О ПАМЯТИ БОЖИЕЙ И О МОЛИТВЕ
Почему желание есть у нас молиться, иметь память Божию, но никак не можем утвердиться в этом? Чтобы утвердиться в этом спасительном упражнении, предлагаю мой совет. Поступай так:
Вместо обычного у вас помышления о Боге, как о Вездесущем, которое вы стараетесь держать, просто имейте всегда Его в молитве.
Молитва непрестанная для того и заповедана нам, чтобы мы пребывали в памяти Божией. Этот способ удобнее всех наших стараний, потому что всякий раз памятование о Боге производится внешне, а в молитве память имеется внутри нас. Внешний образ потому не постоянен, что ум без внутреннего вместилища не может установиться на одном предмете, но увлекается всякими помыслами. Молитва же совершается внутри нас, в сердце, где и ум должен быть неотходно, и память Божия. Если молитва продолжается непрестанно, то память Божия сама собою, без труда обретается в самой молитве. Я говорю о внимательной молитве. Следовательно, насколько мы постоянны в молитве, настолько и память Божию можем иметь. От праздности ума нашего мы лишаемся этого блага – молитвы и памяти Божией. Если и в молитве память Божию держать не можем, то причина явна, молишься с несовершенным разумом, то есть делание молитвы у тебя еще по буквам, а не по духу. Помоги, Господи!
Чувственное сердце – кусок мяса, но оно - вместилище души. Сердце не имеет в себе пустоты, а в нем вмещается и душа, и враги бесплотные. А когда оно чисто, то и Господь обитает в нем. В малом сердце весь духовный мир может вместиться. Чувственному нужно расстояние, а духовному везде простор. Чувственный нуждается в голове, языке, глазах, ушах и прочем, а духовный ни в чем этом не нуждается, но имеет все действия, свойственные духу, подобные ему.
Безгласное вопияние нашей души и всякое чувство и желание духовному существу яснее видно и слышно, чем чувственный голос и действие. Поэтому мы в полной надежде остаемся, что внутреннее наше слово, чувства сердца и духа всегда Бог видит и слышит не от вне, но в самом слове и чувстве пребывающе. А потому никто не затрудняйся и не смущайся тем, где Бога зреть. Не мни расстоянию быть между нами и Богом. Веруй, что ни слово наше, ни чувство сердца, ни ум, ни мысль – не отделимы от Бога. Бог не смешивается ни с чем нашим, ни с чем тварным, а, между тем, все в Нем и Он во всем.
#неизвестный_новооафонский_монах
Почему желание есть у нас молиться, иметь память Божию, но никак не можем утвердиться в этом? Чтобы утвердиться в этом спасительном упражнении, предлагаю мой совет. Поступай так:
Вместо обычного у вас помышления о Боге, как о Вездесущем, которое вы стараетесь держать, просто имейте всегда Его в молитве.
Молитва непрестанная для того и заповедана нам, чтобы мы пребывали в памяти Божией. Этот способ удобнее всех наших стараний, потому что всякий раз памятование о Боге производится внешне, а в молитве память имеется внутри нас. Внешний образ потому не постоянен, что ум без внутреннего вместилища не может установиться на одном предмете, но увлекается всякими помыслами. Молитва же совершается внутри нас, в сердце, где и ум должен быть неотходно, и память Божия. Если молитва продолжается непрестанно, то память Божия сама собою, без труда обретается в самой молитве. Я говорю о внимательной молитве. Следовательно, насколько мы постоянны в молитве, настолько и память Божию можем иметь. От праздности ума нашего мы лишаемся этого блага – молитвы и памяти Божией. Если и в молитве память Божию держать не можем, то причина явна, молишься с несовершенным разумом, то есть делание молитвы у тебя еще по буквам, а не по духу. Помоги, Господи!
Чувственное сердце – кусок мяса, но оно - вместилище души. Сердце не имеет в себе пустоты, а в нем вмещается и душа, и враги бесплотные. А когда оно чисто, то и Господь обитает в нем. В малом сердце весь духовный мир может вместиться. Чувственному нужно расстояние, а духовному везде простор. Чувственный нуждается в голове, языке, глазах, ушах и прочем, а духовный ни в чем этом не нуждается, но имеет все действия, свойственные духу, подобные ему.
Безгласное вопияние нашей души и всякое чувство и желание духовному существу яснее видно и слышно, чем чувственный голос и действие. Поэтому мы в полной надежде остаемся, что внутреннее наше слово, чувства сердца и духа всегда Бог видит и слышит не от вне, но в самом слове и чувстве пребывающе. А потому никто не затрудняйся и не смущайся тем, где Бога зреть. Не мни расстоянию быть между нами и Богом. Веруй, что ни слово наше, ни чувство сердца, ни ум, ни мысль – не отделимы от Бога. Бог не смешивается ни с чем нашим, ни с чем тварным, а, между тем, все в Нем и Он во всем.
#неизвестный_новооафонский_монах
Сколь много видов богооставленности [существует в этом мире]? [Ведь всякое случается здесь, и человек ввергается] в скорби, в немощь или в грехи.
Ответ
1. Этих видов богооставленности много и они суть различны*️⃣.
*️⃣Тема богооставленности (ἐγκατάλειψις) постоянно встречается в святоотеческих творениях. Например, преп. Максим Исповедник на сей счет рассуждает следующим образом: «Есть четыре вида богооставленности. Первый – домостроительная богооставленность, как это было с Господом, дабы через кажущуюся богооставленносгь были спасены покинутые. Второй – богооставленносгь ради испытания, как это случилось с Иовом и Иосифом, дабы явить одного столпом мужества, а другого – столпом целомудрия. Третий – богооставленность ради отеческого назидания, как это произошло с апостолом, дабы, смиряясь, он сохранил бы изобилие благодати. Четвертый – богооставленность в силу отпадения [от Бога], как это произошло с иудеями, дабы они, наказываемые, могли бы обратиться к покаянию. Все эти виды [богооставленности] спасительны и преисполнены Божией Благости и Премудрости» (Преп. Максим Исповедник. Главы о любви. 4, 96 // Избранные творения преподобного Максима Исповедника. М., 2004. С. 199; см. здесь же комментарии, с. 399–400). Преп. Иоанн Дамаскин развивает эту тему несколько по-иному: «Оставление человека Богом бывает двух видов: одно спасительное и вразумляющее (οἰκονομικὴ καὶ παιδευτικὴ – домостроительное и воспитующее). Другое – означающее конечное отвержение (τελεία ἀπαγνωστικὴ). Спасительное и вразумляющее оставление бывает или для исправления, спасения и славы терпящего, или для возбуждения других к ревности и подражанию, или для славы Божией. Совершенное оставление бывает тогда, когда человек, несмотря на то, что Богом все сделано для его спасения, остается, по собственному произволу, бесчувственным и неисцеленным или, лучше сказать, неисцелимым. Тогда он предается конечной гибели, как Иуда» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. II, 29 // Полное собрание творений св. Иоанна Дамаскина. T. I. СПб., 1913. С. 236. Греческий текст: Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. II. Berlin; N. Y., 1973. S. 102).
Все [разновидности] богооставленности соответствуют двум целям Божиим: богооставленность случается либо для обращения [к Богу] и вразумления, как [бывает, когда] отец [оставляет] сына, либо для отвержения, как царь отвергает [и обращает в бегство] врага, таковым было конечное оставление Христом Иуды. Претерпели богооставленность Лазарь, а также расслабленный ради отпущения грехов, ибо [Господь] говорит [исцеленному расслабленному]: (Ин. 5:14). Подвергся воспитанию из-за величия [своих] преуспеяний и [апостол] для того, как он говорит, (2Кор. 12:7). Также подвергнут был воспитанию и Иов, чтобы стать более праведным, как говорит ему Господь. И преданы были пленению пророки для пользы народа и во образец ему.
Ответ
1. Этих видов богооставленности много и они суть различны*️⃣.
*️⃣Тема богооставленности (ἐγκατάλειψις) постоянно встречается в святоотеческих творениях. Например, преп. Максим Исповедник на сей счет рассуждает следующим образом: «Есть четыре вида богооставленности. Первый – домостроительная богооставленность, как это было с Господом, дабы через кажущуюся богооставленносгь были спасены покинутые. Второй – богооставленносгь ради испытания, как это случилось с Иовом и Иосифом, дабы явить одного столпом мужества, а другого – столпом целомудрия. Третий – богооставленность ради отеческого назидания, как это произошло с апостолом, дабы, смиряясь, он сохранил бы изобилие благодати. Четвертый – богооставленность в силу отпадения [от Бога], как это произошло с иудеями, дабы они, наказываемые, могли бы обратиться к покаянию. Все эти виды [богооставленности] спасительны и преисполнены Божией Благости и Премудрости» (Преп. Максим Исповедник. Главы о любви. 4, 96 // Избранные творения преподобного Максима Исповедника. М., 2004. С. 199; см. здесь же комментарии, с. 399–400). Преп. Иоанн Дамаскин развивает эту тему несколько по-иному: «Оставление человека Богом бывает двух видов: одно спасительное и вразумляющее (οἰκονομικὴ καὶ παιδευτικὴ – домостроительное и воспитующее). Другое – означающее конечное отвержение (τελεία ἀπαγνωστικὴ). Спасительное и вразумляющее оставление бывает или для исправления, спасения и славы терпящего, или для возбуждения других к ревности и подражанию, или для славы Божией. Совершенное оставление бывает тогда, когда человек, несмотря на то, что Богом все сделано для его спасения, остается, по собственному произволу, бесчувственным и неисцеленным или, лучше сказать, неисцелимым. Тогда он предается конечной гибели, как Иуда» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. II, 29 // Полное собрание творений св. Иоанна Дамаскина. T. I. СПб., 1913. С. 236. Греческий текст: Die Schriften des Johannes von Damaskos. Bd. II. Berlin; N. Y., 1973. S. 102).
Все [разновидности] богооставленности соответствуют двум целям Божиим: богооставленность случается либо для обращения [к Богу] и вразумления, как [бывает, когда] отец [оставляет] сына, либо для отвержения, как царь отвергает [и обращает в бегство] врага, таковым было конечное оставление Христом Иуды. Претерпели богооставленность Лазарь, а также расслабленный ради отпущения грехов, ибо [Господь] говорит [исцеленному расслабленному]: (Ин. 5:14). Подвергся воспитанию из-за величия [своих] преуспеяний и [апостол] для того, как он говорит, (2Кор. 12:7). Также подвергнут был воспитанию и Иов, чтобы стать более праведным, как говорит ему Господь. И преданы были пленению пророки для пользы народа и во образец ему.
2. Тому, кого Бог подверг оставлению, следует в самом себе найти причину богооставленности и исправить то, вследствие чего он, по праведному суду Божию, предается нечистым и (Рим. 1:26) и лукавым помыслам. Ведь часто мы предаемся душевным и телесным страстям либо вследствие [собственной] гордости, либо из-за осуждения других, либо вследствие ненависти к кому-нибудь, либо потому, что не порицаем самих себя;*️⃣*️⃣
*️⃣*️⃣Речь идет о добродетели самоукорения, особое внимание на которую обращали отцы-подвижники. Так, пpeп. Дорофей посвящает ей целую главу своего сочинения. Он считает, что «когда человек не хочет порицать самого себя, то он не усомнится обвинять и Самого Бога». Главная причина всех наших душевных и духовных расстройств, по мнению аввы, заключается в том, «что мы не укоряем самих себя». А потому, «если человек совершит и тьмы добродетелей, но не будет держаться сего пути, то он никогда не перестанет оскорбляться и оскорблять других, теряя через то все труды свои.
Напротив, какую радость, какое спокойствие имеет тот, кто укоряет самого себя! Куда бы ни пошел укоряющий себя, как сказал авва Пимен, какой бы ни приключился ему вред, или бесчестие, или иная какая-либо скорбь, он уже предварительно считает себя достойным всякой скорби и никогда не смущается. Есть ли что беспечальнее такого состояния?» (Преп. авва Дорофей Газский. Поучение 1, 7// Преподобный авва Дорофей. Душеполезные поучения. М., 2002. С. 24, 72).
одни вследствие роскоши и неги навлекают на себя страсти, другие по старой привычке, а также по бесчувствию и отсутствию страха Божия непрестанно предаются наслаждению.
#прп_Анастасий_Синаит
*️⃣*️⃣Речь идет о добродетели самоукорения, особое внимание на которую обращали отцы-подвижники. Так, пpeп. Дорофей посвящает ей целую главу своего сочинения. Он считает, что «когда человек не хочет порицать самого себя, то он не усомнится обвинять и Самого Бога». Главная причина всех наших душевных и духовных расстройств, по мнению аввы, заключается в том, «что мы не укоряем самих себя». А потому, «если человек совершит и тьмы добродетелей, но не будет держаться сего пути, то он никогда не перестанет оскорбляться и оскорблять других, теряя через то все труды свои.
Напротив, какую радость, какое спокойствие имеет тот, кто укоряет самого себя! Куда бы ни пошел укоряющий себя, как сказал авва Пимен, какой бы ни приключился ему вред, или бесчестие, или иная какая-либо скорбь, он уже предварительно считает себя достойным всякой скорби и никогда не смущается. Есть ли что беспечальнее такого состояния?» (Преп. авва Дорофей Газский. Поучение 1, 7// Преподобный авва Дорофей. Душеполезные поучения. М., 2002. С. 24, 72).
одни вследствие роскоши и неги навлекают на себя страсти, другие по старой привычке, а также по бесчувствию и отсутствию страха Божия непрестанно предаются наслаждению.
#прп_Анастасий_Синаит
Толкование блаженного Августина Иппонийского
__________________________________________________________________
Что же мы будем делать среди всех этих ловушек и искушений его, если не то, что услышали там в псалме: «Я, когда они одолевали меня, одевался во вретище, изнурял постом душу мою» (ср. Пс. 34:13)? Есть Тот, Кто услышит, не раздумывайте молиться Ему. И Тот, Кто слышит, пребывает внутри. Не устремляйте взоры к некой горе, не обращайте лицо ни к звездам, ни к солнцу, ни к луне. Не думайте, что тогда вас слышат, когда вы молитесь над морем, более того, гнушайтесь таких молитв. Очистите лишь покои сердца. Где бы вы ни были, всюду молитесь: внутри пребывает Тот, Кто услышит, внутри в тайнике, который псалмопевец называет недром, когда говорит: и молитва моя возвращалась в недро мое (Пс. 34:13). Тот, Кто слышит тебя, не находится вне тебя. Не ходи далеко, не возноси себя так, чтобы как бы достать Его руками. Скорее, если ты будешь возносить себя, ты упадешь; если унизишь себя, Он Сам приблизится к тебе. Здесь Господь Бог наш — Слово Божие, Слово, ставшее плотью, Сын Отца, Сын Божий, Сын Человеческий, высокий настолько, что сотворил нас, смиренный до такой степени, чтобы восстановить нас, пребывающий среди людей, неся человеческое, сокрыв Божественное.
#молитва_в_Библии
__________________________________________________________________
Что же мы будем делать среди всех этих ловушек и искушений его, если не то, что услышали там в псалме: «Я, когда они одолевали меня, одевался во вретище, изнурял постом душу мою» (ср. Пс. 34:13)? Есть Тот, Кто услышит, не раздумывайте молиться Ему. И Тот, Кто слышит, пребывает внутри. Не устремляйте взоры к некой горе, не обращайте лицо ни к звездам, ни к солнцу, ни к луне. Не думайте, что тогда вас слышат, когда вы молитесь над морем, более того, гнушайтесь таких молитв. Очистите лишь покои сердца. Где бы вы ни были, всюду молитесь: внутри пребывает Тот, Кто услышит, внутри в тайнике, который псалмопевец называет недром, когда говорит: и молитва моя возвращалась в недро мое (Пс. 34:13). Тот, Кто слышит тебя, не находится вне тебя. Не ходи далеко, не возноси себя так, чтобы как бы достать Его руками. Скорее, если ты будешь возносить себя, ты упадешь; если унизишь себя, Он Сам приблизится к тебе. Здесь Господь Бог наш — Слово Божие, Слово, ставшее плотью, Сын Отца, Сын Божий, Сын Человеческий, высокий настолько, что сотворил нас, смиренный до такой степени, чтобы восстановить нас, пребывающий среди людей, неся человеческое, сокрыв Божественное.
#молитва_в_Библии
Можно много проповедовать о путях к Богу, но невозможно проповедовать о Боге, не обретя Его в самом себе. Могут полностью рушиться человеческие представления о Боге и о вечности, но Сама Божественная вечность не может рухнуть никогда. Проповедующий Христа, не обретая Его в своем сердце, проповедует свои представления о Христе. Защищающий веру в Христа, защищает не ее, а свои разумения о вере. Открытость и мягкость сердца приводят человека к исправлению своих заблуждений, а упрямство и гордыня делают его фанатичным и жестоким. Обманщики всегда остаются обманутыми своими же обманами, а правдивые неуклонно пребывают в правде, укрепляемые ею. В греховности своей и лжи мы восстаем не только против Бога, но и против самих себя, в безумстве своем не считая себя грешниками.
#иеромонах_Симон_Бескровный
#иеромонах_Симон_Бескровный
Мы почему-то считаем, что святость – это дар, который дается немногим избранникам Божиим, тем, кому Бог как-то особо благоволит. А это ошибка. Святость – это дорога, по которой мы все должны идти. Потому что никто не войдет в рай, если не пройдет по этой дороге. Святость – это долг и обязанность всех нас.
игумен Антипа, настоятель кельи св. Анны
игумен Антипа, настоятель кельи св. Анны
Forwarded from Анюта
ТОРОПИТЕСЬ ДЕЛАТЬ ДОБРЫЕ ДЕЛА!💞
Жизнь пролетает в один миг, и настанет час, когда каждый задаст себе вопросы: " Что я успел сделать доброго и полезного? Что я оставлю после себя? Вспомнит ли кто-нибудь меня, мои дела и каким я останусь в памяти?"
Ответы на эти вопросы своих подопечных помогают найти Сестры Милосердия!
Сегодня хочу познакомить Вас с полезным каналом - Сестричество милосердия в честь Святой царицы Александры Феодоровны при Социальном отделе Козельской епархии.
https://t.me/safsister
Сестричество осуществляет свое основное служение по следующим направлениям:
⚜️ патронаж на дому одиноких людей пожилого и престарелого возраста и инвалидов;
⚜️ помощь больницам, домам-престарелых, домам-инвалидов, богадельням, приютам;
⚜️ помощь многодетным семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, детям-сиротам и одиноким женщинам с детьми
⚜️ и многое другое.
Вы можете поддержать канал подпиской, репостом новостей, оказать финансовую помощь в нуждах Сестричества или может быть у Вас зародится желание присоединиться к сестрам милосердия и начать своё служение людям, нуждающимся в поддержке, теплом слове и любви! 🕊
За каждого жертвователя сестры Сестричества молятся в совместной молитве! ❤️
Переходите по ссылке ➡️ https://t.me/safsister
Пусть и Ваши добрые дела преумножаются, оставшись в памяти благодарных Вам людей!
Жизнь пролетает в один миг, и настанет час, когда каждый задаст себе вопросы: " Что я успел сделать доброго и полезного? Что я оставлю после себя? Вспомнит ли кто-нибудь меня, мои дела и каким я останусь в памяти?"
Ответы на эти вопросы своих подопечных помогают найти Сестры Милосердия!
Сегодня хочу познакомить Вас с полезным каналом - Сестричество милосердия в честь Святой царицы Александры Феодоровны при Социальном отделе Козельской епархии.
https://t.me/safsister
Сестричество осуществляет свое основное служение по следующим направлениям:
⚜️ патронаж на дому одиноких людей пожилого и престарелого возраста и инвалидов;
⚜️ помощь больницам, домам-престарелых, домам-инвалидов, богадельням, приютам;
⚜️ помощь многодетным семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, детям-сиротам и одиноким женщинам с детьми
⚜️ и многое другое.
Вы можете поддержать канал подпиской, репостом новостей, оказать финансовую помощь в нуждах Сестричества или может быть у Вас зародится желание присоединиться к сестрам милосердия и начать своё служение людям, нуждающимся в поддержке, теплом слове и любви! 🕊
За каждого жертвователя сестры Сестричества молятся в совместной молитве! ❤️
Переходите по ссылке ➡️ https://t.me/safsister
Пусть и Ваши добрые дела преумножаются, оставшись в памяти благодарных Вам людей!
Telegram
Сестричество Милосердия в честь Святой царицы Александры Феодоровны🕊
При Социальном отделе Козельской епархии.
Предыдущий пост⤴️
В деятельный период духовной жизни молитва может качественно возрастать по степеням. И соответственно именуется: словесной, умной и сердечной (или, что то же, умно-сердечной). Различие между этими видами молитвы в основном определяется характером взаимодействия рассудка, ума и сердца. Еще более высокие уровни молитвенных состояний становятся доступны только при вхождении в благодатный, созерцательный период духовной жизни.
Словесная молитва — это самый простой вид молитвословия: чтение богослужебных текстов, псалмов, акафистов, Иисусовой или любой иной молитвы, совершаемое как вслух, так и про себя. Произносимая вслух, молитва именуется устной, или гласной. Главная особенность словесной молитвы в том, что ум человека еще неразрывно соединен с рассудком и, соответственно, сосредоточен в головном мозге. Внимание при этом, как правило, концентрируется в области головы или устремляется вовне, например на чтеца, на икону, на книгу. Либо еще дальше: к воображаемым лицам родных, знакомых, к иллюзорным образам Христа или святых небожителей. Особо отметим, что молитва словесного уровня, когда она читается беззвучно, про себя (что называется «в уме»), — не становится от этого умной. Сама собой, без предварительной целенаправленной работы, она не превращается в умную; возрастание в умную степень происходит только после перераспределения энергетических потоков, когда ум сумеет расторгнуть незаконную связь с рассудком. То же надо сказать о внимании: оно крайне подвижно, любой может направить его в сердце, но одно это не превратит словесную молитву в сердечную, она остается все той же, а возомнивший иное впадает в самообман. Когда, находясь на словесном уровне, воображают, что обрели дар умной или сердечной молитвы, то совершают первый шаг в пучину прельщения. Помочь обмануться может, как говорилось выше, иллюзия «самодвижности», возникающая у некоторых как естественный рефлекторный эффект.
Умная молитва отличается тем, что слова в уме уже не произносятся, но только мыслятся как понятия. Представить себе это сложно, пока не испытал. Такая молитва намного совершенней словесной: «язык, как плоть, — косен, неповоротлив», а «мысль, как чадо духа, — быстра, бегла, мгновенна» (праведный Иоанн Кронштадтский). Эта стадия наступает после того, как ум научится порывать свою связь с рассудком. Выражается это в том, что внимание при умной молитве собирается либо в верхней части груди, возле гортани, либо в сердечном месте. Последнее предпочтительнее и субъективно ощущается как сведение ума в сердце. Но надо понимать, молитва при этом не становится сразу сердечной. До определенной поры, независимо от места сосредоточения внимания, она остается умной, это лишь предпосылки к умно-сердечному действу, которое обретается с опытом.
В деятельный период духовной жизни молитва может качественно возрастать по степеням. И соответственно именуется: словесной, умной и сердечной (или, что то же, умно-сердечной). Различие между этими видами молитвы в основном определяется характером взаимодействия рассудка, ума и сердца. Еще более высокие уровни молитвенных состояний становятся доступны только при вхождении в благодатный, созерцательный период духовной жизни.
Словесная молитва — это самый простой вид молитвословия: чтение богослужебных текстов, псалмов, акафистов, Иисусовой или любой иной молитвы, совершаемое как вслух, так и про себя. Произносимая вслух, молитва именуется устной, или гласной. Главная особенность словесной молитвы в том, что ум человека еще неразрывно соединен с рассудком и, соответственно, сосредоточен в головном мозге. Внимание при этом, как правило, концентрируется в области головы или устремляется вовне, например на чтеца, на икону, на книгу. Либо еще дальше: к воображаемым лицам родных, знакомых, к иллюзорным образам Христа или святых небожителей. Особо отметим, что молитва словесного уровня, когда она читается беззвучно, про себя (что называется «в уме»), — не становится от этого умной. Сама собой, без предварительной целенаправленной работы, она не превращается в умную; возрастание в умную степень происходит только после перераспределения энергетических потоков, когда ум сумеет расторгнуть незаконную связь с рассудком. То же надо сказать о внимании: оно крайне подвижно, любой может направить его в сердце, но одно это не превратит словесную молитву в сердечную, она остается все той же, а возомнивший иное впадает в самообман. Когда, находясь на словесном уровне, воображают, что обрели дар умной или сердечной молитвы, то совершают первый шаг в пучину прельщения. Помочь обмануться может, как говорилось выше, иллюзия «самодвижности», возникающая у некоторых как естественный рефлекторный эффект.
Умная молитва отличается тем, что слова в уме уже не произносятся, но только мыслятся как понятия. Представить себе это сложно, пока не испытал. Такая молитва намного совершенней словесной: «язык, как плоть, — косен, неповоротлив», а «мысль, как чадо духа, — быстра, бегла, мгновенна» (праведный Иоанн Кронштадтский). Эта стадия наступает после того, как ум научится порывать свою связь с рассудком. Выражается это в том, что внимание при умной молитве собирается либо в верхней части груди, возле гортани, либо в сердечном месте. Последнее предпочтительнее и субъективно ощущается как сведение ума в сердце. Но надо понимать, молитва при этом не становится сразу сердечной. До определенной поры, независимо от места сосредоточения внимания, она остается умной, это лишь предпосылки к умно-сердечному действу, которое обретается с опытом.
Умно-сердечная деятельная молитва, или просто сердечная, — это состояние, при котором молитвенная мысль воплощается в чувстве, ей уже не требуется выражения в слове (хотя при желании, конечно, и сердечная молитва может быть гласной). Главная особенность такой молитвы в том, что это не обычное эмоциональное проявление, но переживание духовное. Дело здесь в следующем. Те чувства, что мы испытываем в повседневной жизни, при взаимодействии с людьми, при восприятии искусства и так далее, есть не что иное, как действие раздражительной силы, то есть проявление страстной части души. А до той поры пока мы не достигнем святого бесстрастия, эта часть души так и будет источать нечистые, смешанные с грехом, отравленные пороком и пронизанные эгоизмом, чувства. Поэтому проявление таких чувств в молитве оценивается негативно: чувственность, душевность, кровяное разгорячение. В молитве же умно-сердечной, напротив, пробуждается чувство духовное, исходящее из недр предочищенной в крещении мыслительной части души. Это результат слияния ума и сердца в средоточии человеческого духа. По этим причинам молитвой полноценной, или, по слову Господа, истинной, святые отцы признают только сердечную. Словесная — это лишь предварительная стадия, а умная — промежуточная, обе они только подводят к овладению молитвой сердечной. Внимание ума при такой молитве поглощено сердцем. Это происходит при сведении ума в сердце, в моменты соединения ума с сердцем в том месте, где локализована мыслительная сила души (дух).
[В исихастской практике мы различаем два ключевых момента. В первом случае это сведение ума в сердце, что подразумевает усилия человека по сосредоточению и удержанию внимания в сердечном месте. Во втором — это соединением ума и сердца, состояние, дарованное благодатью в результате усилий по сведению ума в сердце. Качество этого состояния тоже бывает различным. Соединение деятельное кратковременно и частично поддерживается усилиями самого молящегося человека. Благодатное соединение более стабильно и переходит в непрестанное состояние, оно уже совсем независимо от человеческих усилий. В любом случае соединение ума и сердца неподвластно воле человека и вершится Святым Духом по Божественному благоволению.]
Соединение может быть как деятельным, так и благодатным. Характерно, что ум, сосредоточенный в сердце, полностью погружается в молитву, а рассудок при этом сохраняет контроль над происходящим вовне. Благодаря этому человек может, не прерывая внутренней молитвы, одновременно работать, читать, общаться с другими, участвовать в богослужении.
Самой насущной задачей любого христианина, наряду с покаянием, является развитие умно-сердечной связи, то есть подготовка к стяжанию сердечной молитвы. Это необходимо для духовного роста, и нуждается в этом не только дерзновенный подвижник ради снискания высших даров бесстрастия и благодати созерцания, но всякий молящийся, дабы избежать тех превратностей, которыми грозит застой на уровне молитвы словесной, тех ошибок, о которых будет сказано позже. Так что на самом деле и начинающий, имеющий самые скромные притязания, призван устанавливать и развивать в молитве связь своего ума с сердцем. Важно понимать, что в этом нуждаются и те, кто не собирается заниматься непосредственно умным деланием. Хотя сосредоточение ума в сердце и составляет первостепенную задачу исихаста, вместе с тем эта практика доступна для всех христиан, так как соединение ума с сердцем естественно присуще душе в ее здоровом состоянии. Через укрепление умно-сердечной связи у начинающих совершенствуется словесное молитвословие: развивается острота внимания, углубляется осознание и переживание молитвы. Только при взаимодействии ума и сердца возможно бодрствовать духом в трезвенной молитве, как заповедано Евангелием всем нам — всем глаголю: бдите.
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
[В исихастской практике мы различаем два ключевых момента. В первом случае это сведение ума в сердце, что подразумевает усилия человека по сосредоточению и удержанию внимания в сердечном месте. Во втором — это соединением ума и сердца, состояние, дарованное благодатью в результате усилий по сведению ума в сердце. Качество этого состояния тоже бывает различным. Соединение деятельное кратковременно и частично поддерживается усилиями самого молящегося человека. Благодатное соединение более стабильно и переходит в непрестанное состояние, оно уже совсем независимо от человеческих усилий. В любом случае соединение ума и сердца неподвластно воле человека и вершится Святым Духом по Божественному благоволению.]
Соединение может быть как деятельным, так и благодатным. Характерно, что ум, сосредоточенный в сердце, полностью погружается в молитву, а рассудок при этом сохраняет контроль над происходящим вовне. Благодаря этому человек может, не прерывая внутренней молитвы, одновременно работать, читать, общаться с другими, участвовать в богослужении.
Самой насущной задачей любого христианина, наряду с покаянием, является развитие умно-сердечной связи, то есть подготовка к стяжанию сердечной молитвы. Это необходимо для духовного роста, и нуждается в этом не только дерзновенный подвижник ради снискания высших даров бесстрастия и благодати созерцания, но всякий молящийся, дабы избежать тех превратностей, которыми грозит застой на уровне молитвы словесной, тех ошибок, о которых будет сказано позже. Так что на самом деле и начинающий, имеющий самые скромные притязания, призван устанавливать и развивать в молитве связь своего ума с сердцем. Важно понимать, что в этом нуждаются и те, кто не собирается заниматься непосредственно умным деланием. Хотя сосредоточение ума в сердце и составляет первостепенную задачу исихаста, вместе с тем эта практика доступна для всех христиан, так как соединение ума с сердцем естественно присуще душе в ее здоровом состоянии. Через укрепление умно-сердечной связи у начинающих совершенствуется словесное молитвословие: развивается острота внимания, углубляется осознание и переживание молитвы. Только при взаимодействии ума и сердца возможно бодрствовать духом в трезвенной молитве, как заповедано Евангелием всем нам — всем глаголю: бдите.
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Бесы боятся равномерности
Прп. Исаак Сирин (VII в.) в своих творениях не устает возвещать путь меры и постоянства. В новом видео цикла «Бегство к реальности. О богословии прп. Исаака Сирина» мы обратимся к письму, которое этот отец Церкви отправил своему другу по имени Ишо-зеха (это имя по-арамейски значит «Иисус победил»). В этом письме св. Исаак дает много запоминающихся советов. Расскажем об одном из них.
Прп. Исаак Сирин (VII в.) в своих творениях не устает возвещать путь меры и постоянства. В новом видео цикла «Бегство к реальности. О богословии прп. Исаака Сирина» мы обратимся к письму, которое этот отец Церкви отправил своему другу по имени Ишо-зеха (это имя по-арамейски значит «Иисус победил»). В этом письме св. Исаак дает много запоминающихся советов. Расскажем об одном из них.
Старец может и не иметь высоких духовных дарований
... нет особенной нужды домогаться отыскивать старца-наставника с высокими духовными дарованиями, свидетельство чему можно видеть в Лествице. Тут только требуется человек, искусившийся в ратоборстве со страстями и невидимыми врагами. Почему старец отец Леонид [прп. Лев Оптинский] так высоко ценил это искусство или опытность в жизни духовной и нередко имел обыкновение говорить: «Искусство – половина святости».
#схиархимандрит_Агапит_Беловидов
... нет особенной нужды домогаться отыскивать старца-наставника с высокими духовными дарованиями, свидетельство чему можно видеть в Лествице. Тут только требуется человек, искусившийся в ратоборстве со страстями и невидимыми врагами. Почему старец отец Леонид [прп. Лев Оптинский] так высоко ценил это искусство или опытность в жизни духовной и нередко имел обыкновение говорить: «Искусство – половина святости».
#схиархимандрит_Агапит_Беловидов
Можно ли (и как) молиться за всех, о ком просят?
Ходят большие разногласия по поводу: молиться или не молиться о людях, которые просят молитвенной помощи за себя и за своих близких? Некоторые отговаривают друг друга от такой молитвы на том основании, что якобы «мы слишком немощны, а нападения слишком сильны», и рассказывают, какие искушения им после этого были. Ведь обычно просят молиться за кого? Один отступил от Церкви, другой — наркоман, третий — алкоголик… И у всех такая скорбь! Люди рассказывают, и скорбишь вместе с ними, а вот помолиться… Иногда начнешь, но боишься, потому что у тебя свои какие-то страсти, свои немощи, свое несовершенство. И не знаешь, как правильно поступить…
— Вся беда в том, что мы забыли, что во всех случаях жизни мы должны руководиться Христовыми заповедями, должны уподобляться Христу. Потому и возникают у нас такие недоумения, смущения, запинания.
Господь сказал: «Просящему у тебе — дай» (Мф. 5:42). Поэтому если даже мы и сознаем себя крайне ничтожными, крайне падшими, крайне немощными, но если уж, действительно, нас кто-то просит: «Помолись за меня!», — нужно сказать: «Господь Бог да помилует нас обоих». Это значит, что мы не ставим себя выше его (что мы вроде бы лучше его). А «помяни, Господи…» можно и вслух, можно и молча (про себя) сказать. Можно помолиться так: «Господи, помоги рабу Твоему… (или рабе Твоей…) и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» Вот и все — в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Хотя бы даже так сказать — мысленно или вслух, но нельзя вовсе отринуть этого прошения, потому что мы не знаем скорби и веры просящего.
В данном случае мы должны поступить по заповеди: «Просящему у тебя — дай» (Мф. 5:42). Ведь, по слову Священного Писания, какой мерой будем мерить мы сами, такой возмерят и нам. Если мы не ответим сердечным состраданием на скорбь нашего ближнего, не возопием ко Господу хотя бы краткой молитвой, то когда у нас случится скорбь, и мы будем кого-то о чем-то просить, нас тоже не послушают.
Так что это нужно запомнить раз и навсегда. А уже браться кого-то «тянуть», вымаливать — это совсем другое дело. Чтобы начать вымаливать конкретного человека с конкретной страстью (например, со страстью неверия или пьянства) — для этого нужно взять благословение у духовника, который нас знает и может дать совет, как нам подобает поступить в данном случае и как мы должны молиться. Тогда уже будет покрывать благодать благословения на это дело.
Нужно еще сказать, что очень большая проблема в этом отношении возникает у нас от неправильного образа мыслей. Мы обычно думаем, что мы кого-то вымаливаем. А ведь не мы вымаливаем этого человека, но Господь его спасает, как и нас. Распявшись за всех, Господь взял на Себя грехи всего мира — начиная от Адама и кончая последним человеком, который будет жить на Земле. Грехи всего мира уже искуплены Кровию Христовой. И потому не мы вымаливаем, не мы вытаскиваем, не мы этому человеку помогаем, а Христос помогает, извлекает его изо рва страстей и спасает. Мы же только — как соучастники Христовы в деле извлечения этой души. И если мы испытываем какое-то бесовское наваждение, то это по причине, что Господь дает нам немножко ощутить это соучастие. И в этом — проявление нашей любви ко Христу и к человеку.
Мы же этого не понимаем и не хотим ничего такого понести, и потому как бы отделяемся от Тела Христова (ибо Церковь есть мистическое Тело Христово: Христос — глава, а мы все — члены). Христос ради любви к роду человеческому взял на Себя грехи всего мира, понес всю их тяжесть, а мы не хотим понести даже и малого. Хотя это — лишь ничтожное обозначение той тяжести… Очень редко Господь попускает нам это… А если и попускает чуть-чуть, то для того, чтобы мы поняли, что и мы должны принять участие в Христовых трудах по избавлению этой души от ада преисподнего. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», — сказал Господь (Ин. 15:13). Потому не должно нам ужасаться искушений от бесов или людей — но смиряться, терпеть и молиться, познавая свою немощь и сочувствуя ближним.
Ходят большие разногласия по поводу: молиться или не молиться о людях, которые просят молитвенной помощи за себя и за своих близких? Некоторые отговаривают друг друга от такой молитвы на том основании, что якобы «мы слишком немощны, а нападения слишком сильны», и рассказывают, какие искушения им после этого были. Ведь обычно просят молиться за кого? Один отступил от Церкви, другой — наркоман, третий — алкоголик… И у всех такая скорбь! Люди рассказывают, и скорбишь вместе с ними, а вот помолиться… Иногда начнешь, но боишься, потому что у тебя свои какие-то страсти, свои немощи, свое несовершенство. И не знаешь, как правильно поступить…
— Вся беда в том, что мы забыли, что во всех случаях жизни мы должны руководиться Христовыми заповедями, должны уподобляться Христу. Потому и возникают у нас такие недоумения, смущения, запинания.
Господь сказал: «Просящему у тебе — дай» (Мф. 5:42). Поэтому если даже мы и сознаем себя крайне ничтожными, крайне падшими, крайне немощными, но если уж, действительно, нас кто-то просит: «Помолись за меня!», — нужно сказать: «Господь Бог да помилует нас обоих». Это значит, что мы не ставим себя выше его (что мы вроде бы лучше его). А «помяни, Господи…» можно и вслух, можно и молча (про себя) сказать. Можно помолиться так: «Господи, помоги рабу Твоему… (или рабе Твоей…) и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» Вот и все — в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Хотя бы даже так сказать — мысленно или вслух, но нельзя вовсе отринуть этого прошения, потому что мы не знаем скорби и веры просящего.
В данном случае мы должны поступить по заповеди: «Просящему у тебя — дай» (Мф. 5:42). Ведь, по слову Священного Писания, какой мерой будем мерить мы сами, такой возмерят и нам. Если мы не ответим сердечным состраданием на скорбь нашего ближнего, не возопием ко Господу хотя бы краткой молитвой, то когда у нас случится скорбь, и мы будем кого-то о чем-то просить, нас тоже не послушают.
Так что это нужно запомнить раз и навсегда. А уже браться кого-то «тянуть», вымаливать — это совсем другое дело. Чтобы начать вымаливать конкретного человека с конкретной страстью (например, со страстью неверия или пьянства) — для этого нужно взять благословение у духовника, который нас знает и может дать совет, как нам подобает поступить в данном случае и как мы должны молиться. Тогда уже будет покрывать благодать благословения на это дело.
Нужно еще сказать, что очень большая проблема в этом отношении возникает у нас от неправильного образа мыслей. Мы обычно думаем, что мы кого-то вымаливаем. А ведь не мы вымаливаем этого человека, но Господь его спасает, как и нас. Распявшись за всех, Господь взял на Себя грехи всего мира — начиная от Адама и кончая последним человеком, который будет жить на Земле. Грехи всего мира уже искуплены Кровию Христовой. И потому не мы вымаливаем, не мы вытаскиваем, не мы этому человеку помогаем, а Христос помогает, извлекает его изо рва страстей и спасает. Мы же только — как соучастники Христовы в деле извлечения этой души. И если мы испытываем какое-то бесовское наваждение, то это по причине, что Господь дает нам немножко ощутить это соучастие. И в этом — проявление нашей любви ко Христу и к человеку.
Мы же этого не понимаем и не хотим ничего такого понести, и потому как бы отделяемся от Тела Христова (ибо Церковь есть мистическое Тело Христово: Христос — глава, а мы все — члены). Христос ради любви к роду человеческому взял на Себя грехи всего мира, понес всю их тяжесть, а мы не хотим понести даже и малого. Хотя это — лишь ничтожное обозначение той тяжести… Очень редко Господь попускает нам это… А если и попускает чуть-чуть, то для того, чтобы мы поняли, что и мы должны принять участие в Христовых трудах по избавлению этой души от ада преисподнего. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», — сказал Господь (Ин. 15:13). Потому не должно нам ужасаться искушений от бесов или людей — но смиряться, терпеть и молиться, познавая свою немощь и сочувствуя ближним.
Однако, говоря об этом, нужно отметить, что часто такие искушения отнюдь не бывают связаны с молитвой за кого-то. Зачастую мы сами себя искушаем: сами впадаем в какие-то страсти, а думаем, что это произошло потому, что мы за кого-то помолились — вот в чем дело. И это будет 95 % от всех таких случаев.
Но иногда, действительно, такое бывает. Особенно, когда идет однообразная жизнь в обычном порядке, и вдруг видишь, чувствуешь, что появилась какая-то брань особого рода. Тогда уже идешь, исповедуешься и спрашиваешь: «Как мне быть? Продолжать ли мне молиться за этого человека или оставить на время?» Но это не значит, что оставить совсем. Просто Господь показывает в данном случае: по твоей немощи, для твоего смирения, тебе надо знать, что ты еще сам подобострастен этому человеку. Хотя ты и молишься за него для избавления его от какой-то страсти, но, тем не менее, ты сам немощен и должен понять, что и его, и тебя спасает и несет на Своих плечах только Христос. А не то, что «я сам твердо стою, потому могу вытащить и другого». Нет, никто из нас не устоит, если не будет с нами благодати Святого Духа, если не поможет нам Подвигоположник Христос, Который победил диавола и все его козни.
Вот именно с этими чувствами — смирением, любовью и состраданием — мы должны относиться к нашим ближним.
По чувству сострадания мы должны молиться за людей даже тогда, когда нас об этом никто и не просит. Скажем, увидели мы в церкви (в монастыре, на улице): кто-то сказал или сделал что-то нехорошее, неподобающее — мы должны помолиться об этом человеке Христу. Я не говорю, что нужно сразу начинать читать за него Псалтирь. Но хотя бы одну фразу сказать, хотя бы один вздох сердечный вознести: «Господи, помоги ему! Избави его от сетей вражиих, имиже веси судьбами устрой его спасение, и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» И это уже будет молитва.
Ведь мы должны понять, что мы — сотелесники Христовы: как и Апостол говорит, что все мы — тело Христово (ср.: Рим. 12:5). Потому нам нельзя оставаться безучастными к страданиям ближних, а нужно как-то им помогать — хотя бы молитвой (если нельзя помочь чем-то другим). Это — наш христианский долг.
Но только чтобы не было самонадеяния — чувства, что «я лучше других, я уже чего-то достиг». Потому что именно за это чаще всего мы и страдаем (Господь попускает, чтобы мы осознали, что мы не лучше других). Только мы этого не осознаем, а думаем, что искушение пришло за что-то другое. А если будем благоразумны, то даже и в этом случае мы просто смиримся, попросим у Господа помощи и избавления — и все. Претерпим это, окажем любовь к ближним, помолимся о них и сами приобретем смирение. И если случится, что сами мы когда-нибудь попадем в какую-то яму, то и за нас кто-то помолится.
А если мы приобретем иное свойство — навыкнем не сострадать нашим ближним, то с нами может получиться так, как было показано в одном видении…
Ангел вытаскивал одну такую самолюбивую душу из ада — ее вымолили родственники. И когда он ее поднимал, за нее начали хвататься другие души. Видя такое дело, самолюбивая душа пришла в негодование, начала кричать и стряхивать с себя тех, кто пытался за нее ухватиться: «А ну отцепитесь! Это меня только вытаскивают, а не вас!» И когда она так отряхивала других, то и сама оборвалась и полетела обратно в адскую пропасть…
Этот случай наглядно показывает нам, что если мы не приобретем сострадания, то мы просто-напросто не сможем попасть в Рай. «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Если мы не будем сострадать ближним, то, следовательно, и сами мы лишимся сострадания — и от людей, и от Бога.
Вот какой это существенный момент в деле нашего спасения. Поэтому каждый человек за время своей земной жизни обязательно должен научиться сострадать подобострастным ему людям. Сострадать с сердечной болью, без уничижения, без осуждения, а именно с той мыслью, с тем внутренним настроем своей души, что «Христос пришел на землю грешников спасти ОТ НИХЖЕ ПЕРВЫЙ ЕСМЬ АЗ».
#монах_Константин
Но иногда, действительно, такое бывает. Особенно, когда идет однообразная жизнь в обычном порядке, и вдруг видишь, чувствуешь, что появилась какая-то брань особого рода. Тогда уже идешь, исповедуешься и спрашиваешь: «Как мне быть? Продолжать ли мне молиться за этого человека или оставить на время?» Но это не значит, что оставить совсем. Просто Господь показывает в данном случае: по твоей немощи, для твоего смирения, тебе надо знать, что ты еще сам подобострастен этому человеку. Хотя ты и молишься за него для избавления его от какой-то страсти, но, тем не менее, ты сам немощен и должен понять, что и его, и тебя спасает и несет на Своих плечах только Христос. А не то, что «я сам твердо стою, потому могу вытащить и другого». Нет, никто из нас не устоит, если не будет с нами благодати Святого Духа, если не поможет нам Подвигоположник Христос, Который победил диавола и все его козни.
Вот именно с этими чувствами — смирением, любовью и состраданием — мы должны относиться к нашим ближним.
По чувству сострадания мы должны молиться за людей даже тогда, когда нас об этом никто и не просит. Скажем, увидели мы в церкви (в монастыре, на улице): кто-то сказал или сделал что-то нехорошее, неподобающее — мы должны помолиться об этом человеке Христу. Я не говорю, что нужно сразу начинать читать за него Псалтирь. Но хотя бы одну фразу сказать, хотя бы один вздох сердечный вознести: «Господи, помоги ему! Избави его от сетей вражиих, имиже веси судьбами устрой его спасение, и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» И это уже будет молитва.
Ведь мы должны понять, что мы — сотелесники Христовы: как и Апостол говорит, что все мы — тело Христово (ср.: Рим. 12:5). Потому нам нельзя оставаться безучастными к страданиям ближних, а нужно как-то им помогать — хотя бы молитвой (если нельзя помочь чем-то другим). Это — наш христианский долг.
Но только чтобы не было самонадеяния — чувства, что «я лучше других, я уже чего-то достиг». Потому что именно за это чаще всего мы и страдаем (Господь попускает, чтобы мы осознали, что мы не лучше других). Только мы этого не осознаем, а думаем, что искушение пришло за что-то другое. А если будем благоразумны, то даже и в этом случае мы просто смиримся, попросим у Господа помощи и избавления — и все. Претерпим это, окажем любовь к ближним, помолимся о них и сами приобретем смирение. И если случится, что сами мы когда-нибудь попадем в какую-то яму, то и за нас кто-то помолится.
А если мы приобретем иное свойство — навыкнем не сострадать нашим ближним, то с нами может получиться так, как было показано в одном видении…
Ангел вытаскивал одну такую самолюбивую душу из ада — ее вымолили родственники. И когда он ее поднимал, за нее начали хвататься другие души. Видя такое дело, самолюбивая душа пришла в негодование, начала кричать и стряхивать с себя тех, кто пытался за нее ухватиться: «А ну отцепитесь! Это меня только вытаскивают, а не вас!» И когда она так отряхивала других, то и сама оборвалась и полетела обратно в адскую пропасть…
Этот случай наглядно показывает нам, что если мы не приобретем сострадания, то мы просто-напросто не сможем попасть в Рай. «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Если мы не будем сострадать ближним, то, следовательно, и сами мы лишимся сострадания — и от людей, и от Бога.
Вот какой это существенный момент в деле нашего спасения. Поэтому каждый человек за время своей земной жизни обязательно должен научиться сострадать подобострастным ему людям. Сострадать с сердечной болью, без уничижения, без осуждения, а именно с той мыслью, с тем внутренним настроем своей души, что «Христос пришел на землю грешников спасти ОТ НИХЖЕ ПЕРВЫЙ ЕСМЬ АЗ».
#монах_Константин
48. Образом сердечного безмолвия да будет тебе держащий в руках зеркало и внимательно смотрящий в него; и тогда (когда, т.е. станешь подражать ему) увидишь ты, как мысленно написуется в сердце твоем и худое и доброе.
49. Блюди присно, чтобы никогда никакого помысла не иметь в сердце своем, ни непотребного, ни благовидного, дабы таким образом удобно было тебе узнавать иноплеменников, т.е. первородных сынов египетских (разумеются прилоги).
#прп_Исихий_Иерусалимский
#ЦСДобротолюбие
49. Блюди присно, чтобы никогда никакого помысла не иметь в сердце своем, ни непотребного, ни благовидного, дабы таким образом удобно было тебе узнавать иноплеменников, т.е. первородных сынов египетских (разумеются прилоги).
#прп_Исихий_Иерусалимский
#ЦСДобротолюбие
Дорогих наших сестёр во Христе, поздравляем с Праздником святых Жён Мироносиц, многая и благая лета 🙏
Жена может помогать мужу не украшениями своими, не роскошью, не просьбами к мужу о выдаче денег, не пышностью и расточительностью, но когда, став выше всего настоящего и начертав в себе жизнь апостольскую, будет оказывать большую кротость, большую скромность, большое презрение к деньгам и терпеливость, тогда она будет в состоянии поддержать его, когда скажет: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. (1 Тим. 6:8), когда будет оправдывать такое любомудрие делами и, смеясь над смертью телесною, считать за ничто настоящую жизнь, когда всю славу этой жизни будет признавать, согласно с пророком, за цвет полевой (Ис. 40:6). Таким образом, жена может спасти мужа не тем, что сопрягается с ним, как жена, но своею Евангельскою жизнью.
#Свт_Иоанн_Златоуст
Жена может помогать мужу не украшениями своими, не роскошью, не просьбами к мужу о выдаче денег, не пышностью и расточительностью, но когда, став выше всего настоящего и начертав в себе жизнь апостольскую, будет оказывать большую кротость, большую скромность, большое презрение к деньгам и терпеливость, тогда она будет в состоянии поддержать его, когда скажет: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. (1 Тим. 6:8), когда будет оправдывать такое любомудрие делами и, смеясь над смертью телесною, считать за ничто настоящую жизнь, когда всю славу этой жизни будет признавать, согласно с пророком, за цвет полевой (Ис. 40:6). Таким образом, жена может спасти мужа не тем, что сопрягается с ним, как жена, но своею Евангельскою жизнью.
#Свт_Иоанн_Златоуст
... мы сказали, что мы дыхание Божие. Поскольку же у нас есть сродство с Богом, а Бог – везде сый, мы всегда рядом с Богом. Мы Его чада. И, видя то достоинство, которое Он нам даровал, – быть Его дыханием, – мы должны быть внимательными, чтобы Его не огорчить.
«Предзрех Господа моего... одесную мене... да не подвижуся» (Пс. 15, 8).
А поскольку мы осквернили наш ум, и наше сердце, и наше тело словом, делом и помышлением, то теперь у нас нет дерзновения. У нас нет брачной одежды. Поэтому мы должны очиститься: исповедью, слезами, болью души и тем, что превыше всего, – молитвой, которая очищает и делает совершенным человека.
Одежда, о которой мы поем на Страстной седмице: «Чертог Твой вижу, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь» , – это благодать Божия, которая достигается соединенной с болью чистой молитвой.
Сперва человек молится с простотой, которая у него есть вначале, с излиянием многих слез, и все это – благодать Божия, называемая благодатью очистительной, которая, как удочка, уловляет человека и наставляет его к покаянию.
Поскольку добрый во всех и над всеми наш Бог, Он нас находит. Он нас видит. Он нас призывает. Он первый знакомится с нами. Затем узнаем Его мы, когда Он помажет нас миром Своей божественной милости.
Поэтому и покаяние, и плач, и слезы, и все, что происходит с кающимся, – все это от божественной благодати. Это благодать очистительная, которая очищает человека.
Не бывает добра, которое не от Бога, и зла, которое не от диавола.
Итак, никогда не думай, что ты сделал что‑то доброе без Бога. Ибо, как только об этом подумаешь, сразу отойдет благодать и ты ее потеряешь, для того чтобы узнать свое немощное состояние, чтобы узнать, что значит «познай себя».
Для того чтобы человек познал немощь естества, он должен встретить многие и великие искушения. И тогда посредством многих испытаний он смиряется и учится истинному смирению. Но требуется время.
Смирение – это не просто слова, когда мы говорим: я грешник… и прочее. Смирение – это истина. Человек должен познать, что он – ничто. «Ничто» – это то, что было ничем прежде, чем Бог сотворил все.
Итак, это «ничто» – мы. Твой корень, твое существо начинается с «ничто», и твоя мать – брение, а твой Создатель – Бог. Что у тебя есть, чего ты не получил? А если получил, что хвалишься, как не получивший?
Великий дар Божий человеку – познание истины. И эта истина, сказал Господь, освобождает нас от греха.
Знание о Боге – это видение Бога. Ибо знает Бога духовное знание, а не естественное.
Ибо естественное знание – это рассуждение, которое различает доброе и злое, и оно есть у всех людей, а духовное знание происходит от духовного делания с «познай себя». Все это происходит с нами по благодати Божией посредством молитвы. Благодать Божия созерцается умно и познается в чувстве ума только во время молитвы.
Образов молитвы много. И все они хороши, если человек несведущ и молится с простотой. Если, однако, кто‑нибудь его наставит, а он не послушается, тогда молитва принимает другое направление и возникает прелесть.
Кроме круговой умной молитвы, все другие молитвы могут со временем извратиться. Когда теряется простота и человек начинает считать себя чем‑то.
А относительно умной молитвы, однословного призывания имени Божия, не может быть никаких сомнений, и прелесть за ней не может последовать. Поскольку внутри сердца нерассеянно призывается имя Христово и Он очищает нас от тьмы и ведет к свету.
#прп_Иосиф_Исихаст
«Предзрех Господа моего... одесную мене... да не подвижуся» (Пс. 15, 8).
А поскольку мы осквернили наш ум, и наше сердце, и наше тело словом, делом и помышлением, то теперь у нас нет дерзновения. У нас нет брачной одежды. Поэтому мы должны очиститься: исповедью, слезами, болью души и тем, что превыше всего, – молитвой, которая очищает и делает совершенным человека.
Одежда, о которой мы поем на Страстной седмице: «Чертог Твой вижу, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь» , – это благодать Божия, которая достигается соединенной с болью чистой молитвой.
Сперва человек молится с простотой, которая у него есть вначале, с излиянием многих слез, и все это – благодать Божия, называемая благодатью очистительной, которая, как удочка, уловляет человека и наставляет его к покаянию.
Поскольку добрый во всех и над всеми наш Бог, Он нас находит. Он нас видит. Он нас призывает. Он первый знакомится с нами. Затем узнаем Его мы, когда Он помажет нас миром Своей божественной милости.
Поэтому и покаяние, и плач, и слезы, и все, что происходит с кающимся, – все это от божественной благодати. Это благодать очистительная, которая очищает человека.
Не бывает добра, которое не от Бога, и зла, которое не от диавола.
Итак, никогда не думай, что ты сделал что‑то доброе без Бога. Ибо, как только об этом подумаешь, сразу отойдет благодать и ты ее потеряешь, для того чтобы узнать свое немощное состояние, чтобы узнать, что значит «познай себя».
Для того чтобы человек познал немощь естества, он должен встретить многие и великие искушения. И тогда посредством многих испытаний он смиряется и учится истинному смирению. Но требуется время.
Смирение – это не просто слова, когда мы говорим: я грешник… и прочее. Смирение – это истина. Человек должен познать, что он – ничто. «Ничто» – это то, что было ничем прежде, чем Бог сотворил все.
Итак, это «ничто» – мы. Твой корень, твое существо начинается с «ничто», и твоя мать – брение, а твой Создатель – Бог. Что у тебя есть, чего ты не получил? А если получил, что хвалишься, как не получивший?
Великий дар Божий человеку – познание истины. И эта истина, сказал Господь, освобождает нас от греха.
Знание о Боге – это видение Бога. Ибо знает Бога духовное знание, а не естественное.
Ибо естественное знание – это рассуждение, которое различает доброе и злое, и оно есть у всех людей, а духовное знание происходит от духовного делания с «познай себя». Все это происходит с нами по благодати Божией посредством молитвы. Благодать Божия созерцается умно и познается в чувстве ума только во время молитвы.
Образов молитвы много. И все они хороши, если человек несведущ и молится с простотой. Если, однако, кто‑нибудь его наставит, а он не послушается, тогда молитва принимает другое направление и возникает прелесть.
Кроме круговой умной молитвы, все другие молитвы могут со временем извратиться. Когда теряется простота и человек начинает считать себя чем‑то.
А относительно умной молитвы, однословного призывания имени Божия, не может быть никаких сомнений, и прелесть за ней не может последовать. Поскольку внутри сердца нерассеянно призывается имя Христово и Он очищает нас от тьмы и ведет к свету.
#прп_Иосиф_Исихаст
... если будем трезвиться, молиться, то, даже пребывая в мире, пусть и не достигнем подобных состояний [духовного экстаза] , но уж до определённой степени чистоты во всяком случае обязательно дорастём. Если мы трезвением победим, например, склонность к осуждению братий – что уже немалое достижение! – то тем исполняем заповедь Христову, которая гласит: «Не судите, да не судими будете: имже бо судом судите, судят вам: и в нюже меру мерите, возмерится вам».
Это заповедь Христова (не кого-то из Святых, а Самого Бога)! Следовательно, мы исполняем Божию заповедь и, если не осуждаем, то и сами не будем осуждены. А будучи осуждаеми, осудимся. Кругом простор для греха: куда ни кинешь взгляд, о чём ни задумаешься – везде человеческие прегрешения. Следовательно, если мы невнимательны и если не имеем трезвения, то постоянно будем допускать нарушение Евангельской заповеди неосуждения ближнего.
Это заповедь Христова (не кого-то из Святых, а Самого Бога)! Следовательно, мы исполняем Божию заповедь и, если не осуждаем, то и сами не будем осуждены. А будучи осуждаеми, осудимся. Кругом простор для греха: куда ни кинешь взгляд, о чём ни задумаешься – везде человеческие прегрешения. Следовательно, если мы невнимательны и если не имеем трезвения, то постоянно будем допускать нарушение Евангельской заповеди неосуждения ближнего.
В одном монастыре жил монах. Он был побеждён немощью нерадения: не исполнял правила, не ходил в церковь, не творил положенной молитвы; братья знали это и потому считали монаха нерадивым. Подошёл час его кончины, отцы окружили одр, ожидая, что Бог явит нечто ради их душевной пользы. Но чем ближе этот нерадивый монах приближался к смерти, тем больше радости отцы видели у него на лице. Они недоумевали и в своём помысле рассуждали так: «Почему он так спокоен? Разве нерадение, которое он проявлял в монашеской жизни, не заставляет его переживать? Как быть с долгами, которые он скопил собственной ленью? Неужели совесть в нём не протестует и не возбуждает беспокойства?» А монах всё продолжал радоваться. В конце концов, отцы всё-таки спросили его:
– Прости нас, брат, мы видим, что состояние твоё не очень хорошее. Ещё мы знаем, и сам ты знаешь, что был нерадив и ленился исполнять свои монашеские обязанности. Теперь ты идёшь на Суд Христов, и потому, наверное, должен огорчаться, переживать. А на самом деле, кажется, наоборот: ты весел, спокоен, полон надежды. И вот мы недоумеваем, в чём же причина такого твоего состояния?
И брат им ответил так:
– Отцы, то, что вы говорите, правда. Я был нерадив и не исполнял того, что вы исполняете, но одного я строго держался в жизни – правила не осуждать брата. Я читал, как в Святом Евангелии Господь говорит, что тот, кто не судит, не будет осуждён. Так что я постарался, по крайней мере, не осуждать и надеюсь на непреложное в Заповеди милосердие Божие, что не буду осуждён. Поэтому я и отхожу с уверенностью в том, что Бог исполнит Своё Слово.
Монахи переглянулись между собой и порешили, что на самом деле этот брат очень умно и искусно достиг спасения.Если мы бодрствуем, то не станем осуждать. Ведь стоит возникнуть прилогу осуждения, как тут же трезвение поставит на пути его преграду и не допустит развиться помыслу. Произойдёт то же, что и с аввой Пафнутием, и так мы избавимся от греха суда и осуждения от уст своих, и наше имя будет вписано в Книге вечной жизни. Если человек сохранил язык свой в чистоте, и внутренней, и внешней [имеются в виду внутренние помыслы и слова, которые произносятся] , и сделал это сознательно, по Богу, то оно является верным признаком того, что он спасён.
Такое духовное внимание делается для нас светом и подобно свету освещает путь. А путь, освещаемый трезвением, обязательно ведёт к Святой Исповеди. Его освещает внимание, которым человек побуждается к тому, чтобы привести в порядок свои отношения с Богом, и направляется светом трезвения к этому Великому Таинству, в котором слагает с себя все долги и всю нечистоту грехов, входит в эту баню и выходит из неё совершенно чистым. Я говорю, что мы должны испытывать огромную радость в душе, когда удостаиваемся достигнуть этой купели. Нужно торжествовать и благодарить Господа, давшего нам на земле эту баню, давшего власть «вязать и решить», ибо что разрешает духовник, то разрешает и Бог, а что не прощает священник от лица Бога, то не прощает и Господь.
Когда здесь, на земле, судится человек, тогда он не судится на великом и Страшном Суде. Великое счастье, если с человеком это случится. Потому те из вас, кто удостоились этой купели и постоянно всякую душевную нечистоту очищают в духовной бане Божественного Таинства, должны ощущать великую радость, потому что для вас Врата Рая открыты. И если наступит смерть, нечего волноваться. «Уготовихся и не смутихся». Когда человек готов, он не смущается приближением смерти. Он знает, что не может быть ошибочным Слово Бога, давшего такую власть. Мы ведаем это как Таинство Церкви и видим воплощение его на практике. Когда человек исповедуется с желанием, смирением, сознательно, то чувствует счастье в душе, облегчение и радость – явное свидетельство того, что его грехи прощены. А когда грехи прощены, тогда вземлется всякий страх беспокойства и неуверенности относительно вечной жизни.
#прп_Паисий_Святогорец
Такое духовное внимание делается для нас светом и подобно свету освещает путь. А путь, освещаемый трезвением, обязательно ведёт к Святой Исповеди. Его освещает внимание, которым человек побуждается к тому, чтобы привести в порядок свои отношения с Богом, и направляется светом трезвения к этому Великому Таинству, в котором слагает с себя все долги и всю нечистоту грехов, входит в эту баню и выходит из неё совершенно чистым. Я говорю, что мы должны испытывать огромную радость в душе, когда удостаиваемся достигнуть этой купели. Нужно торжествовать и благодарить Господа, давшего нам на земле эту баню, давшего власть «вязать и решить», ибо что разрешает духовник, то разрешает и Бог, а что не прощает священник от лица Бога, то не прощает и Господь.
Когда здесь, на земле, судится человек, тогда он не судится на великом и Страшном Суде. Великое счастье, если с человеком это случится. Потому те из вас, кто удостоились этой купели и постоянно всякую душевную нечистоту очищают в духовной бане Божественного Таинства, должны ощущать великую радость, потому что для вас Врата Рая открыты. И если наступит смерть, нечего волноваться. «Уготовихся и не смутихся». Когда человек готов, он не смущается приближением смерти. Он знает, что не может быть ошибочным Слово Бога, давшего такую власть. Мы ведаем это как Таинство Церкви и видим воплощение его на практике. Когда человек исповедуется с желанием, смирением, сознательно, то чувствует счастье в душе, облегчение и радость – явное свидетельство того, что его грехи прощены. А когда грехи прощены, тогда вземлется всякий страх беспокойства и неуверенности относительно вечной жизни.
#прп_Паисий_Святогорец
Буду писать вам теперь о способах, как возжечь постоянный огонек или теплоту в сердце. Припомните, как возбуждается теплота в физическом мире: трут дерево об дерево, и получают теплоту и даже огонь; держат вещь на солнце, и она согревается, а если сосредоточить побольше лучей, то и загорается. Способ к зарождению духовной теплоты похож на это. Трение-труды подвижничества; держание на солнце – умная молитва к Богу.
Труды подвижничества-это весь порядок богоугодной жизни. Перескажу его коротко. После того, как в покаянии положено твердое намерение работать Господу и не оскорблять Его грехами, – для успеха в этом и для дальнейшего движения по степеням совершенства христианской жизни, требуется изменить внешний образ жизни и внешние свои отношения по требованию данного обета; связать тело правилами во всех его потребностях, особенно тех, которые больше дают подспорья страстям,-благоразумным воздержанием, посильным бдением и трудом. и отстранением раздражения чувств; занимать неопустительно все силы души, по духу начатой жизни, – ум душеспасительным чтением, собеседованием и богомыслием, волю – благими делами и начинаниями в исполнении заповедей Божиих, а сердце – всяким видом молитвования, церковного и домашнего, для возбуждения и утверждения в нем свяхых чувств и сочувствия к небесному; старательно держать дух в страxе Божием, в отрешении от земных благ, и более всего в покое со стороны совести. Так будут в постоянном трении и дух, и душа, и тело, во всех силах и отправлениях, а чрез них и сердце – средоточие всех их. От этого оно само собою будет разогреваться все более и более, как идущий естественно разогревается от движения и напряжения сил.
Трудами подвижничества может загораться огнь и в сердце, но не скоро, если они оставляются одни: путь этот многопрепятствен. Потому-то изстари ревнители спасения, опытные в духовной жизни, не отступая от этих трудов, по Божию внушению, открыли и предали к употреблению всех другой способ для согретия сердца, и притом простейший и легчайший на вид, но не менее трудный к исполнению, только скорее приводящий к цели: это целесообразное совершение умной молитвы к Господу Спасителю. Оно состонт в следующем: стань умом и вниманием в сердце, и возставив убеждение, что Господь близ и внимает, взывай к Нему умиленно: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного или грешную» - и делай это непрестанно, и в церкви, и дома, и на пути, и за делом, и за столом, и в постели, словом – с той минуты, как откроешь глаза, до той, как закроешь их. Это будет точь в точь соответствовать держанию вещи на солнце, потому что тут есть держание себя пред лицем Господа, Который есть солнце умного мира. Ведать надлежит, что плод от этой молитвы начинается тогда, когда она привьется к сердцу и углубится в него; а для этого надобно потрудиться над навыком совершать ее; для этого надобно отделять исключительно на нее известную часть времени, утром и вечером.
Когда все это будешь проходить с усердием, неленостно и неопустительно, – милостив Господь, - затеплится огонек в сердце, который будет свидетельствовать о зарождении в средоточии естества нашего внутренней духовной жизни, или о воцарении Господа в нас. Короче можно выразить все это так: терпеливо проходи весь порядок богоугодной жизни, – молись много, и дома, и в церкви, особенно молитвою умною, – исправляй все дела на тебе лежащие добросовестно, чтоб совесть твоя всегда была чиста пред Богом, людьми и вещами, ни к чему не будь привязан и ни на чем не опирайся надеждою, ни на своих дарованиях, ни на своем достоинстве, ни на своем внешнем положении; но, вменив все это в уметы, положи утверждение свое в едином Боге. Устроясь так, с терпетем жди, пока придет желаемое, искомое и чаемое.
#свт_Феофан_Затворник
Труды подвижничества-это весь порядок богоугодной жизни. Перескажу его коротко. После того, как в покаянии положено твердое намерение работать Господу и не оскорблять Его грехами, – для успеха в этом и для дальнейшего движения по степеням совершенства христианской жизни, требуется изменить внешний образ жизни и внешние свои отношения по требованию данного обета; связать тело правилами во всех его потребностях, особенно тех, которые больше дают подспорья страстям,-благоразумным воздержанием, посильным бдением и трудом. и отстранением раздражения чувств; занимать неопустительно все силы души, по духу начатой жизни, – ум душеспасительным чтением, собеседованием и богомыслием, волю – благими делами и начинаниями в исполнении заповедей Божиих, а сердце – всяким видом молитвования, церковного и домашнего, для возбуждения и утверждения в нем свяхых чувств и сочувствия к небесному; старательно держать дух в страxе Божием, в отрешении от земных благ, и более всего в покое со стороны совести. Так будут в постоянном трении и дух, и душа, и тело, во всех силах и отправлениях, а чрез них и сердце – средоточие всех их. От этого оно само собою будет разогреваться все более и более, как идущий естественно разогревается от движения и напряжения сил.
Трудами подвижничества может загораться огнь и в сердце, но не скоро, если они оставляются одни: путь этот многопрепятствен. Потому-то изстари ревнители спасения, опытные в духовной жизни, не отступая от этих трудов, по Божию внушению, открыли и предали к употреблению всех другой способ для согретия сердца, и притом простейший и легчайший на вид, но не менее трудный к исполнению, только скорее приводящий к цели: это целесообразное совершение умной молитвы к Господу Спасителю. Оно состонт в следующем: стань умом и вниманием в сердце, и возставив убеждение, что Господь близ и внимает, взывай к Нему умиленно: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного или грешную» - и делай это непрестанно, и в церкви, и дома, и на пути, и за делом, и за столом, и в постели, словом – с той минуты, как откроешь глаза, до той, как закроешь их. Это будет точь в точь соответствовать держанию вещи на солнце, потому что тут есть держание себя пред лицем Господа, Который есть солнце умного мира. Ведать надлежит, что плод от этой молитвы начинается тогда, когда она привьется к сердцу и углубится в него; а для этого надобно потрудиться над навыком совершать ее; для этого надобно отделять исключительно на нее известную часть времени, утром и вечером.
Когда все это будешь проходить с усердием, неленостно и неопустительно, – милостив Господь, - затеплится огонек в сердце, который будет свидетельствовать о зарождении в средоточии естества нашего внутренней духовной жизни, или о воцарении Господа в нас. Короче можно выразить все это так: терпеливо проходи весь порядок богоугодной жизни, – молись много, и дома, и в церкви, особенно молитвою умною, – исправляй все дела на тебе лежащие добросовестно, чтоб совесть твоя всегда была чиста пред Богом, людьми и вещами, ни к чему не будь привязан и ни на чем не опирайся надеждою, ни на своих дарованиях, ни на своем достоинстве, ни на своем внешнем положении; но, вменив все это в уметы, положи утверждение свое в едином Боге. Устроясь так, с терпетем жди, пока придет желаемое, искомое и чаемое.
#свт_Феофан_Затворник