— По какой причине происходит у человека духовное охлаждение к молитве, к духовному деланию — наступает расслабление и безучастие, ничего не хочется делать?


— Как говорит святитель Феофан Затворник, бывает два рода охлаждения. 🔅Во-первых, бывает охлаждение воспитательное. В этом случае человек просто проходит духовное «обучение» по ступеням духовного возрастания. Господь дает такому человеку урок, предоставляет практическую возможность проявить свою свободную волю в исполнении духовного делания, которому он перед этим обучался теоретически, читая святоотеческие книги (что «любовь ко Христу испытывается противностями»). В данном случае это испытание — охлаждение.

🔅А другое расслабление и охлаждение бывают наказательные — тогда, когда человек по лености и нерадению свои теоретические познания о пути спасения не воплощает в жизнь, а продолжает жить «как придется».

Наказательное охлаждение бывает и тогда, когда человек кого-то осудит или надмится своим деланием. В этом случае от согрешившего в какой-то степени отступает благодать Святого Духа и человек познает свою немощь: какой он есть на самом деле. Если он думал, что он хороший, что он подвижник, что он делатель, что он преуспевает, и высоко уже поднялся, то тут вдруг видит, что он и нищ, и слеп, и наг, и беден (ср. Откр. 3:17). И что одолевает его холодность к Богу, и леность, и нерадение к духовным деланиям, как и прочих людей, которых он осуждал и над которыми превозносился.

А, следовательно, исходя из этого понятия (что существуют два рода охлаждения), мы должны делать себе выводы.

🔹Во-первых, нужно помолиться: «Господи, за что это попущено мне? За какой-то грех? Или для того, чтобы я проявил пред Тобою свое усердие и на деле показал, с каким старанием я буду проявлять образ жизни такой, какой угоден Тебе, а не такой, какой угоден моей плоти, моему самолюбию и прочим страстям?» И из этого уже
🔹понуждать себя на трудничество: бороться со своими страстями, каяться в том, в чем согрешили и, смирившись до зела и испросив помощи у Бога, стараться все-таки (несмотря на расслабление) 🔹упражняться в тех деланиях, в которых мы должны упражняться. У каждого они свои: кому-то не хочется заниматься молитвой, кому-то не хочется исполнять послушание, а третьим не хочется поступать по заповедям (например, непременно хочется отомстить обидчику) — у каждого бывают свои особенности.

#монах_Константин

— В наше время уныние — наиболее часто встречающееся состояние (в разных степенях у каждого). Насколько оно связано с духовным охлаждением? Как поступать в этом состоянии?


— Действительно, уныние развивается из охлаждения. Сначала человек теряет духовную ревность. А потом, если он не борется с этим охлаждением, не кается, не ищет причину, то впадает в уныние.
Бывают и другие причины.

Например, если человек еще не вступил в самостоятельную борьбу с самим собой, со своими страстями, то в этом случае он не имеет еще духовного образа мыслей и смотрит на жизнь «чисто по-человечески», т. е. плотскими очами. Смотрит и ничего не понимает. И впадает из-за этого в уныние, расслабление, ропот, не зная, что ему делать.

Преподобный Марк Подвижник говорит: «Уклонившись от духовного образа мыслей, ощутишь страдание». Это значит, что наши душевные страдания (в том числе и уныние) возникают оттого, что мы не заботимся о стяжании духовных понятий — не смотрим на события своей жизни духовно.

ПРИМЕР. Ну, скажем, нас оскорбили. Мы сразу же обижаемся, думаем: «Вот, я почитал его, как порядочного, а он смотри, что сделал!» А не думаем по-духовному, что «это Промысл Божий устроил так, что мне в этом мире нужно что-то потерпеть, кому-то что-то простить, чтобы простились мне мои многие грехи». И это всего лишь один пример. Подобным образом во многих других случаях нужно искать духовный смысл происходящего — тогда и охлаждение теряет силу, и уныние отступает. А если мы живем «как придется», «спустя рукава», «лишь бы день до вечера скоротать», тогда начинает томить нас охлаждение и уныние. Это наказательное уныние — в нем нужно каяться и исправляться.

Духовно более зрелый человек может исследовать, по какой причине постигло его это уныние. А кто еще не имеет опыта, таковому просто нужно понять и запомнить то, что сказали Святые Отцы — за борьбу с унынием Господь дает самые большие венцы. Почему? Да потому что человек в таком состоянии проявляет свою верность и преданность Христу: понуждает себя исполнять все то богоугодное, что в расслабленном состоянии делать не хочется. И за эту борьбу — что человек понуждает себя — Господь дарует ему небесные венцы, ибо сказано: «Нуждницы восхищают Царствие Небесное» (ср. Мф. 11:12).

#монах_Константин

— Но это понуждение пресекается помыслом, возникающим во время уныния: «Все, что бы ты ни делал, — бесполезно, все — впустую».


— Это диавольская ложь. Что может быть проще, чем подать стакан холодной воды жаждущему человеку? Но и это не впустую. А за то, что мы не внимаем словам Евангелия, диавол так легко и обольщает нас своими ложными мыслями.

…Был у меня такой случай. Встретились мы как-то с одним монастырским духовником. Сели в тени виноградной арки и начали беседовать. Вдруг я замечаю, что метрах в двух-трех от нас, около стены, стоит литровая банка с водой, и туда попала ящерица. Плавает, барахтается, хочет вылезти, но не может. Духовник начал серьезный разговор, а я слушаю его и смотрю на эту ящерицу. Думаю: «Продолжать слушать его или пойти выпустить ящерицу? Нет, жалко. Бедная, сколько она там уже барахтается?» Вскакиваю и, ничего не говоря, бегу к банке. Конечно, надо было бы извиниться… Духовник так удивленно посмотрел: «Что это, мол, с ним такое случилось, что он вскакивает и куда-то бежит?» Я беру банку, выливаю на газон воду, ящерица выскакивает, и — прыг! — побежала.
Я смотрю на реакцию этого иеромонаха. Что он подумал, конечно, не знаю. Но вижу — нужно объясниться хоть сейчас.
Подхожу, говорю: «Знаете, я посмотрел на эту ящерицу и вспомнил себя. Я ведь, фактически, такой же. Как приходилось замечать: когда попадет жук в стеклянную банку и сидит там тихонько, то думаешь: „А!.. Он, наверно, уже сдох“. И оставляешь его без внимания. А когда этот жук все же барахтается, то думаешь: „Бедный, сколько он там уже барахтается! Надо его вытащить оттуда, он же не вылезет из этой стеклянной банки сам“. Вынимаешь его, выпускаешь на свободу, и он бежит. Так, думаю, и я пред Богом: если я сижу, ничего не делаю в своем нерадении, то я — все равно как этот мертвый жук. А если я хоть что-то делаю, то Господь по милосердию Своему — не по моим делам, а по Своему милосердию, потому что я все-таки барахтаюсь — пожалеет и меня. Ведь если мне жалко жука или ящерицу, то, думаю, Господь пожалеет и меня, и изымет меня из „рова страстей и брения тины“ (Пс. 39:3)».

Нужно запомнить, что нас спасает Господь. Не мы сами возделываем свое спасение, но Господь по Своему милосердию к нам изымает нас из всякой страсти, в том числе и из духа уныния, ЕСЛИ МЫ ПРОЯВЛЯЕМ (СО СВОЕЙ СТОРОНЫ) ДЕЯТЕЛЬНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ГРЕХУ.

Фактически, в нашей жизни бывает то, что мы наблюдаем в природе: то солнечный день, то темная ночь. В «солнечный день» нас осиявает благодать, душа радуется, играет, ликует, все кажется веселым, радостным, и все кругом — ангелы. А в другое время покрывает душу тьма и мрак. Человек ни на кого не хочет смотреть, никого не хочет видеть, ни с кем не хочет говорить. Только бы засунуть голову под подушку, и — «не троньте меня». Это ночь в духовной жизни. И чем усерднее мы с ней боремся, тем быстрее мы освобождаемся Господом от этого мрака.

Нужно понять, и просто знать, что такого, хотя бы кратковременного омрачения, не избегает никто — такие испытания были у каждого Святого Отца. Потому что, как говорит преподобный Исаак Сирин, «кто идет без перемен, тот на волчьем пути», т. е. он попал в прелесть. Если его духовное состояние не изменяется, все время стабильное, без перемен, следовательно, он не на спасительном пути, а на пути заблуждения.

И потому нужно помнить слова апостола Павла, что «любящим Бога все содействует ко благу» (Рим. 8:28). Даже в самые тягостные минуты Господь не отворачивается от нас (как нам это кажется) — в это время испытывается наша верность и преданность Спасителю. И Господь в такие минуты смотрит на нас наиболее внимательно — смотрит, насколько мы Ему верны, насколько мы свои желания предаем в Его Волю и стараемся исполнить то, что Ему угодно.

#монах_Константин

Иногда приходилось беседовать с современными молодыми людьми и при этом слышать их жалобы на душевное состояние: нападает такая тягота, такое уныние, такое недовольство жизнью, что «хоть петлю на шею». Недоумевают: от чего это происходит, и что при этом нужно делать, чтобы избавиться от такого тягостного мироощущения? Ну, я, что мог, говорил. Но чувствовал, что я не в состоянии ответить на это более полно, потому что у меня не было такого опыта.

И вот однажды случилось следующее. Пришел я как-то из путешествия весьма уставший и измотанный почти до предела. Отдохнул вечером. Отдохнул утром. Задремал на молитве – одолевала тягота. Снова лег спать. В общем, много я проспал – выспался досыта. И вот, когда я последний раз проснулся и встал – ощутил такое душевное состояние, какого у меня еще не было. Это трудно выразить словами. Жизнь показалась какой-то мрачной, тяжелой, безынтересной, бесцельной, глупой игрушкой. Я ощутил себя (по выражению преподобного старца Силуана) «скотиной в человеческом теле».
И тогда я сразу «все понял».

Понял, что бывает, когда мы удовлетворяем свои страсти. После того, как мы их удовлетворили и насладились, эти страсти становятся нашими мучителями: находят на нас мрак, уныние, расслабление, тягота – вплоть до того, что «жизнь не в жизнь».

Не напрасно апостол Павел сказал: «Всяк подвизаяйся от всех да воздержится» (1Кор.9:25). И преподобный Нил Мироточивый говорит: «Храни себя от всего, что нравится». Это значит, что мы, христиане, должны воздерживаться от всего, что не является необходимостью для нашей жизни, а прельщает лишь наши чувства (повкуснее поесть, подольше понежиться в постели и т.п.).

Конечно, это бесполезно говорить сугубо мирским людям – они все равно не примут. Но тот, кто ведет серьезный, внимательный образ жизни, может принять себе к сведению, что нельзя удовлетворять свои прихоти, т.е. страстные желания.
Нам нужно понять, что чем больше мы стремимся к получению всевозможных удовольствий, тем несчастнее мы становимся в реальной жизни – не столько от внешних обстоятельств, сколько от этого своего эгоистичного, сластолюбивого настроя.

А если мы хотя бы немножко боремся со своими страстями – жизнь для нас бывает интересной и содержательной. И хотя мы, может быть, и не получаем того благодатного утешения, какое получали прежде Святые Отцы, но все равно мы чувствуем к жизни живой интерес. Как говорила в свое время одна матушка – схимонахиня Илария: «Какая духовная жизнь интересная!» Она повторяла это много раз, потому что чувствовала, что духовная жизнь, действительно, интересная.

А сейчас приходится встречаться и с чисто мирскими людьми, и даже с монашествующими, для которых жизнь становится неинтересной, мрачной и серой. И это именно потому, что мы удовлетворяем свои страсти, т.е. делаем то, что нам хочется. И потому становимся «чадами гнева еще здесь, на земле. И это дает нам напоминание, предчувствие, предвкушение того, что ожидает нас там – в вечности.

#монах_Константин

— Можно ли «обычным» грешным людям (т. е. людям, не имеющим каких-то особых духовных даров) молиться за весь мир?


— Все мы, христиане, присутствуем в храме за богослужениями. А там ежедневно совершается молитва «о мире всего мира». И какие бы мы ни были: окаянные, прокаженные, уродливые (в духовном смысле), но мы, если присутствуем в храме, должны живо участвовать в этой молитве. А это уже и есть наше возношение о всем мире, потому что мы прилагаем свою душу в словах молитвы: «Господи, помилуй!»


— А келейно?


— Келейно — это уже каждый должен поступать по требованию своей совести (и в совете с духовником). Если совесть понуждает: «Что же ты молишься только о своих близких? Господь-то промышляет о всем мире», — молиться можно. Но, конечно, смиренно, познавая свое ничтожество и недостоинство.
А если, скажем, человек пытается подвизаться, и у него уже появились какие-то чувства (плач о своих грехах, более внимательная молитва), но если при этом он не сумел пребыть в смиренномудрии и самоосуждении, а незаметно уклонился в самомнение и самоцен, то враг непременно уловит его гордыми мыслями о себе. Тогда вполне могут придти помыслы: «О, мне уже надо молиться о всем мире!»

Внушение это надо тщательно исследовать, ибо очень большое значение имеет побудительная причина — первый помысел, когда он засеялся. Если это побуждение пришло хотя бы с малейшим тщеславием или духом превозношения, что «я уже чего-то достиг, потому я теперь уже могу молиться о всем мире», — нужно знать: диавол на этом запнет, будет бить, будет «мутить», и, в конце концов, втолкнет в какую-нибудь яму. Потеряет такой человек и молитву, и слезы, и все прочее. Поэтому на сугубую келейную молитву за мир необходимо испрашивать благословения духовника, т. к. бывали случаи, когда брались молиться о мире, а потом падали.

#монах_Константин

Однако, говоря об этом, нужно отметить, что часто такие искушения отнюдь не бывают связаны с молитвой за кого-то. Зачастую мы сами себя искушаем: сами впадаем в какие-то страсти, а думаем, что это произошло потому, что мы за кого-то помолились — вот в чем дело. И это будет 95 % от всех таких случаев.

Но иногда, действительно, такое бывает. Особенно, когда идет однообразная жизнь в обычном порядке, и вдруг видишь, чувствуешь, что появилась какая-то брань особого рода. Тогда уже идешь, исповедуешься и спрашиваешь: «Как мне быть? Продолжать ли мне молиться за этого человека или оставить на время?» Но это не значит, что оставить совсем. Просто Господь показывает в данном случае: по твоей немощи, для твоего смирения, тебе надо знать, что ты еще сам подобострастен этому человеку. Хотя ты и молишься за него для избавления его от какой-то страсти, но, тем не менее, ты сам немощен и должен понять, что и его, и тебя спасает и несет на Своих плечах только Христос. А не то, что «я сам твердо стою, потому могу вытащить и другого». Нет, никто из нас не устоит, если не будет с нами благодати Святого Духа, если не поможет нам Подвигоположник Христос, Который победил диавола и все его козни.

Вот именно с этими чувствами — смирением, любовью и состраданием — мы должны относиться к нашим ближним.

По чувству сострадания мы должны молиться за людей даже тогда, когда нас об этом никто и не просит. Скажем, увидели мы в церкви (в монастыре, на улице): кто-то сказал или сделал что-то нехорошее, неподобающее — мы должны помолиться об этом человеке Христу. Я не говорю, что нужно сразу начинать читать за него Псалтирь. Но хотя бы одну фразу сказать, хотя бы один вздох сердечный вознести: «Господи, помоги ему! Избави его от сетей вражиих, имиже веси судьбами устрой его спасение, и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» И это уже будет молитва.

Ведь мы должны понять, что мы — сотелесники Христовы: как и Апостол говорит, что все мы — тело Христово (ср.: Рим. 12:5). Потому нам нельзя оставаться безучастными к страданиям ближних, а нужно как-то им помогать — хотя бы молитвой (если нельзя помочь чем-то другим). Это — наш христианский долг.

Но только чтобы не было самонадеяния — чувства, что «я лучше других, я уже чего-то достиг». Потому что именно за это чаще всего мы и страдаем (Господь попускает, чтобы мы осознали, что мы не лучше других). Только мы этого не осознаем, а думаем, что искушение пришло за что-то другое. А если будем благоразумны, то даже и в этом случае мы просто смиримся, попросим у Господа помощи и избавления — и все. Претерпим это, окажем любовь к ближним, помолимся о них и сами приобретем смирение. И если случится, что сами мы когда-нибудь попадем в какую-то яму, то и за нас кто-то помолится.

А если мы приобретем иное свойство — навыкнем не сострадать нашим ближним, то с нами может получиться так, как было показано в одном видении…

Ангел вытаскивал одну такую самолюбивую душу из ада — ее вымолили родственники. И когда он ее поднимал, за нее начали хвататься другие души. Видя такое дело, самолюбивая душа пришла в негодование, начала кричать и стряхивать с себя тех, кто пытался за нее ухватиться: «А ну отцепитесь! Это меня только вытаскивают, а не вас!» И когда она так отряхивала других, то и сама оборвалась и полетела обратно в адскую пропасть…

Этот случай наглядно показывает нам, что если мы не приобретем сострадания, то мы просто-напросто не сможем попасть в Рай. «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Если мы не будем сострадать ближним, то, следовательно, и сами мы лишимся сострадания — и от людей, и от Бога.

Вот какой это существенный момент в деле нашего спасения. Поэтому каждый человек за время своей земной жизни обязательно должен научиться сострадать подобострастным ему людям. Сострадать с сердечной болью, без уничижения, без осуждения, а именно с той мыслью, с тем внутренним настроем своей души, что «Христос пришел на землю грешников спасти ОТ НИХЖЕ ПЕРВЫЙ ЕСМЬ АЗ».

#монах_Константин