Главный блокбастер в Париже — выставка британского художника Дэвида Хокни в Fondation Louis Vuitton. Огонь, но я в сомнении.

Это, конечно, большой всплеск и брызги шампанского, разлитые повсюду — от Лос-Анджелеса до Йоркшира, от Лондона до Нормандии. Эту выставку стоило открыть весной, ведь именно «весне священной» посвятил свою жизнь художник, который свингует с 60-х и до сегодняшнего дня — Элтон Джон и Вивальди от арта. Тут все четыре сезона в разных цветах, в том числе в монохроме, а также все сезоны человеческого возраста — от юности до старости. И все это благодаря одержимости художника, который создавал полотна, фиксируя одно и то же пространство на протяжении долгого времени, чтобы запечатлеть трансформацию, движение, а значит — жизнь.

Кто ещё так следил за ежегодным цветением боярышника, которое наступает весной, но всегда неожиданно и скоротечно? Где бы он ни находился — даже в Лос-Анджелесе — художник бросал все, чтобы вернуться в родной Йоркшир и запечатлеть обильные белые цветы, напоминавшие ему пену шампанского, l'écume des jours. Точно так же выстраивались его монументальные полотна, состоящие из десятков «плиток», которые не умещались в мастерской художника в маленьком бабушкином доме. Louis Vuitton вместил всё — в том числе те самые знаменитые бассейны и каньоны.

А как же нужно быть одержимым своими друзьями и мужчинами, чтобы создать целую портретную галерею? Это ведь человек, который отказался писать королеву, мотивируя это тем, что он рисует только тех, кого знает и любит. У него были свои короли — в душе и в бассейне.

Такой же одержимостью он отличается и в любви к курению. Даже для афиши парижской выставки он выбрал свежий автопортрет, где запечатлен с сигаретой на фоне своей же работы. Это уже вызвало скандал: в парижском метро его запретили из-за политики борьбы с курением. Сам Хокни назвал это «безумием» — особенно в «городе свободы и революции», где «искусство всегда было способом свободного самовыражения». Впрочем, протест удался — сигарета появляется в экспозиции не раз, и достаточно чётко. В том числе и на работах, выполненных на iPad.

Кстати, у меня здесь и скрывается сомнение. Особенно много таких «диджитал» работ Хокни создал в Нормандии во время Covid — он там жил и фиксировал природу в духе импрессионистов с помощью современных технологий. В последнее время Хокни серьезно этим увлекся и даже не скрывает этого. Он фотографирует, рисует там же, ретуширует, быстро вносит правки, оставаясь верным своему стилю. Но меня это почти не тронуло — я быстро проходил через такие залы. Достаточно взглянуть на его лунные пейзажи: большинство из них выполнены на iPad, и лишь две картины — на холсте. Замереть получается только у них.

Хотя даже сам Хокни говорил, что в какой-то момент фотографию стали считать высшей формой отображения реальности, он с этим не согласился в итоге. Используя iPad лишь как инструмент для расширения выразительных возможностей, он не бросил холст и кисти, а иногда и соединяет их. Но мельтешение экранов, фиксирующих природу Нормандии, не дает того же погружения, как тот самый взрывоопасный боярышник.

Считайте меня ретроградом и снобом, но Хокни — один из самых доступных и приносящих мгновенное наслаждение художников. Разве что не считая Кунса. Но мне в этой яркости отчаянно не хватает меланхолии, надлома — какой-то той самой сигареты, штриха, который бы чуть нарушил эту идиллию. Все чересчур современно и красочно. Но это, возможно, я такой. Даже опера в руках Хокни вырывается за пределы элитарного искусства — и становится чем-то попсовым, открытым, даже китчевым. Наверное, именно мрачный портрет отца в начале выставки помогает мне уравновесить это восприятие — он резко контрастирует с портретами друзей художника.

Но посмотреть выставку надо обязательно.

Пока я смотрел смешную и довольно экстремальную «Чайку» в Comédie Française, PSG вышли в полуфинал Лиги Чемпионов. Но я за них не переживал, потому спокойно отпустил их на этот раз.

В театре и футболе все должно быть прекрасно, тут Чехов бы подтвердил:

«Блестящих дарований теперь мало, но средний актер стал намного выше».

Vive la République !
Vive la France 🇫🇷

Эммануэль Макрон готов признать Палестину в июне. Так ли это?

Много криков по этому поводу раздается вокруг. Я и сам не сразу разобрался в деталях. Пишут в личку: мол, смотри, что твой любимый президент придумал. Но важнее всегда — точность и контекст.

Во-первых, эти заявления президент Франции сделал во время поездки в Египет, где он побывал рядом с Сектором Газа и побеседовал с ранеными беженцами в госпитале. Он увидел своими глазами следы войны — как когда-то в Украине. К этому можно относиться по-разному, но это факт: он разговаривал с реальными жертвами, не забывая в каждой речи напоминать о чудовищном теракте 7 октября 2023 года и заложниках ХАМАС.

Во-вторых, нет никакого безусловного признания Палестины. Еще в понедельник Макрон заявил Аббасу и подтвердил в разговоре с Нетаньяху, что признание возможно только после устранения и разоружения ХАМАС и реформирования Палестинской автономии — то есть, при наличии встречных шагов. Но как этого добиться? Тот же Египет предлагал ХАМАС вывести из Газы 5 тысяч вооруженных боевиков. Эммануэль Макрон поддерживает эту идею, которой также придерживается большинство арабских стран. Мысль — разделить движение изнутри и лишить его боеспособности. То есть попросту ликвидировать.

Еще одно условие, по данным источников Le Figaro, — это ответное признание Израиля со стороны арабских государств, в первую очередь Саудовской Аравии. Позиция Макрона основана на двух элементах: признание Палестины на конференции ООН в июне, сопредседателями которой станут Франция и Саудовская Аравия, но — при обязательном реверансе со стороны Эр-Рияда. Именно об этом шла речь во время официального визита Макрона в Саудовскую Аравию в декабре прошлого года, когда были подписаны договоры о стратегическом сотрудничестве. Президент Франции буквально предложил формулу: «Я признаю Палестину в июне, а ты продвигаешься к признанию Израиля». Но наследный принц Мохаммед бен Салман пока не хочет идти на уступки — из-за безаппеляционности Нетаньяху и из-за продолжающихся бомбардировок Газы.

И всё же есть куда стремиться: до 7 октября Эр-Рияд был готов к восстановлению дипломатических отношений с Израилем. Есть версия, что это и было одной из целей ХАМАС — сорвать сближение еврейского государства с арабским миром. Им это, надо признать, удалось. Поэтому важно не действовать в их интересах.

В-третьих, как пишет Le Figaro со ссылкой на дипломатов, никакого консенсуса по этому вопросу до сих пор нет. Если Саудовская Аравия не пойдёт на взаимные уступки, а Палестинская автономия и Египет не выведут террористов из Газы, если ХАМАС не освободит заложников — не факт, что Париж признает Палестину. Игра только начинается. Как утверждает один дипломат в интервью Le Figaro, Макрон хочет сохранить за собой рычаг влияния: если он признает Палестину сейчас, у него не останется вариантов давления на арабские страны.

К тому же весь правый фланг Франции — от умеренных до радикалов Ле Пен — выступает против признания. А для Макрона дипломатия — главная вотчина. Поэтому я бы не спешил с выводами.