Хули ты жалуешься, быдло???

В Белгородской области аварийное отключение электроэнергии.

Предварительно, отсутствие света продлится до 13:00 по МСК.

Стоит заметить, что этим утром министерство обороны россии🏳️‍⚧️отчиталось, с выдержкой и придыханием о том, что в ходе ночной атаки неких дронов-камикадзе, якобы залетавших со стороны Украины🇺🇦, была пресечена эта дерзкая, террористическая атака подлого киевского режима!

Результатом этого высокопрофессионального и бескомпромиссного пресечения атаки стало отключение света в Белгородской области на полдня.

Что тут скажешь...

ПВО россии - молодцы, так держать! Жители Белгородской области - не грустите, в этой игре, в которую можно играть вдвоём, вы не единственные. Скоро к вам присоединятся аборигены Курской области, Брянской и так далее...

Буферная зона вдоль границы с Украиной🇺🇦 со стороны россии🏳️‍⚧️может иметь не только формат демилитаризированной зоны, но и тотального блэкаута.

Біндєри, прохання не сміятися

Ну будь ласка)))

Солдаты. Узким малллчикамм посвящается

В 2011 году вышла книга «Солдаты». Книга была издана в Германии и наделала там реально много шума

Причина - это документальное исследование, посвященное военнослужащим вермахта. Уникальностью книги является то, что она построена на откровениях немецких солдат, которыми они делились друг с другом в лагерях для военнопленных, не подозревая, что союзники их прослушивают и фиксируют разговоры на пленку.

Поэтому в книгу вошло все то, о чем гитлеровцы избегали писать в письмах с фронта и упоминать в мемуарах.

Книга похоронила миф о незапятнанном вермахте ("Мы исполняли приказ. Жгли СС - мы воевали"). Оказалось, шо бессмысленные убийства, пытки, изнасилования, издевательства не были основной задачей лишь только айнзацгрупп, а являлись обыденностью для немецкой армии.

Пленные вермахта вспоминали о военных преступлениях как простых буднях войны, а более многие даже бравировали "подвигами". В большинстве случаев не было ни раскаяний, ни угрызений совести, ничего. Стенограммы содержат откровенные свидетельства представителей всех родов войск, попавших в плен

Ниже - цитаты из книги

«секретарь полиции Вальтер Маттнер, чиновник администрации штаба СС и полиции в Могилеве, писал своей жене 5 октября 1941 года: «Хотел бы тебе сообщить еще кое-что. Я фактически тоже был позавчера свидетелем больших массовых смертей. Когда расстреливали первые две машины, то у меня при стрельбе немного дрожали руки. Но к этому привыкаешь. При десятой машине я уже целился спокойно и стрелял наверняка во многих женщин, детей и младенцев. Помня о том, что у меня дома тоже два грудных ребенка, с которыми эти орды поступили бы точно так же, если не в десять раз хуже. Смерть, которую мы им дали, была прекрасной быстрой смертью, по сравнению с адскими мучениями тысяч и тысяч в застенках ГПУ»

«С точки зрения психологии, жители национал-социалистической Германии были такими же нормальными, как и люди любого другого общества того времени».

«Когда увольняли коллег-евреев, ни один немецкий профессор не выразил открытого протеста; когда резко сократилось число евреев-студентов, ни в одной университетской комиссии и ни у одного члена факультета не возникло сопротивления; когда во всем Рейхе жгли книги, ни один интеллектуал в Германии, как и никто вообще в стране открыто не устыдился этого»

«Сбрасывать бомбы для меня стало потребностью. Это просто щекотит, это тонкое чувство. Это также приятно, как кого-нибудь сбить. Обер-лейтенант Люфтваффе, 17.7.1940»

«пример от 30 апреля 1940 года из разговора между лейтенантом Майером, пилотом Люфтваффе, и Полем, разведчиком в том же звании.

ПОЛЬ: На второй день Польской войны я должен был бомбить вокзал в Познани. Восемь из 16 бомб упали в городе среди домов. Тогда меня это совсем не обрадовало. На третий день мне стало все равно, а на четвертый я стал находить в этом удовольствие. Для нас развлечением перед завтраком стало погонять отдельных солдат пулеметом по полю и заваливать их парой пуль в поясницу.

МАЙЕР: И что, всегда только солдат?..

ПОЛЬ: И людей тоже. На дорогах мы атаковали колонны. Я был в составе звена. Ведущий заходил на дорогу, ведомые — на придорожные канавы, потому что там всегда тянулись такие канавы. Самолет качается, один за другим и сейчас даешь левый вираж, и из всех пулеметов, и из всего, что там еще мог. Мы видели, как лошади разлетались на куски.

МАЙЕР: Тьфу, черт, такое с лошадьми… нет!

ПОЛЬ: Лошадей мне было жалко. Людей — ничуть. Но лошадей мне жалко до сих пор

ПОЛЬ: Там меня так взбесило, где нас подбили! Пока второй мотор еще работал, подо мной вдруг появился польский город. И я еще сбросил на него бомбы. Я хотел сбросить все 32 бомбы на город. Они больше не шли, но четыре бомбы упали на город. Там внизу было все разбито. Тогда я был в таком бешенстве, можно себе представить, что значит сбросить 32 бомбы на открытый город. Для меня в тот момент это было совершенно неважно. Тогда бы у меня от 32 бомб 100 людских жизней точно было на совести.

МАЙЕР: Там внизу было оживленное движение?

ПОЛЬ: Очень.

Я хотел сделать аварийный сброс на рыночную площадь, потому что она была полна. Мне это было совершенно неважно. Я хотел сбросить с дистанции 20 метров. Хотел накрыть 600 метров. Я бы очень обрадовался, если бы мне это посчастливилось

МАЙЕР: Как люди реагировали на то, когда их вот так обстреливали с самолета?

ПОЛЬ: Они становились как сумасшедшие. Большинство лежало всегда с руками вот так и изображало немецкий крест. Тра-та-та-та! Бум! И все лежат! По-скотски… Прямо вот так в морду, все получали по пуле и бежали как сумасшедшие, зигзагами, куда-нибудь. Так, три выстрела зажигательными, если они попадали в перекрестье, руки кверху, бац, и они лежат лицом вниз, потом я стрелял дальше.

МАЙЕР: А что, если кто-то сразу ложился? Что тогда?

ПОЛЬ: Тогда в него тоже попадали. Мы атаковали с десяти метров. И если они тогда бежали, идиоты, тогда передо мной дольше была прекрасная цель. Но мне тогда нужно было только останавливать мой пулемет. Иногда точно, я был убежден, что один получил 22 пули. А потом, как-то раз я спугнул 50 солдат, и сказал: «Огонь, ребятки, огонь!» А потом по ним туда-сюда из пулемета. Кроме того, прежде чем нас сбили, у меня была потребность застрелить человека собственными руками

МАЙЕР: От таких операций ужасно ожесточаются.

ПОЛЬ: Я сказал: да, в первый день мне все казалось ужасным. Тогда я сказал: «Дерьмо, стреляй, приказ есть приказ!» На второй и третий день я гово-рил: «Мне все равно!» А на четвертый я испытал от этого радость. Но, как я говорил, лошади, они кричали. Думаю, что они кричали так, что самолета не было слышно. Там лежала одна лошадь с оторванными задними ногами

МАЙЕР: А они с земли не защищались? Они не стреляли из пулеметов?

ПОЛЬ: Одного они сбили. Из винтовок. Целая рота стреляла по приказу. Это был тот Do-17. Он приземлился. Немцы солдат с пулеметами держали всегда на прицеле и поджигали машины. У меня иногда бывало 128 бомб-десяток. Их мы бросали прямо в народ и в солдат. И к тому же зажигательные бомбы»

Разговор состоялся летом 1940 года, события, о которых шла речь, от-носились к сентябрю 1939 года

летчик унтер-офицер Хаген.

«ХАГЕН: Я пережил всю эту дрянь с евреями в тридцать шестом. Бедные евреи! (Смешок). Расколотить оконные стекла, вытащить народ, дать быстро одеться, и вон. Тогда мы делали краткий процесс. Я стучал дубинкой по головам, мне это нравилось. Я тогда как раз был в СА. Мы по ночам ходили по улицам и вытаскивали их. Все было очень быстро. Сразу в поезд, и отправляли. Но из деревни они исчезли моментально. Там они должны были работать в каменоломне, но они считали, лучше их расстреляют, чем они будут работать. Да, вот тогда и началась стрельба! Уже в 1932-м мы стояли перед окнами и кричали: «Проснись, Германия!»»

«Слова «смерть» и «убивать» в разговорах солдат практически не встречаются. Сначала это может удивить, ведь убийство считается главной работой солдат во время войны и производство убитых — одним из ее результатов. Но именно потому, что это так, смерть и убитые не образуют тем для разговора. Так же, как строители во время перерыва не разговаривают о кирпичах и растворе, солдаты не говорят об убийстве.

мужчины рассказывают прежде всего о своем летном искусстве и успехах в разрушении. Типичные описания выглядят приблизительно так:

ФИШЕР: Недавно я подбил «Бостон», при этом я сначала прикончил кормового стрелка, у него там сверху было три пулемета. Ну, знаешь, они просто отличные. Когда стреляют, ты видишь, как струя огня вылетает из пулеметов. Я был на 190-м, у них еще было два пулемета. Коротко жму на пулеметную гашетку.
Он повалился — готов, всё, больше ни выстрела, стволы торчат кверху. Потом коротко обработал правый мотор, он загорелся. А потом прошелся пушками по левому мотору. При этом, скорее всего, зацепил пилота, — я довольно долго жал на гашетку, а потом он, полыхая, остался внизу. И тут позади появились 25 «Спитфайеров», погнались за мной. Я от них удирал до Арраса.

КОХОН: А где приземлился?

ФИШЕР: Опять на своем аэродроме. Они потом вынуждены были повернуть назад, они не могли лететь так далеко из-за горючего.

👇

После этого я снова отправился на Сен-Омер. «Бристоль-Бленхейм» я прикончил точно так же. Сначала сзади я выстрелил по двигателю. А кормовой стрелок стрелял постоянно то слева, то справа от меня. Раз я взял правее, начал стрелять, тогда он открыл по мне огонь как сумасшедший. Я снова ушел левее, а когда принял влево, нажал на гашетку, с него слетел «фонарь», потому что я нажал на гашетку пушки. Он слетел, а тот лежал там и был уже убит. Я пристроился сзади за боковым двигателем, потом зашел за хвост, повторил ту же штуку со стабилизатором, и «мельница» полетела кувырком»

БИБЕР: А что вы обычно атаковали днем?
Какие цели?

КЮСТЕР: Как когда. Было два вида налетов. Первый — это налет с целью разрушения, тогда мы атаковали военные предприятия и тому подобное.

БИБЕР: Всегда на одной и той же «мельнице»?

КЮСТЕР: Да. И еще были беспокоящие налеты, это когда все равно, смешаешь ли ты с землей рыбацкую деревню, небольшой городок или что-то вроде того. Тогда тебе указывают цель: «Атаковать такой-то город». И если ты не попадешь, отбомбишься где-нибудь еще.

БИБЕР: А у тебя не было ощущения, что эти налеты для разрушения и беспокоящие налеты существенно не различались?

КЮСТЕР: Налеты для разрушения — да. Мы совершили один на Норвич, было здорово.

БИБЕР: Что, прямо так разрушили целый город?

КЮСТЕР: Да. Мы должны были подлететь и атаковать определенный завод, но…

БИБЕР: Что, прямо так и было сказано, что за завод?

КЮСТЕР: Да-да. Было точно указано.

БИБЕР; А что там расположено в Норвиче?

КЮСТЕР: Норвич — это завод по производству запчастей для самолетов.

БИБЕР: Так это вы его должны были бомбить?

КЮСТЕР: Да-да. Мы уже подлетали, когда начался дождь. Дальше 200 метров ничего не видно. Как раз вышли над Норвичем, главный вокзал, но было уже поздно. Нам надо было чуть раньше уйти немного влево. Тогда нам пришлось заложить очень крутой вираж, почти на 80–95 градусов. Смысла в этом не было, потому что они уже все знали. Мы полетели прямо, и пер-вое, что мы увидели, был такой странный фабричный корпус. Я сбросил бомбы. Первая попала в корпус — остальные на территорию завода. Это было часов в восемь утра или в половине девятого.

БИБЕР: А почему вы не отбомбились по вокзалу?

КЮСТЕР: Вокзал мы увидели слишком поздно. Мы подошли с востока, а вокзал находится как раз на окраине города. Потом мы обстреляли город, знаешь, по всему, что шевелилось, по коровам и лошадям, дерьмо, мы стреляли по трамваю, по всему. Было здорово. Никаких зениток, ничего там не было.

БИБЕР: А что, вам объявляли цель накануне днем?

КЮСТЕР: Вообще-то заранее ничего не сообщалось. Тогда каждый разрабатывал такие вещи, например, цели для беспокоящих атак и тому подобное. Каждый по своему интересу что-то разрабатывал, то, что ему больше нравилось. Это передавали экипажу. И, когда говорилось, в таком-то и таком-то районе погода благоприятная, тогда у каждого экипажа спрашивали: «У вас есть какая-нибудь особая цель?»

«Бибер — работающий на английскую спецслужбу шпион из немцев, здесь исключительно с точки зрения специалистов интересуется деталями налетов, о которых ему рассказывает бортстрелок бомбардировщика обер-ефрейтор Кюстер в январе 1943 года»

«Рассказы снова подтверждают, что для настоящих солдат различие между военной и гражданской целью не играет никакой роли. Речь идет о потоплении, подбитии, разрушении — если попали, то в кого — неважно. Изредка даже явно подчеркивается, что речь идет именно не о военных целях

Обер-лейтенант Ханс Хартигс из 26-й истребительной эскадры в январе 1945 года рассказывал:

ХАРТИНГ: «Я сам лично летал на Южную Англию. Мы в 1943 году часами летали роем с приказом стрелять во все, только не военное. Мы укладывали женщин с детскими колясками»

Особенно грубый пример того, что значили сознательные атаки и уничтожение невоенных целей, содержит разговор пилота бомбардировщика Вилле с ефрейтором-подводником Зольмом:

ЗОЛЬМ: Мы накрыли транспорт с детьми.

ВИЛЛЕ: Вы, или Прин?

ЗОЛЬМ: Это сделали мы.

ВИЛЛЕ: Все утонули?

ЗОЛЬМ: Да, все погибли.

ВИЛЛЕ: А он был большой?

ЗОЛЬМ: 6000 тонн.

ВИЛЛЕ: А откуда вы знаете?

👇👇

ЗОЛЬМ: По радио. С борта U нам передали: «Там-то и там-то конвой, столько-то судов с продовольствием, и столько-то судов с тем-то и тем-то, транспорт с детьми с таким-то водоизмещением, а вот такой — с таким». После чего мы его атаковали. Потом следует вопрос: «Вы атаковали конвой?» Мы отвечаем: «Да».

ВИЛЛЕ: А откуда ты знаешь, что на этом судне были дети?

ЗОЛЬМ: У нас есть большая книга. В ней указаны все пароходы английских и канадских линий. Мы смотрели по ней.

ВИЛЛЕ: Там нет названий кораблей.

ЗОЛЬМ: У нас были.

ВИЛЛЕ: Там были названия кораблей?

ЗОЛЬМ: Все указаны с названиями.

ЗОЛЬМ: Транспорт с детьми доставил нам особое удовлетворение»

«части Вермахта совершили большое количество военных преступлений, а также часто принимали участие в систематических расстрелах евреев на оккупированных территориях — как конвойные, как зрители, как соучастники, как вспомогательные силы, как комментаторы. И лишь изредка как фактор помех, в образе отдельных офицеров, которые жаловались, спасали жертв, или, как в особо сенсационной акции, силой оружия помешали СС убить группу евреев. На самом деле это были единичные исключительные случаи; по оценке Вольфрама Ветте, на 17 миллионов военнослужащих Вермахта приходится всего 100 случаев «спасающего сопротивления»»

«В протоколах подслушивания разговоры о массовых преступлениях в отношении евреев встречаются редко — только 0,2 от общего содержания. Но абсолютное количество здесь не представляется важным. Точно так же из разговоров ясно, что практически все знали или подозревали, что евреев убивают. Для сегодняшнего читателя является неожиданным прежде всего то, как говорили об этих преступлениях»

«— Они нас называют «немецкими свиньями». У нас же великие люди, такие как Вагнер, Лист, Гёте, Шиллер, а они называют нас «немецкие свиньи». Я этого действительно не понимаю.

— Знаешь откуда это пошло? Потому что немец — очень гуманный, и этой гуманностью они пользуются и нас ругают».

Вот о чем говорили два молодых офицера-подводника, 23-летний обер-лейтенант Гюнтер Гесс, ведущий инженер подлодки U-433, и 26-летний обер-лейтенант Эгон Рудольф, первый вахтенный офицер подлодки U-95

РУДОЛЬФ: Как только подумаешь о бедных приятелях, которые в ссср в 42-градусный мороз!

ГЕСС: Да, но они знают, за что воюют.

РУДОЛЬФ: Вот именно — цепи должны быть разорваны раз и навсегда

ГЕСС и РУДОЛЬФ (поют вполголоса): «Как только еврейская кровь с ножа стечет, все снова будет хорошо».

ГЕСС: Свиньи! Дрянные собаки!

РУДОЛЬФ: Надеюсь, фюрер выполнит наше, пленников, желание, и каждому даст еврея и англичанина на убой; порезать на кусочки, так, ножом, самую малость. Я бы сделал им харакири. В брюхо, и покрутить в кишках

«ДЕТТЕ: Когда вы были в Дании? Два года назад?

ШЮРМАН: Я был в прошлом году, в январе — феврале 1943 года

ДЕТТЕ: Как вели себя датчане? Дружелюбно?

ШЮРМАН: Нет, там они некоторых избивали. Они же такие бесстыжие, эти датчане, вы себе представить не сможете, трусливые — дальше некуда, народ — просто свиньи. Могу точно вспомнить: один обер-лейтенант застрелил датчанина в трамвае, и его потом отдали под суд. Я этого не понимаю, немцы — слишком добрые, это точно. Стало быть, трамвай поехал, а датчанин его вытолкнул, так что он долго висел снаружи. И он так разъярился, и вообще он был вспыльчивым человеком, этот обер-лейтенант Шмит, и, слава богу, ему удалось запрыгнуть на прицепное устройство, а на следующей остановке он зашел внутрь вперед и недолго думая застрелил того парня»

«ЦОТЛЁТЕРЕР: Я застрелил сзади француза. Он ехал на велосипеде.

ВЕБЕР: С близи?

ЦОТЛЁТЕРЕР: Да

ХОЙЗЕР: Он хотел тебя взять в плен?

ЦОТЛЁТЕРЕР: Чепуха. Мне нужен был велосипед»

«У ефрейтора Кёльрерхофа была менее сложная теория о поведении фюрера.

КЁЛЬТЕРХОФ: Сам по себе фюрер не так уж плох. Многие вещи просто не доходят до его ушей»

«В историях, которые солдаты рассказывали о фюрере, особенно в конце войны, такая теория отгораживания играет важную роль; от Гитлера якобы утаивали правду о ходе войны. Унтер-офицер Гампер рассказывал:

👇👇👇

ГАМПЕР: Я как-то разговаривал с одним журналистом, бывшим в ставке фюрера, так он рассказывал о фюрере ужасные вещи. Ставкой фюрера управляет Кейтель. Прежде чем генералы или кто-то еще заходят к Адольфу с докладом, Кейтель их подробно инструктирует о том, что они могут говорить, как говорить, и только после этого они могут заходить к Адольфу. Если, например, генерал должен доложить, что вынужден отступить тогда, когда начались первые отступления, когда еще не привыкли, чтобы немцы отступали, тогда они должны были говорить следующее: «Мой фюрер, я считаю правильным не удерживать эту позицию, а разместиться здесь. То есть мы не отходим, а занимаем более выгодную позицию». При том, что это было совсем не так, их выгоняли

Унтер-офицер Мюсс смотрел на это точно так же, как и Гампер: фюрера отгораживают от правды, и он становится в этой герметической ситуации все более удивительным

МЮСС: У меня тоже всегда было впечатление, что фюрера надувают на каждом шагу. Говорят, например, что Адольф сидит иногда за столом, перед ним большая карта обстановки, и он на нее смотрит. Никто не может ему помешать, тут могут прийти важнейшие донесения. Иногда он сидит по шесть, семь, десять часов за столом и думает. Тут иногда приходят важнейшие вещи — все делает Кейтель. А он там сидит, уставившись на свою карту, и зарабатывает припадки буйного помешательства, скоро сходит с ума. Кричит, буйствует, бьет людей по морде и все такое»

«В разговоре между хауптштурмфюрером СС Борном и фельдфебелем фон Хельдорфом тоже проходит темой отгораживание фюрера. И называются якобы виновные.

ф. ХЕЛЬДОРФ: Ведь фюрер полностью изолирован, он живет докладами, которые ему представляют три-четыре человека, которым он доверяет, а те ему уже… Да, не хотел бы я употреблять крепких выражений, но…

БОРН: А кто эти три человека?

ф. ХЕЛЬДОРФ: Это Борман, один из самых неприятных типов, которые вообще у нас есть. С военной стороны это Кейтель, с политической стороны… из этой же компании условно Геббельс.

БОРН: Сознательно или неосознанно, фюрер был не согласен со всеми этими историями с евреями, это я знаю совершенно точно. Чаще всего ему ничего не докладывали о том, что там происходило, а делали все самовольно. Фюрер совсем не такой ужасный экстремист, не такой резкий, каким его представляют»

👇👇👇👇

«мичман Карла Фёлькер, 19 лет

ФЁЛЬКЕР: Я знаю, что делали евреи. Так, в 28-м, 29-м и так далее они похищали женщин, бесчестили их, резали на куски, и кровь — я знаю очень много таких случаев — в своей синагоге каждое воскресенье они приносили в жертву человеческую кровь, а именно христианскую кровь. Евреи, они могут причитать, что у них женщины намного хуже мужчин. Я это сам видел, когда мы тогда громили синагогу. Там у них было полно трупов. Ты знаешь, как они это делают? Там кладут на носилки, потом подходят сюда с такими штуками, втыкают их и высасывают кровь. Затем проделывают в животе такие маленькие дырочки, а потом оставляют приятеля на пять-шесть часов подыхать. Я бы мог их избивать тысячами, и если бы я только знал, что хотя бы один в этом виноват, то я бы их всех тоже прикончил. Что они делали в синагогах! Никто не умеет так жаловаться, как евреи! Он может тысячу раз быть невиновным, он будет убит. Резать как телят! Оставьте меня в покое с евреями! В своей жизни я не делал ничего с большим удовольствием, чем то, когда громил синагогу. Я тогда был одним из самых худших, как я это вижу, то есть там у них лежали обесчещенные трупы. Ты видел, с такими трубочками, — это были женщины, они были все совершенно продырявлены.

ШУЛЬЦ: А где они добывали женщин?

ФЁЛЬКЕР: Да просто многие пропадали. Тогда у нас из дома. Все они были у евреев. Был один случай. Женщина всегда ходила к еврею за покупками, у него был магазин. Еврей ей сказал, что она может к нему зайти, у него для нее что-то есть. А там вот так стоят пять евреев, ее раздевают. От магазина в синагогу вел подземный ход. В их писании сказано, что лучший поступок, который они могут совершить — это принести в жертву христианскую кровь. Каждое воскресенье они режут одного, это длится три-четыре часа. А скольких они при этом изнасиловали! Поэтому я не буду считаться ни с чем. Мы тогда их тоже поставили к стенке, всех, несмотря ни на что. Там, конечно, были и невиновные, но были и виновные. Если даже кто-то и хороший, но если у него еврейская кровь — этого уже достаточно»

Мораль. Нацисты не меняются. Русские прекрасно понимают, что делают. Их не обманули, не оболванили

Они всегда хотели нас уничтожить. Просто мы раньше этого не хотели замечать

Помните об этом

Конец

P.s - хочешь помочь контрпропаганде Украины? - 5375414113640162

PayPal- fashdonetsk2022@gmail.com

Патреон - https://www.patreon.com/fashdonetsk

https://www.buymeacoffee.com/fashdonetsk

ВТС -

bc1qdtrkvnqhur6zvftku73stq88y97ut4rg730kdq

Іко шо?

Вата, говно будешь?

Тут целый камаз подъехал

Очередной мамкин геостратег хочет монополизировать Черное море. А-50 уже над Черным морем не летают, теперь очередь Миг-31. Очень хочу видеть как оно горящее плюхнется в море.

9000 рабов из омской области бешеного заболотья, оставшиеся без воды, хавают виличие в матерной форме за обе щеки

Зю: как сглатывается, россияне?

#в_мире_животных #русские_не_люди

Из-за чего?)

До речі, канал на Патреон можна підтримати тут https://www.patreon.com/fashdonetsk

Бугага, блядь

Шо серйозно?

«Либо сюда, либо тюрьма, а из тюрьмы все одно забирают сюда...»

Зубченко Александр Сергеевич, село Большая Соснова Пермского края, 123 бригада.

История короткая как полет пули. Сказали, пошел на войну, наступил на мину, выполз к ВСУ, получил помощь, хочет обратно.

Контент від читачів каналу

Хули ты жалуешься, быдло???

БУ-ГА-ГА

Запішитє на мой счьот пжалста)))

Добраніч