Расскажите, какая из последних сыгранных вами игр впечатлила вас сильнее остальных и почему. Очень интересно!

Хочу открыть вам миниатюрную игру о языковом барьере и его преодолении. Она короткая, простенькая, но скромными средствами достигает многого. Lost in Translation помещает игрока на чужую, неизведанную территорию и акцентирует эту чужеземность незнакомым языком, социально изолирующим вас от местного населения.

Игра ставит элементарные задачи, и решить их можно только с помощью коммуникации и наблюдения. Чтобы покинуть город и вернуться в привычную среду, вам нужно принять нынешнюю. Ведь именно среда заставляет использовать все ресурсы и знания, чтобы успешно донести себя.

В первые минуты, разговаривая с жителями, слова не поддаются осмыслению. Volas, pomon, araneon? Но стоит проявить пытливость, внимательность к миру, как вы автоматически начнёте считывать визуальный контекст, отыскивать знакомые слова внутри новых обстоятельств, а язык станет доступнее. Когда спустя десять минут я смог самостоятельно составить предложение – внутри будто что-то запищало от радостного прилива.

Автор с помощью копеечных механик делится проникновенной идеей о том, что язык это не какая-то неподвластная субстанция, а вполне ясный механизм, который можно разложить на составные элементы и даже получить в процессе удовольствие.

Ладно, это классно.

Samperson, разработчик-экспериментатор, создаёт виртуальных питомцев для рабочего стола (он однажды придумал назойливого гуся, который гоняется за вашим курсором, вытаскивает ненужные окна, показывает дурацкие мемы и мусорит).

Cегодня в его руках Paint стал частью гоночной игры — машинка сама реагирует на линии вокруг себя и воспринимает их как часть трассы. По сути, это аналог Line Rider, где у игрока отсутствовали ограничения и он мог беззаботно кататься по траекториям собственного воображения.

Добрался до Earthworm Jim на Genesis (и решительно не понимаю, почему не сделал этого раньше).

Игра спустя тридцать лет выглядит, звучит и ощущается так, будто разработчики провожали ею свои последние месяцы в индустрии. Безудержная коллективная фантазия, без остатка выцеженная и небрежно слитая на микросхемы картриджа.

Любопытно, что перед началом производства основатель студии собрал команду в зале и дал выговориться каждому, позволив отразить все нелепые, дурные и идиотские идеи на бумаге — лишь бы диздок не прекращал пополняться.

Итог: вся игра – словно дикий лихорадочный сон. Сон, в котором ритм лишён формальной логики; где сегменты разбросаны хаотично и едва связаны друг с другом, а эпизоды – один на вид болезненнее другого – функционально напоминают больше механистичные и бессмысленные аттракционы, нежели продуманные игровые уровни.

На них, к слову, заметно подташнивает. Местами EJ безжалостно, абсурдно сложен и невыносим — он иногда делает вам больно только потому, что у вас нет навыков ясновидения. А иногда потому, что геймдизайнерам 90-х просто свойственно испытывать неприязнь к людям, покупающим игры.

Но, если серьёзно, Earthworm Jim классная. Разноплановая, талантливо выдуманная, не скупа на детали и дьявольски остроумна. Не настолько жанрово эпохальная, как Gunstar Heroes или Hard Corps, но в мою тридцатку лучших для сеги вошла определённо.

К слову, о величии авторов. Посмотрите альтернативную концовку (она открывается, если пройти игру на лёгком уровне сложности). В финале вываливается длинная, прокручиваемая свалка фактов о биологии, дождевых червях, где диктор, читающий текст с экрана, на самом деле не удосуживается следить за ним и в какой-то момент начинает импровизировать (какой же элегантный щелчок по носу).

Наблюдая за тенденцией wholesome/cozy-игр, в голову забрела мысль, что моя клинически любимая дилогия «Как достать соседа» изначально предрасположена к антинасильственному спин-оффу — «Как простить соседа».

В нём герои бы перестали находиться под объективами камер, поступки не оценивались очками, а персонажи были бы вынуждены работать над собой, чтобы освободиться от целиком поглотившей их обсессии.

Напомню, что цель оригинальной игры — вытравить пожилого соседа; изжить, методично разрушая его быт. Вуди, стараясь воздать за однажды нарушенное спокойствие, незаконно, день за днём, проникал в частное владение и вмешивался во все повседневные практики соседа, транслируя обоюдный процесс распада личности в формате дешёвого реалити-шоу.

В ходе трансляции через соседскую повседневность проглядывался явный контраст двух противоположностей. Пожилой сосед, несмотря на затворнический образ жизни внутри четырёхэтажного дома — только представьте объём одиночества — всегда находил персональное утешение в самом себе: фотография, живопись, кулинария, скульптура, гончарные изделия, и это далеко не весь список увлечений, обогащающих его серую прозаичность.

Когда как главный антигерой — личность блеклая, мелочная, не имеющая собственной реальности и ослеплённая деструктивной местью, чьи цели и смыслы давно потеряли всякую значимость. Ну и с этим явно что-то нужно было делать.

После нескольких лет работы с психотерапевтом Вуди осознает, что, помимо очевидной зависимости от чужих страданий, его мстительный акт, незаметно перетёкший в маниакальное преследование, чуточку затянулся и служил, скорее, прикрытием для вуайеристических наклонностей.

Мне сложно представить, как бы у спин-оффа выглядело центральное ядро игрового процесса, сохранились бы жанровые традиции и как осуществилось то самое прощение (может, в виде отдельной миссии, где вместо пакостей можно было позаботиться о соседе), но почему-то спустя восемнадцать лет после первого запуска игры в затхлом компьютерном клубе на окраине города мне захотелось, чтобы всё у этих двоих сложилось хорошо.

Жутко хотелось бы устроить тред с вашей любимой игровой музыкой. Кидайте всё, что только можно, я тоже присоединюсь.