русня просто не понимает, как из этого сделать самогонный аппарат.

Приліт по кацапському розташуванню у Первомайську Луганської області

Норм

До речі, канал на Патреон можна підтримати тут https://www.patreon.com/fashdonetsk

В єбанарії без змін

Вата, говно будешь?

Добраніч

Драсьте

Кому шо наньос?)

Россияне бегут с фронта – не хотят воевать!

Патриоты Украины продолжают действовать в Донецке и периодически сообщают о положении дел не только в «днр», но и в российской армии. На сей раз достоянием гласности жителей «днр» стал документ оккупационной администрации, явно не предназначенный для всеобщего обозрения. В нем говорится о том, как «все хорошо» в российской армии: «об организации розыска военнослужащих войсковой части №52245 российской армии, которые самовольно оставили часть» (СОЧ), то есть, просто сбежали или как говорят военные - дезертировали (см фото).

Интересным является то, что к сопроводительному письму прилагается список с фото и фамилиями дезертиров на 15 листах. Всего их более 75 человек. Вот их и надо местным властям разыскать и сообщить «куда надо», а администрациям районов необходимо провести профилактическую работу с населением.

И что же это получается? Кремлевская пропаганда вовсю распинается об «успехах» в так называемой СВО, а по факту воевать то никто ни в россии, ни в «днр» не хочет. Если по словам путина «вот-вот и победят», то чего тогда солдаты бегут с фронта? Война достала всех жителей россии, которым спокойной жизни хочется, а путинские амбиции беспокоят только коррумпированную верхушку Кремля.

А еще нам обещают прислать списки СОЧ в/ч 52245 и другие документы, касающиеся данного распоряжения и профилактической работы, с которыми обязательно ознакомим наших подписчиков.
https://telegra.ph/Soldaty-rf-begut-s-fronta-07-01

Хули ты жалуешься, быдло???

В Белгородской области аварийное отключение электроэнергии.

Предварительно, отсутствие света продлится до 13:00 по МСК.

Стоит заметить, что этим утром министерство обороны россии🏳️‍⚧️отчиталось, с выдержкой и придыханием о том, что в ходе ночной атаки неких дронов-камикадзе, якобы залетавших со стороны Украины🇺🇦, была пресечена эта дерзкая, террористическая атака подлого киевского режима!

Результатом этого высокопрофессионального и бескомпромиссного пресечения атаки стало отключение света в Белгородской области на полдня.

Что тут скажешь...

ПВО россии - молодцы, так держать! Жители Белгородской области - не грустите, в этой игре, в которую можно играть вдвоём, вы не единственные. Скоро к вам присоединятся аборигены Курской области, Брянской и так далее...

Буферная зона вдоль границы с Украиной🇺🇦 со стороны россии🏳️‍⚧️может иметь не только формат демилитаризированной зоны, но и тотального блэкаута.

Біндєри, прохання не сміятися

Ну будь ласка)))

Солдаты. Узким малллчикамм посвящается

В 2011 году вышла книга «Солдаты». Книга была издана в Германии и наделала там реально много шума

Причина - это документальное исследование, посвященное военнослужащим вермахта. Уникальностью книги является то, что она построена на откровениях немецких солдат, которыми они делились друг с другом в лагерях для военнопленных, не подозревая, что союзники их прослушивают и фиксируют разговоры на пленку.

Поэтому в книгу вошло все то, о чем гитлеровцы избегали писать в письмах с фронта и упоминать в мемуарах.

Книга похоронила миф о незапятнанном вермахте ("Мы исполняли приказ. Жгли СС - мы воевали"). Оказалось, шо бессмысленные убийства, пытки, изнасилования, издевательства не были основной задачей лишь только айнзацгрупп, а являлись обыденностью для немецкой армии.

Пленные вермахта вспоминали о военных преступлениях как простых буднях войны, а более многие даже бравировали "подвигами". В большинстве случаев не было ни раскаяний, ни угрызений совести, ничего. Стенограммы содержат откровенные свидетельства представителей всех родов войск, попавших в плен

Ниже - цитаты из книги

«секретарь полиции Вальтер Маттнер, чиновник администрации штаба СС и полиции в Могилеве, писал своей жене 5 октября 1941 года: «Хотел бы тебе сообщить еще кое-что. Я фактически тоже был позавчера свидетелем больших массовых смертей. Когда расстреливали первые две машины, то у меня при стрельбе немного дрожали руки. Но к этому привыкаешь. При десятой машине я уже целился спокойно и стрелял наверняка во многих женщин, детей и младенцев. Помня о том, что у меня дома тоже два грудных ребенка, с которыми эти орды поступили бы точно так же, если не в десять раз хуже. Смерть, которую мы им дали, была прекрасной быстрой смертью, по сравнению с адскими мучениями тысяч и тысяч в застенках ГПУ»

«С точки зрения психологии, жители национал-социалистической Германии были такими же нормальными, как и люди любого другого общества того времени».

«Когда увольняли коллег-евреев, ни один немецкий профессор не выразил открытого протеста; когда резко сократилось число евреев-студентов, ни в одной университетской комиссии и ни у одного члена факультета не возникло сопротивления; когда во всем Рейхе жгли книги, ни один интеллектуал в Германии, как и никто вообще в стране открыто не устыдился этого»

«Сбрасывать бомбы для меня стало потребностью. Это просто щекотит, это тонкое чувство. Это также приятно, как кого-нибудь сбить. Обер-лейтенант Люфтваффе, 17.7.1940»

«пример от 30 апреля 1940 года из разговора между лейтенантом Майером, пилотом Люфтваффе, и Полем, разведчиком в том же звании.

ПОЛЬ: На второй день Польской войны я должен был бомбить вокзал в Познани. Восемь из 16 бомб упали в городе среди домов. Тогда меня это совсем не обрадовало. На третий день мне стало все равно, а на четвертый я стал находить в этом удовольствие. Для нас развлечением перед завтраком стало погонять отдельных солдат пулеметом по полю и заваливать их парой пуль в поясницу.

МАЙЕР: И что, всегда только солдат?..

ПОЛЬ: И людей тоже. На дорогах мы атаковали колонны. Я был в составе звена. Ведущий заходил на дорогу, ведомые — на придорожные канавы, потому что там всегда тянулись такие канавы. Самолет качается, один за другим и сейчас даешь левый вираж, и из всех пулеметов, и из всего, что там еще мог. Мы видели, как лошади разлетались на куски.

МАЙЕР: Тьфу, черт, такое с лошадьми… нет!

ПОЛЬ: Лошадей мне было жалко. Людей — ничуть. Но лошадей мне жалко до сих пор

ПОЛЬ: Там меня так взбесило, где нас подбили! Пока второй мотор еще работал, подо мной вдруг появился польский город. И я еще сбросил на него бомбы. Я хотел сбросить все 32 бомбы на город. Они больше не шли, но четыре бомбы упали на город. Там внизу было все разбито. Тогда я был в таком бешенстве, можно себе представить, что значит сбросить 32 бомбы на открытый город. Для меня в тот момент это было совершенно неважно. Тогда бы у меня от 32 бомб 100 людских жизней точно было на совести.

МАЙЕР: Там внизу было оживленное движение?

ПОЛЬ: Очень.

Я хотел сделать аварийный сброс на рыночную площадь, потому что она была полна. Мне это было совершенно неважно. Я хотел сбросить с дистанции 20 метров. Хотел накрыть 600 метров. Я бы очень обрадовался, если бы мне это посчастливилось

МАЙЕР: Как люди реагировали на то, когда их вот так обстреливали с самолета?

ПОЛЬ: Они становились как сумасшедшие. Большинство лежало всегда с руками вот так и изображало немецкий крест. Тра-та-та-та! Бум! И все лежат! По-скотски… Прямо вот так в морду, все получали по пуле и бежали как сумасшедшие, зигзагами, куда-нибудь. Так, три выстрела зажигательными, если они попадали в перекрестье, руки кверху, бац, и они лежат лицом вниз, потом я стрелял дальше.

МАЙЕР: А что, если кто-то сразу ложился? Что тогда?

ПОЛЬ: Тогда в него тоже попадали. Мы атаковали с десяти метров. И если они тогда бежали, идиоты, тогда передо мной дольше была прекрасная цель. Но мне тогда нужно было только останавливать мой пулемет. Иногда точно, я был убежден, что один получил 22 пули. А потом, как-то раз я спугнул 50 солдат, и сказал: «Огонь, ребятки, огонь!» А потом по ним туда-сюда из пулемета. Кроме того, прежде чем нас сбили, у меня была потребность застрелить человека собственными руками

МАЙЕР: От таких операций ужасно ожесточаются.

ПОЛЬ: Я сказал: да, в первый день мне все казалось ужасным. Тогда я сказал: «Дерьмо, стреляй, приказ есть приказ!» На второй и третий день я гово-рил: «Мне все равно!» А на четвертый я испытал от этого радость. Но, как я говорил, лошади, они кричали. Думаю, что они кричали так, что самолета не было слышно. Там лежала одна лошадь с оторванными задними ногами

МАЙЕР: А они с земли не защищались? Они не стреляли из пулеметов?

ПОЛЬ: Одного они сбили. Из винтовок. Целая рота стреляла по приказу. Это был тот Do-17. Он приземлился. Немцы солдат с пулеметами держали всегда на прицеле и поджигали машины. У меня иногда бывало 128 бомб-десяток. Их мы бросали прямо в народ и в солдат. И к тому же зажигательные бомбы»

Разговор состоялся летом 1940 года, события, о которых шла речь, от-носились к сентябрю 1939 года

летчик унтер-офицер Хаген.

«ХАГЕН: Я пережил всю эту дрянь с евреями в тридцать шестом. Бедные евреи! (Смешок). Расколотить оконные стекла, вытащить народ, дать быстро одеться, и вон. Тогда мы делали краткий процесс. Я стучал дубинкой по головам, мне это нравилось. Я тогда как раз был в СА. Мы по ночам ходили по улицам и вытаскивали их. Все было очень быстро. Сразу в поезд, и отправляли. Но из деревни они исчезли моментально. Там они должны были работать в каменоломне, но они считали, лучше их расстреляют, чем они будут работать. Да, вот тогда и началась стрельба! Уже в 1932-м мы стояли перед окнами и кричали: «Проснись, Германия!»»

«Слова «смерть» и «убивать» в разговорах солдат практически не встречаются. Сначала это может удивить, ведь убийство считается главной работой солдат во время войны и производство убитых — одним из ее результатов. Но именно потому, что это так, смерть и убитые не образуют тем для разговора. Так же, как строители во время перерыва не разговаривают о кирпичах и растворе, солдаты не говорят об убийстве.

мужчины рассказывают прежде всего о своем летном искусстве и успехах в разрушении. Типичные описания выглядят приблизительно так:

ФИШЕР: Недавно я подбил «Бостон», при этом я сначала прикончил кормового стрелка, у него там сверху было три пулемета. Ну, знаешь, они просто отличные. Когда стреляют, ты видишь, как струя огня вылетает из пулеметов. Я был на 190-м, у них еще было два пулемета. Коротко жму на пулеметную гашетку.
Он повалился — готов, всё, больше ни выстрела, стволы торчат кверху. Потом коротко обработал правый мотор, он загорелся. А потом прошелся пушками по левому мотору. При этом, скорее всего, зацепил пилота, — я довольно долго жал на гашетку, а потом он, полыхая, остался внизу. И тут позади появились 25 «Спитфайеров», погнались за мной. Я от них удирал до Арраса.

КОХОН: А где приземлился?

ФИШЕР: Опять на своем аэродроме. Они потом вынуждены были повернуть назад, они не могли лететь так далеко из-за горючего.

👇