Гойя, горе и Бордо

Что я хотел сказать про Бордо? Классный petit Paris, или 21-й округ Парижа, к которому приложил руку тот же самый Осман. Сегодня здесь был невероятный день — самый теплый во всей Франции, если не брать совсем юг. У нас было +25. Прогулявшись по набережной Гаронны, я забрёл в местный музей изящных искусств — Beaux-Arts de Bordeaux. Там прямо миниатюрный, опять же, Лувр. Тут есть всё — Тициан, Рубенс, Ван Дейк, Кокошка, Моне, Пикассо и много французов.

Но меня привлек, прежде всего, Альбер Марке — художник, родившийся в Бордо, писавший его окрестности, прилегающие пляжи и порты. Современник Матисса, на мой взгляд, оказался гораздо более эстетским и утонченным — такой себе французский Хокни, только элегантнее, по-французски. Особенно меня поразила его картина ночного Нового моста в Париже — ей бы позавидовал сам Каракс. Тут вам и огни, и Samaritaine, и нечто в ночном воздухе. Я долго не мог оторваться от этой работы. Мне это еще напомнил «Четыре ночи мечтателя» Брессона, романтичную и наивную зарисовку по «Белым ночам» Достоевсеого. Прямо афиша к этому фильму.

На контрасте с этим особенно мрачно смотрятся, как всегда, зловещие, но правдивые литографии Гойи, который провёл последние четыре года жизни именно в Бордо (1824–1828). Во Франции он оказался в политической эмиграции, сбежав из Испании, — уже в преклонном возрасте и страдая от глухоты. На временной выставке в честь 200-летия его прибытия в Бордо представлены его уникальные литографии, фиксирующие события в городе, а также другие работы, посвящённые мукам и страданиям — в том числе в плену и у приговорённых к смерти.

На фоне прочитанного в Le Monde материала о сексуализированном насилии над украинскими солдатами в российском плену и над мужчинами на оккупированных территориях Украины со стороны российских оккупантов — все это выглядит особенно актуально. Серия из четырёх литографий под названием «Бои быков», созданная в Бордо в 1825 году, посвящена корриде — особенно извращённой форме насилия как зрелища. Здесь Гойя тоже виртуозно изображает кровожадную культуру человечества, вечно требующего крови. Коррида — как призрак его испанского прошлого — преследовала его до самого конца, даже в комфортном и спокойном тогда Бордо.

Жестокость человека и гордость быков — то есть природы — вот что показывает Гойя. Всё как в его «чёрной живописи» из собрания мадридского Прадо. Люди танцуют и веселятся на фоне убийства быка. Не это ли апология нынешнего жестокого и равнодушного общества на фоне войны? Финал битвы Ватерлоо с Наполеоном показывает тщетность всех амбициозных затей и отчаяние завоевателя.

В общем, Гойя сегодня более чем актуален. А его выбор Бордо как места прощания с жизнью — я более чем одобряю. Это был правильный выбор, к которому стоит прислушаться и сегодня.