Дадим работу своему уму

– Геронда, я пока живу в миру, и, если можно, скажите, как мне сохранить себя от мирского развлечения.

– Касательно этого вопроса найдёшь у аввы Исаака. Внимательно прочитай четыре первые строчки первой главы и поразмышляй над ними. Святой говорит: «Страх Божий есть начало добродетели; каковой страх, как говорят, рождается от веры и сеется в сердце человека, когда ум его, после того как распрощается с мирским развлечением и соберёт свои помышления, блуждающие тут и там, предаётся поучению о будущей участи души».

Правда, для такой духовной работы нужны определённые предпосылки, которых у тебя пока ещё нет. Но что-то похожее ты можешь делать и теперь, находясь в миру. А именно: когда ум твой празден и не занят молитвой, или когда ты хочешь немного от неё отдохнуть – потому что молитва вначале немного утомляет, так как внутри ещё живут страсти – старайся давать работу своему уму, чтобы диавол не имел возможности сеять своё.

Один из видов работы, которую человек может дать своему уму, чтобы его собрать, это память смерти. Но так как вы, женщины, только и ищете повода, чтобы предаться отчаянию, попричитать и пожаловаться на судьбу, поэтому лучше постоянно имей в уме и размышляй над событиями Нового Завета.

Начинай с Благовещения и заканчивай Распятием, и пусть ум твой постоянно обращается вокруг них. Когда ум твой достигнет того, что будет постоянно обращаться только вокруг этих священных событий, тогда совершиться у тебя внутреннее изменение, и это будет твоим воскресением.

– Геронда, мне очень нравятся слова стихиры: «Прободенным Твоим ребром, Жизнодавче, токи оставления всем источил еси, жизни и спасения».

– Разве могут они не нравиться? Когда ум твой созерцает Крест,«уязвленное ребро» Христово, гвозди, уксус, желчь и вообще всё, что касается страданий Христовых, которые Он претерпел за нас, то замирает в изумлении и не отвлекается ни на что другое. Тогда душа молится неразвлечённо распятому Христу о себе самой, обо всех душах живых и почивших, чтобы Христос, Который принял раны за всех нас, помиловал их.

Ум как непослушный, непоседливый, невменяемый ребёнок, который хочет без конца скитаться тут и там, бродяжничать и шалить. Однако от него зависит наша жизнь и наше спасение. Если мы сможем его усмирить, воспитать, то он успокоится, станет хорошим и послушным Поэтому, насколько возможно, не позволяйте уму праздно шататься. Тренируйте его духовно, научите больше быть дома, в раю, рядом со своим Отцом и Богом.

#прп_Паисий_Святогорец

Его же [Григория Синаита] о том, как безмолвствующему надлежит сидеть при молитве и не оканчивать ее поспешно

Иногда для утруждения более сиди на скамье, иногда — на постилке, но редко, в меру и лишь для отдохновения; тебе надлежит терпеливо оставаться в положении сидящего по следующему замечанию Писания: они [апостолы] были постоянно в молитве (см.: Деян. 1,14). Не следует быстро вставать по нерадению, из-за болезненной печали, мысленного вопля и непрерывного утверждения ума [на молитве]. Ибо вот, говорит пророк, скорбь объяла нас, муки, как женщину в родах (Иер. 6, 24). Потому, поникши вниз головой и ум собрав в сердце, если, конечно, оно открыто, призывай на помощь Господа Иисуса. Трудясь же [в молитве] и часто чувствуя боль в голове и плечах, переноси ее, ищи Господа в сердце с напряжением и ревностью. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Этими словами Господь справедливо поставил на вид важность названных трудов, так как пребывание в них с терпением есть мать болезней души и тела.

перевод #епископ_Вениамин_Милов

ЕГО ЖЕ [Григория Синаита] наставления безмолвствующим
1. Как сидеть в келье

Сидя в келье своей, терпеливо пребывай в молитве в исполнении заповеди Апостола Павла (Рим. 12, 12; Кол. 4, 2). Собери ум свой в сердце, и оттуда мысленным воплем призывай на помощь Господа Иисуса, говоря: «Господи Иисусе Христе помилуй мя!» Не поддавайся малодушию и разленению, но поболи сердцем и потруди себя телом, ища Господа в сердце. Всячески понуждай себя на делание сие: ибо «царствие Божие есть достояние нудящих себя, и сии нуждницы восхищают его» (Мф. 11, 12), как сказал Господь, показывая, что взыскание его требует чувствительных трудов и подвигов.

перевод #свт_Феофан_Затворник

#прп_Григорий_Синаит
#ЦСДобротолюбие

Не надо терять почвы под ногами. Все устроится к лучшему. Господь Сам поможет, если только не перестанете делать житейское с Его именем. Ведь О н
не только на небе, но и так близок, что мыслью серд­ца своего Вы касаетесь Его непостижимой светлости. С мысленным Существом Вы входите в общение сер­дечной мыслью, почему Господь давно уж видит и все знает, как бедное маленькое существо одного из Его созданий плачет внутренно, томится, падает в робость и хочет все-таки в итоге быть Божией. Он благоволительно взирает на это и уже сокровенно подкрепляет Вас. Самые желания молиться больше у дорогой и доб­рой... — непосредственно от Бога. Бог благословитлечиться тайным повторением или полной Иисусовой молитвы, или двух слов «Иисусе мой». Это вопияние прискорбного сердца встретит свыше ответ силы, кре­пости, радости и веселия. И я этим стараюсь лечиться. Иначе давно бы уж сгнил от растлевающих помыслов, но солью имени Иисусова предохраняюсь от оконча­тельного разложения. Тайна творения Иисусовой мо­литвы в том, что со временем с повторением имени Иисусова соединяется успокаивающее действие Самого Иисуса Христа. Тут и есть стержень подвига спасе­ния человека Господом Иисусом Христом.

Сами Вы, дорогая... повторяйте слова Иисусовой молитвы или два слова «Иисусе мой» и при хозяйствен­ных работах. Меньше будет мрачных мыслей, больше покоя. Только надо большое напряжение внимания. Но Бог во всем Вам поможет.

#епископ_Вениамин_Милов

Одна реальность наиболее реальна из всех реальностей в мире – смерть. Об этом нам неусыпно и немилосердно свидетельствуют и сознание человека, и ощущение человека, и чувства человеческие. В самом деле, последняя и окончательная реальность человеческой жизни на земле есть смерть. Скажите, разве смерть не есть последняя реальность и моя, и ваша? Все мы заражены смертью, все без исключения, бациллы смерти проникли во все ткани нашей души, нашего существа, каждый из нас носит в себе тысячи смертей.

Смерть – это первый подарок, который мать дарит своему новорожденному. Во всяком человеческом теле таится и скрывается страшнейшая и самая неизлечимая болезнь – смерть. И в самом здоровом теле то, что прочнее самого здоровья, это смерть. Кто есть тот человек, который бы лег спать живым и однажды, на следующей, на второй или тысячной заре не проснулся в смерть? И каким бы путем не пошел человек по этому острову смерти, он должен наконец высадиться в могилу. Всякий человек – кусок, который в конце концов проглотит ненасытная смерть, «всеядица смерть». Что остается нам, жалкие пленники смерти? Одно: бунт горькой усмешки и судорога немощного сердца.

Решением проблемы смерти на самом деле решается центральная проблема человеческого бытия. Опосредованно или непосредственно все проблемы, в конце концов, сводятся в проблеме смерти. Исследуйте до конца любую из проблем, и она неминуемо приведет к проблеме смерти. Следовательно, от решения проблемы смерти зависит правильное решение всех остальных проблем. Роковая догма «смерть есть необходимость» силой своей вездесущей реальности стала лозунгом человечества.

Свой ответ на страшную проблему смерти наука связала с таинственным словом «необходимость». Но этим она не решает проблему, а лишь констатирует и подтверждает ее. В самом деле, ответ науки осуждает человека и человечество на вечный ужас, и страдание, и муку. Подобным ответом наука признает тот факт, что смерть – необходимость. Но ведь именно этот факт и есть величайшее проклятье для рода человеческого. Непреодолимый инстинкт сознания заставляет меня их этого догмата современной науки сделать вывод: если смерть – необходимость, то жизнь человеческая не имеет никакого смысла и настоящий прогресс невозможен, необходимость остается необходимостью, человечество осуждено на перманентный status quo ante6, то есть навечно осуждено на смерть, потому что смерть – необходимость для всех людей.

Надо быть честным: если смерть – необходимость, тогда эта жизнь – глумливая насмешка, отвратительнейший дар и, что самое главное, ужас, невыносимый ужас… Необходимость смерти для науки неотвратима и непреодолима. Это означает, что наука не в состоянии ни найти, ни дать смысла жизни. Перед проблемой смерти издыхает и сама наука как таковая.

Несчастному и осмеянному существу, что зовется человеком, невозможно победить смерть, никогда. Но то, что невозможно человеку, оказалось возможным Богочеловеку. Да, Богочеловек победил смерть. Чем? Воскресением Своим. И этою победою решил проклятую проблему смерти; решил ее не теоретически, не абстрактно, не априорно, а самим событием, фактом, историческим фактом воскресения Своего из мертвых.

Только в воскресении Христовом получают свое полное объяснение все чудеса Христовы, все Его истины, все Его слова, все события евангельские. Ибо Богочеловеческие истины истинны истинностью Его воскресения, и чудеса Его действительны реальностью Его воскресения.

Если бы вера христианская не была верой воскресшего и потому вечно живого и животворного Господа Христа, кто бы воодушевил Мучеников на подвиг мученичества, Исповедников на подвиг исповедничества, Святителей на подвиг святительства, Подвижников на подвиг подвижничества, Бессребреников на подвиг бессребреничества и Постников на подвиг постничества, да и всякого христианина на хоть какой-нибудь евангельский подвиг? Одним словом, если бы не было воскресения Христова, не было бы и христианства; Христос был бы первым и последним христианином, испустившим дух и умершим на кресте, а с Ним испустило бы дух и умерло бы и дело Его, и Его учение.

Поэтому воскресение Христово – альфа и омега христианства во всей его богочеловеческой высоте, глубине и ширине.

Поэтому, если бы Он не воскрес, они, как обманутые и гонимые всем народом, изгоняемые из домов и городов, очевидно, должны были бы отречься от Него; и они, как обманутые Им и из-за Него подвергшиеся страшным несчастьям, не пожелали бы распространять о Нем такую молву. А что они не могли выдумать воскресение, если бы его действительно не было, об этом нет нужды и говорить. Действительно, на что бы они могли при этом надеяться? На силу своего слова? Но они были людьми совершенно неучеными. На богатство ли? Но они не имели ни жезла, ни обуви. На знатность своего происхождения? Но они были бедняками, рожденными от бедняков. На известность своей родины? Но они происходили из заурядных сел. На свою ли многочисленность? Но их было всего одиннадцать, и то – рассеянных. На обещания Учителя? Но на какие? Если Он не воскрес, тогда и остальные обещания Его не были бы для них достойными веры. И как бы они могли укротить народное неистовство? Если старейший из них не выдержал вопроса женщины-служанки, а все остальные, увидев Его связанным, разбежались, как бы тогда они решили отправиться во все концы земли, чтобы насадить там вымышленную проповедь о воскресении? Если один из них не устоял перед угрозой женщины, а другие и перед самим видом уз, как они тогда могли бы устоять перед царями, властителями и народами, среди мечей, огня, печей, бесчисленных видов всякой смерти, если бы не были укреплены силой и помощью Воскресшего? Были сотворены многочисленные великие чудеса, и иудеи не устыдились ни одного из них, но распяли Того, Кто их сотворил; а простым словам учеников о воскресении разве могли бы они поверить? Нет, нет! Все это сделала сила Воскресшего.

Воскресение Христово – это переворот, первый радикальный переворот и революция в истории человечества. Оно разделило историю на две части: в первой правил девиз «смерть – необходимость»; в другой – «воскресение – необходимость», «бессмертие – необходимость». Воскресение Христово – водораздел человеческой истории: до Него истинный прогресс был невозможен – с Него от становится возможным.

Воскресение Христово – факт и событие всечеловеческого и вселенского значения и размаха. Этот факт, это событие разрослось в многомиллионную жизнь всех христиан, ведь все христиане тем и христиане, что верою в воскресшего Господа Христа стали Его «сотелесниками», то есть членами Его Богочеловеческого тела – Церкви. Церковь и есть не что иное, как непрестанное и бесконечное продолжение единого события, единого факта – воскресения Христова. Это новый организм, новая реальность – бескрайняя, бесконечная, бессмертная. Здесь нет временных и пространственных границ. Факт воскресения Христова – это основа Церкви, основа христианства и всякого христианина. Если человек не созидается на нем, то созидается на зыбучем песке, ведь всякое основание без Него есть не что иное, как зыбучий песок.Своим воскресением Господь Иисус осмыслил тело, осмыслил материю, осмыслил дух. Ведь Его воскресением впервые окончательно и славно решена страшная проблема смерти, проблема тела и смерти. Решена же она следующим образом: тело человеческое создано для бессмертия и богочеловеческой вечности, а с телом и вся материя, ибо все тварное представлено в человеческом теле. Воскресением Своим Богочеловек дал телу человеческому вечный смысл и непреходящую ценность.

Многие не признают воскресения и говорят о прогрессе. Но все таковые прогрессы: научные ли, философские, художественные или культурные – не что иное, как концентрические круги, вписанные в круг смерти. Прогресс, который предает и покидает человека в смерти, это не прогресс, а фальсификация прогресса. Если прогресс не в состоянии осмыслить смерть и жизнь, чтобы обессмертить человека и человечество, тогда это не прогресс, а замаскированный регресс. Таковы все лжепрогрессы, кроме прогресса, основанного на воскресшем Господе Иисусе.

Друг, если бы ты хоть однажды строго спросил себя, в чем смысл твоей жизни, которая неуклонно и безостановочно мчится ко гробу, прогрессирует к смерти, то ты только в воскресшем Господе Иисусе смог бы найти правильный ответ на свой вопрос. Если же ты свою личную проблему расширил до масштабов всего человечества и в бессонные ночи и в бурные дни строго спрашивал себя, каков смысл существования рода людского и что есть в действительности прогресс человеческий, то ты из всех фактов мог бы сделать вывод, что прогресс – это все, что ведет к Христу и воскресению, ибо такой прогресс обеспечивает бессмертие и человеку, и человечеству; регресс же это все, что отвращает от Христа и воскресения, ибо подталкивает и человека, и человечество к смерти, в небытие.

Единственный правый смысл человеческого существования в этой мельнице смерти есть личное бессмертие каждого человеческого существа. Без этого на что мне прогресс и усовершенствование? Зачем мне добро и зло, истина и любовь? Зачем мне небо и земля? Зачем мне Бог и мир?

Богочеловеческий прогресс имеет свою богочеловеческую мораль: в нем вся жизнь людей направляется и обретает силу Богочеловеком. Добро это только то, что Христово, вне этого нет истинного добра. Поэтому основной принцип евангельской морали: без Христа человек не может сделать никакого бессмертного добра (Ин. 15, 5). Всякое непреходящее, бессмертное добро исходит и ведет к чудесному Богочеловеку Иисусу. Добро, которое не Христово, не бесконечно, не беспредельно, не божественно, а это значит, не бессмертно. Бессмертие – это главное свойство Христова добра. Следовательно, бессмертие необходимо в морали Христова человека как ощущение, как представление, как дело, как практика.

Преодолевая грех и смерть, Христов человек в этой жизни проходит три главных этапа христианской эволюции: рождение во Христе, преображение во Христе, воскресение во Христе (Ин. 1, 12; Ин. 3, 3; Рим. 6, 5; 1Кор. 15, 54; Кол. 3, 1).

#прп_Иустин_Попович

Истинно решившие служить Господу Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве к Иисусу Христу говоря умом: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного; в часы же послеобеденные можно говорить сию молитву так: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Богородицы, помилуй мя грешного; или же прибегать собственно к Пресвятой Богородице, молясь: Пресвятая Богородица, спаси нас, или говорить приветствие ангельское: Богородице Дево, радуйся. Таковым упражнением, при охранении себя от рассеяния и при соблюдении мира совести, можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Ибо, по словам св. Исаака Сирина, кроме непрестанной молитвы, мы приблизиться к Богу не можем.

#прп_Серафим_Саровский

В духе древних отцов мыслят и подвижники XX века. Послушливость, по мнению старца Паисия Святогорца, столь благодатное свойство, что может восполнять отсутствие старческого окормления: «Те, которые не имеют возмож­ности жить в подчинении у старца, но имеют доброе расположение и внутренне подчиненный дух, тоже получают обилие благодати Божией». По определению старца Ефрема Филофейского, «послушание - это не только послушание старцу, но и послушание всякой заповеди Божией». А отец Ефрем Катунакский в своих наставлениях подчеркивает: «Не только старцу, но и друг другу будем оказывать послушание».

Ефрем Катунакский вспоминает случай, подтверждающий богоугодность и благодатность взаимной послушливости: «Однажды, помню, я пошел к себе в келью немного помолиться и пришел в истинно благодатное молитвенное состояние. Внезапно приходит брат отец Прокопий, стучит в дверь и говорит: “Отец, огонь под едой потух”. Я подумал, что сейчас, пока я нахожусь под действием благодати, я наслажусь ею, а потом, когда чувство благодати пройдет, пойду на послушание. И я ответил: “Я скоро приду на то послушание, о котором ты говоришь”. Не успел я произнести эти слова, как благодать ушла. Разве это не преслушание? Я преслушался и настоял на своем, хотя отец Прокопий был не старцем, а моим братом [О. Ефрем имеет виду, что, хотя о. Прокопий не был его старцем, которого он обязан был бы слушаться, а был лишь таким же монахом, как и он сам, преслушание в отношении его просьбы все же лишило отца Ефрема того благодатного состояния, в котором он перед этим пребывал.]. Тогда я осудил себя: “Окаянный, ты и преслушался, и благодать потерял!” Поэтому я и говорю: твори послушание — и обрящешь молитву. Молитва зависит от послушания».

«Подвиг послушания, — пишет отец Софроний (Сахаров), — необходим не только по отношению к Богу, но и по отношению к брату, когда сей последний ищет от нас возможного и не противного духу Божией заповеди... Отсекая свою волю перед братом, мы преодолеваем то “рассечение”, которое внесено грехопадением Адама в наше естество... Отсекая свою волю перед Богом, предаваясь на волю Божию, “ненавидя” нашу маленькую “индивидуальную” волю, мы становимся способными вместить и носить в себе действие Божественной воли. Совершенствуясь в послушании, и Богу и брату, мы совершенствуемся в любви, мы расширяем свое бытие».

По мысли святых отцов, «сущность христианского послушания в молитвенном искании воли Божией и следовании ей». В письме к мирянину, написанном «по повелению старца Силуана», отец Софроний указывает путь послушания для тех, кто не имеет старца-наставника. Его отсутствие может быть восполнено послушливостью — смиренным подчинением начальствующим и ближним. «Если вы согласитесь принять к неуклонному руководству то, что сказано», то есть оказывать послушание по отношению к окружающим, отсекать свою волю перед ними, «то, следуя указанным путем, вы увидите, что в старце у вас не будет той потребности. Вы как бы сами себе сделаете старца из владыки и собратий своих... Беседа с единодушным (ищущим спасения) также много помогает». Старец нужен для того, чтобы, во-первых, «отсекать в послушнике-ученике всякое проявление личной греховной - плотской - воли, направляя ее согласно с волей Божией», во-вторых - для того, чтобы «окормлением (то есть наставлениями) возводить ученика от низших ступеней на более высокие. Давать ему делания, соответствующие его духовному возрасту и силам. Первое заменяется для вас — отсечением своей воли пред владыкой и собратьями. Второе — чтением святоотеческих аскетических творений».

«Желание занять последнее место новоначального послушника, который служит старшим отцам и братиям», — есть «доброе устроение души». Но нужно еще знать «безошибочный путь к тому, чтобы научиться вышеуказанным добродетелям». Состоит он в следующем: «Сами не ищите ни славы, ни бесчестия, ни власти управлять, ни унижения в самовольном служении». Не ищите преимуществ перед ближними, а «имейте в сердце своем готовность с радостью уступить во всем и подчиниться, но в том только и в той мере, в чем и в какой они захотят. Сами же не проявляйте инициативы. Какое они вам место отведут, то и занимайте: последнее, среднее или первое. Сами не набивайтесь ни в чем, но и не противоречьте... Когда поручают дело по вашим силам, — скажите только с поклоном: “благословите” — и все. Не говорите — “я не достоин” или другое что, не отказывайтесь, если и не нравится, не радуйтесь слишком, если по душе».

Конечно, все это «не может заменить вполне старца идеального, совершенного», но такового, «однако, всегда, во все времена, было нелегко найти. Кроме того, современные послушники (самочинные, самонадеянные, умные, нетерпеливые, всезнающие) не способны жить под старцем настоящим». Существует, кроме того, закон духовный, по которому Господь нисходит к истинно подвизающимся. «Когда все же накопятся недоумения и трудности такие, что человек становится совершенно в тупик, то, если он по устроению сердца и по подготовке своей окажется способным, Господь пошлет ему такого человека (старца) или собеседника, который поможет ему и выведет на дорогу».

О духе послушливости в отношении Священного Писания упоминает игумен Никон (Воробьев): «Надо руководствоваться заповедями Евангелия, святых отцов и духовным рассуждением с молитвой. Ваше послушание (да и всех нынешних “подвижников”) заключено в послушании Господу, через послушание Его святым заповедям в каждый момент жизни. Ведь и послушание отцам в этом же заключается, через отцов мы слушаем Господа. Отцы только понятнее к каждому состоянию должны разъяснять заповеди, но нынешние руководители (разумею себя) не умеют этого делать, а лишь заменяют книгу... Читайте и слушайте Евангелие. Люди должны только облегчить послушание Евангелию, а не требовать послушания себе. К послушанию “во всем” теперь никто не способен. Покаяние все заменит».

«Вопрос о послушании как принципе, как делании, как образе жизни является сегодня для Церкви одним из первостепенных», — пишут издатели подворья Троице-Сергиевой Лавры, отвечая на вопрос о том, какие формы послушания приемлемы в наше время для мирянина и инока. «Видимо, общий путь в этом отношении таков. Есть послушание Церкви — ее учению, уставам, канонам, оно обязательно для всех. Есть послушание священноначалию... Вместе с тем человеку необходимо, если можно так выразиться, иметь послушание “в духе”. Прежде всего послушание Богу, доверие Богу, Его всеблагому и всепремудрому Промыслу, смирение перед этим Промыслом и перед людьми, которые всего лишь его орудия. Затем — послушание людям... вообще всем людям, послушание и отсечение своей воли во всем, в чем это только возможно, в чем это не противоречит евангельским заповедям и, следовательно, не душевредно».


Но нужна и рассудительность, оберегающая от уклонения в другую крайность, чтобы не впадать в обольщение, в бездумную доверчивость, «оказывая послушание в том, в чем оно прямо греховно. Об этом действительно необходимо говорить в наше время: “по послушанию” нельзя воспринимать то, что не совместимо с христианским учением. “По послушанию” нельзя грешить, нельзя быть жестоким, нельзя быть безразличным, лицемерным, коварным, подлым, нельзя предавать, — вообще нельзя жить и поступать противно Евангелию».

Встречаются различные формы искажений. Например, когда под видом послушания пытаются снять с себя ответственность и переложить ее на духовника. Или под видом исповеди и совета стремятся возместить недостаток элементарного человеческого общения и внимания. Такие отношения с духовником вырождаются в ненормальную мелочность — обсуждаются пустяковые бытовые вопросы, на каждый шаг испрашивается благословение. Люди забывают, что послушание не исключает ни внутренней активности послушника, ни его личной творческой инициативы.

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

"На небе слышен голос не уст, а сердца" – пишут святые отцы. "Молиться надо искренне, от чистого сердца" – это их завет. Но на молитве между нами и Богом стоят грехи, будто густой туман, будто стена, из какой то плотной и липкой мглы, и в этой мгле ползают как скорпионы наши страсти. Как мы можем искренне призывать имя Господа, если наше собственное сердце – эта черная яма, в глубине которой ничего не видно, только смрад идет из нее от постоянной злобы и плотских вожделений, будто от разлагающегося трупа. Молиться надо искренне; между тем наша молитва совершается где-то вне души и ума, а сердце пребывает в своей жестокости и дикости как неукротимый зверь.

Что нам делать? Как принудить себя к молитве? Вначале надо поблагодарить Бога, что Он еще не отвернулся от нас, что если бы не Его благодать, мы даже не вспомнили бы о молитве. Затем, перед молитвой надо принести покаяние; самое главное – найти свой "любимый" грех, ту страсть, с которой нам больнее всего расстаться; осудить себя за эту страсть, мысленно отринуть ее, вырвать из души, как вырывают гнилой зуб, призвать силу гнева – то, что святые отцы называют раздражительной силой, решить с этих пор бороться с ней; показать эту страсть самому себе в ее самом низком и позорном виде, довести до своего сознания, что эта страсть как змея пьет кровь нашей души, делает нас бессильными и отравленными, что от борьбы с этой страстью зависит наша жизнь и смерть. Если человек примет такое решение, то уже молитва его перестанет быть поверхностной и пустой как шелуха; его душа начнет откликаться на слова молитвы вначале еще глухо, со стоном, как бы шепотом, как говорит очнувшийся от беспамятства больной.

Далее, надо исповедоваться в текучих, повседневных грехах, которые мы совершаем каждый день, от которых душа забрызгана грязью, как одежда у человека, идущего в непогоду по слякоти и лужам. Надо покаяться во всей своей жизни, особенно в гордыне, лжи и лености, которые привели нашу душу в такое мрачное бесчувственное состояние, когда мы не можем молиться. Затем надо исповедоваться Богу в неведомых грехах, которые мы по своей беспечности и нерадению непрестанно творим, когда само неведение становится не оправданием, а осуждением нашего легкомыслия или волевого желания – не знать правды. Надо говорить: "Бог - все, а я – ничто", стараясь довести эту мысль до своего сознания и сердца. Нужно помнить, что сегодняшний день может стать последним днем нашей жизни. Необходимо испросить у Бога благословение на молитву, обратиться к Пресвятой Богородице и архангелу Салафаилу помочь в молитве и затем приступить к молитве, помня, что стоим перед Лицом Божьим, от Которого не скрыто ни одно движение нашего сердца.

Тот, кто начинает молиться сразу же без приготовления, тот похож на воина, который бросился в бой еще не вынув и не приготовив оружия.

#архимандритРафаилКарелин

Если человек горяч, дьявол действует так: обманывает быстрым успехом.
 
В первые же дни наступает блаженное состояние духа. Сердце согревается. Сладкое физическое ощущение теплоты от сердца разливается по всему телу. С первых же слов текут слезы умиления. Стоит на молитве точно не на земле, а на небе.

Проходит еще некоторое время. Молится. Но все исчезло. Нет прежнего. А желание разгорелось. Дьявол . Обманом дал попробовать «сладость».
 
Молящийся начинает себя, нудится. И дьявол помогает ему: нервное усилие приводит к цели – опять теплота, сладость и слезы.
 
На следующий день еще холоднее сердце и еще большими усилиями достигается нервное возбуждение. Так идет день за днем. И, силясь вернуть ускользающее, доходит человек до умоисступления.
 
Чем может помочь руководитель?
 
Самому, изнутри, определить темп (скорость) молитвенного пути невозможно. Невозможно определить самому, сколько раз надлежит повторить молитву Иисусову – надо ли увеличить время молитвы или остаться при прежнем.
 
Самому невозможно определить и качество молитвенных состояний.
 
Вот почему Григорий Синаит предостерегает от созерцательной молитвы. Надо отдать себя руководителю. Даже неопытный руководитель лучше, чем без руководителя вовсе.
 
Если не умудрит Господь руководителя-духовника и он не сможет верно указать самое полезное для молящегося, он сделает великое благо уже тем, что молящегося, через которую действует дьявол, обезопасит, взяв в свои руки.

#протоиерей_Валентин_Свенцицкий