👉 Внимательная молитва требует самоотвержения,
а на самоотвержение решаются редкие.
.
.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

«Наряду со смирением, мистик ограждается от опасности отпадения в какую бы то ни было лжемистику таинственной связью с Церковью. Никакая отсебятина, духовное самоутверждение и противоположение своего опыта опыту Церкви невозможно. У подвижника все проверяется чутьем церковности, мерилом же церковности служит евхаристическая жизнь. Сама природа Церкви евхаристична... Истинная богословская интуиция черпается со дна Евхаристической Чаши, сияет из таинственной теургической жизни. Кабинетное абстрактное умствование о Боге вне Евхаристической жизни, и без личного живого религиозного опыта, и, именно опыта церковного, бесплодно и потому бесполезно. Всякие потуги дерзать в области мистики без Евхаристического общения, не приводят ни к чему, кроме самообмана, мистификации других и сектантского отпадения от Тела Церкви».

#архимандрит_Киприан_Керн

О личном и тайном опыте молитвы старец Иероним говорил: «Молитва – это беседа с Богом. Когда мы почувствуем радость молитвы, почувствуем и великое ликование. Это предвкушение райской жизни. Вы должны много подвизаться, чтобы почувствовать эту радость. И если будете много подвизаться, Бог даст вам ее. Молитва возносит на высоты божественного созерцания. Михаил, мой старец, весь сиял во время молитвы. И когда он достигал этого состояния, то уже молился не словесно, а умно. Слова – это растопка, которая нужна, пока не загорится огонь. Как только вспыхнет огонь, то есть, как только придут сокрушение и умиление, человек не может говорить. Он чувствует и слышит внутри себя Бога. Тогда приходят и слезы. Человек находится в духовном состоянии с сердечною молитвою, священным вожделением и неизглаголанными воздыханиями».

#старец_Иероним_Эгинский

Из 106 слова монаха Антиоха Савваита

Занятие непрестанной молитвой необходимо всем и приносит великую пользу. Поэтому будем просить Бога и Отца нашего Господа Иисуса Христа дать нам духовное разумение, чтобы мы научились бодрствовать и бдеть, будем молить Его, чтобы совершилась в нас Его воля. Ведь об этом самом наш Бог и Спаситель, Духовный Свет, истинное Бытие заповедал нам молиться.

Итак, когда мы призываем Святую и Единосущную Троицу всесвятыми молениями и чистым умом, и готовностью воспринять Божественное единение, то и сами мы присутствуем и получаем добродетельные дары, Ею установленные. Молитва является высочайшей из всех добродетелей, будучи чистой, она приближает к Богу. Молитва есть произрастание кротости и безгневия. Молитва – источник радости и благодарности, защита от печали и от уныния. Итак, нужно оставить ум и голос во время молитвы беззвучными, тогда возможно молиться, так как молитва – это беседа к Богу. С сокрушением и в духе молитва делается пищей ума, как хлеб бывает пищей для тела. Блажен тот ум, который во время молитвы, не прерываясь, беседует с Богом; он яко орля, возносится в высоту и, полностью преображённый Божественным изменением, делается световидным. И когда мы станем на молитву, будем молиться об исполнении не нашей воли, как сказано, но воли Божией, как мы научены словами: «Да будет воля Твоя».

Желающий чисто молиться сначала должен молиться при содействии слёз, чтобы сокрушением укротить дикость души, и тогда он сподобится чистой молитвы. И настойчивая, непрерывная молитва, из-за направленности к Богу, восхищает ум от мирских забот и поставляет его пред Богом и, благодаря близости к Богу, наполняет его благоговением и кротостью. Без смиренномудрия молитве невозможно быть приятной Богу. Господь призирает на молитву смиренных и не отвергает моления их18. Поэтому желающий очистить своё сердце пусть всегда возгревает молитву памятью о Господе, только о ней непрестанно помышляет и ей занимается. Поскольку молитва не есть дело, которым иногда нужно заниматься, а иногда – нет, но ей всегда необходимо поучаться в хранении ума, даже если мы будем находиться вне соответствующих помещений.

#прп_Антиох_Савваит

Учение прп. Григория Синаита о прелести
#прп_Григорий_Синаит
#свт_Феофан_Затворник
#епископ_Вениамин_Милов

Один мирянин в церковной проповеди услышал, что все христиане должны приучаться к непрестанной молитве. И он стал понуждать себя непрестанно творить молитву Господню — «Отче наш». Сразу же появилось множество помех: прежде всего — забывчивость и леность. День за днем, месяц за месяцем, год за годом проходили в молитвенном трудничестве. С течением времени, по мере своего преуспеяния, этот человек стал все больше и больше удаляться от мира. Молитвенный подвиг исхитил его из круговорота общественной жизни с ее обычным празднословием, злоречием и пересудами; вынудил прекратить общение даже с близкими людьми. Постепенно выработался твердый молитвенный навык. Зловредные недуги: забвение, отягощение ума и леность незаметно исчезли. И все же молитву редко удавалось произносить полностью. Хозяйственные заботы отвлекали. Приходилось, остановившись на половине, тут же возвращаться к началу.

Вот, например, собирается он с сыновьями ехать в поле и во время этой суеты произносит вслух: «Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое...» Но увидев, что старший сын уже выезжает со двора, кричит вдогонку: «Филька, борону по пути сбрось возле ближних полос». И начинает сначала: «Отче наш, Иже еси на небесех...» Потом, перестав молиться, обращается к меньшему сыну: «Фомка, косу захвати с собой. Возле новой делянки травы накосим». А сам опять: «Отче наш, Иже еси на небесех...»

Сельские мужики дали ему прозвище «Отче наш», и когда о нем вспоминали в его отсутствие, называли только по прозвищу.

— Кто запоздал с уборкой сена на своем покосе?
— Да «Отче наш».
— Чья там изгородь свалилась на поле?
— Да «Отче нашего».

Постоянное подтрунивание нисколько не смущало духовного труженика. Он неотступно продолжал свой молитвенный труд до последнего часа. И кто не дивился его спокойной кончине! Просветленное лицо приняло неизъяснимо блаженное выражение, и в глазах умирающего изобразилось душевное умиление — свидетельство богоугодной жизни...

#В_горах_Кавказа

Не нужно смущаться и тем, что часто молитвы не бывают выслушиваемы и удовлетворяемы Богом, так как это зависит оттого, что мы молимся или неискренно и неусердно, или же молимся о том, что нам несущественно полезно и необходимо, между тем как Бог лучше, чем мы сами, знает, что для нас более полезно и необходимо, соответственно с чем выслушивает и не выслушивает наши молитвы и удовлетворяет их или не удовлетворяет.

#свт_Василий_Великий

Преподобного Макария спросили: «Скажи нам: на какой ты степени?» Ответ: «Ныне после крестного знамения благодать так действует и умиряет все члены и сердце, что душа от великой радости уподобляется незлобливому младенцу, и человек не осуждает уже ни эллина, ни иудея, ни грешника, ни мирянина, но на всех чистым оком взирает внутренний человек, и радуется о целом мире, и всемерно желает почтить и полюбить эллинов и иудеев. В иной час он – сын царев, так твердо уповает на Сына Божия, как на отца. Отверзаются пред ним двери, и входит, снова отверзаются пред ним двери в соразмерном числе, например из ста обителей – в другие сто обителей. И в какой мере обогащается, в такой мере показываются ему новые чудеса. Ему, как сыну и наследнику, вверяется то, что не́ может быть изречено естеством человеческим, или выговорено устами и языком. Богу слава. Аминь».

«Необходимо отметить, – говорит проф. архимандрит Киприан, – что в своем мистическом опыте св. Макарий знает то, чему будет следовать вся восточная мистика. Макарий один из первых исихастов. Его наставления в борьбе со страстями, в очищении сердца, в освобождении ума, т.е. в его трезвении, преследуют главную цель: просветление человека. Мистика света, достигаемая в успокоении ума ото всего, что может его волновать и возмущать, уже была прекрасно известна этому пустыннику IV века, т.е. на тысячу лет раньше, чем о том же учили Палама и исихасты. Самое выражение «исихия» – безмолвие, употребляется им часто и наряду с понятиями «мир», «успокоенность», «молитва», «молчание», и под. Исихазм никоим образом не является «нововведением или «изобретением». Григорий Синаит только яснее и определеннее высказал то, что было известно опыту подвижников в IV веке».

#прп_Макарий_Великий

«Никому не позволено в христианстве быть вовсе неученым и оставаться невеждой. Сам Господь не назвал ли Себя Учителем и Своих последователей – учениками? Неужели это праздные имена, ничего не значащие? И зачем послал Господь в мир апостолов? Прежде всего, учить все народы: идите, научите все народы (Мф 28: 19). Если ты не хочешь учить и вразумлять себя в христианстве, то ты не ученик и не последователь Христа – не для тебя посланы апостолы, ты не то, чем были все христиане с самого начала христианства; я не знаю, что ты такое и что с тобой будет».

Святитель Филарет Московский

Жатвы много

На духовном пустыре

Часть I

Разговор о послушании неизбежно возвращает к теме наставничества, к проблеме оскудения пастырского духа, вызванного разрывом традиции, утратой потомственного священства и нарастающим апостасийным процессом. Трезвый взгляд убеждает в том, что настоящих делателей, умудренных духовным опытом, прошедших школу преемства и восприявших живое Предание, совсем мало. Трагические причины такого положения понятны: возросшие в последние десятилетия пастыри в основном воспитаны в беспризорстве, на духовном пустыре, в условиях, когда нет возможности непосредственно перенять опыт предшественников, вне живой связи со старческой школой, восполнить отсутствие которой не в состоянии никакие университеты

[Трагедия еше и в том, что пастыри нового поколения часто сами не понимают собственной немощи. Они настолько чужды традиции, что даже не ощущают потребности в духовном руководстве. На это сетует прот. Василий Ермаков: «Молодые священники не особенно хотят учиться у стариков... Никто не приходит поучиться, это им не нужно... Не хотят вместе послужить, помолиться... А раньше у стариков учились, существовала преемственность. В наше время всегда чтили опытных отцов, спрашивали их»].

Поэтому среди них мы уже не встретим старцев. Ведь для старческого служения мало иметь особую одаренность и богатый практический опыт, — старческая наука передавалась через таинство прямого общения ученика со мог постичь то, чему нельзя научить никакими словами

[«Это питие никто не может приготовить сам, и его можно только благоговейно почерпывать и пить, но брать его надо там, где оно уже есть, есть на самом деле, а не мечтательно, у того, кто сам его почерпнул у прежних отцов... Коснуться и вкусить ценнее, чем тысячу раз слышать и сто - видеть. Необходим урок, живое общение с истинными монахами, живая цепь; необходимо вплестись в нее, накрепко сомкнуться с последними звеньями, обвить их любовью, доверием, послушанием! Только тогда можно зажечь от древнего светильника и свою лампаду, засветиться тем же благодатным огнем». Лазарь (Абашидзе), архим. Мучение любви, с. 264].

Обстоятельства побуждают нас обращаться к отеческим писаниям в поиске советов. Здесь мы встречаем серьезные предостережения от опрометчивого выбора духовника, находим указания на те признаки, по которым возможно распознать пастыря доброго. В качестве эпиграфа к этой теме можно поставить очень похожие высказывания греческих старцев минувшего века. Отец Порфирий: «Требуется большая осторожность в выборе духовника. Подобно тому как вы ищете лучшего врача, вы должны искать духовника. Оба они - врачи. Один врачует тело, другой — душу». Отец Паисий Святогорец: «Доверять свою душу всякому встречному-поперечному не нужно. Как, заботясь о телесном здоровье, человек разыскивает хорошего врача, так же, заботясь о здоровье души, нужно постараться найти хорошего духовника и ходить к этому духовнику — врачу души — регулярно».

А вот древнейший совет прп. Антония Великого: «Надобно наперед удостовериться в правомыслии и в опытности старца и тогда уже доверяться его слову и беспрекословно принимать его советы. Признак, по которому это можно распознать, есть согласие слова его со словом Божиим. Надобно смотреть на то, что повелевается. Если кто укажет тебе что-либо такое, что согласно с заповедями Господа нашего, — прими то с покорностью и старайся соблюдать, да исполнится и в нас слово апостола: повинуйтесь друг другу в страхе Божием. Напротив, если кто укажет тебе что противное Божественным заповедям, то скажи дающему наставление: Справедливо ли пред Богом слушать тебя более, нежели Бога?.. Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам».

«Должны слушатели, обученные Священному Писанию, — говорит правило свт. Василия Великого, — тщательно испытывать говоримое учителем и то, что с Писанием согласно, принимать, остальное же отвергать, а тех, кто такому учению [не согласному с Писанием] прилежит, ревностно избегать». «Слушателям божественных тайн [Под тайной святитель разумеет учение Христа, проповедь спасения — тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его (Кол. 1,26)] подобает быть мудрыми, — наставляет свт. Кирилл Александрийский, — подобает быть опытными торжниками, чтобы отличать истинную монету от поддельной». А свт. Кирилл Иерусалимский прямо обращается к собственной пастве с призывом: «Не верь запросто мне, говорящему, пока не получишь доказательства от Писания... Не доверяй моим изложениям — возможное дело, что ты обманешься, — пока обо всем не получишь свидетельства от пророков, не верь тому, что говорю я... Не принимай свидетельства человека... Не следуй тому, что теперь вещается, но тому, что написано, дабы, если я, учащий тебя, погибну, не погиб ты вместе со мною; может и ученик стать лучше учителя».

Тот же завет дан и в самом Писании. По апостольским заповедям, бездумная доверчивость неуместна при распознании верного учения и доброго учителя, — здесь нужны осторожность, рассуждение, испытание. Причины для бдительности у первых христиан были те же, что и у нынешних, ибо тогда уже много лжепророков появилось.

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Cвятитель Григорий Нисский писал: «Иные, вчера оторвавшись от своих обычных трудов, внезапно стали учителями богословия, другие – может быть, слуги, не раз подвергавшиеся бичеванию, – с важностью философствуют у нас о непостижимом… Всё в городе полно такими людьми: улицы, рынки, площади, перекрестки. Это и торговцы одеждой, и денежные менялы, и продавцы питания. Ты спросишь о монетах, а он философствует перед тобой о рожденном и нерожденном; хочешь узнать цену хлеба, а он отвечает тебе, что Отец больше Сына; справишься, готова ли баня, а он говорит, что Сын произошел из ничего».

Мне доводилось встречать эту цитату в восторженном контексте: вот, мол, как в древности простой народ увлекало богословие, какие все
были благочестивые… При том такие цитирующие не замечают, что и по тону, и даже по содержанию цитаты очевидно, что святой отец говорит об этом не как о похвале, а как о беде своего времени. Профанная «игра в богословие» есть лишь особая форма греха невежества и хулы. И неудивительно, что святитель в уста «новоявленных богословов» вкладывает еретические,
арианские взгляды.

Возвращаясь к нашему времени, приведенные слова святого Григория можно вполне принять за иллюстрацию, например, обильных и бесконечных интернет-дискуссий на богословские предметы. Для некоторых это превращается в «игру в богословие». Потому что нет главного. Того, о чем говорили отцы: «Кто молится – тот богослов, и кто богослов – тот молится», то есть, когда богословствование питается из живого опыта богообщения, корнями уходит в духовную жизнь Церкви, актуализируемую жизнью богослова. А вне этой связи – мертвое древо. Богословие без Бога. Безвредным оно не бывает и, прежде всего, для самого «игрока».

Как говорил св. Григорий Богослов: «Не всякому можно философствовать о Боге! Это вещь не дешевая и не для пресмыкающихся по земле! Добавлю также, что не всегда, не перед всеми и не обо всем можно философствовать, но нужно знать – когда, перед кем и о чем. Итак, не всем это доступно, а только тем, которые прежде всего очистили душу и тело, или, по крайней мере, очищают. Ибо для нечистого может быть небезопасно прикоснуться к чистому, как для слабого зрения – к солнечному лучу».

... в христианской духовной жизни более чем где-либо необходимы настойчивость и упорное стремление к одной цели. Настойчивость кропотливая, ежедневная здесь гораздо важнее, чем большое, единичное усилие воли или геройский подвиг. Это правило одинаково применимо как к личной жизни, так и к общественной. Блестящий, увлекающийся энтузиаст, скоро остывающий, принесет в христианском обществе меньше пользы, чем скромный труженик, незаметно, но настойчиво делающий свое дело.

Почему? Потому что христианская духовная жизнь растёт постепенно, органически развиваясь вместе с ростом души, и потому требует постоянных, непрерывных, длительных усилий воли. Усилия чрезмерные могут вызвать только напряженный искусственный ее рост, или, как говорят медики, гипертрофию, но это если и не погубит совершенно молодых зародышей ее (что нередко бывает), то, во всяком случае, отзовется очень вредными последствиями. Вот почему чрезмерные подвиги, за которые берутся часто сгоряча начинающие иноки, обыкновенно запрещаются опытными старцами.

Покойный батюшка отец Анатолий, Оптинский старец, бывший келейник известного отца Амвросия, говорил, бывало: «Большую охапку набрать немудрено, а донесешь ли? Путь дальний: до конца жизни нести... Как раз всю растеряешь. А ты по силе... по силе!..»

Я помню из времен далекого детства: на окне у нас стоял цветочный горшок, и в нем пышный душистый жасмин. Когда на нем появлялись первые бутоны, у нас часто не хватало терпения дождаться, когда они развернутся белыми, благоухающими цветами; и в нетерпении мы часто расковыривали бутон, освобождая нежные лепестки от зеленой покрышки, цветок развертывался, к нашему восторгу, нежный, ароматный, но увы!, ненадолго. Обыкновенно к вечеру того же дня он съеживался, блек и погибал, и уже ничто не могло оживить его.

Так и в духовной жизни: искусственно форсировать ее – значит губить. На пятый этаж сразу не вскочишь: надорвешься! Надо идти по лестницам, ступенька за ступенькой, через все этажи, начиная с первого. Духовная жизнь, как цветок, требует постоянного внимания и длительного ухода; нужны настойчивость и непрерывная работа над собой.

#свт_Василий_Кинешемский