"Глобализация, охватив весь мир, в то же самое время перестает быть ценностью — ценностью становится локализация. Мы будем издавать книгу «Как мыслят леса» американского антрополога Эдуардо Кона, который приходит к выводу, что одна из важнейших черт экологического существования — говорить на диалекте. Это едва ли не самый важный способ вписывания себя в симбиоз со средой обитания. Очень модно говорить с акцентом, с использованием диалектизмов — в России, в Англии, в Бельгии. Если вы приедете в любую страну, проведут по точкам локальности. Не по точкам глобализации, как в 90-е: «У нас есть такое место, которое похоже на все места в мире». Девалоризация глобального — это вызов. Национализм — еще и кризис советского гуманизма, который в своем ядре содержал идею всесторонне развитой личности. Она восходит к флорентийским платоникам — Фичино, Пико делла Мирандоле. Всесторонне развитая молодежь посещала дворцы пионеров, учась одновременно в нескольких секциях. «Драмкружок, кружок по фото, мне и петь еще охота». Современный национализм перестает воспринимать всестороннюю личность как ценность. Внутри этого консервативного тренда находится сегодня стремительно локализирующийся мир"

"Надо отстранять в себе классические виды темпоральных переживаний, которые приходят из литературы: меланхолия, ностальгия. Они связаны с темпоральным различением и доминированием проблематики времени, субъективности. Размышление о том, что наша страна живет без будущего, — темпоральное, слишком интеллигентское, непрактичное размышление. Оно не может претендовать на эмоциональное доминирование. Органично думать не в понятиях линейного времени, а сезонами. Осень: время собирать грибы, больше сидеть дома, общаться. Открыть банку с вареньем, выпить с ним чаю, как советовал Розанов. Сменить одежду. Зима — достанем коньки, потеряем или найдем старые варежки. Сезонность невероятно важна. Можно напряженно думать о том, что у страны нет будущего, — но это не отменяет мыслей о том, куда делись лыжные ботинки, что делать со старым вареньем… Сезонность жизни более важна, чем те темпоральные валуны, которыми мы пытаемся забить себе и другим мозг"

"Липавский сказал, что мы живем только для одного — для трепета. Для некоторых состояний, которые можно назвать музыкально-ритмическими. Древние стоики называли это тоносом, тоном — как будто степенью натянутости струны и разным звукоизвлечением в зависимости от натянутости. Аристотель считал, что идеально то сообщество, где люди могут сесть за один стол и спеть общую песню — это похоже на кабардинскую свадьбу. Можно ли сесть за один виртуальный стол? Вряд ли"

Почему-то хочется закольцевать интервью с Ивановым новым клипом рэпера Хаски, который явно изжил в себе классические виды темпоральных переживаний https://youtu.be/y0D4SPN1Iq0

«Пепперштейн: В классической опере есть представление о том, что голос должен отделиться от певца, чтобы обрести свое собственное тело, висящее в воздухе на некотором расстоянии от производящего его человека. И в какой-то момент оно должно стать зримым для слушателя. Будучи совсем не похожим на тело того, кто его производит. Голос, как некий дракон или ласточка, вылетает из пещеры или из гнезда, которым является тело поющего. Поэтому можно сказать, что, конечно же, голос тоже является кротом. Он всегда прорывает себе ход.

Lisokot: И он слеп и чувствителен! Замечательно».

Совершенно неожиданный поворот и так-то не самой обычной беседы писателя Павла Пепперштейна и певицы Вари Лисокот. Беседа посвящена кротам (и вариной песне про кротов).

Беседа, песня и клип — тут:
http://www.colta.ru/articles/music_modern/13372

А это, собственно, @fermate - новый канал Алексея Мунипова об академической музыке (а также Пепперштейне и кротах). Обратите внимание.

Гласс рассказывает Батагову о концентрации:

«Понимаете, когда я пишу что-то, у меня это постоянно в голове, и желательно работать не отвлекаясь, пока не закончу. А в разъездах пропадает столько времени. Вы по сколько часов можете работать? Подозреваю, что сколько угодно)…
Я киваю.
Он продолжает:
- Ну ясное дело. А я часто даже поесть забываю. Где-то к вечеру вспоминаю, что я сегодня только завтракал, а потом весь день работал. Ну пойду съем что-нибудь – и могу еще работать. По-моему, это совершенно нормально, потому что сознание нацелено на это, а тело подчиняется. Вообще странно, почему люди считают, что концентрировать сознание – это очень сложно, это якобы умеют только какие-то там просветленные мастера… Вот например, когда ты так увлечен девушкой, что всё твое воображение заполнено только ею, ты же не заставляешь себя о ней думать? Ты же вообще только о ней и думаешь, и весь мир для тебя собран в ее образе. И ты в этом состоянии можешь куда угодно пойти, поехать, полететь, можешь делать самые невероятные вещи. Вот тебе пожалуйста, это и есть полная концентрация сознания. Это я хорошо знаю на собственном опыте (смеется). И вы, я думаю, тоже знаете».

https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10210037709892227&set=a.1170402473156.27153.1620816427&type=3

Галина Юзефович на "Горьком" рассуждает о том, почему люди перестали брать с собой в путешествие толстые книги. Вот раньше были времена: племянник Милна вспоминал, как по окончании Оксфорда взял с собой в путешествие "только самое необходимое" - несколько томов Платона и Фукидида и плащ, который ни разу не надел. Гумилёв, отвечая на вопрос, как ему Сахара, говорил - "я ее не заметил, я сидел на верблюде и читал Ронсара". Сама Юзефович после второго курса, отправляясь в поход, заполняла рюкзак греческо- и латинско-русскими словарями. Не то сейчас: во-первых, это тяжело, во-вторых, появились читалки, в-третьих, путешествие перестало восприниматься как площадка для самовыражения, а книга - как знак. В-четвёртых, ЭТО ТЯЖЕЛО. "Потребность тащить на себе Платона и Фукидида в рюкзаке с вечно отрывающимися лямками — явление того же примерно порядка, что желание непременно заниматься сексом на пляже, потому что это романтично, всю ночь пить дурной портвейн, а наутро сдавать экзамен по матану, потому что это круто, или читать в метро Канта, чтобы все заметили (а книгу Шахиджаняна «Про ЭТО», напротив, стыдливо обертывать в газетку, чтобы никто не догадался). Читать что Аристофана, что Ронсара верхом на верблюде очень неудобно, и ни один здравомыслящий человек не станет этого делать, не ожидая некоторого внешнего отклика на свою джигитовку". Не знаю, по-моему, как раз сейчас, когда том Платона в дорожной сумке перестал что либо означать, не стоит залезать на верблюда без чего нибудь как минимум тысячестраничного в руках - так вы продемонстрируете, насколько вы выше этих суетных игр означающего и означаемого, а верблюду, ему все равно https://gorky.media/context/kulturnyj-bagazh/

На правах дружественной рекламы: сайт Republic, известный ранее как Slon.ru, проводит новогодний аттракцион: можно купить подписку на 1000 руб дешевле, чем обычно, а если наберется 10000 подписчиков, цена упадёт ещё на 1000 руб. Кстати, на Republic с момента переименования появилось много статей об устройстве будущего, тайнах разума и прочих темах, интересных этому каналу, что радует. Ну и свежий Кашин, опять же https://republic.ru/special/experiment

Лу Рид и Филип Гласс на станции метро 86th Street в Нью-Йорке; отныне и навсегда

Last Christmas I gave you my heart, but the very next day you gave it away https://www.theguardian.com/music/2016/dec/25/george-michael-pop-superstar-dies-at-53

Итоги-2016 http://telegra.ph/%D0%98%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%B8-2016-12-28

Желаю всем в наступающем покоя и воли - того, чего так не хватало в уходящем https://youtu.be/PQ6WPo-oW5Q

Немного горжусь этим материалом: сделали большое интервью с Юрием Михайловым, главредом «Ладомира», который на голом энтузиазме в девяностых частным образом продолжил великую серию «Литературные памятники» и сделал еще много всякого (сейчас, например, издает «Кембриджскую историю древнего мира» — кто бы еще на такое сподвигся). Почитайте обязательно.

«У меня нет даже гуманитарного образования. По профессии я инженер. Закончил в Зеленограде Московский институт электронной техники. С отличием, между прочим. Диплом защитил по электронной начинке головки самонаведения для ПЗРК „Стрела“. Затем работал в группе, которая специализировалась на разработке информационно-управляющей системы танка. Написал диссертацию, был в числе лучших изобретателей института, собирался со временем заняться преподавательской деятельностью. Но тут случилась перестройка, и у меня на глазах началось подлинное безумие: сворачивалось финансирование НИРов, а ОКРы закрывались даже на стадии передачи опытных образцов в серийное производство. По сути, уничтожалось коммерчески привлекательное направление в сфере торговли вооружениями для сухопутных войск. Серийный же выпуск устаревшей техники продолжался прежними темпами. С конвейера потоком сходили никому не нужные танки. Потом была обильно профинансирована разработка средств их утилизации. Напомню, что современный танк — это довольно прочная система, предназначенная для ведения боя в условиях ядерной войны. Попробуйте-ка такую сверхзащищенную махину превратить в металлолом. То есть на то, что могло приносить государству огромные доходы, средств не хватало, а то, что не имело ни экономической, ни оборонной целесообразности, исправно финансировалось. Началось необратимое разрушение инженерно-технических школ. На моих глазах происходило разложение и, в конечном счете, разгром Академии бронетанковых войск. Семи пядей во лбу не требовалось, чтобы понять: был запущен механизм планового разрушения великой страны, надвигалась катастрофа.

При этом сохранялся колоссальный спрос на книги. К тому же рухнули все до единого идейные барьеры. У населения были деньги. Ну и возникла альтернатива».

https://gorky.media/intervyu/ot-tankov-k-litpamyatnikam/

Прекрасный текст Дмитрия Данилова (да, я фанат) о "Школе для дураков" Саши Соколова, которую, кстати, только что переиздало с красивой обложкой издательство ОГИ. "Автор, герой, текст, все они вместе пребывают в состоянии какой-то блаженной неопределенности восприятия. Вот, смотри, мы видим что-то. Что это? Это, наверное, вот это. Или, может быть, то. Или еще что-то. А может быть, все вообще не так. Знаменитое: «А может быть, реки просто не было? Может быть. Но как же она называлась? Река называлась». Или: «Там и сям, там и сям что-то произошло, но мы не можем с уверенностью сказать, что именно». Этим ощущением неопределенности всего и вся проникнут текст «Школы для дураков» от начала и до конца. Тут могут быть разные мнения, вернее, восприятия, но для меня эта неопределенность воспринимаемого мира очень ценна. Определенный, понятный мир неинтересен и, по сути дела, мертв. Неопределенный, непонятный и непонимаемый, неописуемый, текучий, ускользающий мир — живой (и светится), интересный, захватывающий, непостижимый, только таким имеет смысл интересоваться и жить в нем" https://godliteratury.ru/public-post/sasha-sokolov-shkola-dlya-durakov

Оказывается, первый издатель романа "Доктор Живаго", итальянский миллионер, революционер, делец, авантюрист, литератор, еврокоммунист Джанджакомо Фельтринелли, которого Пастернак называл в переписке "дорогой, большой и благородный друг", а ЦРУ называло "главным агентом Фиделя Кастро в Европе" окончил жизнь так:
"Его искалеченное тело в 1972 году нашли около линий электропередачи - он забирался наверх по столбу ЛЭП с пятнадцатью брикетами динамита, собираясь обесточить Милан".

В пандан к истории про Фельтринелли — сегодня пришли сообщения, что в Рио-де-Жанейро при загадочных обстоятельствах погибла Лоалва Браз, солистка группы Kaoma и первая исполнительница "Ламбады"; ее обгоревшее тело нашли в салоне ее собственной машины. Последний (и, собственно говоря, второй) раз в жизни я видел эту женщину на ТВ прошлым летом в день открытия Олимпиады в Рио; как принято говорить в таких случаях, случайно наткнулся на Первом канале на документальный фильм про Олимпиаду, где исполнительница фигурировала как главная в мире фанатка мужского волейбола (!!!) и большой друг российской волейбольной сборной. Жизнь все-таки странная штука.