Forwarded from На камне и на песке
"Некоторые спрашивали отца Паисия (Святогорца, +12.07.1994 - ЦС): "Старче, почему вы не выходите в мир, чтобы пойти в больницы и поддержать там больных? Вы же знаете, что им это нужно?" Старец отвечал, что воля Божия в том, чтобы он помогал миру со Святой Горы.
"Неужели вы думаете, что я делаю что хочу? Если я буду делать то, что сам думаю, Господь отберет у меня все то, что дал мне, потому что не будет на то Его благословения", - сказал он.
Некоторым это было непонятно. Они не могли понять, что видел и переживал Старец как цель жизни и что это была святость. <…>
Однажды один паломник заметил открытую яму и лопату неподалеку от того места, где мы беседовали. Тогда он спросил Старца, для чего эта яма. Старец признался нам, что прошлой ночью у него была мучительная боль, настолько сильная, что он выкопал яму и лег в нее, умоляя Бога взять его. "Но Господь испытывает наше терпение", - продолжил он.
Одно из его лёгких было повреждено. На вопрос, почему Бог позволил, чтобы он страдал от такого заболевания, Старец рассказал нам, что однажды его посетил в келье неизвестный прохожий, у которого была семья с маленькими детьми, и они едва сводили концы с концами. Посетитель попросил Старца помолиться за него, чтобы он смог найти работу. В тот же вечер, когда Старец молился за этого человека, Господь открыл Старцу, что этот семьянин серьезно страдал легкими.
Тогда отец Паисий обратился к Богу, чтобы Господь и ему дал ту же болезнь, что и у его ближнего. И действительно, Господь дал ему заболевание ближнего, а того исцелил в ту же ночь, как засвидетельствовал сам этот человек, позднее навестивший Старца, чтобы выразить свою благодарность. Конечно, он не знал о молитве Старца и ее результатах.
Нас оставалось немного, когда он рассказал нам об этом случае, и мы смотрели друг на друга, потеряв дар речи. Кто-то спросил: "Интересно, если бы это слышали те, кто спорили со Старцем по поводу выхода в мир, как бы они отреагировали?"
Когда мы уезжали, он подошел к нам с моим другом Димитрисом, и я спросил его: "Отче, я знаю людей, которые тяжело больны. Просить ли и мне, чтобы Бог дал мне их болезнь?"
Он молча испытующе посмотрел мне в глаза, и я в течение этих нескольких секунд чувствовал, как он проникает в мой ум. Он спросил меня: "У тебя есть семья?" - "Есть", - ответил я. Он на мгновение заглянул мне прямо в глаза и ответил: "Я одинок, у меня нет никого, чтобы горевать или расстраиваться. Но у тебя есть люди, которые будут горевать и расстроятся, так что не проси об этом. Если хочешь помочь, старайся молиться за больных". – "Многих я не знаю", - сказал я. – "Молись за больных вообще, и когда-нибудь Бог пошлет тебе встречу со многими такими людьми, за которых ты будешь молиться. Пусть Бог пошлет тебе, что Он хочет. Он знает, чего ты достоин, а чего нет, и когда послать тебе то, что Он хочет".
Слова эти я вспоминал много раз с тех пор, как был рукоположен в сан священника".
Из кн. протопресвитера Михаила Макридиса "Старец Паисий. Памятное".
"Неужели вы думаете, что я делаю что хочу? Если я буду делать то, что сам думаю, Господь отберет у меня все то, что дал мне, потому что не будет на то Его благословения", - сказал он.
Некоторым это было непонятно. Они не могли понять, что видел и переживал Старец как цель жизни и что это была святость. <…>
Однажды один паломник заметил открытую яму и лопату неподалеку от того места, где мы беседовали. Тогда он спросил Старца, для чего эта яма. Старец признался нам, что прошлой ночью у него была мучительная боль, настолько сильная, что он выкопал яму и лег в нее, умоляя Бога взять его. "Но Господь испытывает наше терпение", - продолжил он.
Одно из его лёгких было повреждено. На вопрос, почему Бог позволил, чтобы он страдал от такого заболевания, Старец рассказал нам, что однажды его посетил в келье неизвестный прохожий, у которого была семья с маленькими детьми, и они едва сводили концы с концами. Посетитель попросил Старца помолиться за него, чтобы он смог найти работу. В тот же вечер, когда Старец молился за этого человека, Господь открыл Старцу, что этот семьянин серьезно страдал легкими.
Тогда отец Паисий обратился к Богу, чтобы Господь и ему дал ту же болезнь, что и у его ближнего. И действительно, Господь дал ему заболевание ближнего, а того исцелил в ту же ночь, как засвидетельствовал сам этот человек, позднее навестивший Старца, чтобы выразить свою благодарность. Конечно, он не знал о молитве Старца и ее результатах.
Нас оставалось немного, когда он рассказал нам об этом случае, и мы смотрели друг на друга, потеряв дар речи. Кто-то спросил: "Интересно, если бы это слышали те, кто спорили со Старцем по поводу выхода в мир, как бы они отреагировали?"
Когда мы уезжали, он подошел к нам с моим другом Димитрисом, и я спросил его: "Отче, я знаю людей, которые тяжело больны. Просить ли и мне, чтобы Бог дал мне их болезнь?"
Он молча испытующе посмотрел мне в глаза, и я в течение этих нескольких секунд чувствовал, как он проникает в мой ум. Он спросил меня: "У тебя есть семья?" - "Есть", - ответил я. Он на мгновение заглянул мне прямо в глаза и ответил: "Я одинок, у меня нет никого, чтобы горевать или расстраиваться. Но у тебя есть люди, которые будут горевать и расстроятся, так что не проси об этом. Если хочешь помочь, старайся молиться за больных". – "Многих я не знаю", - сказал я. – "Молись за больных вообще, и когда-нибудь Бог пошлет тебе встречу со многими такими людьми, за которых ты будешь молиться. Пусть Бог пошлет тебе, что Он хочет. Он знает, чего ты достоин, а чего нет, и когда послать тебе то, что Он хочет".
Слова эти я вспоминал много раз с тех пор, как был рукоположен в сан священника".
Из кн. протопресвитера Михаила Макридиса "Старец Паисий. Памятное".
Старец Иероним говорил: «...Не оставляй молитвы. Бойся нерадения и равнодушия. Когда ты молишься утром и чувствуешь умиление, то весь день будешь летать, как на крыльях. А когда ты утро начинаешь без молитвы, то все у тебя пойдет кувырком».
Так же старец такие давал советы своему духовному чаду относительно молитвы: «...Больше твори молитву, создавая для этого и подходящую тишину. Если не можешь много молиться утром, то молись в полдень или вечером. Выбери себе такой час для молитвы, в который была бы тишина. Молись, пока не сойдет дождь, то есть пока не придут слезы. Многие молятся ночь напролет и не насыщаются. Молитва – это усладительное занятие».
#старец_Иероним_Эгинский
Так же старец такие давал советы своему духовному чаду относительно молитвы: «...Больше твори молитву, создавая для этого и подходящую тишину. Если не можешь много молиться утром, то молись в полдень или вечером. Выбери себе такой час для молитвы, в который была бы тишина. Молись, пока не сойдет дождь, то есть пока не придут слезы. Многие молятся ночь напролет и не насыщаются. Молитва – это усладительное занятие».
#старец_Иероним_Эгинский
Афонская школа
прп. Ефрем Катунакский
Старец Ефрем из Катунаки провел шестьдесят пять лет строгой подвижнической жизни на Святой Горе и из них сорок два года — в качестве послушника. О мере его послушнического подвига свидетельствует такой эпизод. Некогда отец Ефрем был поставлен перед мучительным для своей совести выбором из-за принципиальных разногласий со своим старцем по календарному вопросу [Старец о. Ефрема иеросхимонах Никифор (Рупакас; 1 1973) придерживался в этом вопросе строгих зилотских правил, тогда как о. Ефрем вместе со старцем Иосифом Исихастом пришли к иным убеждениям]. Тогда он решил, что нужно поступиться своими убеждениями ради преданности наставнику и «совершить послушание до самой смерти своего сурового старца, а потом уже продолжить жизнь по Преданию Церкви». Об этом просил и старец: «Потерпи немного и после моей смерти делай все, что хочешь». И он потерпел. Терпеть пришлось двадцать три года. К тому времени отец Ефрем уже сам стал старцем и у него появились свои ученики.
Нынешний игумен Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем, знавший лично Катунакского подвижника, говорит о нем так: «Благодаря тщательному хранению своей совести, крайнему прилежанию в подвиге послушания и молитвы отец Ефрем, содействием Божественной благодати, стал одним из современных преподобных отцов Святой Горы [По словам старца Иосифа Ватопедского, «всей своей святой жизнью отец Ефрем Катунакский показывает, что он был точным последователем блаженного старца Иосифа Исихаста, стоявшего у истоков возрождения афонского монашества, умного делания и созерцательной жизни как средоточия православной духовности»]. Несмотря на то, что старец был великим исихастом, монахам, в качестве пути к духовному совершенству, он предлагал послушание. В особенности он настаивал на том, чтобы послушник упокоивал своего старца: это служит знамением и показателем духовного преуспеяния монаха».
Приводим некоторые высказывания Катунакского старца, имеющие отношение к святоотеческому учению о послушании.
«Наш старец Иосиф Исихаст был крайне строгим безмолвником и делателем умной молитвы. Однако, закладывая фундамент нашей духовной жизни, он учил нас не безмолвию и умной молитве, а общему жительству и послушанию... Христос, придя на землю, не стал особножителем, не стал жить отдельно от других, а вместе со святыми апостолами составил киновию. Почитайте, что пишет прп. Феодор Студит: “Мы призваны Христом подражать Его жизни, но в общежительном монастыре”. Застарелой раной падшего человека являются самоуверенность, своеначалие, своеволие. Общежительный устав легко исцеляет эти смертельные раны... Жития наших отцов показывают, что многие люди легко и удобно достигли святости без каких-либо великих трудов, жертв или аскетических подвигов, ибо подвизались в послушании. Послушание — это деятельное смирение... Киновиальная жизнь для человека с любым характером будет результативнее, чем какая-либо иная... Послушание здесь легче исполнимо, нежели в жизни пустынной и уединенной. Пустынник исполняет лишь свою волю... В киновии мы находим взаимопомощь, которая поддерживает более немощных, в то время как один, если упадет, кто поднимет его?.. Горе одному...
Я разделяю послушание на три степени. Первая: я совершаю послушание, потому что это догмат духовной жизни. Примером для меня служит наш Искупитель. Вторая: я совершаю послушание, чтобы заработать награду. Эта стадия лучше первой, но не совершенная. Третья: я совершаю послушание по благоговению и любви к старцу, как к Самому Христу. Старец — это уста Христовы. Это таинство нашей Церкви...
Наш духовный отец старец Иосиф говорил нам: “Чем больше у вас благоговения, чем больше самоотречения, чем больше у вас веры старцу, тем больше вы и получаете”. Духовную силу мы получаем соразмерно своей вере старцу и послушанию ему... Старцу мы оказываем слепое послушание. Лет через пятнадцать придет послушание рассудительное...
прп. Ефрем Катунакский
Старец Ефрем из Катунаки провел шестьдесят пять лет строгой подвижнической жизни на Святой Горе и из них сорок два года — в качестве послушника. О мере его послушнического подвига свидетельствует такой эпизод. Некогда отец Ефрем был поставлен перед мучительным для своей совести выбором из-за принципиальных разногласий со своим старцем по календарному вопросу [Старец о. Ефрема иеросхимонах Никифор (Рупакас; 1 1973) придерживался в этом вопросе строгих зилотских правил, тогда как о. Ефрем вместе со старцем Иосифом Исихастом пришли к иным убеждениям]. Тогда он решил, что нужно поступиться своими убеждениями ради преданности наставнику и «совершить послушание до самой смерти своего сурового старца, а потом уже продолжить жизнь по Преданию Церкви». Об этом просил и старец: «Потерпи немного и после моей смерти делай все, что хочешь». И он потерпел. Терпеть пришлось двадцать три года. К тому времени отец Ефрем уже сам стал старцем и у него появились свои ученики.
Нынешний игумен Ватопедского монастыря архимандрит Ефрем, знавший лично Катунакского подвижника, говорит о нем так: «Благодаря тщательному хранению своей совести, крайнему прилежанию в подвиге послушания и молитвы отец Ефрем, содействием Божественной благодати, стал одним из современных преподобных отцов Святой Горы [По словам старца Иосифа Ватопедского, «всей своей святой жизнью отец Ефрем Катунакский показывает, что он был точным последователем блаженного старца Иосифа Исихаста, стоявшего у истоков возрождения афонского монашества, умного делания и созерцательной жизни как средоточия православной духовности»]. Несмотря на то, что старец был великим исихастом, монахам, в качестве пути к духовному совершенству, он предлагал послушание. В особенности он настаивал на том, чтобы послушник упокоивал своего старца: это служит знамением и показателем духовного преуспеяния монаха».
Приводим некоторые высказывания Катунакского старца, имеющие отношение к святоотеческому учению о послушании.
«Наш старец Иосиф Исихаст был крайне строгим безмолвником и делателем умной молитвы. Однако, закладывая фундамент нашей духовной жизни, он учил нас не безмолвию и умной молитве, а общему жительству и послушанию... Христос, придя на землю, не стал особножителем, не стал жить отдельно от других, а вместе со святыми апостолами составил киновию. Почитайте, что пишет прп. Феодор Студит: “Мы призваны Христом подражать Его жизни, но в общежительном монастыре”. Застарелой раной падшего человека являются самоуверенность, своеначалие, своеволие. Общежительный устав легко исцеляет эти смертельные раны... Жития наших отцов показывают, что многие люди легко и удобно достигли святости без каких-либо великих трудов, жертв или аскетических подвигов, ибо подвизались в послушании. Послушание — это деятельное смирение... Киновиальная жизнь для человека с любым характером будет результативнее, чем какая-либо иная... Послушание здесь легче исполнимо, нежели в жизни пустынной и уединенной. Пустынник исполняет лишь свою волю... В киновии мы находим взаимопомощь, которая поддерживает более немощных, в то время как один, если упадет, кто поднимет его?.. Горе одному...
Я разделяю послушание на три степени. Первая: я совершаю послушание, потому что это догмат духовной жизни. Примером для меня служит наш Искупитель. Вторая: я совершаю послушание, чтобы заработать награду. Эта стадия лучше первой, но не совершенная. Третья: я совершаю послушание по благоговению и любви к старцу, как к Самому Христу. Старец — это уста Христовы. Это таинство нашей Церкви...
Наш духовный отец старец Иосиф говорил нам: “Чем больше у вас благоговения, чем больше самоотречения, чем больше у вас веры старцу, тем больше вы и получаете”. Духовную силу мы получаем соразмерно своей вере старцу и послушанию ему... Старцу мы оказываем слепое послушание. Лет через пятнадцать придет послушание рассудительное...
Все страсти постепенно исцеляются послушанием. Не спасают ни священство, ни пост, ни подвиг. Только послушание. Послушание творит чудеса. Послушание — это смирение. Оно принесет все дары. За послушание Христос дарует молитву. Спасает не молитва, а послушание. Богословие — следствие молитвы. А молитва — плод послушания. Если обладаешь послушанием, то найдешь и молитву, и богословие. Если же нет у тебя послушания, то ты не обретешь ничего, а потеряешь и то, что имеешь. Послушание является источником молитвы. А молитва — это источник благодати, слез, Божественного просвещения, теплоты и Божественной ревности. Без послушания — что бы мы ни делали, у нас ничего не получится».
Когда обращавшиеся к отцу Ефрему спрашивали об ошибках и недостатках своих старцев, то он объяснял: «Если ты видишь в других недостатки, особенно же в своем старце, знай, что твоя духовная жизнь в упадке, что она ниспровержена и необходимо сугубое покаяние и Самоукорение. Когда я смотрю на своих братьев и осуждаю их про себя, то, значит, дела мои плохи. Я должен хорошенько увериться в том, что каждый брат хорош и свят и только я являюсь самым никчемным. При каждом случае недопонимания класть поклон буду я, виновен я или нет... Никогда не буду причащаться Божественных Тайн, если я огорчил какого-нибудь брата и не примирился с ним... У меня была великая брань уйти от отца Никифора, но по совету и молитвам старца Иосифа я терпел. И не раскаялся в этом, потому что благодать, по прошествии сорока лет, показала мне, что то, что я делал, было угодно воле Божией... Когда я внутренне осуждаю старца, - да знаю, что со мною не все в порядке. Не я судья моего старца».
Даже если в совете старца есть ошибка, Бог ради послушания обратит это в душевную пользу. Старец Иосиф Исихаст говорил: «Для послушника и ошибочное повеление будет на благо. И это только лишь благодаря послушанию». Не имеет значения, кто является старцем. Какую пользу принесло Иуде то, что его старцем был Христос?.. Какую пользу принесло Адаму то, что он был в раю и что его старцем был Сам Бог? Никакой. И рай был ему не на пользу, потому что он ослушался... Плоды полного послушания я вкусил у старца Иосифа... Благодать послушания окружает послушника подобно огню, и диавол не может причинить ему вреда».
«Послушание — жизнь, а непослушание — смерть, среднего не дано. Послушанием своему старцу... монах прокладывает себе дорогу в рай. Диавол нас не боится, он не считается с нами - он послушания боится... Жил в послушании — пойдешь в рай! Не живешь в послушании — не можешь умно молиться, нельзя причащаться, нельзя служить — ты уготовлен в ад... Не только старцу, но и друг другу будем оказывать послушание... Отлучился твой старец — спроси брата своего, и как он тебе скажет — так и поступи... Самоуничижение - это немалый труд, но иначе ничего не получится... Как послушник, я приобрел некий опыт, ведь сорок лет послушником и лет пятнадцать, как старец... Спустя годы приходит “различительное” послушание. Но в том возрасте, в каком вы сейчас, вы все должны иметь слепое послушание. Новоначальный должен пройти через колесование на пути неразличительного, то есть слепого, послушания. Никаких рассуждений - только: “благословите”. Когда пройдет десять-пятнадцать лет, наступает пора “различительного” послушания, которое есть результат послушания слепого, безоговорочного».
«Монашеская жизнь и очень проста, и очень сложна. Для настоящего послушника монашеская жизнь — это рай... Наш старец Иосиф вместе с отцом Арсением подвизались настолько сурово, что такие подвиги мы можем встретить только в житиях великих святых. И все же этот великий подвижник, кроме подвижнических трудов, всегда похвалял послушание. Хочешь стяжать дары? Послушание! Хочешь приобрести молитву, хочешь слезы? Послушание! Хочешь дара чудотворения, прозрения, предведения? Все через послушание и только послушанием!»
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Когда обращавшиеся к отцу Ефрему спрашивали об ошибках и недостатках своих старцев, то он объяснял: «Если ты видишь в других недостатки, особенно же в своем старце, знай, что твоя духовная жизнь в упадке, что она ниспровержена и необходимо сугубое покаяние и Самоукорение. Когда я смотрю на своих братьев и осуждаю их про себя, то, значит, дела мои плохи. Я должен хорошенько увериться в том, что каждый брат хорош и свят и только я являюсь самым никчемным. При каждом случае недопонимания класть поклон буду я, виновен я или нет... Никогда не буду причащаться Божественных Тайн, если я огорчил какого-нибудь брата и не примирился с ним... У меня была великая брань уйти от отца Никифора, но по совету и молитвам старца Иосифа я терпел. И не раскаялся в этом, потому что благодать, по прошествии сорока лет, показала мне, что то, что я делал, было угодно воле Божией... Когда я внутренне осуждаю старца, - да знаю, что со мною не все в порядке. Не я судья моего старца».
Даже если в совете старца есть ошибка, Бог ради послушания обратит это в душевную пользу. Старец Иосиф Исихаст говорил: «Для послушника и ошибочное повеление будет на благо. И это только лишь благодаря послушанию». Не имеет значения, кто является старцем. Какую пользу принесло Иуде то, что его старцем был Христос?.. Какую пользу принесло Адаму то, что он был в раю и что его старцем был Сам Бог? Никакой. И рай был ему не на пользу, потому что он ослушался... Плоды полного послушания я вкусил у старца Иосифа... Благодать послушания окружает послушника подобно огню, и диавол не может причинить ему вреда».
«Послушание — жизнь, а непослушание — смерть, среднего не дано. Послушанием своему старцу... монах прокладывает себе дорогу в рай. Диавол нас не боится, он не считается с нами - он послушания боится... Жил в послушании — пойдешь в рай! Не живешь в послушании — не можешь умно молиться, нельзя причащаться, нельзя служить — ты уготовлен в ад... Не только старцу, но и друг другу будем оказывать послушание... Отлучился твой старец — спроси брата своего, и как он тебе скажет — так и поступи... Самоуничижение - это немалый труд, но иначе ничего не получится... Как послушник, я приобрел некий опыт, ведь сорок лет послушником и лет пятнадцать, как старец... Спустя годы приходит “различительное” послушание. Но в том возрасте, в каком вы сейчас, вы все должны иметь слепое послушание. Новоначальный должен пройти через колесование на пути неразличительного, то есть слепого, послушания. Никаких рассуждений - только: “благословите”. Когда пройдет десять-пятнадцать лет, наступает пора “различительного” послушания, которое есть результат послушания слепого, безоговорочного».
«Монашеская жизнь и очень проста, и очень сложна. Для настоящего послушника монашеская жизнь — это рай... Наш старец Иосиф вместе с отцом Арсением подвизались настолько сурово, что такие подвиги мы можем встретить только в житиях великих святых. И все же этот великий подвижник, кроме подвижнических трудов, всегда похвалял послушание. Хочешь стяжать дары? Послушание! Хочешь приобрести молитву, хочешь слезы? Послушание! Хочешь дара чудотворения, прозрения, предведения? Все через послушание и только послушанием!»
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Слухи дошли до наших глухих, тихих мест, из шумнаго и светлаго Питера такия, какая-то преумная и презнатная дама писала прекрасноречиво письмо к какому-то монаху о зримом ею в себе необъятном числе её согрешений, и будто тот монах, как видится не академик, отвечал ей: «матушка! на грехи свои смотреть так тонко не с твоим носом»... Слух выдаю за слух; – было ли то, или не было, о том ниже разсуждать дерзаю; и позволяются ли в Питере, столице просвещения и образованности, такие грубости, – знать не знаю. А если б меня спросили, каков совет монаха даме столичной, то я бы отвечал со всею провинциальною откровенностию: «совет грубенек, да верненек, и надо бы этой даме такой совет на стенке зарубить и крепко-накрепко его держаться». Покаяние, приличествующее благочестивому христианину, живущему посреди мира, сосчитываться ежедневно вечером со своею совестию. И предовольно! Если христианин будет стараться жить по заповедям и ежедневно проверять себя, то мало-помалу стяжет сокрушение духа, которое еще далеко отстоит от покаяния – видения.
В преподавание советов не надо бы Вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу. Очень Вы святы: как раз человека и на распятие! Да и распинать то не умеете: только мучите напрасно. Все Вы хотите разумом да собою взять, а надо – верою да Богом.
#свт_Игнатий_Брянчанинов
В преподавание советов не надо бы Вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу. Очень Вы святы: как раз человека и на распятие! Да и распинать то не умеете: только мучите напрасно. Все Вы хотите разумом да собою взять, а надо – верою да Богом.
#свт_Игнатий_Брянчанинов
6. К некоему спрашивающему относительно обуздания чрева.
Что скажу о чреве — царе страстей? Если можешь его умертвить или сделать полумертвым, не давай ему послабления. Подчинило оно меня, возлюбленный, и я, как раб и данник его, служу ему, сотруднику демонов и вместителю страстей. Чрез него происходит наше падение и чрез него наше восстание, когда оно повинуется хорошей дисциплине. Чрез него мы ниспали из первого и второго Божественного достоинства, потому что, изначала подвергшиеся порче, мы снова восстановлены во Христе. И вот теперь опять отчуждились от Бога пренебрежением Его заповедей, оберегающих и умножающих благодать при совершенствовании души. Не зная того, мы прельщаемся, думая, что пребываем с Богом.
Много различий в питании имеют тела, как сказа¬ли отцы. Один человек мало, другой много требует для поддержания своей природной крепости. Каждый довольствуется пищей по силе и привычке. Однако безмолвствующий всякий раз должен быть голодающим, не насыщаясь. Когда чрево отягощено и ум чрез это помутился, тогда [человек] не в состоянии произносить молитву напряженно или чисто. Под влиянием испарений от многих яств он клонится ко сну, сильно желает скорее лечь, а благодаря тому во сне на его ум нападают бесчисленные фантастические образы. Ввиду этого желающему получить спасение и ради Господа принуждающему себя жить безмолвно, как я думаю, хлеба достаточно 3/4 фунта, воды или вина — ежедневно три или четыре чаши; от всех случайно имеющихся питательных продуктов следует вкушать понемногу, избегая пресыщения, что¬бы таким мудрым употреблением пищи, именно пробованием всех яств, можно было удалиться от гордости и, благодаря за все Бога, не показать гнушения Божиими творениями, весьма прекрасными. Таково рассуждение благоразумных. Немощным же верою и душою более полезно воздержание от пищи. Им и апостол повелел есть злаки (см.: Рим. 14, 2), потому что они не веруют, что Бог сохранит их. Что же я скажу тебе? Ты искал правила в питании, но оно весьма тяжело тебе, старому. Молодые же могут сохранить в пище вес и меры. Как же ты удержишь то правило? Тебе при вкушении следует соблюдать свободу во всем. Если же ты будешь побеждаться чревоугодием, раскаивайся, вновь начинай исправляться и не прекращай так поступать всякий раз, падая и вставая, всегда упрекая себя самого, а нс другого, и будешь иметь покой, мудро, по Писанию, совершая победу чрез падения. Впрочем, не преступай границы, какую мы обозначили прежде, и достаточно будет тебе, так как остальные яства не укрепляют тела столько, сколько употребление хлеба и воды. Потому и пророк, другое вменяя ни во что, сказал: «Сын человеческий, ешь весом хлеб твой и мерой пей воду» (см.: Иез. 4, 9 и далее). Питание имеет три предела: воздержание, довольство и сытость. Воздержние выражается в ощущении голода и после вкушения, довольство — в том, чтобы не голодать и не отягощаться, сытость же — в незначительном отягощении пищей. После насыщения есть — это дверь чревобесия, чрез которую входит блуд. Ты же, тщательно осознавши сказанное, не преступая границ, избери по своей силе лучшее, потому что совершенным, по апостолу, свойственно то, чтобы и насыщаться, и голодать, и во всем быть сильным (см.: Флп. 4, 12-13).
Перевод: #епископ_Вениамин_Милов
Что скажу о чреве — царе страстей? Если можешь его умертвить или сделать полумертвым, не давай ему послабления. Подчинило оно меня, возлюбленный, и я, как раб и данник его, служу ему, сотруднику демонов и вместителю страстей. Чрез него происходит наше падение и чрез него наше восстание, когда оно повинуется хорошей дисциплине. Чрез него мы ниспали из первого и второго Божественного достоинства, потому что, изначала подвергшиеся порче, мы снова восстановлены во Христе. И вот теперь опять отчуждились от Бога пренебрежением Его заповедей, оберегающих и умножающих благодать при совершенствовании души. Не зная того, мы прельщаемся, думая, что пребываем с Богом.
Много различий в питании имеют тела, как сказа¬ли отцы. Один человек мало, другой много требует для поддержания своей природной крепости. Каждый довольствуется пищей по силе и привычке. Однако безмолвствующий всякий раз должен быть голодающим, не насыщаясь. Когда чрево отягощено и ум чрез это помутился, тогда [человек] не в состоянии произносить молитву напряженно или чисто. Под влиянием испарений от многих яств он клонится ко сну, сильно желает скорее лечь, а благодаря тому во сне на его ум нападают бесчисленные фантастические образы. Ввиду этого желающему получить спасение и ради Господа принуждающему себя жить безмолвно, как я думаю, хлеба достаточно 3/4 фунта, воды или вина — ежедневно три или четыре чаши; от всех случайно имеющихся питательных продуктов следует вкушать понемногу, избегая пресыщения, что¬бы таким мудрым употреблением пищи, именно пробованием всех яств, можно было удалиться от гордости и, благодаря за все Бога, не показать гнушения Божиими творениями, весьма прекрасными. Таково рассуждение благоразумных. Немощным же верою и душою более полезно воздержание от пищи. Им и апостол повелел есть злаки (см.: Рим. 14, 2), потому что они не веруют, что Бог сохранит их. Что же я скажу тебе? Ты искал правила в питании, но оно весьма тяжело тебе, старому. Молодые же могут сохранить в пище вес и меры. Как же ты удержишь то правило? Тебе при вкушении следует соблюдать свободу во всем. Если же ты будешь побеждаться чревоугодием, раскаивайся, вновь начинай исправляться и не прекращай так поступать всякий раз, падая и вставая, всегда упрекая себя самого, а нс другого, и будешь иметь покой, мудро, по Писанию, совершая победу чрез падения. Впрочем, не преступай границы, какую мы обозначили прежде, и достаточно будет тебе, так как остальные яства не укрепляют тела столько, сколько употребление хлеба и воды. Потому и пророк, другое вменяя ни во что, сказал: «Сын человеческий, ешь весом хлеб твой и мерой пей воду» (см.: Иез. 4, 9 и далее). Питание имеет три предела: воздержание, довольство и сытость. Воздержние выражается в ощущении голода и после вкушения, довольство — в том, чтобы не голодать и не отягощаться, сытость же — в незначительном отягощении пищей. После насыщения есть — это дверь чревобесия, чрез которую входит блуд. Ты же, тщательно осознавши сказанное, не преступая границ, избери по своей силе лучшее, потому что совершенным, по апостолу, свойственно то, чтобы и насыщаться, и голодать, и во всем быть сильным (см.: Флп. 4, 12-13).
Перевод: #епископ_Вениамин_Милов
6. Как пищу принимать
Что сказать об утробе, царице страстей? Если можешь умертвить ее или полумертвою сделать, не давай ослабы. Одолела она меня, возлюбленне, и я служу ей как раб и данник. Она содейственница бесов и обиталище страстей. Чрез нее бывает падение наше и чрез нее восстание, когда она благочинствует. Чрез нее потеряли мы и первое и второе божественное достоинство. Ибо после растления, древле бывшего, мы обновлены во Христе; но се ныне опять отпали мы от Бога, чрез пренебрежение заповедей, кои сохраняют и возращают благодать в преуспеянии, хотя не сознавая сего, возносимся, мняся с Богом быти.
В деле питания телесного большое бывает различие, как сказали отцы: иному мало, а другому много требуется для поддержания естественных сил своих, и каждый удовлетворяется пищей по силам своим и навыку. Но безмолвствующий всегда должен быть голодующим, не давая себе пищи до сыта. Ибо когда стомах отягчен бывает и ум чрез то помутится, тогда не может человек творить молитву крепко и чисто; но под действием испарения от многих брашен клонимый ко сну вожделевает поскорее лечь соснуть, – от чего бесчисленные мечтания во сне наполняют ум. Итак, желающему спасение улучить и нудящему себя Господа ради жить безмолвно, хлеба, как полагаю, достаточно литры (три четверти фунта), воды или вина в день три или четыре чаши, и прочих снедей, какие случаются, вкусить понемногу, не допуская себя до насыщения, чтоб таким мудрым употреблением пищи, т.е. вкушением от всех снедей, с одной стороны избегнуть кичения, с другой не показать гнушения Божиими творениями, зело добрыми, за все благодаря Бога. Таково рассуждение благоразумных! Немощным же в вере воздержание от снедей более полезно и Апостол таковым повелел «зелье ясти» (Рим. 14, 2), так как они не веруют, что Бог сохранит их. Что же тебе сказать? Ты попросил правила, а оно обычно тяжело особенно тебе старому. Юнейшие не могут удерживать всегда вес в меру, а ты как удержишь это? Тебе надо свободно действовать в приятии пищи. Когда будешь побеждаем, раскаиваясь зазрев себя, – и новые употребляй усилия. И не переставай так поступать всегда, падая и восставая и при этом себя одного укоряя, а не другого кого, – и будешь иметь покой, премудро падениями стяжая себе победу; однако же не преступай предела, который мы положили впереди, – и довлеет ти: ибо не укрепляют столько тела прочие снеди, как хлеб и вода. Почему Пророк, другое все ни во что не считая, сказал только: «сыне человече! яждь весом хлеб твой и воду мерою пий» (Иезек. 4, 9 и т.д.). Три предела имеет пищи вкушение: воздержание, доволь и сытость. Воздержание есть алкать немного и поевши; доволь – ни алкать, ни отягощаться; сытость – отягощаться немного. А по насыщении и еще есть – дверь есть чревобесия, коей входит блуд. Ты же, зная сие наверное, по силе своей избирай себе лучшее, не преступая пределов: ибо совершенным свойственно и то, чтоб, по Апостолу, «и насыщаться и алкать, и во всем мощным быть» (Филип. 4, 12. 13).
Перевод: #свт_Феофан_Затворник
#прп_Григорий_Синаит
Что сказать об утробе, царице страстей? Если можешь умертвить ее или полумертвою сделать, не давай ослабы. Одолела она меня, возлюбленне, и я служу ей как раб и данник. Она содейственница бесов и обиталище страстей. Чрез нее бывает падение наше и чрез нее восстание, когда она благочинствует. Чрез нее потеряли мы и первое и второе божественное достоинство. Ибо после растления, древле бывшего, мы обновлены во Христе; но се ныне опять отпали мы от Бога, чрез пренебрежение заповедей, кои сохраняют и возращают благодать в преуспеянии, хотя не сознавая сего, возносимся, мняся с Богом быти.
В деле питания телесного большое бывает различие, как сказали отцы: иному мало, а другому много требуется для поддержания естественных сил своих, и каждый удовлетворяется пищей по силам своим и навыку. Но безмолвствующий всегда должен быть голодующим, не давая себе пищи до сыта. Ибо когда стомах отягчен бывает и ум чрез то помутится, тогда не может человек творить молитву крепко и чисто; но под действием испарения от многих брашен клонимый ко сну вожделевает поскорее лечь соснуть, – от чего бесчисленные мечтания во сне наполняют ум. Итак, желающему спасение улучить и нудящему себя Господа ради жить безмолвно, хлеба, как полагаю, достаточно литры (три четверти фунта), воды или вина в день три или четыре чаши, и прочих снедей, какие случаются, вкусить понемногу, не допуская себя до насыщения, чтоб таким мудрым употреблением пищи, т.е. вкушением от всех снедей, с одной стороны избегнуть кичения, с другой не показать гнушения Божиими творениями, зело добрыми, за все благодаря Бога. Таково рассуждение благоразумных! Немощным же в вере воздержание от снедей более полезно и Апостол таковым повелел «зелье ясти» (Рим. 14, 2), так как они не веруют, что Бог сохранит их. Что же тебе сказать? Ты попросил правила, а оно обычно тяжело особенно тебе старому. Юнейшие не могут удерживать всегда вес в меру, а ты как удержишь это? Тебе надо свободно действовать в приятии пищи. Когда будешь побеждаем, раскаиваясь зазрев себя, – и новые употребляй усилия. И не переставай так поступать всегда, падая и восставая и при этом себя одного укоряя, а не другого кого, – и будешь иметь покой, премудро падениями стяжая себе победу; однако же не преступай предела, который мы положили впереди, – и довлеет ти: ибо не укрепляют столько тела прочие снеди, как хлеб и вода. Почему Пророк, другое все ни во что не считая, сказал только: «сыне человече! яждь весом хлеб твой и воду мерою пий» (Иезек. 4, 9 и т.д.). Три предела имеет пищи вкушение: воздержание, доволь и сытость. Воздержание есть алкать немного и поевши; доволь – ни алкать, ни отягощаться; сытость – отягощаться немного. А по насыщении и еще есть – дверь есть чревобесия, коей входит блуд. Ты же, зная сие наверное, по силе своей избирай себе лучшее, не преступая пределов: ибо совершенным свойственно и то, чтоб, по Апостолу, «и насыщаться и алкать, и во всем мощным быть» (Филип. 4, 12. 13).
Перевод: #свт_Феофан_Затворник
#прп_Григорий_Синаит
«Любить Бога никакие дела не мешают»
— Суета мешает…
— Старец Силуан говорит: «Любить Бога никакие дела не мешают».
— А применимо ли это понятие к нашей современной жизни, особенно мирской? Ведь наш век «отмечен» особой суетой и безверием. Слышит ли современных людей Бог? Доступна ли им сегодня та «живая» молитва, о которой Вы говорите?
— Иногда мы спускаемся с гор в селение, останавливаемся у мирских людей, общаемся со здешними многонациональными жителями. И порой мы просто удивляемся, насколько в таких осуетившихся, казалось бы, до предела людях теплится живая, искренняя вера. Бывает, заходит речь о житейских делах и скорбях, и простая мирская женщина говорит:
— Я пошла, помолилась, и Господь дал то-то и то-то.
Другая ей говорит:
— Как это Бог может нас услышать?
Но первая с уверенностью отвечает:
— Я стояла (столько-то времени), молилась, и Бог меня не услышит? Этого не может быть!
И, действительно, видишь: она получает то, что просила.
А вот конкретный пример, как молилась одна молодая женщина. Когда мы однажды спустились в селение, она рассказала нам следующую историю: «В один из вечеров сидели мы на кухне, было нас человек десять[1]. Они разговаривают между собой, а я сижу на стуле, смотрю на иконы и молюсь внутренне, Иисусову молитву читаю[2]. Вдруг все как бы подернулось какой-то дымкой, я никого не стала видеть и никого не стала слышать. А молитва — такая сладкая и приятная… И вдруг за окном раздался голос: „У-у-у! Христиане, кому вы молитесь!.. вы бумажке молитесь!.. кому вы молитесь!..“ Я встрепенулась, смотрю на всех — думала, что все слышат.
— Вы что-нибудь слышали?
— Нет, мы ничего не слышали. А что?
И я поняла, что кроме меня никто этого голоса не слышал» [Относительно бесовского вопля необходимо сделать дополнительное пояснение. Эта женщина, ее сестра и брат были соблазняемы иеговистами и даже склонились к общению с ними. Согласно их учения, они уже начали смотреть на иконы без веры и должного почитания, но после нескольких наших бесед все же начали возвращаться в лоно Православной Церкви. Потому-то раздраженный бес и кричал за окном (прим. автора)].
Вот пример женщины-мирянки, которая, при ее искреннем желании молиться живо, получила такую молитву. Господь нелицеприятно дал ей этот опыт.
Господь слышит каждого человека, будь то монах, мирянин или неофит (т. е. новоначальный) — лишь бы человек искренне обращался к Богу. В какой форме — или Иисусову молитву он читает, или Псалтирь читает, или по молитвослову утренние и вечерние молитвы — это не столь важно. Нужна только искренняя, сердечная непосредственность, можно сказать, детская обращенность к Богу. И Бог, будучи нашим Отцом, принимает наше обращение сердца [Только нужно следить за тем, чтобы высказываемые нами желания были бы угодными Богу (прим. автора)].
#монах_Константин
— Суета мешает…
— Старец Силуан говорит: «Любить Бога никакие дела не мешают».
— А применимо ли это понятие к нашей современной жизни, особенно мирской? Ведь наш век «отмечен» особой суетой и безверием. Слышит ли современных людей Бог? Доступна ли им сегодня та «живая» молитва, о которой Вы говорите?
— Иногда мы спускаемся с гор в селение, останавливаемся у мирских людей, общаемся со здешними многонациональными жителями. И порой мы просто удивляемся, насколько в таких осуетившихся, казалось бы, до предела людях теплится живая, искренняя вера. Бывает, заходит речь о житейских делах и скорбях, и простая мирская женщина говорит:
— Я пошла, помолилась, и Господь дал то-то и то-то.
Другая ей говорит:
— Как это Бог может нас услышать?
Но первая с уверенностью отвечает:
— Я стояла (столько-то времени), молилась, и Бог меня не услышит? Этого не может быть!
И, действительно, видишь: она получает то, что просила.
А вот конкретный пример, как молилась одна молодая женщина. Когда мы однажды спустились в селение, она рассказала нам следующую историю: «В один из вечеров сидели мы на кухне, было нас человек десять[1]. Они разговаривают между собой, а я сижу на стуле, смотрю на иконы и молюсь внутренне, Иисусову молитву читаю[2]. Вдруг все как бы подернулось какой-то дымкой, я никого не стала видеть и никого не стала слышать. А молитва — такая сладкая и приятная… И вдруг за окном раздался голос: „У-у-у! Христиане, кому вы молитесь!.. вы бумажке молитесь!.. кому вы молитесь!..“ Я встрепенулась, смотрю на всех — думала, что все слышат.
— Вы что-нибудь слышали?
— Нет, мы ничего не слышали. А что?
И я поняла, что кроме меня никто этого голоса не слышал» [Относительно бесовского вопля необходимо сделать дополнительное пояснение. Эта женщина, ее сестра и брат были соблазняемы иеговистами и даже склонились к общению с ними. Согласно их учения, они уже начали смотреть на иконы без веры и должного почитания, но после нескольких наших бесед все же начали возвращаться в лоно Православной Церкви. Потому-то раздраженный бес и кричал за окном (прим. автора)].
Вот пример женщины-мирянки, которая, при ее искреннем желании молиться живо, получила такую молитву. Господь нелицеприятно дал ей этот опыт.
Господь слышит каждого человека, будь то монах, мирянин или неофит (т. е. новоначальный) — лишь бы человек искренне обращался к Богу. В какой форме — или Иисусову молитву он читает, или Псалтирь читает, или по молитвослову утренние и вечерние молитвы — это не столь важно. Нужна только искренняя, сердечная непосредственность, можно сказать, детская обращенность к Богу. И Бог, будучи нашим Отцом, принимает наше обращение сердца [Только нужно следить за тем, чтобы высказываемые нами желания были бы угодными Богу (прим. автора)].
#монах_Константин
Господи, в покаянии приими мя
За все грехи человеческие каюсь пред Тобою, Господи многомилостивый. Посмотри, семя всех грехов в крови моей! Усердием своим и милостью Твоею, сна не ведая, искореняю злое семя сие. Чтобы не плевелы, а пшеницу приносила нива Господня.
Каюсь за всех обремененных, изнемогающих под тяжестью бремени своего и не умеющих принести заботы свои Тебе. Немощному человеку и малое бремя невыносимо, для Тебя же горы бед словно комок снега, брошенный в печку раскаленную.
Каюсь за всех болящих, ибо болезнь – плод греха. Из души, очищенной покаянием, вместе с грехом и болезнь исчезает, и Ты в нее вселяешься, Здравие вечное.
Каюсь за всех неверующих, которые от неверия своего обременяют себя и ближних болезнями и заботами.
За всех хулящих Тебя каюсь; не знают они, что хулят Хозяина, что питает и одевает их.
Каюсь за всех человекоубийц, отнимающих чужие жизни ради сохранения своей. Прости им, Многомилостивый, ибо не ведают, что творят. Не ведают они, что одна жизнь и один человек во вселенной. Вот и режут они половину сердца, чтобы другую сохранить. Ах, как мертвы те, кто отрезает полсердца для себя!
За клятвопреступников каюсь, ибо они суть самоубийцы.
За всех грабящих братьев своих и собирающих богатство бесполезное плачу и воздыхаю, ибо похоронили они душу свою и не имеют, с чем предстать пред лице Божие.
Всех гордых и надменных оплакиваю, ибо перед Тобою они – нищие с пустой сумою.
Плачу и воздыхаю за всех пьяниц и чревоугодников, ибо стали рабами рабов своих.
Каюсь за всех прелюбодеев, ибо предали они доверие Духа Святаго, их избравшего для создания жизни. Они же служение жизни обратили в разрушение ее.
За всех многоглаголющих каюсь, Господи, ибо дар Твой – дар слова – превратили они в песок, ничего не стоящий.
За всех разрушителей очагов и мира ближних своих каюсь и воздыхаю, ибо проклятие навлекают на себя и народ свой.
За все уста лживые, за все глаза солгавшие, за все сердца гневливые, за все утробы ненасытные, за все умы злонамеренные, за всякую волю злую, за все помыслы недобрые, за все воспоминания лютые каюсь, плачу и воздыхаю.
За всю историю рода человеческого от Адама и до меня, грешного, каюсь, ибо вся история – в крови моей. Ибо я в Адаме и Адам во мне.
За всех великих и малых, что не трепещут пред величием Твоим, плачу и вопию: Владыко многомилостивый, помилуй и спаси мя.
#Свт_Николай_Сербский
За все грехи человеческие каюсь пред Тобою, Господи многомилостивый. Посмотри, семя всех грехов в крови моей! Усердием своим и милостью Твоею, сна не ведая, искореняю злое семя сие. Чтобы не плевелы, а пшеницу приносила нива Господня.
Каюсь за всех обремененных, изнемогающих под тяжестью бремени своего и не умеющих принести заботы свои Тебе. Немощному человеку и малое бремя невыносимо, для Тебя же горы бед словно комок снега, брошенный в печку раскаленную.
Каюсь за всех болящих, ибо болезнь – плод греха. Из души, очищенной покаянием, вместе с грехом и болезнь исчезает, и Ты в нее вселяешься, Здравие вечное.
Каюсь за всех неверующих, которые от неверия своего обременяют себя и ближних болезнями и заботами.
За всех хулящих Тебя каюсь; не знают они, что хулят Хозяина, что питает и одевает их.
Каюсь за всех человекоубийц, отнимающих чужие жизни ради сохранения своей. Прости им, Многомилостивый, ибо не ведают, что творят. Не ведают они, что одна жизнь и один человек во вселенной. Вот и режут они половину сердца, чтобы другую сохранить. Ах, как мертвы те, кто отрезает полсердца для себя!
За клятвопреступников каюсь, ибо они суть самоубийцы.
За всех грабящих братьев своих и собирающих богатство бесполезное плачу и воздыхаю, ибо похоронили они душу свою и не имеют, с чем предстать пред лице Божие.
Всех гордых и надменных оплакиваю, ибо перед Тобою они – нищие с пустой сумою.
Плачу и воздыхаю за всех пьяниц и чревоугодников, ибо стали рабами рабов своих.
Каюсь за всех прелюбодеев, ибо предали они доверие Духа Святаго, их избравшего для создания жизни. Они же служение жизни обратили в разрушение ее.
За всех многоглаголющих каюсь, Господи, ибо дар Твой – дар слова – превратили они в песок, ничего не стоящий.
За всех разрушителей очагов и мира ближних своих каюсь и воздыхаю, ибо проклятие навлекают на себя и народ свой.
За все уста лживые, за все глаза солгавшие, за все сердца гневливые, за все утробы ненасытные, за все умы злонамеренные, за всякую волю злую, за все помыслы недобрые, за все воспоминания лютые каюсь, плачу и воздыхаю.
За всю историю рода человеческого от Адама и до меня, грешного, каюсь, ибо вся история – в крови моей. Ибо я в Адаме и Адам во мне.
За всех великих и малых, что не трепещут пред величием Твоим, плачу и вопию: Владыко многомилостивый, помилуй и спаси мя.
#Свт_Николай_Сербский
Не надо начинать со многого
Горячее желание достигнуть великих результатов, о которых читал и слышал подвизающийся, так не соответствует первоначальной ступени (повторение молитвы сто раз), что является желание сразу начать с большого.
Не предвидя опасности, назначают себе правило в триста, пятьсот и даже тысячу раз.
Дьявол ждет этого. Ревность обращает в гибель.
Как обучающийся игре на музыкальных инструментах, сразу не поставивший свою руку систематическим и терпеливым обучением, потом с трудом должен будет переучиваться вновь – или не научится играть никогда, – так и начавший молитву со многого не ускорит, а лишь замедлит свое , если только не вовсе погубит себя.
Не научившись сосредоточивать свое внимание на малом, молящийся отдает себя во власть рассеянных мыслей, стоит на молитве беззащитный, открыв душу и не имея сил ее защитить.
Состояние его опаснее, чем рассеянность мирская.
Здесь, на молитве, душа открыта и, не имея должной сосредоточенности, дабы внимательно и зорко следить за собою, делается достоянием злых сил.
Первое время настойчивое повторение молитвы множество раз создает призрачность молитвенного подъема. За словами еще нет полноты молитвенного содержания, но есть как бы предчувствие его. Молящийся радуется этому.
На деле получается иначе.
Незаполненность духовная, рассеянность внимания при раскрытости и незащищенности души приводят к следующему: в душу начинают вторгаться ощущения необычайной остроты и полной противоположности молитве. Охватывает внезапный голод. Или жажда. А чаще всего чувственное вожделение.
За ощущениями приходит мысль. Образы неожиданные, как во сне. И все это преувеличенно яркое, неестественно сильное.
Никогда в повседневной жизни мирской человек не испытывает так ни голода, ни жажды, ни вожделения.
Молящийся приходит в ужас. Изнемогает. Но, встав на путь количественный, то, от чего страждет, принимает за оружие борьбы и еще увеличивает себе молитвенное правило. Это делает его еще более беспомощным. Внимание совершенно растворяется в громадном числе повторений молитвы. Руководящее внутреннее начало исчезает. Душа отдается во власть враждебных стихий.
Тогда за чувственными образами начинают вторгаться в душу мысли кощунственные, против которых возмущается все существо человека, но от которых он уже не в силах оградить себя.
И тогда или бросает молитву, или – если Господь пошлет опытного руководителя – начинает все сначала.
#протоиерей_Валентин_Свенцицкий
Горячее желание достигнуть великих результатов, о которых читал и слышал подвизающийся, так не соответствует первоначальной ступени (повторение молитвы сто раз), что является желание сразу начать с большого.
Не предвидя опасности, назначают себе правило в триста, пятьсот и даже тысячу раз.
Дьявол ждет этого. Ревность обращает в гибель.
Как обучающийся игре на музыкальных инструментах, сразу не поставивший свою руку систематическим и терпеливым обучением, потом с трудом должен будет переучиваться вновь – или не научится играть никогда, – так и начавший молитву со многого не ускорит, а лишь замедлит свое , если только не вовсе погубит себя.
Не научившись сосредоточивать свое внимание на малом, молящийся отдает себя во власть рассеянных мыслей, стоит на молитве беззащитный, открыв душу и не имея сил ее защитить.
Состояние его опаснее, чем рассеянность мирская.
Здесь, на молитве, душа открыта и, не имея должной сосредоточенности, дабы внимательно и зорко следить за собою, делается достоянием злых сил.
Первое время настойчивое повторение молитвы множество раз создает призрачность молитвенного подъема. За словами еще нет полноты молитвенного содержания, но есть как бы предчувствие его. Молящийся радуется этому.
На деле получается иначе.
Незаполненность духовная, рассеянность внимания при раскрытости и незащищенности души приводят к следующему: в душу начинают вторгаться ощущения необычайной остроты и полной противоположности молитве. Охватывает внезапный голод. Или жажда. А чаще всего чувственное вожделение.
За ощущениями приходит мысль. Образы неожиданные, как во сне. И все это преувеличенно яркое, неестественно сильное.
Никогда в повседневной жизни мирской человек не испытывает так ни голода, ни жажды, ни вожделения.
Молящийся приходит в ужас. Изнемогает. Но, встав на путь количественный, то, от чего страждет, принимает за оружие борьбы и еще увеличивает себе молитвенное правило. Это делает его еще более беспомощным. Внимание совершенно растворяется в громадном числе повторений молитвы. Руководящее внутреннее начало исчезает. Душа отдается во власть враждебных стихий.
Тогда за чувственными образами начинают вторгаться в душу мысли кощунственные, против которых возмущается все существо человека, но от которых он уже не в силах оградить себя.
И тогда или бросает молитву, или – если Господь пошлет опытного руководителя – начинает все сначала.
#протоиерей_Валентин_Свенцицкий