Сход 25 сентября слит
Похоже, митинговая шарманка КПРФ опять крутится как заведëнная. Если 20 сентября набор привычных песен был чуть разбавлен выступлениями Михаила Лобанова и Марины Литвинович, к 25-му всë снова прокисло до обычного супового набора "в защиту армии" и "против западных банков". Речи в духе 1970-х годов напоминали заупокой по очередной попытке поднять настоящий, а не ритуальный протест.
И это при том, что в эти дни полиция не раз задерживала активистов, участников выборных штабов, кандидатов в Госдуму от КПРФ, выигравших на своих участках по очному голосованию, но "проигравших" по ДЭГу, а вчера блокировала Мосгордуму и горком КПРФ.
В общем, КПРФ опять слила (хотя Рашкин и позвал приходить снова через неделю).
Но - остаются местные группы активистов, усилившиеся за время кампании, накопившие горизонтальных связей - типа кампании Лобанова. И это хорошо, потому что будущее - за ними.
В этом смысле то, что Лобанову не дали слова - может и хорошо, независимей будет.
В.Т.
фото: Anatrrra
Похоже, митинговая шарманка КПРФ опять крутится как заведëнная. Если 20 сентября набор привычных песен был чуть разбавлен выступлениями Михаила Лобанова и Марины Литвинович, к 25-му всë снова прокисло до обычного супового набора "в защиту армии" и "против западных банков". Речи в духе 1970-х годов напоминали заупокой по очередной попытке поднять настоящий, а не ритуальный протест.
И это при том, что в эти дни полиция не раз задерживала активистов, участников выборных штабов, кандидатов в Госдуму от КПРФ, выигравших на своих участках по очному голосованию, но "проигравших" по ДЭГу, а вчера блокировала Мосгордуму и горком КПРФ.
В общем, КПРФ опять слила (хотя Рашкин и позвал приходить снова через неделю).
Но - остаются местные группы активистов, усилившиеся за время кампании, накопившие горизонтальных связей - типа кампании Лобанова. И это хорошо, потому что будущее - за ними.
В этом смысле то, что Лобанову не дали слова - может и хорошо, независимей будет.
В.Т.
фото: Anatrrra
Германия: выборы и мечта об экспроприации
В Германии сегодня выбирают новый парламент. От его состава зависит, кто станет преемником вечной комсомолки с христианской совестью Ангелы Меркель. Заканчивается целая эпоха и наверняка найдутся те, кто будет оплакивать уход на пенсию долголетней канцлерши (канцлерки...? это звучит, простите, совсем по-издевательски). Впрочем, я к этой категории не отношусь. Меркель, точнее, еë упорство, я по достоинству оценила лишь однажды, в 2015 году, когда она на миг перевернула устойчивую концепцию "крепости Европы".
Но затем всë вернулось в своё русло - бедность растëт (сейчас мне скажут, что в Германии выплачивают щедрые пособия чуть ли не всем, кто проявит желание их получать, однако яростным сторонникам растущего неравенства в обществе, что в немецком, что в российском, могу только ответить, что мне с вами не по пути), за время правления Меркель немецкие власти пренебрегали средствами для инфраструктуры, включая мосты и школы, зато без проблем нашлась крупная сумма для спасения авиакомпании Люфтганза.
Можно бесконечно перечислять скандалы, связанные с автопромом, а героическому медперсоналу им жалко было повысить зарплату.
По сути дела абсолютно всë равно, кто победит на этих выборах. Правых из Альтернативы для Германии все остальные политические силы обходят стороной, левые утратили даже те слабые позиции, которыми они могли похвастаться ещё четыре года назад. Остаëтся сборная солянка из любителей крупного капитала, спасение интересов которого у всех вместе взятых политиков и... (женскую форму на ходу не придумаю, даже унизительную...) зелëной, красной, чëрной и жëлтой партийной окраски стоит на первом месте.
Вдобавок стоит отметить, что больше 10 миллионов жителей Германии и вовсе лишены права голосовать, хоть многие там живут десятилетиями, но без немецкого паспорта. Институт гражданства, к слову, вообще смахивает на современный феодализм.
Короче, результат сегодняшних немецких выборов меня мало интересует. Меня куда больше волнует ответ снизу. А он будет, полагаю, только в деталях отличаться от российского пофигизма в отношении местного избирательного цирка.
Настоящие эмоции я испытываю разве что от дистанционного наблюдения за референдумом об экспроприации крупных жилищных компаний, который сегодня проводится в Берлине по инициативе местных активистов и активисток.
Мы писали об этом летом, а подробная статья появилась у коллег из "Заново.Медиа" ещё раньше.
Anatrrra
В Германии сегодня выбирают новый парламент. От его состава зависит, кто станет преемником вечной комсомолки с христианской совестью Ангелы Меркель. Заканчивается целая эпоха и наверняка найдутся те, кто будет оплакивать уход на пенсию долголетней канцлерши (канцлерки...? это звучит, простите, совсем по-издевательски). Впрочем, я к этой категории не отношусь. Меркель, точнее, еë упорство, я по достоинству оценила лишь однажды, в 2015 году, когда она на миг перевернула устойчивую концепцию "крепости Европы".
Но затем всë вернулось в своё русло - бедность растëт (сейчас мне скажут, что в Германии выплачивают щедрые пособия чуть ли не всем, кто проявит желание их получать, однако яростным сторонникам растущего неравенства в обществе, что в немецком, что в российском, могу только ответить, что мне с вами не по пути), за время правления Меркель немецкие власти пренебрегали средствами для инфраструктуры, включая мосты и школы, зато без проблем нашлась крупная сумма для спасения авиакомпании Люфтганза.
Можно бесконечно перечислять скандалы, связанные с автопромом, а героическому медперсоналу им жалко было повысить зарплату.
По сути дела абсолютно всë равно, кто победит на этих выборах. Правых из Альтернативы для Германии все остальные политические силы обходят стороной, левые утратили даже те слабые позиции, которыми они могли похвастаться ещё четыре года назад. Остаëтся сборная солянка из любителей крупного капитала, спасение интересов которого у всех вместе взятых политиков и... (женскую форму на ходу не придумаю, даже унизительную...) зелëной, красной, чëрной и жëлтой партийной окраски стоит на первом месте.
Вдобавок стоит отметить, что больше 10 миллионов жителей Германии и вовсе лишены права голосовать, хоть многие там живут десятилетиями, но без немецкого паспорта. Институт гражданства, к слову, вообще смахивает на современный феодализм.
Короче, результат сегодняшних немецких выборов меня мало интересует. Меня куда больше волнует ответ снизу. А он будет, полагаю, только в деталях отличаться от российского пофигизма в отношении местного избирательного цирка.
Настоящие эмоции я испытываю разве что от дистанционного наблюдения за референдумом об экспроприации крупных жилищных компаний, который сегодня проводится в Берлине по инициативе местных активистов и активисток.
Мы писали об этом летом, а подробная статья появилась у коллег из "Заново.Медиа" ещё раньше.
Anatrrra
Volja
Германия: выборы и мечта об экспроприации В Германии сегодня выбирают новый парламент. От его состава зависит, кто станет преемником вечной комсомолки с христианской совестью Ангелы Меркель. Заканчивается целая эпоха и наверняка найдутся те, кто будет оплакивать…
Ура! Экспроприации - быть!!!
Такова воля берлинцев и берлинок. Вчера на соответствующем референдуме по этому поводу в немецкой столице 56,4 процента избирателей поддержали предложение обобществить квартиры крупных жилищных компаний. Все, кто в последние годы следил за развитием рынка недвижимости и взлётом уровня арендной платы за жилплощадь в Берлине, понимал, что это ключевой пункт в местной повестке. Право на жилище для всех и система управления, направленная на извлечение максимальной прибыли, - вещи несовместимые в принципе. Однако решение этой проблемы правящие партии видят по-разному. К сожалению, на вчерашних выборах нового земельного парламента вновь победили социал-демократы во главе с бывшей федеральной министершей Гиффай (привет диссернету), партия зелëных заняла второе место, левые - третье. Последняя уже весной этого года разработала свой законопроект на случай победы инициативы берлинских жилищных активистов и активисток, но старшие братья и сëстры по новой правительственной коалиции вряд ли примут предложение левой партии. Более того, победа референдума всего лишь обязывает парламент искать пути для осуществления воли избирателей, а искать можно целую вечность. Тем не менее, берлинский референдум является образцовым примером для солидарности снизу. Любое правительство мира будет руководствоваться интересами населения только в том случае, если население этого потребует.
Anatrrra
Такова воля берлинцев и берлинок. Вчера на соответствующем референдуме по этому поводу в немецкой столице 56,4 процента избирателей поддержали предложение обобществить квартиры крупных жилищных компаний. Все, кто в последние годы следил за развитием рынка недвижимости и взлётом уровня арендной платы за жилплощадь в Берлине, понимал, что это ключевой пункт в местной повестке. Право на жилище для всех и система управления, направленная на извлечение максимальной прибыли, - вещи несовместимые в принципе. Однако решение этой проблемы правящие партии видят по-разному. К сожалению, на вчерашних выборах нового земельного парламента вновь победили социал-демократы во главе с бывшей федеральной министершей Гиффай (привет диссернету), партия зелëных заняла второе место, левые - третье. Последняя уже весной этого года разработала свой законопроект на случай победы инициативы берлинских жилищных активистов и активисток, но старшие братья и сëстры по новой правительственной коалиции вряд ли примут предложение левой партии. Более того, победа референдума всего лишь обязывает парламент искать пути для осуществления воли избирателей, а искать можно целую вечность. Тем не менее, берлинский референдум является образцовым примером для солидарности снизу. Любое правительство мира будет руководствоваться интересами населения только в том случае, если население этого потребует.
Anatrrra
Анархия в послевоенный период
(сокращëнная версия наброска 2015 года; готовлюсь к прочтению курса лекций о российском анархизме (1961)1981-2021 годов, собираюсь начать ~ в ноябре)
Анархизм как всемирное социальное движение и как созидательное миропонимание, а также анархия как идеал — настолько всеобъемлющи, что рассказать о них в трёх-четырёх коротких тысячах знаков совершенно невозможно, начиная хоть с русских революционеров и философов Бакунина с Кропоткиным, хоть с древнегреческих панков — киников, хоть с древнекитайских даосов.
Поэтому поговорим хотя бы о чём-то послевоенном.
Анархизм как течение и движение, абсолютно социально вовлечённое, конечно, следовал многим трэндам эпохи, а некоторые из них даже определял. Послевоенный закат массовых индустриальных организаций, на которые опирались и которые больше ста лет создавали анархисты, коммунисты и социал-демократы, снова поставил в повестку дня вопрос о социальной базе движения.
Кто-то, подобно анархо-синдикалистам, по-прежнему держится за объединение рабочего класса и шире — всех трудящихся. В этом смысле стоит отметить испанскую CNT, выжившую в подполье при фашистской диктатуры Франко, шведскую SAC, ведущую свою историю с конца XIX века, и Сибирскую конфедерацию труда, зародившуюся в 1993-м.
Сегодня, когда всё больше работников переводятся на неполный день, когда медстраховка, больничный, отпуск и прочие блага, выбитые рабочими у капитала за два с половиной столетия борьбы, для многих уходят в прошлое, когда пролетариат, умерев, возрождается в прекариате, актуальными снова становятся идеи и практика анархо-синдикалистов рубежа XIX-XX веков — практика Wild Cat Strike и способы организации IWW снова требуют пристального разглядывания и применения в новых условиях.
В этом смысле очень своевременна публикация на русском мемуаров Эммы Гольдман, соединившей в себе две животворящие линии века 20-го — анархизм (во многом именно в анархо-синдикалистском изводе) и феминизм. Женщина, которую не раз сажали за слова, которая сама своей жизнью, социальным и сексуальным поведением устанавливала новые правила человеческого общежития, та самая, которая не соглашалась на революцию, во время которой она не сможет танцевать, способна многому научить современных активисток и активисток.
Кто-то, особенно с середины 1960-х, посчитал новой базой движения молодёжь, осваивающую альтернативные способы жизни — сквоттеров, DIY-панков, деревенских и городских коммунаров. Молодёжная революция 1960-х питалась во многом анархистскими идеями, а также идеями ситуационистов, многое объяснивших миру про современные формы капитализма. Сквоттерское движени в Западной Европе в 1970-е тоже стояло одной, а то и двумя ногами на плечах анархистской теории и практики.
Новые импульсы анархизму придали идеи социальной и глубинной экологии. Во многом противоречащие друг другу, эти направления собрали много сторонников, известный американский мыслитель и активист Мюррей Букчин был одним из тех, кто с конца 1950-х стал формулировать постулаты социальной экологии. Разработанная им концепция либертарного муниципализма может стать неплохой основой для экспериментов в сфере городской жизни и сегодня, в эпоху всеобщего увлечения "урбанизмом".
Но ещё больше, чем теория, сыграла практика антиатомной борьбы, прежде всего в Германии, где автономы учились у крестьян в 1970-х прямому действию во время блокад перевозки радиоактивных отходов.
Практика экоборьбы пришла в СССР в конце 1980-х. Анархо-движение «Хранители радуги», возникшее тогда, было активно до конца 2000-х, одерживая локальные победы над особо вредными предприятиями то в одной, то в другой области РФ.
Сетевой принцип самоорганизации анархистских сообществ, возможно, даст в ближайшее время какие-то новые плоды.
Но самое главное, что есть в анархических идеях, не меняется уже много веков: свобода, самоуправление, индивидуальная автономия и коллективная сила. Михаил Бакунин выразил это однажды довольно афористично: «Свобода без социализма — это привилегия и несправедливость, социализм без свободы — рабство и скотство».
Влад Тупикин
(сокращëнная версия наброска 2015 года; готовлюсь к прочтению курса лекций о российском анархизме (1961)1981-2021 годов, собираюсь начать ~ в ноябре)
Анархизм как всемирное социальное движение и как созидательное миропонимание, а также анархия как идеал — настолько всеобъемлющи, что рассказать о них в трёх-четырёх коротких тысячах знаков совершенно невозможно, начиная хоть с русских революционеров и философов Бакунина с Кропоткиным, хоть с древнегреческих панков — киников, хоть с древнекитайских даосов.
Поэтому поговорим хотя бы о чём-то послевоенном.
Анархизм как течение и движение, абсолютно социально вовлечённое, конечно, следовал многим трэндам эпохи, а некоторые из них даже определял. Послевоенный закат массовых индустриальных организаций, на которые опирались и которые больше ста лет создавали анархисты, коммунисты и социал-демократы, снова поставил в повестку дня вопрос о социальной базе движения.
Кто-то, подобно анархо-синдикалистам, по-прежнему держится за объединение рабочего класса и шире — всех трудящихся. В этом смысле стоит отметить испанскую CNT, выжившую в подполье при фашистской диктатуры Франко, шведскую SAC, ведущую свою историю с конца XIX века, и Сибирскую конфедерацию труда, зародившуюся в 1993-м.
Сегодня, когда всё больше работников переводятся на неполный день, когда медстраховка, больничный, отпуск и прочие блага, выбитые рабочими у капитала за два с половиной столетия борьбы, для многих уходят в прошлое, когда пролетариат, умерев, возрождается в прекариате, актуальными снова становятся идеи и практика анархо-синдикалистов рубежа XIX-XX веков — практика Wild Cat Strike и способы организации IWW снова требуют пристального разглядывания и применения в новых условиях.
В этом смысле очень своевременна публикация на русском мемуаров Эммы Гольдман, соединившей в себе две животворящие линии века 20-го — анархизм (во многом именно в анархо-синдикалистском изводе) и феминизм. Женщина, которую не раз сажали за слова, которая сама своей жизнью, социальным и сексуальным поведением устанавливала новые правила человеческого общежития, та самая, которая не соглашалась на революцию, во время которой она не сможет танцевать, способна многому научить современных активисток и активисток.
Кто-то, особенно с середины 1960-х, посчитал новой базой движения молодёжь, осваивающую альтернативные способы жизни — сквоттеров, DIY-панков, деревенских и городских коммунаров. Молодёжная революция 1960-х питалась во многом анархистскими идеями, а также идеями ситуационистов, многое объяснивших миру про современные формы капитализма. Сквоттерское движени в Западной Европе в 1970-е тоже стояло одной, а то и двумя ногами на плечах анархистской теории и практики.
Новые импульсы анархизму придали идеи социальной и глубинной экологии. Во многом противоречащие друг другу, эти направления собрали много сторонников, известный американский мыслитель и активист Мюррей Букчин был одним из тех, кто с конца 1950-х стал формулировать постулаты социальной экологии. Разработанная им концепция либертарного муниципализма может стать неплохой основой для экспериментов в сфере городской жизни и сегодня, в эпоху всеобщего увлечения "урбанизмом".
Но ещё больше, чем теория, сыграла практика антиатомной борьбы, прежде всего в Германии, где автономы учились у крестьян в 1970-х прямому действию во время блокад перевозки радиоактивных отходов.
Практика экоборьбы пришла в СССР в конце 1980-х. Анархо-движение «Хранители радуги», возникшее тогда, было активно до конца 2000-х, одерживая локальные победы над особо вредными предприятиями то в одной, то в другой области РФ.
Сетевой принцип самоорганизации анархистских сообществ, возможно, даст в ближайшее время какие-то новые плоды.
Но самое главное, что есть в анархических идеях, не меняется уже много веков: свобода, самоуправление, индивидуальная автономия и коллективная сила. Михаил Бакунин выразил это однажды довольно афористично: «Свобода без социализма — это привилегия и несправедливость, социализм без свободы — рабство и скотство».
Влад Тупикин
Политика, психология и патология избыточности
Мы обычно не перепощиваем целиком тексты сторонних авторов, созданные для других платформ и других каналов. Но сейчас настаëт новое время, время солидарности, поэтому, видимо, такой контент у нас закономерно появляется и будет появляться дальше.
Начинаем с текста политолога Бориса Кагарлицкого, получившего вчера 10 суток ареста за пост о протестной активности Рашкина и КПРФ.
Итак, слово Кагарлицкому, самый свежий текст перед арестом:
"Действия российской власти после выборов выглядят, на первый взгляд, явно избыточными по отношению к политической ситуации. Ну, в самом деле: и в Госдуму избрали почти всех, кому было обещано, и оппозиция разгромлена и даже Интернет в значительной мере под контролем, а всё равно зачем-то устраивают «по беспределу» наезд на юристов КПРФ, гоняются за отдельными активистами, расширяют списки «нежелательных организаций», заводят новые уголовные дела на тех, кто уже сидит или сбежал за границу. В общем, ведут себя так, будто всё вот-вот рухнет. Почему? Откуда истерика?
Не обладая достоверной информацией о том, что творится в Кремле, можно лишь сделать некоторые выводы опираясь на историю и психологию. Похоже, что причиной нервозности власти является она сама. Её собственные внутренние и неразрешимые противоречия.
Политологи уже больше года размышляют о перспективах «транзита»: назначит ли Путин наследника и кто им станет? Здоровье правителя явно оставляет желать лучшего и вопрос о том, как долго он сможет осуществлять свои полномочия, вероятно, волнует не только экспертов. Естественно, начинается подготовка к транзиту, в которой так или иначе должен участвовать и сам Путин. Но даже если президент и обещает своему окружению, что позаботится о будущем, сам-то он точно знает: как только будет назван преемник, власть действующего правителя пошатнется. А потому транзит будет готовиться, но не состоится. Пока Путин жив, он не допустит принятия каких-либо окончательных решений. А если с ним что-то случится, то принимать решения будет уже поздно, процесс будет развиваться стихийно и катастрофически.
Не удивительно, что такое положение дел порождает среди кремлевских и околокремлевских деятелей жесточайший невроз. Транзит начинается, но не заканчивается. Жизненно важные решения обсуждаются, готовятся, но не принимаются. Жесточайшие интриги и заговоры плетутся в окружении правителя, но не завершаются ничем. Угрожающая, невыносимая неопределенность становится всепоглощающей стихией, разрушающей сознание. Все боятся всех, никто не доверяет никому. И в точности по Фрейду, страхи и комплексы вытесняются вовне. Формой такого вытеснения становятся репрессии против оппозиционеров или тех, кого назначают оппозиционерами.
Иррациональные действия порождают непредвиденные, но абсолютно предсказуемые последствия. Лояльные функционеры из руководства КПРФ вытесняются в пустующую нишу радикальной оппозиции, существование в которой для них так же психологически и эмоционально невыносимо, как и ситуация бесконечного и никуда не идущего транзита для чиновников от власти. Максим Калашников сравнил это с ситуацией, когда очень слабый приемник получает слишком сильный сигнал и внутри него всё перегорает. Думаю, эта аналогия очень точно описывает то, что происходит в Президиуме и аппарате КПРФ.
Политическая рациональность требует от Кремля остановить репрессивную гонку, перевести дух и хотя бы оценить последствия собственных решений. Но такого не будет, поскольку логика поведения власти уже не имеет ничего общего с управлением политическим процессом. Анализировать поступки представителей правящих кругов должны уже не политологи, а психиатры".
(первоисточник)
Мы обычно не перепощиваем целиком тексты сторонних авторов, созданные для других платформ и других каналов. Но сейчас настаëт новое время, время солидарности, поэтому, видимо, такой контент у нас закономерно появляется и будет появляться дальше.
Начинаем с текста политолога Бориса Кагарлицкого, получившего вчера 10 суток ареста за пост о протестной активности Рашкина и КПРФ.
Итак, слово Кагарлицкому, самый свежий текст перед арестом:
"Действия российской власти после выборов выглядят, на первый взгляд, явно избыточными по отношению к политической ситуации. Ну, в самом деле: и в Госдуму избрали почти всех, кому было обещано, и оппозиция разгромлена и даже Интернет в значительной мере под контролем, а всё равно зачем-то устраивают «по беспределу» наезд на юристов КПРФ, гоняются за отдельными активистами, расширяют списки «нежелательных организаций», заводят новые уголовные дела на тех, кто уже сидит или сбежал за границу. В общем, ведут себя так, будто всё вот-вот рухнет. Почему? Откуда истерика?
Не обладая достоверной информацией о том, что творится в Кремле, можно лишь сделать некоторые выводы опираясь на историю и психологию. Похоже, что причиной нервозности власти является она сама. Её собственные внутренние и неразрешимые противоречия.
Политологи уже больше года размышляют о перспективах «транзита»: назначит ли Путин наследника и кто им станет? Здоровье правителя явно оставляет желать лучшего и вопрос о том, как долго он сможет осуществлять свои полномочия, вероятно, волнует не только экспертов. Естественно, начинается подготовка к транзиту, в которой так или иначе должен участвовать и сам Путин. Но даже если президент и обещает своему окружению, что позаботится о будущем, сам-то он точно знает: как только будет назван преемник, власть действующего правителя пошатнется. А потому транзит будет готовиться, но не состоится. Пока Путин жив, он не допустит принятия каких-либо окончательных решений. А если с ним что-то случится, то принимать решения будет уже поздно, процесс будет развиваться стихийно и катастрофически.
Не удивительно, что такое положение дел порождает среди кремлевских и околокремлевских деятелей жесточайший невроз. Транзит начинается, но не заканчивается. Жизненно важные решения обсуждаются, готовятся, но не принимаются. Жесточайшие интриги и заговоры плетутся в окружении правителя, но не завершаются ничем. Угрожающая, невыносимая неопределенность становится всепоглощающей стихией, разрушающей сознание. Все боятся всех, никто не доверяет никому. И в точности по Фрейду, страхи и комплексы вытесняются вовне. Формой такого вытеснения становятся репрессии против оппозиционеров или тех, кого назначают оппозиционерами.
Иррациональные действия порождают непредвиденные, но абсолютно предсказуемые последствия. Лояльные функционеры из руководства КПРФ вытесняются в пустующую нишу радикальной оппозиции, существование в которой для них так же психологически и эмоционально невыносимо, как и ситуация бесконечного и никуда не идущего транзита для чиновников от власти. Максим Калашников сравнил это с ситуацией, когда очень слабый приемник получает слишком сильный сигнал и внутри него всё перегорает. Думаю, эта аналогия очень точно описывает то, что происходит в Президиуме и аппарате КПРФ.
Политическая рациональность требует от Кремля остановить репрессивную гонку, перевести дух и хотя бы оценить последствия собственных решений. Но такого не будет, поскольку логика поведения власти уже не имеет ничего общего с управлением политическим процессом. Анализировать поступки представителей правящих кругов должны уже не политологи, а психиатры".
(первоисточник)
Перспективы и задачи
(Александр Замятин, активист кампании Лобанова, об итогах выборов по 197 округу в Москве, наиболее успешному для оппозиции, и выборов вообще)
По результатам этих выборов я не почувствовал ни обиды, ни тем более фрустрации. Лишь досаду за украденный мандат. Знаю, что многие из вас сейчас тоже удивительным образом чувствуют скорее силу и предвкушение, несмотря на итоги от ЦИК. Почему так? Потому что политика устроена немного сложнее, чем конкурс «Евровидение» или олимпийская драчка. Давайте по фактам.
Факт 1. Лобанов победил Попова на участках с перевесом в 10+ тысяч голосов (лучший результат у оппозиции в Москве).
За этим чисто техническим фактом кроется два важных достижения: мы научились заниматься электоральной политикой на высоком уровне, а в Москве появился первый крупный политический лидер с прогрессивными левыми взглядами.
Нужно понимать, что результаты выборов не являются простой производной от общественных настроений и планов Кремля. Они достигаются ручным и умственным трудом, политика делается руками и мозгами большого количества людей. Способность партии чиновников удерживать власть лишь на 1/10 замешана на обмане и страхе, остальные 9/10 — их умение технично добиваться необходимых электоральных результатов на подходе к урнам. Так вот теперь мы тоже умеем это делать, причём в отдельных одномандатных округах даже лучше, чем они. Поэтому наши чувства сейчас напоминают скорее приятную боль в растущих мышцах, чем истощение и беспомощность.
В сентябре 2016 года после прошлых выборов в Госдуму у меня вышла заметка «Осознать масштаб задачи», смысл которой сводился к тому, что левые в России (и общество в целом) не умеют в политику и следующие пять лет нам нужно работать над собой. Сказано — сделано. В этот раз мы провели мощную избирательную кампанию. Это большой прогресс, которого не чувствуют только неофиты или люди с короткой памятью. Мы шли к этому целенаправленно: учились новому, тренировали мышечную память, подбирали людей и пыхтели над чертежами. Мы прогрессировали вместе с обществом, которое 5 лет назад было в гораздо более морочном и сонном состоянии, как вы, возможно, помните. Теперь никто и ничто не может обесценить проделанный путь.
Факт 2. Мэрия и ЦИК украли у нас мандат с помощью электронного голосования.
Для любого внимательного наблюдателя такой исход не является сюрпризом. А как ещё сохранить мандаты единороссов, если они в реальности проигрывают? Нарисовать столько на участках не получится, у нас там всё закрыто наблюдателями. Ровно под этот случай создавалась система электронного голосования на сайте мэрии. Власть не глупее нас с вами, она тоже знала про скрытые за Фактом 1 тенденции и вовремя подготовилась. Однако нет и не может быть такой технологии, которая решала бы политическую проблему. ДЭГ может украсть несколько мандатов, но не может снять противоречия между обществом и властью.
Теперь наша задача донести до как можно большей части общества ту простую мысль, что электронное голосование является новым инструментом грубых фальсификаций. Оно должно войти в современную историю страны как позорное и чёрное явление, не менее одиозное, чем чуровщина 2011 года или, скажем, пенсионная реформа. К следующим выборам наши сторонники по всей Москве должны знать не только о том, что нужно идти на участки и консолидированно вышибать единороссов, но и что главным врагом их воли является электронное голосование Собянина. И это нам вполне по силам.
В конце концов. Дабы привести в порядок свои смешанные чувства, нужно посмотреть на себя со стороны и увидеть большую картинку. Впереди у нас насыщенные политической жизнью годы, и главными точками концентрации энергии пока ещё остаются выборы: муниципальные-2022, мэрские-2023, мосгордумские и президентские-2024. Теперь мы знаем, что выборы это не конкурс за место в системе, а момент промежуточной аттестации на способность удерживать власть и претендовать на неё. А аттестацию успешно сдаёт тот, кто к ней готовится. Как я сам себя гипнотизировал в студенческие годы: «иди и готовься».
(первоисточник)
(Александр Замятин, активист кампании Лобанова, об итогах выборов по 197 округу в Москве, наиболее успешному для оппозиции, и выборов вообще)
По результатам этих выборов я не почувствовал ни обиды, ни тем более фрустрации. Лишь досаду за украденный мандат. Знаю, что многие из вас сейчас тоже удивительным образом чувствуют скорее силу и предвкушение, несмотря на итоги от ЦИК. Почему так? Потому что политика устроена немного сложнее, чем конкурс «Евровидение» или олимпийская драчка. Давайте по фактам.
Факт 1. Лобанов победил Попова на участках с перевесом в 10+ тысяч голосов (лучший результат у оппозиции в Москве).
За этим чисто техническим фактом кроется два важных достижения: мы научились заниматься электоральной политикой на высоком уровне, а в Москве появился первый крупный политический лидер с прогрессивными левыми взглядами.
Нужно понимать, что результаты выборов не являются простой производной от общественных настроений и планов Кремля. Они достигаются ручным и умственным трудом, политика делается руками и мозгами большого количества людей. Способность партии чиновников удерживать власть лишь на 1/10 замешана на обмане и страхе, остальные 9/10 — их умение технично добиваться необходимых электоральных результатов на подходе к урнам. Так вот теперь мы тоже умеем это делать, причём в отдельных одномандатных округах даже лучше, чем они. Поэтому наши чувства сейчас напоминают скорее приятную боль в растущих мышцах, чем истощение и беспомощность.
В сентябре 2016 года после прошлых выборов в Госдуму у меня вышла заметка «Осознать масштаб задачи», смысл которой сводился к тому, что левые в России (и общество в целом) не умеют в политику и следующие пять лет нам нужно работать над собой. Сказано — сделано. В этот раз мы провели мощную избирательную кампанию. Это большой прогресс, которого не чувствуют только неофиты или люди с короткой памятью. Мы шли к этому целенаправленно: учились новому, тренировали мышечную память, подбирали людей и пыхтели над чертежами. Мы прогрессировали вместе с обществом, которое 5 лет назад было в гораздо более морочном и сонном состоянии, как вы, возможно, помните. Теперь никто и ничто не может обесценить проделанный путь.
Факт 2. Мэрия и ЦИК украли у нас мандат с помощью электронного голосования.
Для любого внимательного наблюдателя такой исход не является сюрпризом. А как ещё сохранить мандаты единороссов, если они в реальности проигрывают? Нарисовать столько на участках не получится, у нас там всё закрыто наблюдателями. Ровно под этот случай создавалась система электронного голосования на сайте мэрии. Власть не глупее нас с вами, она тоже знала про скрытые за Фактом 1 тенденции и вовремя подготовилась. Однако нет и не может быть такой технологии, которая решала бы политическую проблему. ДЭГ может украсть несколько мандатов, но не может снять противоречия между обществом и властью.
Теперь наша задача донести до как можно большей части общества ту простую мысль, что электронное голосование является новым инструментом грубых фальсификаций. Оно должно войти в современную историю страны как позорное и чёрное явление, не менее одиозное, чем чуровщина 2011 года или, скажем, пенсионная реформа. К следующим выборам наши сторонники по всей Москве должны знать не только о том, что нужно идти на участки и консолидированно вышибать единороссов, но и что главным врагом их воли является электронное голосование Собянина. И это нам вполне по силам.
В конце концов. Дабы привести в порядок свои смешанные чувства, нужно посмотреть на себя со стороны и увидеть большую картинку. Впереди у нас насыщенные политической жизнью годы, и главными точками концентрации энергии пока ещё остаются выборы: муниципальные-2022, мэрские-2023, мосгордумские и президентские-2024. Теперь мы знаем, что выборы это не конкурс за место в системе, а момент промежуточной аттестации на способность удерживать власть и претендовать на неё. А аттестацию успешно сдаёт тот, кто к ней готовится. Как я сам себя гипнотизировал в студенческие годы: «иди и готовься».
(первоисточник)
Только Сами
Весною мы открыли для себя поистине волшебное пространство в центре Москвы - проект "Только Сами", сделанный совершенно независимо от грантов, фондов, НКО или, прости Господи, г.поддержки. Несколько ребят и девчонок только сами арендовали затопленный и заплесневевший подвал, только сами откачали миазмы, только сами сделали ремонт и только сами открыли новое культурное пространство на Шломина, 6, где почти каждый день с ранней весны проходят кинопоказы, чтения, лекции, дискуссии и дебаты по широкому кругу вопросов, от психологии и "новой этики" до выборов и поддержки политзаключëнных.
Тогда же, весной, "Воля" поговорила с инициаторами проекта. Тормоза - наше всё, но теперь интервью готово. Читаем:
Раз.
Два.
Три.
Поддержать проект на Патреоне можно здесь:
https://www.patreon.com/tolkosami
Соцсети проекта:
https://t.me/tolko_sami телеграм
https://youtube.com/channel/UCtsNEdg1wb_88AbeZOaRpnw ютьюб
Весною мы открыли для себя поистине волшебное пространство в центре Москвы - проект "Только Сами", сделанный совершенно независимо от грантов, фондов, НКО или, прости Господи, г.поддержки. Несколько ребят и девчонок только сами арендовали затопленный и заплесневевший подвал, только сами откачали миазмы, только сами сделали ремонт и только сами открыли новое культурное пространство на Шломина, 6, где почти каждый день с ранней весны проходят кинопоказы, чтения, лекции, дискуссии и дебаты по широкому кругу вопросов, от психологии и "новой этики" до выборов и поддержки политзаключëнных.
Тогда же, весной, "Воля" поговорила с инициаторами проекта. Тормоза - наше всё, но теперь интервью готово. Читаем:
Раз.
Два.
Три.
Поддержать проект на Патреоне можно здесь:
https://www.patreon.com/tolkosami
Соцсети проекта:
https://t.me/tolko_sami телеграм
https://youtube.com/channel/UCtsNEdg1wb_88AbeZOaRpnw ютьюб
Только Сами. Интервью для "Воли", часть 1
Интро. Часть 2-я. Часть 3-я.
Воля: Что вы можете назвать своим главным достижением c момента открытия?
Слава: Мы уже на втором месяце работы начали полностью отбивать аренду помещения. Мы же существуем на добровольные пожертвования и в первый месяц нам не хватило около пяти тысяч. Но потом благодаря тому, что стали проводить больше мероприятий и медийно набираем обороты, даже вышли в небольшой плюс.
Воля: А сколько нужно денег для нормального функционирования пространства?
Наташа: Мы готовим еду на каждое мероприятие и это ещё ни разу не окупилось. Но нам нужно хотя бы отбивать аренду, 27 тысяч в месяц.
Воля: Может, расскажете каждый о себе? О каких-то личных интересах каждого?
Валëк: Я учусь в Высшей школе экономики, но в целом у меня интересы, которые не особо вписываются в академию. Если говорить про теоретические штуки, то это прежде всего радикальная экология. Я писал курсовую по сапатистам, потом у меня вышло несколько статей. Мне интересно всё, что связано с либертарными идеями, от экологии до политических альтернатив, автономии. Всё, что можно назвать “анархизм без прилагательных”.
Наташа: Мои политические взгляды полностью представлены в этом помещении: анархизм, веганство, экология, феминизм. Сейчас я сконцентрирована здесь, потому что за время ремонта очень выгорела, теперь я уволилась с работы, месяц отдыхаю, и полностью погружена в то, чтобы сделать это место домом для всех.
Слава: Конечно, слова про то, что это дом для всех - круто, но это, скорее, общественное. А вот с личной точки зрения мне просто было интересно посмотреть, как люди способны на организацию горизонтальности. Имею опыт в различных горизонтальных инициативах, начиная от каких-то политических движений, заканчивая ежедневной рутиной, когда вы просто живёте в квартире, пытаясь строить горизонтальность. И думаешь: “Я не хочу ни с кем взаимодействовать горизонтально, мне хочется всеми управлять, потому что ничего не идёт так, как надо”. И я решил, что для меня было бы интересно, если людям действительно нужны мероприятия, что-то созидающее, творческое, потому что вера в это за годы угасла. Если этот проект не получится, хотя уже получается, то я скорее подтвержу свои мизантропичные взгляды на жизнь.
Воля: Вы делали ремонт каждый день?
Наташа: Примерно 4 раза в неделю, но мы с утра и до ночи здесь проводили время, ни у кого из нас не было опыта в таком большом ремонте. На открытии мы показывали презентацию, как здесь всё выглядело. Затопленный подвал, кипяток из трубы, плесень, водоросли, наросты. Но мы из этого смогли сделать конфетку. Процесс стройки сформировал горизонтальный коллектив в итоге. Вокруг нас образовалась инициативная группа, которая пронесла этот ремонт вместе с нами, и в итоге, из-за этого тяжёлого физического труда, не каких-то разговоров и дискуссий, мы научились коммуницировать между собой идеально.
Воля: А вы столкнулись в первые месяцы с какими-нибудь разочарованиями, типа, думали, что будет приходить больше людей, ну и в этом духе?
Слава: Мы изначально вошли в этот проект на негативном настрое, думали, что сюда будет ходить полтора человека. И когда в день открытия к нам пришло около восьмидесяти человек, мы не ожидали такого. Когда очень много людей, никто не может высказаться достаточно. А это важно для меня, чтобы каждый человек мог высказаться, потому что такого места и таких людей, среди которых можно свободно, искренне общаться, на самом деле мало.
Воля: А вы рассматриваете свой проект как просветительский в первую очередь или у вас есть какая-то, скажем так, политическая повестка, и вы на выходе хотели бы что-то иметь? И есть ли какие-то исключающие моменты, что для вас абсолютно недопустимо и, может быть, уже такие случаи были, когда кто-то совсем не то говорил. Вы за свободу высказываний, но, может быть, люди высказывают какие-то спорные вещи. И как с этим быть?
Интро. Часть 2-я. Часть 3-я.
Воля: Что вы можете назвать своим главным достижением c момента открытия?
Слава: Мы уже на втором месяце работы начали полностью отбивать аренду помещения. Мы же существуем на добровольные пожертвования и в первый месяц нам не хватило около пяти тысяч. Но потом благодаря тому, что стали проводить больше мероприятий и медийно набираем обороты, даже вышли в небольшой плюс.
Воля: А сколько нужно денег для нормального функционирования пространства?
Наташа: Мы готовим еду на каждое мероприятие и это ещё ни разу не окупилось. Но нам нужно хотя бы отбивать аренду, 27 тысяч в месяц.
Воля: Может, расскажете каждый о себе? О каких-то личных интересах каждого?
Валëк: Я учусь в Высшей школе экономики, но в целом у меня интересы, которые не особо вписываются в академию. Если говорить про теоретические штуки, то это прежде всего радикальная экология. Я писал курсовую по сапатистам, потом у меня вышло несколько статей. Мне интересно всё, что связано с либертарными идеями, от экологии до политических альтернатив, автономии. Всё, что можно назвать “анархизм без прилагательных”.
Наташа: Мои политические взгляды полностью представлены в этом помещении: анархизм, веганство, экология, феминизм. Сейчас я сконцентрирована здесь, потому что за время ремонта очень выгорела, теперь я уволилась с работы, месяц отдыхаю, и полностью погружена в то, чтобы сделать это место домом для всех.
Слава: Конечно, слова про то, что это дом для всех - круто, но это, скорее, общественное. А вот с личной точки зрения мне просто было интересно посмотреть, как люди способны на организацию горизонтальности. Имею опыт в различных горизонтальных инициативах, начиная от каких-то политических движений, заканчивая ежедневной рутиной, когда вы просто живёте в квартире, пытаясь строить горизонтальность. И думаешь: “Я не хочу ни с кем взаимодействовать горизонтально, мне хочется всеми управлять, потому что ничего не идёт так, как надо”. И я решил, что для меня было бы интересно, если людям действительно нужны мероприятия, что-то созидающее, творческое, потому что вера в это за годы угасла. Если этот проект не получится, хотя уже получается, то я скорее подтвержу свои мизантропичные взгляды на жизнь.
Воля: Вы делали ремонт каждый день?
Наташа: Примерно 4 раза в неделю, но мы с утра и до ночи здесь проводили время, ни у кого из нас не было опыта в таком большом ремонте. На открытии мы показывали презентацию, как здесь всё выглядело. Затопленный подвал, кипяток из трубы, плесень, водоросли, наросты. Но мы из этого смогли сделать конфетку. Процесс стройки сформировал горизонтальный коллектив в итоге. Вокруг нас образовалась инициативная группа, которая пронесла этот ремонт вместе с нами, и в итоге, из-за этого тяжёлого физического труда, не каких-то разговоров и дискуссий, мы научились коммуницировать между собой идеально.
Воля: А вы столкнулись в первые месяцы с какими-нибудь разочарованиями, типа, думали, что будет приходить больше людей, ну и в этом духе?
Слава: Мы изначально вошли в этот проект на негативном настрое, думали, что сюда будет ходить полтора человека. И когда в день открытия к нам пришло около восьмидесяти человек, мы не ожидали такого. Когда очень много людей, никто не может высказаться достаточно. А это важно для меня, чтобы каждый человек мог высказаться, потому что такого места и таких людей, среди которых можно свободно, искренне общаться, на самом деле мало.
Воля: А вы рассматриваете свой проект как просветительский в первую очередь или у вас есть какая-то, скажем так, политическая повестка, и вы на выходе хотели бы что-то иметь? И есть ли какие-то исключающие моменты, что для вас абсолютно недопустимо и, может быть, уже такие случаи были, когда кто-то совсем не то говорил. Вы за свободу высказываний, но, может быть, люди высказывают какие-то спорные вещи. И как с этим быть?
Только Сами. Интервью для "Воли", часть 2
Интро. Часть 1-я. Часть 3-я.
Валëк: У нас есть определённые принципы, они у нас и в инстаграме прописаны, и в правилах. Это, по сути, всё, что связано с либертарными принципами. В то же время мы себя не позиционируем как просветительскую площадку, мы скорее просто для того, чтобы люди приходили сюда, находили каких-то единомышленников и потом уже могли создавать свои проекты, может быть у нас, может не у нас. Я считаю, что можно почти всё что угодно говорить, но это не значит, что тебе здесь не ответят аргументировано. Если ты высказываешь свою позицию, мы можем быть с ней вообще не согласны, но дело не в содержании, а в форме высказывания. Если это аргументировано, без агрессии, то ладно.
Наташа: Мы не сталкивались с таким, чтобы откровенно гомофобные, сексистские вещи говорили. Мы сталкивались обычно с небольшим расхождением в тезисах, на самом деле хотелось бы побольше расхождений в тезисах, чтобы в споре выясняли новые для себя вещи.
Воля: А вам лекторы в основном сами пишут или вы их зовёте?
Наташа: Когда как.
Слава: Приятно, что уже сейчас у нас налаживаются коммуникации между разными сферами жизни. И нам бы хотелось стать точкой сбора разных проектов, которые существуют либо только онлайн, либо не имеют постоянных выходов на мероприятия, и которым хотелось бы донести информацию до публики.
Воля: Сейчас, мне кажется, есть тренд такой опять в определённых кругах на создание коммун и вот таких клубов...
Наташа: Я бы не сказала, что это тренд, это всегда было. Я помню своё детство, когда я впервые столкнулась с анархистами, уже тогда были и коммуны, и здания они снимали заброшенные, и этажи на заводах. Всегда были такие площадки, всегда они будут, надеюсь.
Валëк: Мне кажется, сейчас наоборот даже. Антитренд. Если раньше была куча сквотов и так далее, куда можно было прийти, - в разном состоянии, но они были, - то сейчас, по крайней мере в Москве, вообще нет.
Воля: В разное время можно было на Фабрике проводить. Там даже проводили концерты в поддержку политзаключённых. Кстати, в Москве появилось ещё Открытое Пространство.
Наташа: Мы с ними дружим, будем помогать по возможности. Они нам будут помогать, если захотят. Нам изначально был интересен питерский проект как то, на что можно ориентироваться. В Санкт-Петербург, когда приезжала либо жить, либо что-то проводить, всегда можно было к ним прийти, всегда двери открыты, очень дружелюбная атмосфера, и нам хотелось создать что-то подобное, но немножко другое, со своими изменениями.
Воля: А вы вообще ориентировались на какие-то клубы, у кого вы учились?
Наташа: Ой, мы можем каждый лично рассказать на что он ориентировался, потому что мы всё-таки разные люди и у нас было разное представление. В 14 лет я попала к анархистам в проект “В”, там проводились мероприятия начиная от панк-гигов заканчивая политическими - со сборами, веганскими мероприятиями. Там было очень уютно, я вдохновилась, и вот я с 14 лет думала о том, как бы хорошо снять целый этаж на заводе, и там делать всё, что мне захочется, чтобы мы там все дружили. В итоге проект “В” закрылся, и большой этаж на заводе снять не получилось, но мы планируем расширяться когда-нибудь.
Слава: Сложно вспомнить, на что я ориентировался, потому что я большую часть жизни провёл в Беларуси, а там подобных проектов я не вспомню. Всегда была проблема с тем, чтобы найти место, где можно свободно высказываться на темы, которые меня интересуют. В какой-то момент встал вопрос: либо нужно будет постоянно пытаться искать уголочек для того, чтобы просто собрать людей, либо нужно делать своё. И вот так я пришёл к этому.
Валëк: У меня особых примеров не было, потому что единственное место, куда я постоянно ходил из такого формата площадок - “Вечерняя школа”, но она быстро закрылась.
Воля: Недавно приняли закон о просветительской деятельности, вы как-то к этому готовитесь, у вас есть какие-то обходные пути?
Наташа: Я сейчас расскажу наш коллективный план - мы ждём. Мы не можем себя никак обезопасить, даже если мы будем называть лекции “делимся опытом” или...
Слава: “Болтаем”.
Интро. Часть 1-я. Часть 3-я.
Валëк: У нас есть определённые принципы, они у нас и в инстаграме прописаны, и в правилах. Это, по сути, всё, что связано с либертарными принципами. В то же время мы себя не позиционируем как просветительскую площадку, мы скорее просто для того, чтобы люди приходили сюда, находили каких-то единомышленников и потом уже могли создавать свои проекты, может быть у нас, может не у нас. Я считаю, что можно почти всё что угодно говорить, но это не значит, что тебе здесь не ответят аргументировано. Если ты высказываешь свою позицию, мы можем быть с ней вообще не согласны, но дело не в содержании, а в форме высказывания. Если это аргументировано, без агрессии, то ладно.
Наташа: Мы не сталкивались с таким, чтобы откровенно гомофобные, сексистские вещи говорили. Мы сталкивались обычно с небольшим расхождением в тезисах, на самом деле хотелось бы побольше расхождений в тезисах, чтобы в споре выясняли новые для себя вещи.
Воля: А вам лекторы в основном сами пишут или вы их зовёте?
Наташа: Когда как.
Слава: Приятно, что уже сейчас у нас налаживаются коммуникации между разными сферами жизни. И нам бы хотелось стать точкой сбора разных проектов, которые существуют либо только онлайн, либо не имеют постоянных выходов на мероприятия, и которым хотелось бы донести информацию до публики.
Воля: Сейчас, мне кажется, есть тренд такой опять в определённых кругах на создание коммун и вот таких клубов...
Наташа: Я бы не сказала, что это тренд, это всегда было. Я помню своё детство, когда я впервые столкнулась с анархистами, уже тогда были и коммуны, и здания они снимали заброшенные, и этажи на заводах. Всегда были такие площадки, всегда они будут, надеюсь.
Валëк: Мне кажется, сейчас наоборот даже. Антитренд. Если раньше была куча сквотов и так далее, куда можно было прийти, - в разном состоянии, но они были, - то сейчас, по крайней мере в Москве, вообще нет.
Воля: В разное время можно было на Фабрике проводить. Там даже проводили концерты в поддержку политзаключённых. Кстати, в Москве появилось ещё Открытое Пространство.
Наташа: Мы с ними дружим, будем помогать по возможности. Они нам будут помогать, если захотят. Нам изначально был интересен питерский проект как то, на что можно ориентироваться. В Санкт-Петербург, когда приезжала либо жить, либо что-то проводить, всегда можно было к ним прийти, всегда двери открыты, очень дружелюбная атмосфера, и нам хотелось создать что-то подобное, но немножко другое, со своими изменениями.
Воля: А вы вообще ориентировались на какие-то клубы, у кого вы учились?
Наташа: Ой, мы можем каждый лично рассказать на что он ориентировался, потому что мы всё-таки разные люди и у нас было разное представление. В 14 лет я попала к анархистам в проект “В”, там проводились мероприятия начиная от панк-гигов заканчивая политическими - со сборами, веганскими мероприятиями. Там было очень уютно, я вдохновилась, и вот я с 14 лет думала о том, как бы хорошо снять целый этаж на заводе, и там делать всё, что мне захочется, чтобы мы там все дружили. В итоге проект “В” закрылся, и большой этаж на заводе снять не получилось, но мы планируем расширяться когда-нибудь.
Слава: Сложно вспомнить, на что я ориентировался, потому что я большую часть жизни провёл в Беларуси, а там подобных проектов я не вспомню. Всегда была проблема с тем, чтобы найти место, где можно свободно высказываться на темы, которые меня интересуют. В какой-то момент встал вопрос: либо нужно будет постоянно пытаться искать уголочек для того, чтобы просто собрать людей, либо нужно делать своё. И вот так я пришёл к этому.
Валëк: У меня особых примеров не было, потому что единственное место, куда я постоянно ходил из такого формата площадок - “Вечерняя школа”, но она быстро закрылась.
Воля: Недавно приняли закон о просветительской деятельности, вы как-то к этому готовитесь, у вас есть какие-то обходные пути?
Наташа: Я сейчас расскажу наш коллективный план - мы ждём. Мы не можем себя никак обезопасить, даже если мы будем называть лекции “делимся опытом” или...
Слава: “Болтаем”.
Только Сами. Интервью для "Воли", часть 3
Интро. Часть 1-я. Часть 2-я.
Воля: Вы как-то сказали, что хотите перейти на ежедневный формат. Это мечта на далёкое будущее?
Слава: Было бы очень круто перейти на ежедневный формат, это лично моя мечта. Ежедневный формат даёт ощущение постоянной занятости. У нас часто проводятся интересные мероприятия, там узнаëшь то, чего раньше не знал. Если тут будут ежедневные курсы, я, наверное, уволюсь с работы и буду здесь каждый день сидеть и слушать.
Воля: Сколько вас человек?
Наташа: Ну, нас четверо, это основной состав, а так инициативная группа - десять человек. Мы вчетвером несём наибольшую ответственность: за своевременную выплату аренды, составленные договоры. При этом право голоса есть у всех десятерых. Мы пытаемся очень дружить с соседями, пока это получается. Мы не хотим никому мешать, во время ремонта мы собрали телефоны жильцов первого этажа, потому что работали с шумными инструментами, мы звонили примерно раз-два в месяц и спрашивали: “Всё хорошо, не шумит? Хотите на чай?”.
Воля: Не было никаких неприятных ситуаций?
Наташа: Не было, соседи очень хорошие. Они знают, что мы проводим тут киноклуб, и что мы тут собираемся с друзьями, и что мы берём книжки. Полицейские, может быть, разрушили наш идеальный образ. У нас тут есть магазинчик, в котором есть продавщица, которая нас всех знает, и к ней подходили сотрудники Центра Э и полиция, и она такая: “Ой, ребята, уйдите от меня, не трогайте ребят, они у меня покупают Бела-колу”. Она за нас горой, ничего не сказала, наоборот, мы с ней посмеялись.
Воля: Самым массовым мероприятием было открытие?
Наташа: Есть человек, который подсчитал, и он сказал, что где-то 90-100 пришло. На мероприятие по канским подросткам много людей пришло, политические мероприятия сильно волнуют людей, мы их поэтому делаем раз в месяц, стабильно в конце каждого месяца, чтобы, во-первых, осветить как можно большее количество политзаключённых в нашей стране и, во-вторых, чтобы не надоедать людям, потому что если мы каждую неделю будем проводить мероприятие по политзаключённым, это приведёт к тому, что мало будет посетителей, и ещё это тяжело морально. Мероприятие по канским подросткам было самое тяжёлое морально мероприятие, которое было в моей жизни в принципе, потому что у нас была видеосвязь с матерями, и весь зал плакал. Мы не ожидали, что будет так эмоционально. Мы после этого месяц отходили.
Воля: У вас наверняка есть какие-то представления об идеальном культурном пространстве, вы соответствуете этим представлениям и чего вам не хватает, если не соответствуете?
Валëк: Да а чё нет-то. Единственное, что мы не всегда можем вместить всех людей и позволить себе крупные мероприятия типа фестиваля. А так, как минимум для начала, вполне достаточно.
Воля: А расскажите о каких-нибудь своих ошибках и трудностях, и что бы вы вообще посоветовали людям, которые хотели бы начать делать что-то подобное?
Наташа: Наши ошибки: если не брать в расчёт ремонт, потому что в ремонте мы совершали много ошибок, которые потом переделывали, для меня пока больная тема - это SMM-продвижение, пока тяжеловато даётся работать с аудиторией. Мы ведём соцсети так, что выкладываем афишу и описание, и на большее пока не хватает сил. Мы бы хотели развивать медиаресурсы, мы хотели бы свой сайт, на который мы бы загружали свои статьи.
Воля: Лекции, которые у вас читаются, вы их записываете на видео?
Наташа: Живую дискуссию ничего не заменит, никакие трансляции.
Воля: Кстати, как вы относитесь к такому формату, который в своё время был очень популярен, - дебаты?
Наташа: Это интересный формат, но там всегда выступает какое-то ограниченное количество людей, а у нас всегда выступают все на мероприятии. Если кто-то хочет что-то сказать - он берёт и говорит. Это не выглядит как полноценные дебаты, где столкновение двух или трёх интересов, это дебаты всей аудитории. (В сентябре у нас прошло несколько мероприятий в формате дебатов, на тему выборов в думу, и они пользовались неожиданно большой популярностью, так что мы думаем в будущем развивать этот формат).
Интро. Часть 1-я. Часть 2-я.
Воля: Вы как-то сказали, что хотите перейти на ежедневный формат. Это мечта на далёкое будущее?
Слава: Было бы очень круто перейти на ежедневный формат, это лично моя мечта. Ежедневный формат даёт ощущение постоянной занятости. У нас часто проводятся интересные мероприятия, там узнаëшь то, чего раньше не знал. Если тут будут ежедневные курсы, я, наверное, уволюсь с работы и буду здесь каждый день сидеть и слушать.
Воля: Сколько вас человек?
Наташа: Ну, нас четверо, это основной состав, а так инициативная группа - десять человек. Мы вчетвером несём наибольшую ответственность: за своевременную выплату аренды, составленные договоры. При этом право голоса есть у всех десятерых. Мы пытаемся очень дружить с соседями, пока это получается. Мы не хотим никому мешать, во время ремонта мы собрали телефоны жильцов первого этажа, потому что работали с шумными инструментами, мы звонили примерно раз-два в месяц и спрашивали: “Всё хорошо, не шумит? Хотите на чай?”.
Воля: Не было никаких неприятных ситуаций?
Наташа: Не было, соседи очень хорошие. Они знают, что мы проводим тут киноклуб, и что мы тут собираемся с друзьями, и что мы берём книжки. Полицейские, может быть, разрушили наш идеальный образ. У нас тут есть магазинчик, в котором есть продавщица, которая нас всех знает, и к ней подходили сотрудники Центра Э и полиция, и она такая: “Ой, ребята, уйдите от меня, не трогайте ребят, они у меня покупают Бела-колу”. Она за нас горой, ничего не сказала, наоборот, мы с ней посмеялись.
Воля: Самым массовым мероприятием было открытие?
Наташа: Есть человек, который подсчитал, и он сказал, что где-то 90-100 пришло. На мероприятие по канским подросткам много людей пришло, политические мероприятия сильно волнуют людей, мы их поэтому делаем раз в месяц, стабильно в конце каждого месяца, чтобы, во-первых, осветить как можно большее количество политзаключённых в нашей стране и, во-вторых, чтобы не надоедать людям, потому что если мы каждую неделю будем проводить мероприятие по политзаключённым, это приведёт к тому, что мало будет посетителей, и ещё это тяжело морально. Мероприятие по канским подросткам было самое тяжёлое морально мероприятие, которое было в моей жизни в принципе, потому что у нас была видеосвязь с матерями, и весь зал плакал. Мы не ожидали, что будет так эмоционально. Мы после этого месяц отходили.
Воля: У вас наверняка есть какие-то представления об идеальном культурном пространстве, вы соответствуете этим представлениям и чего вам не хватает, если не соответствуете?
Валëк: Да а чё нет-то. Единственное, что мы не всегда можем вместить всех людей и позволить себе крупные мероприятия типа фестиваля. А так, как минимум для начала, вполне достаточно.
Воля: А расскажите о каких-нибудь своих ошибках и трудностях, и что бы вы вообще посоветовали людям, которые хотели бы начать делать что-то подобное?
Наташа: Наши ошибки: если не брать в расчёт ремонт, потому что в ремонте мы совершали много ошибок, которые потом переделывали, для меня пока больная тема - это SMM-продвижение, пока тяжеловато даётся работать с аудиторией. Мы ведём соцсети так, что выкладываем афишу и описание, и на большее пока не хватает сил. Мы бы хотели развивать медиаресурсы, мы хотели бы свой сайт, на который мы бы загружали свои статьи.
Воля: Лекции, которые у вас читаются, вы их записываете на видео?
Наташа: Живую дискуссию ничего не заменит, никакие трансляции.
Воля: Кстати, как вы относитесь к такому формату, который в своё время был очень популярен, - дебаты?
Наташа: Это интересный формат, но там всегда выступает какое-то ограниченное количество людей, а у нас всегда выступают все на мероприятии. Если кто-то хочет что-то сказать - он берёт и говорит. Это не выглядит как полноценные дебаты, где столкновение двух или трёх интересов, это дебаты всей аудитории. (В сентябре у нас прошло несколько мероприятий в формате дебатов, на тему выборов в думу, и они пользовались неожиданно большой популярностью, так что мы думаем в будущем развивать этот формат).
В лихую годину
Надежда Толоконникова, одна из основательниц группы Pussy Riot и бывшая политзаключëнная, сообщила вчера о продаже собственноручно нарисованной картины за 40 eth (эфиров). Из полученной суммы она пожертвовала три миллиона рублей на благотворительные цели.
"Рисовала от руки, - пишет Толоконникова, - а листы сзади - мой приговор".
Через месяц с небольшим исполняется десять лет с тех пор, как Pussy Riot прогремели на всю страну, выложив клип, где они залезают на троллейбусы на "Универе" и разбрасывают пух-перо с железных конструкций в метро. В тот же день Наде исполнится 32 года.
Отдел контркультуры
Илл.: картина "Богородица, дево, стань феминисткой", 2021
Источник илл.: фэйсбук Нади Толоконниковой
Надежда Толоконникова, одна из основательниц группы Pussy Riot и бывшая политзаключëнная, сообщила вчера о продаже собственноручно нарисованной картины за 40 eth (эфиров). Из полученной суммы она пожертвовала три миллиона рублей на благотворительные цели.
"Рисовала от руки, - пишет Толоконникова, - а листы сзади - мой приговор".
Через месяц с небольшим исполняется десять лет с тех пор, как Pussy Riot прогремели на всю страну, выложив клип, где они залезают на троллейбусы на "Универе" и разбрасывают пух-перо с железных конструкций в метро. В тот же день Наде исполнится 32 года.
Отдел контркультуры
Илл.: картина "Богородица, дево, стань феминисткой", 2021
Источник илл.: фэйсбук Нади Толоконниковой
Команда Михаила Лобанова подвела сегодня предварительные итоги избирательной кампании по 197 округу на западе Москвы.
Пришло порядка 120 активных участниц и участников (все в кадр не влезли). Вечер был скорее неформальный, чем официальный, речей было немного и заняли они от силы минут 35-40. Дальше общение проходило за пиццей и безалкогольными напитками (ещё были поданы красные яблоки).
Очевидно, что "тим-билдинг" Команде Лобанова всë-таки удался: не расходились часа четыре. И это не был "тим-билдинг" на пустом месте, лучший результат среди оппозиционных кандидатов в Москве (см. инфографику) - тому порукой.
Что будет делать Команда Лобанова дальше, в общих чертах понятно - заниматься экологическими, градозащитными и другими проблемами ЗАО, укреплять сотрудничество независимых профсоюзов города, бороться за студенческое и университетское самоуправление. Частности станут ясны по ходу конкретной работы. В этом смысле, результаты кампании действительно предварительные: жизнь-то продолжается.
Влад Тупикин
Пришло порядка 120 активных участниц и участников (все в кадр не влезли). Вечер был скорее неформальный, чем официальный, речей было немного и заняли они от силы минут 35-40. Дальше общение проходило за пиццей и безалкогольными напитками (ещё были поданы красные яблоки).
Очевидно, что "тим-билдинг" Команде Лобанова всë-таки удался: не расходились часа четыре. И это не был "тим-билдинг" на пустом месте, лучший результат среди оппозиционных кандидатов в Москве (см. инфографику) - тому порукой.
Что будет делать Команда Лобанова дальше, в общих чертах понятно - заниматься экологическими, градозащитными и другими проблемами ЗАО, укреплять сотрудничество независимых профсоюзов города, бороться за студенческое и университетское самоуправление. Частности станут ясны по ходу конкретной работы. В этом смысле, результаты кампании действительно предварительные: жизнь-то продолжается.
Влад Тупикин
Антифа.ру напоминает нам сегодня про Битву на Кэйбл стрит 4 октября 1936 года. Ну да, 85 лет исполняется.
Тогда более 100 тысяч рабочих, обитателей Ист-Энда, остановили в Лондоне марш фашистов Освальда Мосли. Фашистов защищала полиция, всадники с дубинками расчищали дорогу чернорубашечникам, лошади топтали людей, но рабочие сопротивлялись - кулаками, камнями, палками, чем придëтся. На востоке Лондона в тот день были построены баррикады.
И фашисты - не прошли. Политическая проститутка Мосли, побывавший и в Консервативной партии, и в Лейбористской, а потом создавший Британский союз фашистов, был эвакуирован ментами с места событий.
Антифа.ру ссылаются на пару роликов, тут и тут. Я нашëл ещё пару, на пять минут и на три.
Но так и не увидел тех вдохновляющих кадров рабочего антифашистского восстания, которые показал в своëм фильме "Обыкновенный фашизм" гениальный Михаил Ромм. Что ж, лишний повод пересмотреть это великое кино.
И поднять кружку за разум и волю английского рабочего класса.
Влад Тупикин
Тогда более 100 тысяч рабочих, обитателей Ист-Энда, остановили в Лондоне марш фашистов Освальда Мосли. Фашистов защищала полиция, всадники с дубинками расчищали дорогу чернорубашечникам, лошади топтали людей, но рабочие сопротивлялись - кулаками, камнями, палками, чем придëтся. На востоке Лондона в тот день были построены баррикады.
И фашисты - не прошли. Политическая проститутка Мосли, побывавший и в Консервативной партии, и в Лейбористской, а потом создавший Британский союз фашистов, был эвакуирован ментами с места событий.
Антифа.ру ссылаются на пару роликов, тут и тут. Я нашëл ещё пару, на пять минут и на три.
Но так и не увидел тех вдохновляющих кадров рабочего антифашистского восстания, которые показал в своëм фильме "Обыкновенный фашизм" гениальный Михаил Ромм. Что ж, лишний повод пересмотреть это великое кино.
И поднять кружку за разум и волю английского рабочего класса.
Влад Тупикин