79. Страсти раздражения суть: гнев, горечь, бранчивость, вспыльчивость, дерзость, надменность, кичение и другие подобные. Страсти вожделения суть: лихоимание, разврат, невоздержность, ненасытность, сластолюбие, сребролюбие, самолюбие, всех лютейшая страсть. Страсти плоти суть: блуд, прелюбодеяние, нечистота, непотребство, чревоугодие, леность, рассеянность, мiролюбие, животолюбие и подобная сим. Страсти слова и языка суть: неверие, хула, лукавство, коварство, любопытство, двоедушие, поношение, клевета, осуждение, уничижение, болтливость, притворство, ложь, срамословие, буесловие, лесть, насмешливость, себя наставление, человекоугодие, надутость, клятвопреступление, празнословие и проч. Страсти ума суть: самомнение, превозношение, велехваление, спорливость, ретивость, самодовольство, противоречие, непослушание, мечтательность, придумывание, любопоказность, славолюбие, гордость, – первое и последнее из всех зол. Страсти мысли суть: парение, легкомыслие, пленение и рабство, омрачение, ослепление, отбегания (от дела), прилоги, сосложения, склонения, превращения, отвержения и подобная сим. Одним словом все худые мысли, чувства и расположения, несообразные с природою нашей, размещаются по трем силам души, равно как и все добрые, сообразные с естеством нашим, в них же сопребывают.

#прп_Григорий_Синаит

Добротолюбцы
Часть VI

Критика русской версии Добротолюбия никак не умаля­ет ценности духовного наследия Феофана Затворника.
Приведем лишь несколько мнений относительно творчест­ва свт. Феофана, которого епископ Вениамин (Милов) на­зывает «признанным судом Церкви и академии авторите­том в области аскетики».

О собственных писаниях свт. Феофана отец Софроний
отзывается следующим образом: «В этих книгах вы найдете бесконечное, неисчерпаемое богатство. Чтение их достав­ляет душе неизъяснимое наслаждение. Написанные по вдохновению Святого Духа, они при одном чтении их освя­щают ум. Помучайтесь, потрудитесь, поскорбите, помоли­тесь, поплачьте о своей душе, читая их» [ Софроний (Сахаров), архим. Подвиг богопознания. Письма с Афона. Эссекс—
М., Иоанно-Предтечснский мон.; Паломникъ, 2002, с. 175, 176 ].

Свт. Серафим (Соболев) так отзывается о творчестве
святителя: «В толковании Священного Писания епископ
Феофан Затворник строго держится святоотеческого уче­ния. Для нас епископ Феофан есть благодатный толковник, благодаря своей святой жизни и в силу того, что он был весь проникнут учением и духом святых отцов и в своем толко­вании Писания ничего не говорил от своего собственного разума, а говорил словами святоотеческого учения... В этом-то и заключается величайшее значение для нас епи­скопа Феофана. Он своими творениями, дивными по общепонятному, евангельскому изложению, неотразимо влечет нас к святым отцам, внедряя в наш ум благодатное
святоотеческое понимание истин Божественного Открове­ния... Он является великим богословом Русской Право­славной Церкви, ее славой и украшением именно потому, что своим умом и сердцем и всею своею жизнью слился со святыми отцами» [ Серафим (Соболев), свт. Жизнеописание и сочинения. Platina, Cal., USA,
St. Herman of Alaska Brotherhood Press, 1992, c. 40, 41 ].

Архиепископ Аверкий (Таушев) отмечает: «Как личный
великий подвиг жизни свт. Феофана, так и его глубокое проникновение в самую сущность подлинной христи­анской жизни дает ему бесконечное превосходство, как учителю христианской нравственности, над всеми совре­менными системами христианского нравоучения, появля­ющимися у нас и на Западе... Плодом его вдохновенных со­зерцаний явились его многочисленные письменные труды неизмеримо важной ценности... Письма свт. Феофана —
это истинное сокровище: они отличаются необыкновенной живостью слова, теплотою чувства, четкостью мыслей, об­разностью сравнений и, при всей простоте изложения, не­обыкновенной глубиной, тонким пониманием человечес­кой души» [ Аверкий, архиеп. Провозвестник кары Божией русскому народу: свт. Феофан Затворник, Вышенский. М., Елеон, 1999, с. 14-16 ].

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Когда будешь безпрестанно творить молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», будет благо, а ежели не радостно, так потому, что не творим молитву.

Архимандрит Виталий (Сидоренко).

СВЕТ В СУМЕРКАХ
Преподобный Паисий Молдавский
Часть I

Просветительская миссия прп. Паисия не ограничена
участием в переводе Добротолюбия. Его духовный вклад в жизнь Церкви и нашего Отечества намного значительнее. Литературно-издательская деятельность старца, его спо­движников и последователей имела решающее значение для сохранения отеческого Предания, для возрождения ду­ховных традиций. Великому старцу довелось подвизаться в тот сумрачный век, который учеными назван самым глухим временем русской истории.

Глубокий упадок монашеской жизни наметился еще
задолго до Петра. «Еще при жизни прп. Нила Сорского
старческий путь многим стал ненавистен», — свидетельствует архимандрит Леонид (Кавелин). А о XVIII столетии архимандрит Григорий (Борисоглебский) отзывается сле­дующим образом: «Тогда знали про старчество, но нена­видели его». Уже «со времен Петра печатание книг, от­носящихся к духовной жизни, предоставлено было усмот­рению Св. Синода», — и впоследствии установление это подтверждалось Высочайшими указами. Фактически это означало запрет на публикацию изданий духовного содержания. Кроме того, именным указом был запре­щен ввоз в Россию из-за границы «книг Священного Пи­сания славянской печати, без изъятия в отношении содер­жания».

После петровских реформ и екатерининских антицерковных деяний духовное просвещение в России стреми­тельно угасало. По мнению современного историка, Екате­рина II провела изъятие церковных имуществ значительно жестче и беспощаднее, чем Ленин в 1922 году, а митропо­лит Арсений (Мацеевич), выступивший против этого свя­тотатства и подвергшийся жестоким репрессиям со сторо­ны императрицы и церковной власти, умер в каземате, на­ходясь в еще более бесчеловечных условиях заключения, чем митрополит Петр (Полянский) и многие другие наши
новомученики.

То было время, когда монастырей оставалось менее половины, Церковь была лишена средств к существованию, а книги святых отцов повсеместно изъяты, так как духовная литература в Екатерининскую эпоху подлежала планомер­ному истреблению. Лишь богослужебные тексты остава­лись еще при храмах, и весьма ограниченный круг людей мог заглянуть в книги Священного Писания. Фактически русский человек не имел доступа к святоотеческому насле­дию, оказался оторванным от Предания.

В этих условиях остро вставал вопрос о сохранении православия. Необходимо было изыскивать пути просвещения русского человека, заново приобщать его к традиции. И Господь воздвиг на служение инока Паисия, чей труд не только рассеял духовные сумерки XVIII века, но и дал пло­ды, которые питают все последующие поколения вплоть до наших дней. «Он нес великий подвиг, и этот подвиг есть со­здание [переводной] аскетической литературы, то есть са­мого источника монашеского просвещения. Правда, и до отца Паисия были переводы некоторых аскетических тво­рений древних отцов монашества, но эти переводы уже устарели и стали редки, они были случайны, а главное —
были забыты в практической жизни».

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Всегда делай ум храмом Богу,
Чтобы иметь внутри своего сердца
невещественное пребывание Царю.

Свт. Григорий Богослов

81. Достойно исследования, почему богоносные отцы похоть и гнев иногда называют силами плотскими, а иногда душевными? – Говорим о сем, что слова святых никакого не имеют несогласия, если как следует рассмотреть их до точности, но те и другие истинствуют, премудро изменяя, когда должно, свои о сих предметах суждения. Душа сама по себе имеет силу хотения и мужественную энергию к действованию, что есть сила раздражительная; но, будучи создана разумной и духовной, она не получила вместе с бытием похоти и гнева; равно как и плоть первоначально, будучи создана нетленной, не имела тех мокрот, от коих после породились похоть и ярость зверская. Уже по преступлении, когда впал человек в тлю и дебельство плоти, по необходимости возникли в нем похоть и ярость. Почему, когда плоть господствует в нем, похоть и гнев сопротивляются душевным желаниям. Когда же мертвенное сие покорится разуму, тогда они содействуют душе в делании добра.

#прп_Григорий_Синаит

СВЕТ В СУМЕРКАХ

Преподобный Паисий Молдавский

Часть II

Во время жительства на Афоне Паисий, приложив огромные усилия, собрал уникальные рукописи святоотечес­ких текстов и приступил к их изучению и переводу, «да не приидут сия святыя книги во всеконечное забвение и от ли­ца земли истребление». Прежде всего, это были писания, «учащие трезвению, вниманию ума, безмолвию и молитве умней, сиречь умом в сердце совершаемей, сиречь о соеди­нении ума с Богом». В письме к архимандриту Феодосию, настоятелю Софрониевой пустыни, старец Паисий писал: «Проведя немало лет на Афоне... я задался мыслью отыс­кать эллино-греческие отеческие книги и по ним произве­сти исправление славянских переводов... Мне удалось наконец отыскать желаемые книги, а некоторую часть их да­же приобрести». Из писаний, которые и среди греков пришли почти в совершенное забвение, старцу Паисию
удалось тогда, в самом начале своей деятельности, разыс­кать книги Антония Великого, Григория Синаита, Симео­на Нового Богослова, Петра Дамаскина, Никифора Мона­ха, Исаии Отшельника, Филофея, Исихия, Диадоха, Фалассия и другие подобные рукописи.

Уже тогда иеромонах Паисий стал известен на Святой Горе и почитаем как духовник. «Даже святейший патриарх Серафим, живший в Пантократорском монастыре, нередко навещал старца для духовной беседы». В полной мере про­явились дарования старца как филолога и переводчика, — «переводя отеческие книги, отец Паисий глубоко постиг свойства как славянского, так и греческого языка» [ Интересна высказанная старцем оценка обоих языков: «Язык сей эллино-греческий вся языки всея вселенныя премудростию, красотою, глубиною, и преизобилием, и богатством неисповедимым речений не­сравненно превосходящий, его же глубины и самии природнии грецы, совершенно учении, едва отчасти могут достизати». Наш же славян­ский язык «многия языки красотою своею и глубиною и преизобилием речений, паче же всего преближайшим к эллино-греческому языку уподоблением, несравненно превосходит» ], тогда же он формулирует свой принцип: «Всегда пользуюсь тем видом перевода, который именуется дословным. Этим спо­собом переведены с греческого на славянский Божествен­ное Писание и все церковные и другие книги». Помимо
совершения богослужений и руководства своим братством, в котором собралось около шестидесяти человек, «сам ста­рец днем делал ложки, а ночью он спал не более трех ча­сов — занимался переводом отеческих книг с греческого на славянский язык».

Позже, в Молдавии, старец Паисий, управляя несколькими монастырями и скитами [ Только в одной Нямецкой обители в 1778 г. подвизалось около 1000 братий ], сумел наладить много­гранную работу по изучению и переводу святоотеческого наследия. Это была организация, по современным поняти­ям соотносимая с мощным научно-исследовательским институтом. «В Нямце старец поставил дело переписки и пе­ревода отеческих книг самым широким образом. Он собрал вокруг себя многочисленную группу помощников и специ­ально подготовлял их к книжному делу. Он обучал их гре­ческому языку и для усовершенствования посылал их в Бу­харестскую Академию». Обильный «рукописный материал, который вышел из-под пера сотрудников старца, разошел­ся по монастырям и монашеским кельям всего православ­ного Востока». Крупнейший просветительский центр прп. Паисия способствовал возрождению русского мона­шества и дал возможность донести вплоть до наших дней письменное Предание, вводящее в живой опыт святых отцов [ По свидетельству профессора А.И. Яцимирского, из тысячи ру­кописей, - хранящихся в библиотеке Нямецкого мон-ря и написанных в разное время на языках молдавском, греческом, латинском, итальян­ском, немецком, еврейском, арабском, турецком, сирийском, болгар­ском, польском, французском и славянском, - двести семьдесят шесть рукописей относится ко времени старца Паисия, и более сорока из них написаны собственноручно старцем Паисием. Четвериков С., прот. Правда хри­стианства, с. 198 ].

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Тот, кто по преимуществу идет путем молитвы, рано или поздно, легко или после тяжелых опытов поймет, что без воздержания молитва его бесплодна. И тот, кто молится, и тот, кто по преимуществу идет путем воздержания, неизбежно поймут еще и то, что без любви к людям все умирает: и воздержание, и молитва. И это не только в смысле общего пути, но и в отношении каждого отдельного духовного шага. Тот, кто встал утром на молитву, знает, что она тогда наиболее легка, когда совершается до принятия пищи: воздержание дало крылья молитве. И он же знает, что если он во время молитвы не войдет в какое-то лоно любви к людям и не простит тем, которые его огорчили, то и Отец Небесный не простит ему и не примет молитвы. Только в тройственном единстве человек может идти своим особым путем.

#Сергей_Фудель

О ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ
О внутреннем преображении
https://vk.com/@raphael_karelin-o-vnutrennem-preobrazhenii

СВЕТ В СУМЕРКАХ

Преподобный Паисий Молдавский

Часть III

Главное, что отличало деятельность старца, это особый подход к литературному труду. Он считал, что когда дело касается литературы духовной, то здесь для переводчика и редактора недостаточно одних лингвистических познаний, старец привлекал к этой работе прежде всего подвижников, на деле постигших духовную жизнь, имевших опыт внут­реннего делания. «Язык духовных понятий не соответству­ет не только языку бытовому, на котором мы общаемся, но и философскому и литературно-художественному, на кото­ром осмысляем и воспеваем окружающий мир. Для перево­да понятий духовных от человека требуется личное знание предмета, а для этого он сам должен быть опытным аске­том». Таким образом, «Нямецкий монастырь становится при старце Паисии большим литературным центром, оча­гом богословско-аскетического просвещения, где литературная деятельность органически сочеталась с умным дела­нием». Сам старец был истинным наставником и всегда учил своим личным примером — «все свое время, какое оставалось от молитвы и служения братии, он посвящал пе­реводу с греческого писаний древних святых аскетов».

Мы имеем свидетельства о том, как трудился прп. Паи­сий на склоне лет. «Старец, несмотря на свои годы и болезненность... будучи весь день обременен делами монастыря, духовными и хозяйственными, ночи проводил за перево­дом и исправлением книг... Старец нес труды, превышаю­щие естественные человеческие силы». Из-за пролежней «весь правый бок старца, до самой ступни, был покрыт ра­нами, так что он даже и лежать на нем не мог. Сидя согнув­шись на своей кровати, он всего себя обкладывал книгами. Здесь лежали словари различные, Библия греческая и сла­вянская, грамматика греческая и славянская и переводимая книга. Тут же стояли зажженные свечи. А старец, сгорбив­шись, как малый ребенок, писал всю ночь, забывая и свою слабость, и свои раны, и необходимость отдыха и сна. Он до такой степени углублялся в свои занятия, что не слыхал монастырского била, не замечал ничего, происходившего кругом него, не мог дать ответа на вопросы спрашивающихего. Прислуживающий ему брат в это время и не допускал к нему никого. Когда же являлось неотложное дело, то слу­жащий брат должен был много раз повторить старцу свои слова, прежде чем получал от него ответ. Принуждаемый отвечать, старец с болью и оханьем едва бывал в состоянии отвлечь свой ум от книги: “Для меня, — говорил он, — нет более тяжкого труда, чем, когда перевод делаю, давать ответ на какой-либо вопрос. Тогда, пока отвлеку ум от книги, — весь потом покроюсь”».

Вспомним, что все это происходило в эпоху, когда Рос­сия поглощена была мраком. «Святоотеческие аскетичес­кие писания в то время распространялись между любителя­ми духовного просвещения в рукописных экземплярах. Это были труды монашествующих, и ценились очень дорого». Можно было достать случайно попавшие в Россию экземп­ляры книги Исаака Сирина, переведенные старцем Паиси­ем и напечатанные в Молдавском Нямецком монастыре, но стоили они весьма недешево. Как чудо нужно рассмат­ривать то, что «одна только аскетическая книга — Доброто­любие — в первый раз напечатана была по распоряжению Св. Синода на славянском языке в 1793 году, и то по особо­му расположению к этому митрополита Гавриила»; благоволение Государыни было достигнуто, в частности, бла­годаря дипломатическому искусству владыки.

Не лучшим было положение в начале XIX столетия —
«светская литература своим количеством и содержанием свободно подавляла и пленяла мысли людей», при этом «враги православия и христианства свободно печатали свои книги, - например, в 1806, 1813, 1817 годах и позже с доз­воления гражданской цензуры выходил “Сионский Вест­ник” и прочие подобные издания». В то же время «уже го­товые к печати переводы старца Паисия лежали под спудом более пятидесяти лет».

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

82. Когда душа чрез вдуновение создана была разумной и мысленной, тогда вместе с нею не создал Бог ярости и похоти скотской, но одну силу желательную вложил в нее и мужество к исполнению желаний. Равным образом и тело создав, Он не вложил в него в начале гнева и похоти неразумной; но после уже чрез преслушание оно приняло в себя мертвость, тленность и скотность. Тело, говорят богословы, создано нетленным, каковым и воскреснет, как и душа создана бесстрастной; но как душа имела свободу согрешить, так тело – возможность подвергнуться тлению. И обе они, т.е. душа и тело – растлились, и срастворились, по естественному закону сочетания их друг с другом и взаимного влияния: при чем душа окачествовалась страстями, паче же бесами; а тело уподобилось скотам несмысленным и погрузилось в тление. Объединившись таким образом, силы обеих их составили единое скотоподобное существо, бессмысленное и неразумное, гневу и похоти работное. Вот как человек «приложися скотам несмысленным и уподобися им всячески», как говорит Писание (Пс. 48, 13).

#прп_Григорий_Синаит

СВЕТ В СУМЕРКАХ

Часть IV

Многочисленные воспитанники прп. Паисия продолжили его дело, возникло множество монашеских духовных центров, послуживших восстановлению древней традиции. Благодаря подвигу старца отеческие писания в России ста­ли наконец общедоступны. Издательское дело, начатое старцем Паисием, получило мощное развитие в Оптиной пустыни. Здесь около середины XIX столетия оно было возобновлено трудами славянофилов Киреевских во главе со старцем Макарием (Ивановым) и его сподвижниками [ Помимо прп. Макария в оптинском книгоиздании самое дея­тельное участие принимали митр. Филарет (Дроздов), цензоры -
архим. Сергий (Ляпидевский), прот. Феодор Голубинский; оптинская братия - иеромон. Амвросий (Гренков), монахи Ювеналий (Полов­цев), Леонид (Кавелин), Климент (Зедергольм), о. Аникита, послуш­ник Павел (Покровский) ] при покровительстве свт. Филарета Московского. Заметим, что старец Макарий имел непосредственную связь с
Паисиевой традицией через своего наставника отца Афана­сия [ Афанасий Площанский (Захаров; + 1825), схимонах. Дворянин, ротмистр гусарского полка. В 30-летнем возрасте поступил в Нямецкий мон., где подвизался 7 лет, исполнял послушание писца. Постриженик прп. Паисия Молдавского, один из его близких учеников. После вынужденной поездки в Россию не смог вернуться в Молдавию. Посту­пил в Гороховецкий мон. (1777), затем пребывал во Флорищевой пуст., где был казначеем, и в Белобережской пуст, (с 1806), при настоятельст­ве прп. Льва (Наголкина). Бывая в Москве, посещал Новоспасского старца иеромон. Филарета (Пуляшкина). Находясь в Свенском мон-ре (1811), присутствовал при кончине схимон. Афанасия (Охлопкова). Последние 10 лет жизни провел в Плошанской пуст, (с 1815), здесь его воспитанником стал будущий прп. Макарий Оптинский. У старца храпились списки многих переводов, сделанных и исправленных прп. Па­исием. О. Афанасий «служил примером для всей братии, ибо был кро­ток, милостив и сострадателен, принимая каждого с любовью. Несмо­тря на все свои немощи, никогда не оставлял церковной службы и ке­лейного правила». После перелома правой ноги передвигался с косты­лем. Болея ногами, «никогда не садился не только во время чтения Апостола и кафизм, но и при чтении Пролога». До самой кончины не оставлял келейного правила, завещанного ему прп. Паисием: после ут­рени акафисты Спасителю и Божией Матери, молитвенное воспоми­нание Страстей Христовых, несколько канонов, 2 главы из Апостола,
глава из Евангелия, молитвенное воспоминание Божией Матери и свя­тых, какие придут на память, поминание о здравии и упокоении отцов и братий, сродников, знаемых и благодетелей. Это правило старец со­вершал утром и вечером, кладя по 200 поклонов. Почил о. Афанасий
после тяжкой болезни (17.10.1825) напутствуемый своим духовным сы­ном и ближайшим учеником иеромон. Макарием (Ивановым) ]. В оптинское книгоиздательское дело активно вовле­кались и мирские сотрудники, — помимо семьи Киреевских, это были профессор Шевырев [ Шевырев Степан Петрович (1806-1864), профессор Импера­торского Московского университета, литературный критик, историк литературы и поэт. Будучи признанным авторитетом по истории древнерусской словесности, активно помогал в подготовке святоотеческих изданий Оптиной пуст ], сенатор Филип­пов [ Филиппов Тертий Иванович (1825—1899), сенатор, публицист и историк, соредактор журнала «Русская беседа». Духовный сын прп. Макария Оптинского ] и другие известные лица.

В начале 1847 года вышла в свет первая книга, подготовленная этим творческим содружеством, она носила назва­ние «Житие и писания молдавского старца Паисия Велич­ковского, с присовокуплением предисловий на книги свя­тых Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия Пресвитера и Нила Сорского, сочиненных другом его и спостником, старцем Василием Поляномерульским, о ум­ном трезвении и молитве». В том же году вышло второе дополненное издание, которое в наше время репринтно воспроизведено Оптиной пустынью.

Когда свершилось это знаменательное событие, издатель петербургского журнала «Маяк» Степан Бурачок [ Бурачок Степан Анисимович (1800-1876), генерал-лейтенант, автор книг по математике, кораблестроению, гомеопатии. Преподавал теорию кораблестроения (1831-1864) на офицерских курсах Морского кадетского корпуса в С.-Петербурге ] пи­сал отцу Макарию: «Я тысячекратно благословляю Го­спода, внушившего разумному отцу Голубинскому [ Голубинский Федор Ачександрович (1797-1854), протоиерей. Богослов и философ, профессор МДА, член Московского комитета для
цензуры духовных книг (1826-1851), занимался научным редактирова­нием. Цензор многих изданий Оптиной пустыни ] про­пустить эту книгу. Здешняя цензура запретила бы, как меч­тание и мистицизм... Все наши святые отцы подвижники обращены в лжемистики и мечтатели. И умная сердечная молитва уничижена и осмеяна, как зараза и пагуба. В семи­нариях и академиях не только ей не учат, но еще сызмала предостерегают и отвращают... Выход книги отца Паисия — знамение величайшей милости Божией, и произведет пере­лом в наших обителях и семинариях».

Переводная литература, изданная в Оптиной, в основном состояла из трудов старца Паисия, не вошедших в Доб­ротолюбие. Оптинцы имели цель дать в книгах необходимое руководство по всем областям иноческой жизни, поэтому темы, не затронутые в трудах Паисия, они дополняли собст­венными, новыми переводами, например аввы Фалассия и Орсисия. Кроме переводов, в Оптиной издавались самые необходимые русские аскетические писания, в том числе книги самих оптинских старцев, было также выпущено огромное количество брошюр. Видимо, в Оптиной глубоко прониклись словами старца Паисия, некогда писавшего в одну из обителей, где подвизались его ученики, возбуждая их к издательской деятельности: «И аще на создание странноприимницы каменныя с покровом железным толико по­ложили есте иждивение, то не подобает ли несравненно большее иждивение на стяжание предреченных книг вечныя ради своея и ближняго пользы положите?»

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков