5. Как следует петь псалмы
Одни говорят, что [надобно петь] мало, другие — что много, а третьи — что совсем не следует петь. Ты же во избежание смятения ни часто не пой, ни совсем не оставляй пения по причине последующего расслабления и беспечности, а подражай поющим немного, потому что мера во всем — самое наилучшее, по словам немудрых мудрецов. Петь много уместно проходящим деятельную жизнь ввиду неведения ими [созерцания] и вследствие труда, но не для безмолвствующих, которые имеют достаточно сил быть в одном Боге и, молясь Ему сердечно, удерживаться от помыслов. По Лествичнику, безмолвие и есть отложение помыслов о чувственных и мысленных предметах. Потратив всю силу на длительное псалмопение, ум расслабляется и неспособен крепко и терпеливо молиться. Ночью, сказал Лествичник, больше отдавайся молитве, меньше же — псалмопению. Так и ты должен поступать. Когда заметишь ты, что в тебе действует молитва во время твоего сидения’ [на скамье] и непрерывно движется в сердце, никогда не оставляй ее до известного времени ради того, чтобы встать на пение, пока она промыслительно не отступит от тебя. Иначе, оставив Бога внутри, будешь стоя вести с Ним беседу вне, отклонившись от высот к земному. К тому же произведешь ты [в душе] замешательство и выведешь ум из [состояния] покоя. Но своему имени безмолвие находит и дело такое, чтобы выполнять его в мире и тишине, тем более что и Бог есть мир, возвышающийся над шумом и смятением. Надлежало бы и пению нашему, сообразно строю жизни, быть не плотскому, но ангельскому. Пение с восклицанием голоса символизирует мысленный вопль и дано нам на случай беспечности и [духовного] огрубения для возобновления истинного настроения. Лишь незнающим, что молитва, по Иоанну Лествичнику, есть источник добродетелей, напояющий силы души, как растения, уместно петь много, без меры и всегда быть занятыми многими разнообразными подвигами, пока они от крайне напряженной деятельности не возрастут в созерцании и не приобретут умную молитву, действующую внутри них. Вообще иная деятельность безмолвия и иная — общежития. Каждый остающийся при том, к чему призван, спасется. Потому я страшусь писать из-за немощных, видя, что ты пребываешь в среде таковых. Всякий же терпеливо молящийся по слуху или [книжному] учению, не приобретя руководителя, губит [свой труд].
Одни говорят, что [надобно петь] мало, другие — что много, а третьи — что совсем не следует петь. Ты же во избежание смятения ни часто не пой, ни совсем не оставляй пения по причине последующего расслабления и беспечности, а подражай поющим немного, потому что мера во всем — самое наилучшее, по словам немудрых мудрецов. Петь много уместно проходящим деятельную жизнь ввиду неведения ими [созерцания] и вследствие труда, но не для безмолвствующих, которые имеют достаточно сил быть в одном Боге и, молясь Ему сердечно, удерживаться от помыслов. По Лествичнику, безмолвие и есть отложение помыслов о чувственных и мысленных предметах. Потратив всю силу на длительное псалмопение, ум расслабляется и неспособен крепко и терпеливо молиться. Ночью, сказал Лествичник, больше отдавайся молитве, меньше же — псалмопению. Так и ты должен поступать. Когда заметишь ты, что в тебе действует молитва во время твоего сидения’ [на скамье] и непрерывно движется в сердце, никогда не оставляй ее до известного времени ради того, чтобы встать на пение, пока она промыслительно не отступит от тебя. Иначе, оставив Бога внутри, будешь стоя вести с Ним беседу вне, отклонившись от высот к земному. К тому же произведешь ты [в душе] замешательство и выведешь ум из [состояния] покоя. Но своему имени безмолвие находит и дело такое, чтобы выполнять его в мире и тишине, тем более что и Бог есть мир, возвышающийся над шумом и смятением. Надлежало бы и пению нашему, сообразно строю жизни, быть не плотскому, но ангельскому. Пение с восклицанием голоса символизирует мысленный вопль и дано нам на случай беспечности и [духовного] огрубения для возобновления истинного настроения. Лишь незнающим, что молитва, по Иоанну Лествичнику, есть источник добродетелей, напояющий силы души, как растения, уместно петь много, без меры и всегда быть занятыми многими разнообразными подвигами, пока они от крайне напряженной деятельности не возрастут в созерцании и не приобретут умную молитву, действующую внутри них. Вообще иная деятельность безмолвия и иная — общежития. Каждый остающийся при том, к чему призван, спасется. Потому я страшусь писать из-за немощных, видя, что ты пребываешь в среде таковых. Всякий же терпеливо молящийся по слуху или [книжному] учению, не приобретя руководителя, губит [свой труд].
Вкусивший благодати должен, по отцам, петь умеренно, более упражняясь в молитве, при расслаблении же петь или читать деятельные [главы] отцов. Корабль не требует весел, когда ветер надувает паруса, так как этот ветер доставляет благоприятное дуновение к незатруднительному преплыванию соленого моря страстей. По остановке же в безветрие [корабль] приводится в движение веслами или лодкой. Некоторые в качестве возражения ссылаются на святых отцов или по крайней мере на известных из них в том отношении, что они совершали всенощное стояние и хранили непрекращающесся псалмопение. Этим при свете Писаний ответим: не у всех подвижников все совершенно — по недостатку ли ревности, по скудости ли силы. Малое для великих во всяком случае не ничтожно и великое для малых не вполне совершенно. Потому не всегда — теперь или еще давно прежде деятели — и не все шли тем же самым путем или крепко всегда держались его до конца. Многие от деятельной жизни пришли к созерцанию и прекратили все [дела], субботствуя по духовному закону, и радовались в одном Боге, насыщаясь по благодати Божественной пищи, не попускавшей им ни петь, ни упражняться в чем-либо ином, [кроме молитвы]. Они, уже отчасти достигшие края желаний, по временам находились в изумлении, как бы в виде залога [вечного блаженства]. Иные спасались деятельностью до конца [жизни], успокоившись в ожидании будущего воздаяния. Некоторые при кончине удостоверялись [в спасении] или после смерти источали благоухание во свидетельство своего спасения. [Это те], которые, как и все, имея благодать крещения, благодаря неведению и пленению своего ума, пока жили, не переживали [ощутительного] таинственного богообщения. Другие отличаются искусством в том и другом, то есть в пении и молитве, и так проводят жизнь, обладая обильной благодатью как вечнодвижимой и ни в чем не встречая препятствий. Иные же до конца в особенности хранили безмолвие. Как бы только одни соединившиеся с Единым Богом, они, будучи простецами, почерпали в молитве полное довольство. Совершенные, как мы сказали, на все сильны в укрепляющем их Христе, Которому слава во веки веков. Аминь.
Перевод: #епископ_Вениамин_Милов
#прп_Григорий_Синаит
#ЦСДобротолюбие
Перевод: #епископ_Вениамин_Милов
#прп_Григорий_Синаит
#ЦСДобротолюбие
5. Как петь псалмы
Одни говорят, что надо петь часто, другие – что не часто, а третьи, что совсем не нужно. Ты же ни часто не пой, во избежание смятения, ни совсем не оставляй пения во избежание расслабления и нерадения, но подражай поющим нечасто; ибо мерность во всем прекрасна, по словам немудрых мудрецов. Много петь хорошо для проходящих деятельную жизнь, по причине неведения ими мысленных занятий и по причине труда, а не для безмолвствующих, для коих довлеет в Боге едином пребывать, молясь в сердце и от помышлений удерживаясь. Ибо безмолвие, по св. Лествичнику, есть отложение помышлений о вещах и чувственных и мысленных. К тому же, истощив всю силу свою на многопение, ум несилен уже будет крепко и терпеливо пребывать в молитве. Ночью, говорит также Лествичник, больше времени отдавай молитве, а пению меньше. – Так и ты должен поступать. Когда в сидении своем видишь, что молитва действует и не перестает двигаться в сердце твоем, никогда не оставляй ее, чтоб встать на пение, пока она сама не оставит тебя по смотрению. Ибо иначе ты, оставив Бога внутри, вне стоя будешь обращать к Нему беседу, от высшего к низшему переходя. К тому же и смуту произведешь этим в уме, извлекши его из его мирного отишия. Безмолвие, по имени своему, и делания у себя заводит такие, чтоб в мире и тишине совершать их. Ибо Бог наш есть мир, превыше всякой молвы и шума сущий. Надлежит, по образу жизни нашей, Ангельскому быть и пению нашему, а не плотскому. Гласное пение есть указание на вопль умный внутри, и дано нам на случай разленения и одебеления нашего, чтоб возводить нас в должное по истине настроение. Тем, кои не знают молитвы (не испытали ее силы и действа), которая, по св. Иоанну Лествичнику, есть источник добродетелей, напояющий, как произрастения, душевные силы наши, подобает много петь, без меры петь, всегда быть занятым разными деланиями и никогда не знать покоя от них, пока от многого притрудного действования, вступят в состояние созерцания, обретши умную молитву, действующую внутри их. – Иное есть делание безмолвия, и иное общежития; каждый же, пребывая в том, к чему призван, спасется. Почему боюсь писать, немощных ради, зная, что ты вращаешься среди таковых. Кто по слуху, или учению трудится в молитве, всуе трудится, не имея руководящего.
Вкусивший благодати должен умеренно петь, по словам отцов, больше же упражняться в молитве; а когда разленение нападет, пусть поет, или читает деятельные главы отеческие. Корабль не имеет нужды в веслах, когда ветер надувает паруса, потому что тогда ветер дает ему достаточное веяние к легкому переплытию сланого моря страстей; а когда ветер спадет и корабль остановится, тогда надо приводить его в движение веслами или ладьею. Некоторые в виде возражения указывают на св. отцов, которые совершали всенощные стояния, все время проводя в псалмопении. На это скажем, что не все одним путем шествовали и одного правила держались до конца. Многие от деятельной жизни переходили к созерцанию, и перестав от дел, воссуботствовали по духовному закону и о Боге едином веселились, насыщаемы будучи божественной сладостью, по благодати не попущавшую им петь, или о другом чем помышлять, и всегда в изумлении пребывали, как достигшие конца желаний, хотя от части. Другие же до конца деятельную проводили жизнь и спасение улучили, почив в чаянии приять воздаяние в будущем. Некоторые в смерти получали удостоверение в спасении, или по смерти издавали благоухание в показание сего; – это те, которые сохранили благодать крещения, но, по причине пленения, или неведения ума, не вкусили ощутимого, хотя таинственного общения с нею, пока жили. Иные то и другое благоискусно совершают, т.е. пение и молитву, и так проводят жизнь, богатую имея благодать, как приснодвижную, и ни в чем не встречая препон. Другие до конца наипаче безмолвие держали, не смотря на то, что были простецами, и единые с Единым Богом соединившись, в единой молитве полное почерпали довольство. Совершенные вся могут о укрепляющем их Христе Иисусе, – Коему слава вовеки веков. Аминь.
Перевод: #свт_Феофан_Затворник
#прп_Григорий_Синаит
#ЦСДобротолюбие
Одни говорят, что надо петь часто, другие – что не часто, а третьи, что совсем не нужно. Ты же ни часто не пой, во избежание смятения, ни совсем не оставляй пения во избежание расслабления и нерадения, но подражай поющим нечасто; ибо мерность во всем прекрасна, по словам немудрых мудрецов. Много петь хорошо для проходящих деятельную жизнь, по причине неведения ими мысленных занятий и по причине труда, а не для безмолвствующих, для коих довлеет в Боге едином пребывать, молясь в сердце и от помышлений удерживаясь. Ибо безмолвие, по св. Лествичнику, есть отложение помышлений о вещах и чувственных и мысленных. К тому же, истощив всю силу свою на многопение, ум несилен уже будет крепко и терпеливо пребывать в молитве. Ночью, говорит также Лествичник, больше времени отдавай молитве, а пению меньше. – Так и ты должен поступать. Когда в сидении своем видишь, что молитва действует и не перестает двигаться в сердце твоем, никогда не оставляй ее, чтоб встать на пение, пока она сама не оставит тебя по смотрению. Ибо иначе ты, оставив Бога внутри, вне стоя будешь обращать к Нему беседу, от высшего к низшему переходя. К тому же и смуту произведешь этим в уме, извлекши его из его мирного отишия. Безмолвие, по имени своему, и делания у себя заводит такие, чтоб в мире и тишине совершать их. Ибо Бог наш есть мир, превыше всякой молвы и шума сущий. Надлежит, по образу жизни нашей, Ангельскому быть и пению нашему, а не плотскому. Гласное пение есть указание на вопль умный внутри, и дано нам на случай разленения и одебеления нашего, чтоб возводить нас в должное по истине настроение. Тем, кои не знают молитвы (не испытали ее силы и действа), которая, по св. Иоанну Лествичнику, есть источник добродетелей, напояющий, как произрастения, душевные силы наши, подобает много петь, без меры петь, всегда быть занятым разными деланиями и никогда не знать покоя от них, пока от многого притрудного действования, вступят в состояние созерцания, обретши умную молитву, действующую внутри их. – Иное есть делание безмолвия, и иное общежития; каждый же, пребывая в том, к чему призван, спасется. Почему боюсь писать, немощных ради, зная, что ты вращаешься среди таковых. Кто по слуху, или учению трудится в молитве, всуе трудится, не имея руководящего.
Вкусивший благодати должен умеренно петь, по словам отцов, больше же упражняться в молитве; а когда разленение нападет, пусть поет, или читает деятельные главы отеческие. Корабль не имеет нужды в веслах, когда ветер надувает паруса, потому что тогда ветер дает ему достаточное веяние к легкому переплытию сланого моря страстей; а когда ветер спадет и корабль остановится, тогда надо приводить его в движение веслами или ладьею. Некоторые в виде возражения указывают на св. отцов, которые совершали всенощные стояния, все время проводя в псалмопении. На это скажем, что не все одним путем шествовали и одного правила держались до конца. Многие от деятельной жизни переходили к созерцанию, и перестав от дел, воссуботствовали по духовному закону и о Боге едином веселились, насыщаемы будучи божественной сладостью, по благодати не попущавшую им петь, или о другом чем помышлять, и всегда в изумлении пребывали, как достигшие конца желаний, хотя от части. Другие же до конца деятельную проводили жизнь и спасение улучили, почив в чаянии приять воздаяние в будущем. Некоторые в смерти получали удостоверение в спасении, или по смерти издавали благоухание в показание сего; – это те, которые сохранили благодать крещения, но, по причине пленения, или неведения ума, не вкусили ощутимого, хотя таинственного общения с нею, пока жили. Иные то и другое благоискусно совершают, т.е. пение и молитву, и так проводят жизнь, богатую имея благодать, как приснодвижную, и ни в чем не встречая препон. Другие до конца наипаче безмолвие держали, не смотря на то, что были простецами, и единые с Единым Богом соединившись, в единой молитве полное почерпали довольство. Совершенные вся могут о укрепляющем их Христе Иисусе, – Коему слава вовеки веков. Аминь.
Перевод: #свт_Феофан_Затворник
#прп_Григорий_Синаит
#ЦСДобротолюбие
Ощущение присутствия Божия
– Геронда, когда я занята каким-нибудь умственным трудом, то не могу молиться.
– Если во время работы ум твой находится в Боге, то это и есть молитва. Ведь если молишься, а ум при этом не в Боге, то какая польза? Если даже, когда человек устаёт молиться, он приведёт на ум мысли о Христе, Божией Матери, то это опять молитва.
– Геронда, может человек хранить память о Боге, не произнося молитвы?
– Если он говорит в помысле: «Как я далеко от Бога! Что мне делать, чтобы быть рядом с Ним?» – от этого приходит память о Боге, приходит и молитва. Старайся всегда ощущать присутствие Христа, Божией Матери, святых и веди себя так, как будто они здесь, рядом. Ведь они на самом деле здесь, хотя мы их и не видим телесными очами. Всё возводи к Богу и говори: «Бог меня видит. То, что я сейчас делаю угодно Ему? Чего мне нужно избегать, чтобы не огорчать Его?» Постепенно это станет твоим внутренним состоянием. Будешь думать о Боге и делать всё возможное, чтобы Его ублажить. Так развивается и растёт любовь к Богу, услаждается ум и сердце, и постоянно пребывают в молитве без труда.
– Геронда, что значит: «Память о Боге, зрение Бога»?
– Память о Боге значит, что ум в Боге, человек живёт в Боге и таким образом везде видит Бога Тот, кто достигает того, чтобы ум постоянно пребывал в Боге, постоянно ощущает присутствие Божие и умиляется от благодарности к Нему, потому что всё видит как благословение Божие. Смотрит вокруг и понимает, что Бог заботится не только о человеке, но и обо всём мире, даже в самых малейших вещах. Куда не посмотрит, везде видит величие Божие. Поднимает взгляд на небо и преображается от присутствия Бога. Смотрит на землю, на птиц, на деревья и видит Бога, их Творца Это есть и молитва, и память Божия.
#прп_Паисий_Святогорец
– Геронда, когда я занята каким-нибудь умственным трудом, то не могу молиться.
– Если во время работы ум твой находится в Боге, то это и есть молитва. Ведь если молишься, а ум при этом не в Боге, то какая польза? Если даже, когда человек устаёт молиться, он приведёт на ум мысли о Христе, Божией Матери, то это опять молитва.
– Геронда, может человек хранить память о Боге, не произнося молитвы?
– Если он говорит в помысле: «Как я далеко от Бога! Что мне делать, чтобы быть рядом с Ним?» – от этого приходит память о Боге, приходит и молитва. Старайся всегда ощущать присутствие Христа, Божией Матери, святых и веди себя так, как будто они здесь, рядом. Ведь они на самом деле здесь, хотя мы их и не видим телесными очами. Всё возводи к Богу и говори: «Бог меня видит. То, что я сейчас делаю угодно Ему? Чего мне нужно избегать, чтобы не огорчать Его?» Постепенно это станет твоим внутренним состоянием. Будешь думать о Боге и делать всё возможное, чтобы Его ублажить. Так развивается и растёт любовь к Богу, услаждается ум и сердце, и постоянно пребывают в молитве без труда.
– Геронда, что значит: «Память о Боге, зрение Бога»?
– Память о Боге значит, что ум в Боге, человек живёт в Боге и таким образом везде видит Бога Тот, кто достигает того, чтобы ум постоянно пребывал в Боге, постоянно ощущает присутствие Божие и умиляется от благодарности к Нему, потому что всё видит как благословение Божие. Смотрит вокруг и понимает, что Бог заботится не только о человеке, но и обо всём мире, даже в самых малейших вещах. Куда не посмотрит, везде видит величие Божие. Поднимает взгляд на небо и преображается от присутствия Бога. Смотрит на землю, на птиц, на деревья и видит Бога, их Творца Это есть и молитва, и память Божия.
#прп_Паисий_Святогорец
«По мере того, как станешь навыкать молиться, как следует, по чужим молитвам, начнут у тебя возбуждаться и свои молитвенные к Богу обращения и воззвания. Никогда не пропускай без внимания этих, проявляющихся в душе твоей, восхождений к Богу; но всякий раз, как они возбудятся, остановись и молись своею молитвою. Не думай, что, молясь так, делаешь ущерб молитве, – нет: тут-то ты и молишься, как следует, и эта молитва доходнее до Бога. Потому-то есть и правило, всеми преподаваемое: в церкви ли, дома ли, душа твоя сама захочет помолиться своим, а не чужим словом, – дай ей свободу, пусть молится, хоть всю службу сама промолится, а дома от правила молитвенного отстанет и не успеет совершить его.
Тот и другой образ молитвы, – по молитвенникам со вниманием и соответственными благоговейными мыслями и чувствами, или без них, своим словом, – приятны Богу. Ему неприятно только, когда кто читает молитвы дома, или в церкви стоит на службе без внимания: язык читает или ухо слушает, а мысли бродят не знать где. Тут совсем нет и молитвы. Но молитва не читательная, а своеличная ближе к существу дела и многоплоднее».
#Свт_Феофан_Затворник
Тот и другой образ молитвы, – по молитвенникам со вниманием и соответственными благоговейными мыслями и чувствами, или без них, своим словом, – приятны Богу. Ему неприятно только, когда кто читает молитвы дома, или в церкви стоит на службе без внимания: язык читает или ухо слушает, а мысли бродят не знать где. Тут совсем нет и молитвы. Но молитва не читательная, а своеличная ближе к существу дела и многоплоднее».
#Свт_Феофан_Затворник
Стремление к бесконечности не могла вложить в человека материальная природа, потому что она и сама ограничена и не имеет в себе такого стремления. Точно так же очевидно, что духу человеческому не могло вложить этого человеческое тело, поскольку оно само ограничено. Единственным логичным выходом остается постулат: человеческое стремление к бесконечности, к бессмертию заключается в самой сущности человеческого духа. Созданный по образу Божиему, человек весь в этом стремлении. Ибо боголикость в человеческом существе и есть устремление к бескрайним истинам Божиим во всех мирах. Имманентная человеческому духу, эта боголикость подвигает человека богоустремленно тянуться и возноситься ко всем бесконечностям Божиим.
Для боголикой души естественно тянуться к Богу как к своему оригиналу. Это не априорное заключение, а совершенно апостериорное, так как всецелый опыт рода человеческого свидетельствует об этой мощной и таинственной тяге духа человеческого к бесконечности, к бессмертию, к вечной жизни, на этом или на том свете. Если, опираясь на всецелый опыт рода человеческого, мы сведем человека к его основным праэлементам, то наверняка обнаружим эту тягу к бессмертию как самый основной праэлемент, на котором покоится и благодаря которому онтологически может состояться весь человек.
Создав человека по образу Своему, Бог тем самым разлил по его существу тягу к божественной бесконечности жизни, к божественной бесконечности познания, к божественной бесконечности совершенства. Поэтому эта алчущая тяга существа человеческого не может полностью удовлетвориться и насытиться ничем, кроме Бога. Объявляя божественное совершенство главной целью человеческого существования в мире, Господь Христос ответил на основное желание и потребность боголикого и богоустремленного человеческого существа: (Мф. 5, 48).
#прп_Иустин_Попович
Для боголикой души естественно тянуться к Богу как к своему оригиналу. Это не априорное заключение, а совершенно апостериорное, так как всецелый опыт рода человеческого свидетельствует об этой мощной и таинственной тяге духа человеческого к бесконечности, к бессмертию, к вечной жизни, на этом или на том свете. Если, опираясь на всецелый опыт рода человеческого, мы сведем человека к его основным праэлементам, то наверняка обнаружим эту тягу к бессмертию как самый основной праэлемент, на котором покоится и благодаря которому онтологически может состояться весь человек.
Создав человека по образу Своему, Бог тем самым разлил по его существу тягу к божественной бесконечности жизни, к божественной бесконечности познания, к божественной бесконечности совершенства. Поэтому эта алчущая тяга существа человеческого не может полностью удовлетвориться и насытиться ничем, кроме Бога. Объявляя божественное совершенство главной целью человеческого существования в мире, Господь Христос ответил на основное желание и потребность боголикого и богоустремленного человеческого существа: (Мф. 5, 48).
#прп_Иустин_Попович
До времени своего сердечного переворота я очень напрягался, чтобы творить Иисусову молитву и молитвенные правила. Дальше головы молитва тогда не шла. Гордость замыкала сердце для приятия лучей благодати Божией. Во время же болезни Господь натолкнул меня прочитать сочинение отца Иоанна Кронштадтского"Моя жизнь во Христе». Кронштадтский пастырь по данной ему благодати Божией раскрыл предо мной ту истину, что как в чтении Священного Писания, так и в молитве сила от Бога подается лишь смиренным. И стал я призывать Духа Святого пред всякой молитвой и, прежде чем начать книжные занятия, исповедовал свое ничтожество пред Господом. Ведь я и на самом деле никому не нужная и ни на что не годная развалина. Бог в моей немощи чудным образом явил Свою непостижимую силу. За это мое сокрушение Он отверзал и отверзает сердце благодатию пред молитвой и чтением Писания, предохраняет мозг от болезненного переутомления и прилагает истины Писания к жаждущему правды сердцу. Подлинно Писание читается, собственно, жизнью и озарением свыше. Действительно, и молитва для прочувствованного произнесения каждого слова требует чуда – наития Духа Святого. Как хочется всегда молиться словами пророка Давида: "Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим"(Пс. 118,12).
#епископ_Вениамин_Милов
#епископ_Вениамин_Милов
...как больно смотреть на эти страдания людей, горько и тяжело сознавать, что ничто извне не может помочь им! Все, что ни сделаешь, только одна капля воды, попавшая в море огня. Страдания проникают в самую глубь жизни, в ее ежедневные мелочи; как тяжелый горький осадок, они съедают самое дно человеческого сердца. Человек ходит, говорит, смеется, заботится о себе и других, – а посмотрите, что он внутри: весь изъеден скорбью жизни, как едкой ржавчиной, весь надломлен и опустошен ее бесцельностью и ненужностью, как невидимой молью и тлей. Всё кругом нас и мы сами только повапленные гробы...
И так было, есть и будет всегда, везде и всюду. Жалко видеть, как люди, точно маленькие, неразумные дети, стараются залечить зло своей жизни самоизмышленными лекарствами и мерами. Неужели до сих пор всем нам не ясно, что зло мира заключается в самом корне нашей жизни, что оно не излечимо никакими частными, земными человеческими усилиями, что вся культура, вся цивилизация – только цвет того же корня и цвет ядовитый, хотя и обольстительно красивый, хотя постоянно и утончающийся в своем аромате? Римляне были умнее и вдумчивее нас: пред пришествием Христа они ясно сознали, что со злом жизни ничего нельзя поделать теми средствами, какими располагает человек. Зло так радикально, что может быть излечено только радикальным же средством, т.е. должен быть обновлен самый корень жизни, должна быть создана новая жизненная стихия, положено новое семя ее развития. Если этого нет, потому что это не в силах человека, если этого не может быть, потому что нельзя представить себе, как это возможно, – то нет и не может быть избавления от зла жизни; человек и мир должны погибнуть, должны сгореть в огне страданий; все должно исчезнуть в пучине ничтожества, беспредельно нелепого и чудовищно жестокого... И римляне сознательно погружали себя в это ничтожество, насильственно прерывая нить своей жизни...
Но что человек не мог себе представить, что на самом деле совершил Сын Божий, наш Господь и Спаситель Иисус Христос. Он затем и пришел, чтобы чрез ниспослание Св. Духа дать людям новую жизнь, обновить самый корень ее, положить в них новое семя к ее дальнейшему развитию. В этом Он полагал и существенную задачу Своей божественной миссии на земле.
#епископ_Михаил_Грибановский
И так было, есть и будет всегда, везде и всюду. Жалко видеть, как люди, точно маленькие, неразумные дети, стараются залечить зло своей жизни самоизмышленными лекарствами и мерами. Неужели до сих пор всем нам не ясно, что зло мира заключается в самом корне нашей жизни, что оно не излечимо никакими частными, земными человеческими усилиями, что вся культура, вся цивилизация – только цвет того же корня и цвет ядовитый, хотя и обольстительно красивый, хотя постоянно и утончающийся в своем аромате? Римляне были умнее и вдумчивее нас: пред пришествием Христа они ясно сознали, что со злом жизни ничего нельзя поделать теми средствами, какими располагает человек. Зло так радикально, что может быть излечено только радикальным же средством, т.е. должен быть обновлен самый корень жизни, должна быть создана новая жизненная стихия, положено новое семя ее развития. Если этого нет, потому что это не в силах человека, если этого не может быть, потому что нельзя представить себе, как это возможно, – то нет и не может быть избавления от зла жизни; человек и мир должны погибнуть, должны сгореть в огне страданий; все должно исчезнуть в пучине ничтожества, беспредельно нелепого и чудовищно жестокого... И римляне сознательно погружали себя в это ничтожество, насильственно прерывая нить своей жизни...
Но что человек не мог себе представить, что на самом деле совершил Сын Божий, наш Господь и Спаситель Иисус Христос. Он затем и пришел, чтобы чрез ниспослание Св. Духа дать людям новую жизнь, обновить самый корень ее, положить в них новое семя к ее дальнейшему развитию. В этом Он полагал и существенную задачу Своей божественной миссии на земле.
#епископ_Михаил_Грибановский
Замечательное видео о исихастах советского периода, периода новых хрушевских гонений на Русскую Церковь. Это рассказ о том, что и в эти атеистические времена находились истинные герои Духа, которые явили нам пример истинной веры и подвига.
На нашем канале есть публикации из книги о. Меркурия "Записки пустынножителя" с хэштегом #В_горах_Кавказа
https://youtu.be/-p4KW6bAdCk
На нашем канале есть публикации из книги о. Меркурия "Записки пустынножителя" с хэштегом #В_горах_Кавказа
https://youtu.be/-p4KW6bAdCk
YouTube
Кавказские пустынножители 60-х или Исихасты Советских времён.
Тимофей Китнис историк, богослов, директор центра апостола Фомы.
Молитва просвещает человека. Это подчеркнул старец Порфирий, он привёл следующий пример: «Вот где-то есть электростанция, а в комнате – лампа, но если мы не повернём выключатель, то останемся в темноте. Этим я хочу сказать, что вот, есть Христос, есть и душа наша, но если мы не повернём выключатель молитвы, то не увидит наша душа света Христова и мы останемся во мраке диавола». И одному своему духовному чаду говорил: «Знаешь ли ты, сколь великим даром является то, что Бог дал право говорить с Ним во всякое время, в любую секунду и на всяком месте, где бы мы ни находились? Он нас слышит всегда. Это самая великая для нас честь. Поэтому мы должны всегда любить Бога».
#Прп_Порфирий_Кавсокаливит
#Прп_Порфирий_Кавсокаливит
... потому не можешь молиться без рассеяния, что: 1) слишком привязана к миру и 2) нет глубокого сознания свой греховности, а всегда самооправдание. От глубокого сокрушения и сердечного плача очищается сердце и появляется ощущение присутствия Божия, и рождается страх Божий, тогда и молитва делается теплее и собраннее... Не бывает детей без родителей, не бывает последующего без предыдущего.
#игумен_Никон_Воробьев
#игумен_Никон_Воробьев
Глинская традиция
Преподобный Серафим (Романцов)
[Серафим Глинский (Романцов; 1885-1976), схиархимандрит. Великий Глинский старец, выдающийся подвижник молитвенного делания и исповедник. Родом из крестьян Курской губернии, поступил в Глинскую пуст. (1910) и принял монашеский постриг (1919). Школу внутреннего делания проходил под руководством известных Глинских старцев. Рукоположен во иеромонаха (1926), затем пострижен в схиму. После закрытия обители (1922) некоторое время подвизался с отшельниками в горах Абхазии. Был арестован (1930) и сослан на Беломорканал. Вернулся в Глинскую пуст. (1947), назначен духовником обители. Опытнейший старец, он обладал особым даром духовничества, вел обширную пастырскую работу. Имел дар непрестанной умной молитвы Иисусовой, удивительным было смирение старца. Настоятель архим. Серафим (Амелин), старец Андроник (Лукаш) и о. Серафим втроем составляли «старческое ядро обители». Келейное правило старец начинал в 2 часа ночи, после богослужения занимался богомольцами, до позднего вечера принимал исповедь, ночью отвечал на письма и молился за своих пасомых. Времени на отдых почти не оставалось. После закрытия Глинской пуст. (1961) переехал в Сухуми, где старчествовал, оставаясь до самой кончины (1.01.1976) духовником при кафедральном соборе. Возведен в сан архимандрита (1975) митр. Сухумским и Абхазским Илией (позже Католикос всея Грузии). 30 ноября 2017 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Серафима с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых].
Основанием духовной жизни отец Серафим считал послушание. Благодать, говорил старец, действует в смиренном сердце. Где гордость — там уже поражение. Сам старец прошел многолетнюю тяжелую школу монастырского послушания, затем учился в «академии смирения» — в тюрьмах, лагерях и ссылках, приобрел опыт пустынножителя в степях Казахстана и горах Кавказа. Отец Серафим был опытным делателем Иисусовой молитвы и послушание считал необходимым для нее условием. Он говорил, что если человек упорным трудом стяжает навык Иисусовой молитвы, но не исцелит свою душу послушанием и не будет отсекать свою волю, то молитва, произносимая по привычке, окажется вовсе не той сокровенной непрестанной молитвой, о которой писали подвижники, а всего лишь словами, так как гордый ум не может сочетаться с Иисусом Христом — непостижимым Смирением. Монаха без послушания отец Серафим вообще не считал монахом, а монашество в миру, подчеркивал старец, требует даже большего послушания, чем в обычной монастырской жизни.
Отец Серафим говорил об искушении современных монахов: они ищут прозорливых старцев, а когда видят обыкновенного человека, но опытно прошедшего монашеский путь, начинают колебаться и сомневаться, можно ли слушаться его. Они требуют от старца чудес, как фарисеи от Христа, они хотят, чтобы старец прорекал и предсказывал будущее, чтобы учил их не исполнению воли Божией, а как благополучно совершить то или иное их дело.
Можно было наблюдать, как монахи-пустынники, которые находились в послушании и приходили к отцу Серафиму за благословением и советом, отличались даже внешне: особым спокойствием, скромностью и тем, что мы назвали бы «монашеским благородством» — смиренной простотой. И что еще отличало их — они старались быть незаметными. Но те, кто не был в послушании, выделялись или резкостью слов и категоричностью суждений о других людях, или, напротив, внешним, подчеркнутым смирением. В этих людях была какая-то внутренняя неслаженность, какое-то скрытое беспокойство. Известны и такие пустынники, которые взяли на себя подвиг полного безмолвия и уединения, предварительно не подготовившись к нему послушанием, и поэтому впали в умопомрачение.
Преподобный Серафим (Романцов)
[Серафим Глинский (Романцов; 1885-1976), схиархимандрит. Великий Глинский старец, выдающийся подвижник молитвенного делания и исповедник. Родом из крестьян Курской губернии, поступил в Глинскую пуст. (1910) и принял монашеский постриг (1919). Школу внутреннего делания проходил под руководством известных Глинских старцев. Рукоположен во иеромонаха (1926), затем пострижен в схиму. После закрытия обители (1922) некоторое время подвизался с отшельниками в горах Абхазии. Был арестован (1930) и сослан на Беломорканал. Вернулся в Глинскую пуст. (1947), назначен духовником обители. Опытнейший старец, он обладал особым даром духовничества, вел обширную пастырскую работу. Имел дар непрестанной умной молитвы Иисусовой, удивительным было смирение старца. Настоятель архим. Серафим (Амелин), старец Андроник (Лукаш) и о. Серафим втроем составляли «старческое ядро обители». Келейное правило старец начинал в 2 часа ночи, после богослужения занимался богомольцами, до позднего вечера принимал исповедь, ночью отвечал на письма и молился за своих пасомых. Времени на отдых почти не оставалось. После закрытия Глинской пуст. (1961) переехал в Сухуми, где старчествовал, оставаясь до самой кончины (1.01.1976) духовником при кафедральном соборе. Возведен в сан архимандрита (1975) митр. Сухумским и Абхазским Илией (позже Католикос всея Грузии). 30 ноября 2017 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Серафима с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых].
Основанием духовной жизни отец Серафим считал послушание. Благодать, говорил старец, действует в смиренном сердце. Где гордость — там уже поражение. Сам старец прошел многолетнюю тяжелую школу монастырского послушания, затем учился в «академии смирения» — в тюрьмах, лагерях и ссылках, приобрел опыт пустынножителя в степях Казахстана и горах Кавказа. Отец Серафим был опытным делателем Иисусовой молитвы и послушание считал необходимым для нее условием. Он говорил, что если человек упорным трудом стяжает навык Иисусовой молитвы, но не исцелит свою душу послушанием и не будет отсекать свою волю, то молитва, произносимая по привычке, окажется вовсе не той сокровенной непрестанной молитвой, о которой писали подвижники, а всего лишь словами, так как гордый ум не может сочетаться с Иисусом Христом — непостижимым Смирением. Монаха без послушания отец Серафим вообще не считал монахом, а монашество в миру, подчеркивал старец, требует даже большего послушания, чем в обычной монастырской жизни.
Отец Серафим говорил об искушении современных монахов: они ищут прозорливых старцев, а когда видят обыкновенного человека, но опытно прошедшего монашеский путь, начинают колебаться и сомневаться, можно ли слушаться его. Они требуют от старца чудес, как фарисеи от Христа, они хотят, чтобы старец прорекал и предсказывал будущее, чтобы учил их не исполнению воли Божией, а как благополучно совершить то или иное их дело.
Можно было наблюдать, как монахи-пустынники, которые находились в послушании и приходили к отцу Серафиму за благословением и советом, отличались даже внешне: особым спокойствием, скромностью и тем, что мы назвали бы «монашеским благородством» — смиренной простотой. И что еще отличало их — они старались быть незаметными. Но те, кто не был в послушании, выделялись или резкостью слов и категоричностью суждений о других людях, или, напротив, внешним, подчеркнутым смирением. В этих людях была какая-то внутренняя неслаженность, какое-то скрытое беспокойство. Известны и такие пустынники, которые взяли на себя подвиг полного безмолвия и уединения, предварительно не подготовившись к нему послушанием, и поэтому впали в умопомрачение.
Если человек пребудет в послушании, учил старец, то Бог все устроит Сам, хотя бы и не так, как тот предполагает. А у самовольника конец его дел и самой жизни обязательно будет худым. То, что он делает без послушания, не принесет ему пользы, и часто своими глазами он видит неожиданное разрушение своих многолетних трудов. Большое значение отец Серафим придавал преемственности монастырской жизни, наследованию традиции, включавшей устав богослужения, ежедневную исповедь и откровение помыслов. Отцы Глинской пустыни, сподвижники старца Серафима, дважды пережившие закрытие обители, много сделали для того, чтобы не нарушить заветы своих святых предков, их усилиями была сохранена традиция монастыря, заложенная с его основания, сохранена духовная преемственность, носителями которой столетиями были великие глинские старцы.
Образ старца Серафима запечатлен в Глинском Патерике. По воспоминаниям, это был духовник опытнейший, знаток сокровенных движений человеческого сердца, обладатель духовных сокровищ, которые он приобрел долгим многотрудным подвигом. Особым даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на полную откровенность. Наделенный рассуждением, отец Серафим выслушивал все скорби и тотчас залечивал раны душевные, давал нужные советы. Утешение, успокоение и отраду вливали в души скорбящих наставления и молитвы старца. Более всего отец Серафим стремился привести своих духовных чад к смирению, о котором писал: «Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дарБожий, и приобретается он многими трудами и потами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо. Ищите денно и нощно этот драгоценный бриллиант. Истинно смиренный всех, как себя, любит, никого даже и мысленно не осудит, о всех сожалеет, всем желает спастись, видит свою греховную нечистоту и со страхом помышляет, как будет отвечать на суде Божием, но не предается отчаянию или унынию, а твердо уповает на Создателя и Спасителя своего. Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования — молитву, или слезы, или пост, или иное что, то все тщательно скрывает, ибо похвала людская, как моль или ржа, все изъедает».
Смирение же самого старца было изумительно. Он никогда ничего не приписывал своим личным дарованиям, не считал себя никаким особым молитвенником. Отец Серафим неоднократно подчеркивал, что в деле спасения необходимо иметь руководителя, так как мало кто имеет дар духовного рассуждения и может отличать плохое от хорошего. Монашествующих особо призывал хранить святое послушание, «ибо и Христос, когда пришел на землю, избрал не пустынное или столпническое житие, но образ и правило повиновения Отцу Небесному... Пребывая в повиновении, радуйтесь, что и вы жительствуете по подобию Господа нашего Иисуса Христа... есть ли что блаженнее сего» [Иоанн (Маслов), схиархим. Глинский Патерик. М., Самшит, 1997, с. 677-686].
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков
Образ старца Серафима запечатлен в Глинском Патерике. По воспоминаниям, это был духовник опытнейший, знаток сокровенных движений человеческого сердца, обладатель духовных сокровищ, которые он приобрел долгим многотрудным подвигом. Особым даром старца было умение принимать исповедь, вызывать людей на полную откровенность. Наделенный рассуждением, отец Серафим выслушивал все скорби и тотчас залечивал раны душевные, давал нужные советы. Утешение, успокоение и отраду вливали в души скорбящих наставления и молитвы старца. Более всего отец Серафим стремился привести своих духовных чад к смирению, о котором писал: «Всего необходимее для спасения смирение истинное, внутреннее убеждение, что вы хуже и грешнее всех и всего, но это величайший дарБожий, и приобретается он многими трудами и потами. Тогда человек в душе своей ощущает такое спокойствие, которое никакими человеческими словами неизъяснимо. Ищите денно и нощно этот драгоценный бриллиант. Истинно смиренный всех, как себя, любит, никого даже и мысленно не осудит, о всех сожалеет, всем желает спастись, видит свою греховную нечистоту и со страхом помышляет, как будет отвечать на суде Божием, но не предается отчаянию или унынию, а твердо уповает на Создателя и Спасителя своего. Истинно смиренный, если имеет какие от Бога дарования — молитву, или слезы, или пост, или иное что, то все тщательно скрывает, ибо похвала людская, как моль или ржа, все изъедает».
Смирение же самого старца было изумительно. Он никогда ничего не приписывал своим личным дарованиям, не считал себя никаким особым молитвенником. Отец Серафим неоднократно подчеркивал, что в деле спасения необходимо иметь руководителя, так как мало кто имеет дар духовного рассуждения и может отличать плохое от хорошего. Монашествующих особо призывал хранить святое послушание, «ибо и Христос, когда пришел на землю, избрал не пустынное или столпническое житие, но образ и правило повиновения Отцу Небесному... Пребывая в повиновении, радуйтесь, что и вы жительствуете по подобию Господа нашего Иисуса Христа... есть ли что блаженнее сего» [Иоанн (Маслов), схиархим. Глинский Патерик. М., Самшит, 1997, с. 677-686].
#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков