Оппозиция империи и пустыни
Часть I

Как появляется понятие «мирского существования» и почему возникает его альтернатива, а также о том, были ли раннехристианские аскеты в постоянной изоляции от мира.

#профессор_Сергей_Хоружий

СВЕТ В СУМЕРКАХ

Преподобный Паисий Молдавский

Часть III

Главное, что отличало деятельность старца, это особый подход к литературному труду. Он считал, что когда дело касается литературы духовной, то здесь для переводчика и редактора недостаточно одних лингвистических познаний, старец привлекал к этой работе прежде всего подвижников, на деле постигших духовную жизнь, имевших опыт внут­реннего делания. «Язык духовных понятий не соответству­ет не только языку бытовому, на котором мы общаемся, но и философскому и литературно-художественному, на кото­ром осмысляем и воспеваем окружающий мир. Для перево­да понятий духовных от человека требуется личное знание предмета, а для этого он сам должен быть опытным аске­том». Таким образом, «Нямецкий монастырь становится при старце Паисии большим литературным центром, оча­гом богословско-аскетического просвещения, где литературная деятельность органически сочеталась с умным дела­нием». Сам старец был истинным наставником и всегда учил своим личным примером — «все свое время, какое оставалось от молитвы и служения братии, он посвящал пе­реводу с греческого писаний древних святых аскетов».

Мы имеем свидетельства о том, как трудился прп. Паи­сий на склоне лет. «Старец, несмотря на свои годы и болезненность... будучи весь день обременен делами монастыря, духовными и хозяйственными, ночи проводил за перево­дом и исправлением книг... Старец нес труды, превышаю­щие естественные человеческие силы». Из-за пролежней «весь правый бок старца, до самой ступни, был покрыт ра­нами, так что он даже и лежать на нем не мог. Сидя согнув­шись на своей кровати, он всего себя обкладывал книгами. Здесь лежали словари различные, Библия греческая и сла­вянская, грамматика греческая и славянская и переводимая книга. Тут же стояли зажженные свечи. А старец, сгорбив­шись, как малый ребенок, писал всю ночь, забывая и свою слабость, и свои раны, и необходимость отдыха и сна. Он до такой степени углублялся в свои занятия, что не слыхал монастырского била, не замечал ничего, происходившего кругом него, не мог дать ответа на вопросы спрашивающихего. Прислуживающий ему брат в это время и не допускал к нему никого. Когда же являлось неотложное дело, то слу­жащий брат должен был много раз повторить старцу свои слова, прежде чем получал от него ответ. Принуждаемый отвечать, старец с болью и оханьем едва бывал в состоянии отвлечь свой ум от книги: “Для меня, — говорил он, — нет более тяжкого труда, чем, когда перевод делаю, давать ответ на какой-либо вопрос. Тогда, пока отвлеку ум от книги, — весь потом покроюсь”».

Вспомним, что все это происходило в эпоху, когда Рос­сия поглощена была мраком. «Святоотеческие аскетичес­кие писания в то время распространялись между любителя­ми духовного просвещения в рукописных экземплярах. Это были труды монашествующих, и ценились очень дорого». Можно было достать случайно попавшие в Россию экземп­ляры книги Исаака Сирина, переведенные старцем Паиси­ем и напечатанные в Молдавском Нямецком монастыре, но стоили они весьма недешево. Как чудо нужно рассмат­ривать то, что «одна только аскетическая книга — Доброто­любие — в первый раз напечатана была по распоряжению Св. Синода на славянском языке в 1793 году, и то по особо­му расположению к этому митрополита Гавриила»; благоволение Государыни было достигнуто, в частности, бла­годаря дипломатическому искусству владыки.

Не лучшим было положение в начале XIX столетия —
«светская литература своим количеством и содержанием свободно подавляла и пленяла мысли людей», при этом «враги православия и христианства свободно печатали свои книги, - например, в 1806, 1813, 1817 годах и позже с доз­воления гражданской цензуры выходил “Сионский Вест­ник” и прочие подобные издания». В то же время «уже го­товые к печати переводы старца Паисия лежали под спудом более пятидесяти лет».

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Пишешь, что молилась псаломскими словами: Искуси меня, Господи,
и испытай меня... (Пс. 25, 2), и после этого испытала сильное нападение вражие. Вперед так не молись, эти слова Давидовы к тебе нейдут. Молитва каждого должна быть сообразна с его мерой, должна быть смиренна и разумна. А ты сама не понимала, о чем молишься, просила Господа испытать тебя, а когда после необдуманной твоей молитвы Господь попустил испытание, то и оказалось, что ты ни к чему еще не годна и немощна.

#прп_Амвросий_Оптинский

Несмотря на то, что все мы уязвлены, все покрыты ранами и поражены грехами, но всё равно осуждаем других. В больнице все люди болеют, но ведь ни один больной не осуждает другого. Никто не пеняет соседу: «Ты – больной!» – потому что человек видит, что он и сам болен. А мы, хотя все больны душой, – уязвляем друг друга. Это всё равно что у кого-то болел бы глаз, а он стал бы осуждать того, у кого болят лёгкие. Вот что делаем мы, несчастные, и ведь сами того не замечаем.

Всех нас помрачает грех и омрачает диавол, чтобы удерживать в осуждении. «Умрут – и будут мои!» – говорит бес. А Христос, Который есть Истина, скажет: «Вы судили? А что Я вам говорил в Евангелии? Я говорил: “Не судите!” Разве вы судьи? С каких это пор вы стали судьями? Ведь Судья – это Я». Все мы будем осуждены в той мере, в какой судим других. А мы, несчастные, о том и не думаем, открываем наши уста и осуждаем направо и налево, проклинаем с лёгкостью, не думая, что мы сами первыми достойны проклятия. Сколько людей, которых мы считаем ничтожными, грешниками, в один прекрасный день могут вдруг оказаться в Царствии Божием, а мы, занимающие место судей и выносящие приговоры, можем сами подвергнуться осуждению и низвергнуться в ад! Потому необходимо быть очень внимательными в своих делах, трудиться над искоренением эгоизма, который, как страшный зверь, гложет нас изнутри. Наше «я», непомерно разрастаясь, заставляет нас раздражаться и гневаться, осуждать, смотреть на других людей, как на своих должников, оскорблять и унижать их. Оно подталкивает нас к осуждению, надмевает помысел, наполняет мыслями о величии наших дел, высоте добродетелей и т.д. и т.п.

Когда я анализирую дела человека не с намерением его осудить или унизить, не по гордости, но с любовью – например, говорю, что человеку было бы полезней того-то и того-то не делать, говорю с состраданием и молясь за него, – тогда это не осуждение. Но, если называю его эгоистом и унижаю в глазах других людей – то это грех осуждения.

#архимандрит_Ефрем_Филофейский

Трезвение есть художество духовное (μέθοδος πνευματική). (Святой Исихий Иерусалимский)

В повседневной нашей жизни «μέθοδος» есть способ, система, которой мы следуем, для того чтобы достигнуть чего-либо. Оно (слово «μέθοδος») происходит от глагола «μεθοδεύω», которое означает «идти за кем-то», «брать кого-то за ноги» - в настоящем случае Самого Бога, (по)следовать за Ним, сопровождать Его. Итак, слово «μέθοδος» здесь поставлено не случайно. Оно дает точное значение существительного «трезвение»: я делаю работу не один, но сопровождая Некоего Другого. Следовательно, человек, который не может чувствовать своего собрата, сорадоваться ему, следовать за ним, сопровождать его, необщительный, одинокий – такой человек не духовного, но душевного одиночества, неспособный к трезвению. По этой причине наша Церковь установила монашеское жительство, высшей формой которого является уединенная с Господом пустынническая жизнь, - с Которым сосуществует вся Церковь.
Мирские люди образуют общество, но имеют хлопоты и заботы о мирском. Охотятся за тленным, суетным, за обыденными вещами, которые погибают, как только пройдет сегодня, которое есть единое «сейчас». «Сейчас», прежде, нежели произнесешь последнюю букву, уже прошло. Мир, «образ мира» [1 Кор. 7:31], некоторым образом предшествует тому, о чем думает человек и, следовательно, его (мира) шествие быстро и поверхностно (φευγαλέα)[Здесь отец Эмилиан говорит о том, что прежде чем успеет человек подумать что-нибудь о мире, чтобы его описать, то, что было, того уже нет, но только то, что от Святого Духа, только то постоянно].
Наоборот, трезвение, бодрствование ума есть, по преимуществу, деятельность (λειτουργία) нашего духа, погоня и следование за Святым Духом. Это – то высшее, что даровал человеческому бытию Бог. Наш ум, наш дух, умная составляющая нашей души (τὸ νοερὸ συστατικὸ μᾶς) приближается к Богу и соединяет нас с Ним.
Следовательно, художество духовное (μέθοδος πνευματική) означает соработничество моего духа со Святым Духом, когда мой дух, глубинные таинники моего бытия, не могут в это время быть причастными другим энергиям.

#архимандрит_Емилиан_Вафидис

Некий благодатный иерей с вечера начинал молиться и до утра все еще не насыщался молитвою. В храме во время пения «Твоя от Твоих…» много и долго плакал, почти в течение часа. Когда мы его спросили отчего так, он отвечал: «Как мне продолжать, когда я вижу столько ангелов вокруг жертвенника, а в Святом Потире Господа нашего сияющего.

#старец_Иероним_Эгинский

30. Любящим научение надо знать и то, – что злые демоны, завидуя нам, по причине великой от брани пользы, умудрения ею и к Богу восхождения, часто скрывают от нас и утишают эту мысленную брань, (имея при сем в намерении и то), чтобы, когда мы (забыв об опасностях нападения с их стороны), обеззаботимся, внезапно похитить ум наш (в мечтания), и опять сделать нас не внимающими сердцу нерадивцами. Ибо их одна цель и один подвиг непрестанно заботит: – совсем не давать сердцу нашему быть внимательным к себе, зная, какое богатство собирается чрез это в душе. – Но мы тогда-то паче (во время затишья брани) воспростремся с памятованием Господа нашего Иисуса Христа в духовные созерцания, – и брань опять найдет на ум. Только будем все делать, скажу так, с совета Самого Господа и со смирением великим.

#ЦСДобротолюбие
#прп_Исихий_Иерусалимский

Беседа известного российского патролога - профессора Сидорова А.И. (в постриге - монах Кирилл) с прихожанами Андреевского благочиния.

Тема беседы - "Становление аскетической традиции".

Беседа построена довольно свободно, без определенной структуры, так как это не академическая лекция. Поэтому, для более удобного восприятия темы, мы, как могли, разбили беседу на некоторые тематические блоки:

- 9:16 - "обмирщение церкви" (в чем неправильность термина);
- 11:56 - христианство изначально аскетично (что такое "аскеза");
- 15:44 - понуждение и свободный выбор;
- 21:34 - что значит "отвергнись себя"?
- 24:30 - что значит "возненавидеть мир"?
- 25:10 - что значит "бороться с плотью"? (цельность человека);
- 28:51 - монашество не зависит от внешних обстоятельств;
- 30:13 - что такое "целомудрие"?;
- 31:58 - кто такой "монах"?;
- 34:44 - встреча Сидорова А.И. с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным);
- 38:50 - пример прп. Антония Великого;
- 44:17 - первый монастырь;
- 45:50 - почему шли в пустыню;
- 49:07 - жизнь прп. Антония (парадигма);
- 51:55 - "нитрийское монашество";
- 55:44 - пустыня Скит (прп. Макарий Великий);
- 59:12 - борьба с бесами;
- 1:02:00 - аскетический литературный жанр "Глав" или "Сотниц";
- 1:04:48 - понятие "исихия";
- 1:08:00 - "медитация", в каком смысле?;
- 1:11:37 - духовный опыт;
- 1:14:05 - возникновение монашества;
- 1:18:25 - образ жизни пустынника;
- 1:29:30 - монастырь в древности;
- 1:36:42 - монашеское житие с истоков христианства;
- 1:44:08 - что читать Великим Постом?;
- 1:48:22 - было ли монашество в Ветхом Завете?;
- 1:50:06 - нет противречия между монашеской и супружеской жизнью;
- 1:53:41 - монашеские искушения и падения.

https://www.youtube.com/watch?v=vj0fl4ZrFIM

#профессор_Сидоров_Алексей_Иванович

Всякая добродетель, Христа ради делаемая, дает блага Духа Святаго, но молитва более всего приносит Духа Божия и ее удобнее всего всякому исправлять.

#прп_Серафим_Саровский

Господи, молитвой очищаю очи веры моей

Молитвой очищаю очи веры моей, чтобы не потерять во мгле Тебя, звезда моя светлейшая.

Для чего Богу молитва твоя? – спрашивают меня рабы земли.

Истину глаголете, сыновья земные. Для чего Полярной звезде бинокль мореплавателя, если видит она без бинокля? И не спрашивайте меня, если уж знаете, зачем мореплавателю бинокль.
Молитва мне нужна, чтобы мне не потерять из вида звезду спасительную, а не затем, чтобы ей не потерять меня.

Что сталось бы с внутренним зрением моим, если бы не упражнялся я в молитве?
Не упражняются ли упорно воины земные, чтобы видеть острее далекие предметы?
Не упражняются ли ткачи шелка, чтобы различать нити тончайшие?
Как же не упражнять мне зрение веры моей, чтобы видело оно острее единственное сокровище мое?

Уловленный иллюзиями в сеть, едва нашел я малую лазейку, неужели потеряю ее из вида?

Запомните, спутники мои, высока цена боговидения. Вы, богатствами жертвующие, чтобы видеть роскошь экватора и северного сияния, приготовьтесь дать большую плату за созерцание Того, по сравнению с Которым роскошь экватора – нищета, а сияние севера – свеча сальная.
Если же всю свою жизнь за лицезрение Его дадите, знайте: дали вы лишь мелкую монету. Но милосерден Он и благ и не требует от вас сверх сего.

Вы, тело упражняющие, не забывающие об упражнении рук, ног, головы и шеи, разве вы мыслящие существа, вы, самураи? Мыслящие ли вы существа, если считаете, что ваша вера в Бога станет и останется зрячей без упражнения?

Все небо звездное, видевшее опыт отцов ваших,– свидетель мне, что ослепнет вера ваша, если и прозреет вдруг когда-нибудь. И взамен сокровища потерянного останется одно название обманчивое.

На три дня завяжите глаза свои и увидите, как будет резать их свет солнечный.
На три часа прервите связь с Богом и почувствуете, как больно снова видеть свет Его.

Спрашиваете меня, сколько длится молитва моя?

Поймете ли, если отвечу: молитва моя дольше дней моих? Ибо своей молитвой я и вашу веру упражнять должен, и открывать глаза ее, и являть ей в!идение и Виденного. Воистину, молитвой своей и свои, и ваши дни наполняю.

Непрестанно совершаю каждение вере своей, чтобы не ослепили ее образы земные.

Непрестанно призываю все круги ангельские укрепить мою молитву вечной ангельской их молитвенностью, чтобы удостоиться узреть ту славу и красоту, которые в полноте открыты зрению их.
О спутники мои, как величественно видение веры! Клянусь вам, если бы это ведали, молитва ваша ни отдыха, ни конца бы не знала.

#Свт_Николай_Сербский

О Богообщении

Человек внутри себя обретет Царство Божие. «Сойди в свое сердце и найдешь в нем лестницу для восхождения в Царство Божие», – советует преподобный Исаак Сирин.

Священное Писание учит нас, что Царство Божие – «праведность и мир и радость во Святом Духе». Первый шаг к Богообщению – предать себя полностью в руки Божии. И тогда действует Бог. Богообщение означает то, что Господь вселяется в нас, действует в нас, наш дух облекается в Него, Он управляет нашим разумом, волей и чувствами. Тогда мы становимся добровольным орудием в Его руках – движимые Им в мыслях, желаниях, чувствах, словах и делах.

Как человеку, который достиг высокой степени духовности, уберечься от гордости?

Это не так сложно. Богообщение – нормальное состояние духа, человек создан для такой жизни. Но грех отдалил человека от нее. Мы лишь стараемся придти в нормальное здоровое состояние духа.

#архимандрит_Фаддей_Витовницкий

Великая сила святоотеческого слова

Всякому земному сокровищу присуще исчезать, рассеиваться и гибнуть. Где богатства, некогда хранившиеся в сокровищницах египетских фараонов, персидских царей, римских и византийских императоров? Земные богатства – субстанция текучая, изменчивая, преходящая и тленная, как и земная красота. По словам святого Василия Великого, «свойство богатства – текучесть. Быстрее потока протекает оно мимо владеющих им и обыкновенно переменяет их одно за другим. Как река, стремящаяся с высоты, приближается к стоящим на берегу, но вдруг коснулась и в ту же минуту удалилась: так и выгоды богатства весьма быстро появляются и ускользают, имея обычай переходить от одного к другому. Это поле сегодня принадлежит одному, завтра будет принадлежать другому, а через несколько времени еще новому владельцу... И золото, постоянно утекая из рук владеющего им, переходит к другому, а от другого к третьему. Скорее можешь удержать воду, сжатую в руке, нежели надолго сохранить у себя богатство. Посему прекрасно сказано: богатство аще течет, не прилагайте сердца. Не пристращайся к нему душею своею, но извлекай из него пользу; не люби его чрез меру, и как одному из благ не дивись ему, но употребляй его в служение как орудие».

Упование на земные богатства подобно желанию утолить жажду в знойный полдень соленой водой. И, тем не менее, значительная часть человечества упорно стремится утолить духовную жажду этой соленой водой, испытывая муки при каждом глотке, но теша себя безумной надеждой на то, что следующий глоток, может быть, принесет облегчение.

Редко осознаем мы, что Сам Господь претерпел позорнейшую и мучительнейшую смерть на Кресте, чтобы мы смогли осуществить такое предуготовление и достойными гражданами Горнего Иерусалима войти в Царство Небесное. А для этого Он и заповедовал нам: Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф.6:19–21). И среди этих небесных сокровищ, которые, по заповеди Господней, мы должны собирать, одними из наиболее ценных являются сокровища святоотеческой мудрости.

Священное Писание и творения святых отцов являются основой всего православного миросозерцания и всего православного жития. Как сказал некогда преосвященный Филарет (Гумилевский): «Церковь Христова есть царство истины и святости, основанное Христом Господом и силою Святаго Духа, действующего чрез избранных своих, всегда живое в членах своих... а высокая честь быть избранными орудиями Духа Божия предоставлена отцам Церкви». Поэтому в сочинениях святых отцов обретается если не все, то, по крайней мере, многое из того, что жизненно необходимо для каждого православного человека. Не случайно святитель Игнатий писал: «Учение святых Отцов Восточной Церкви – верно: оно – учение Святаго Духа. Умоляю вас: держитесь этого учения! Оно будет руководить вас к блаженной вечности». В них встречаются и возвышеннейшие полеты преисполненной благодати богословской мысли, воспаряющие к самым вершинам Боговедения, и глубокие нравственные назидания, позволяющие нам ориентироваться в сложных перипетиях земного жития, и руководственные начала для той духовной брани, которая неотделима от этого земного жития.

Святые отцы жили и творили в самые различные эпохи и в самых различных странах. От святого Игнатия Богоносца, который жил в I – начале II в. в Сирии и которого, по Преданию, еще малюткой держал на руках Сам Господь, до святителя Игнатия Брянчанинова, почти нашего современника, протекло два тысячелетия, сменилось много поколений, но, читая творения этих двух святых отцов, забываешь о времени – они кажутся написанными людьми одной эпохи. Изысканный эллин по рождению и воспитанию, святитель Григорий Богослов должен был бы, если мыслить только в категориях земного бытия, отделен непроходимой пропастью от почти незнакомого с эллинской культурой и языком копта преподобного Антония Великого или сирийца аввы Исаака Сирина. Однако, одинаково водимые здесь, на земле, Духом Святым и сподобившиеся после своей блаженной кончины быть гражданами Небесного Иерусалима и причисленными «к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах» (Евр.12:23), они все являются как бы современниками. Более того, они суть наши современники, и довольно часто куда более близки нам, чем те, которые живут с нами в одном и том же «хронологическом разрезе», но которые по духу столь далеки от нас, сколь далеки были, например, от преподобного Макария Египетского, подвизающегося в Скиту, александрийцы IV в., заполняющие ипподромы, проводящие жизнь в пирах и пустых утехах и поклоняющиеся языческим богам. Будучи как бы нашими современниками, святые отцы выводят нас из круговорота суетного времени и делают причастниками того времени, которое нераздельно сопряжено с вечностью, устремлено к ней и увенчивается ею. Если наша греховная и немощная мысль удостаивается хоть чуть-чуть соприкоснуться с мыслью святоотеческой, то радость обретения и смысла человеческой жизни, и смысла всего бытия своим осиянием наполняет душу. Тогда имамы сокровище сие в скудельных сосудех (2Кор.4:7), и это для того, чтобы «в действовании нашем ничего нашего не было видно, чтобы ничто наше не бросалось в глаза, а все было относимо к силе Божией».

Великую силу имеет святоотеческое слово. Святитель Игнатий (Брянчанинов) отмечал, что все писания святых отцов составлены по внушению или под влиянием Святаго Духа и что руководствующийся ими, без сомнения, имеет руководителем Святаго Духа. «Усвой себе мысли и дух святых отцов чтением их писаний... Как единомысленный и единодушный святым отцам, ты спасешься», – писал он.

«...Чтение отеческих писаний окружает дух стеною, очищает совесть, изгоняет низкие страсти, насаждает добродетель, делает помысл возвышенным, не допускает погружаться в неожиданные обстоятельства, ставит выше диавольских стрел, переселяет на самое небо, освобождает душу от уз тела, дает легкие крылья и все хорошее, что кто бы ни назвал, поселяет в душе слушателей», – утверждает святитель Иоанн Златоуст.

Жизнь по учению святых отцов открывает для нас путь к смирению, которое вместе со страхом Господним есть «начало премудрости» (Пс.110:10). Это смирение, в том числе – и смирение ума, не только просвещает нашу душу и тело, но и созидает постепенно в нас тот «верующий разум». Он был присущ всем отцам Церкви, которые и должны здесь быть нашими ориентирами. А поэтому, «проникнувшись искренне и глубоко духом церковным, воспринявши его в благодатных дарах, живущих в Церкви: в молитве, в богослужении, в таинствах, в вероучении и в жизневоплощении всей этой совокупности церковного сознания и ощущения, станем вполне способными к правильному восприятию и усвоению и той глубокой мудрости, которой полны святоотеческие творения».

#профессор_Сидоров_Алексей_Иванович

Молиться как-нибудь, говорит Марк Подвижник, состоит в нашей силе, а молиться чисто есть дар Божьей благодати. Итак, что сможем, то и пожертвуем Богу, хотя количество (для нас возможное), и Божья сила изольется в Вашу немощную силу, и молитва сухая и рассеянная, но частая — всегдашняя, обретши навык и обратясь в натуру, соделается молитвою чистою, светлою, пламенною и достодолжною…

#праведный_Алексий_Мечев

СВЕТ В СУМЕРКАХ

Часть IV

Многочисленные воспитанники прп. Паисия продолжили его дело, возникло множество монашеских духовных центров, послуживших восстановлению древней традиции. Благодаря подвигу старца отеческие писания в России ста­ли наконец общедоступны. Издательское дело, начатое старцем Паисием, получило мощное развитие в Оптиной пустыни. Здесь около середины XIX столетия оно было возобновлено трудами славянофилов Киреевских во главе со старцем Макарием (Ивановым) и его сподвижниками [ Помимо прп. Макария в оптинском книгоиздании самое дея­тельное участие принимали митр. Филарет (Дроздов), цензоры -
архим. Сергий (Ляпидевский), прот. Феодор Голубинский; оптинская братия - иеромон. Амвросий (Гренков), монахи Ювеналий (Полов­цев), Леонид (Кавелин), Климент (Зедергольм), о. Аникита, послуш­ник Павел (Покровский) ] при покровительстве свт. Филарета Московского. Заметим, что старец Макарий имел непосредственную связь с
Паисиевой традицией через своего наставника отца Афана­сия [ Афанасий Площанский (Захаров; + 1825), схимонах. Дворянин, ротмистр гусарского полка. В 30-летнем возрасте поступил в Нямецкий мон., где подвизался 7 лет, исполнял послушание писца. Постриженик прп. Паисия Молдавского, один из его близких учеников. После вынужденной поездки в Россию не смог вернуться в Молдавию. Посту­пил в Гороховецкий мон. (1777), затем пребывал во Флорищевой пуст., где был казначеем, и в Белобережской пуст, (с 1806), при настоятельст­ве прп. Льва (Наголкина). Бывая в Москве, посещал Новоспасского старца иеромон. Филарета (Пуляшкина). Находясь в Свенском мон-ре (1811), присутствовал при кончине схимон. Афанасия (Охлопкова). Последние 10 лет жизни провел в Плошанской пуст, (с 1815), здесь его воспитанником стал будущий прп. Макарий Оптинский. У старца храпились списки многих переводов, сделанных и исправленных прп. Па­исием. О. Афанасий «служил примером для всей братии, ибо был кро­ток, милостив и сострадателен, принимая каждого с любовью. Несмо­тря на все свои немощи, никогда не оставлял церковной службы и ке­лейного правила». После перелома правой ноги передвигался с косты­лем. Болея ногами, «никогда не садился не только во время чтения Апостола и кафизм, но и при чтении Пролога». До самой кончины не оставлял келейного правила, завещанного ему прп. Паисием: после ут­рени акафисты Спасителю и Божией Матери, молитвенное воспоми­нание Страстей Христовых, несколько канонов, 2 главы из Апостола,
глава из Евангелия, молитвенное воспоминание Божией Матери и свя­тых, какие придут на память, поминание о здравии и упокоении отцов и братий, сродников, знаемых и благодетелей. Это правило старец со­вершал утром и вечером, кладя по 200 поклонов. Почил о. Афанасий
после тяжкой болезни (17.10.1825) напутствуемый своим духовным сы­ном и ближайшим учеником иеромон. Макарием (Ивановым) ]. В оптинское книгоиздательское дело активно вовле­кались и мирские сотрудники, — помимо семьи Киреевских, это были профессор Шевырев [ Шевырев Степан Петрович (1806-1864), профессор Импера­торского Московского университета, литературный критик, историк литературы и поэт. Будучи признанным авторитетом по истории древнерусской словесности, активно помогал в подготовке святоотеческих изданий Оптиной пуст ], сенатор Филип­пов [ Филиппов Тертий Иванович (1825—1899), сенатор, публицист и историк, соредактор журнала «Русская беседа». Духовный сын прп. Макария Оптинского ] и другие известные лица.

В начале 1847 года вышла в свет первая книга, подготовленная этим творческим содружеством, она носила назва­ние «Житие и писания молдавского старца Паисия Велич­ковского, с присовокуплением предисловий на книги свя­тых Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия Пресвитера и Нила Сорского, сочиненных другом его и спостником, старцем Василием Поляномерульским, о ум­ном трезвении и молитве». В том же году вышло второе дополненное издание, которое в наше время репринтно воспроизведено Оптиной пустынью.

Когда свершилось это знаменательное событие, издатель петербургского журнала «Маяк» Степан Бурачок [ Бурачок Степан Анисимович (1800-1876), генерал-лейтенант, автор книг по математике, кораблестроению, гомеопатии. Преподавал теорию кораблестроения (1831-1864) на офицерских курсах Морского кадетского корпуса в С.-Петербурге ] пи­сал отцу Макарию: «Я тысячекратно благословляю Го­спода, внушившего разумному отцу Голубинскому [ Голубинский Федор Ачександрович (1797-1854), протоиерей. Богослов и философ, профессор МДА, член Московского комитета для
цензуры духовных книг (1826-1851), занимался научным редактирова­нием. Цензор многих изданий Оптиной пустыни ] про­пустить эту книгу. Здешняя цензура запретила бы, как меч­тание и мистицизм... Все наши святые отцы подвижники обращены в лжемистики и мечтатели. И умная сердечная молитва уничижена и осмеяна, как зараза и пагуба. В семи­нариях и академиях не только ей не учат, но еще сызмала предостерегают и отвращают... Выход книги отца Паисия — знамение величайшей милости Божией, и произведет пере­лом в наших обителях и семинариях».

Переводная литература, изданная в Оптиной, в основном состояла из трудов старца Паисия, не вошедших в Доб­ротолюбие. Оптинцы имели цель дать в книгах необходимое руководство по всем областям иноческой жизни, поэтому темы, не затронутые в трудах Паисия, они дополняли собст­венными, новыми переводами, например аввы Фалассия и Орсисия. Кроме переводов, в Оптиной издавались самые необходимые русские аскетические писания, в том числе книги самих оптинских старцев, было также выпущено огромное количество брошюр. Видимо, в Оптиной глубоко прониклись словами старца Паисия, некогда писавшего в одну из обителей, где подвизались его ученики, возбуждая их к издательской деятельности: «И аще на создание странноприимницы каменныя с покровом железным толико по­ложили есте иждивение, то не подобает ли несравненно большее иждивение на стяжание предреченных книг вечныя ради своея и ближняго пользы положите?»

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Святоотеческое учение о трезвении есть величественное Таинство, которое раскрывается вступившим на путь покаяния и веры, на путь возрождения.

Около 40 св. Отцов в Добротолюбии изъясняют это учение о сем мысленном делании, о житии невещественных Горних Умов, желая сделать его более доступным для нашего вещественного плотского понимания. И все же оно остается прикровенным, недоступным для «мудрых и разумных», пребывающих в житии плотском, вещественном. Только в процессе внутреннего отрешения от вещественного, плотского бытия, в слезном труде молитвенного опыта, постепенно раскрывается его сокровенный смысл, исполненный потрясающего Божественного величия.

Сокровенный смысл «трезвения» или «умного делания» настолько величественен, что слуху и разуму, «мудрецам» от внешнего книжного богословия совершенно недоступен. Ибо «внешним» поглощенным вещественными, плотскими интересами и не дано знать этих скрытых духовных Тайн Царства Божия. Живущими по плоти и не отрешенными от плотского мудрования, т. е. от плотского жития – духовное, ангельское житие и разумение не воспринимается ни разумом, ни чувством. Оно органически недоступно для них также, как для сознания минерала недоступно понятие о жизни цветка. Для этого нужно пройти через чудо: камню превратиться в цветок, а человеку – из телесного или плотского возродиться в духовного, пройти через Божественную купель духовного возрождения. Только тогда душа входит в сокровенное Таинство «Умного делания» или «трезвения».

Об этом самом предмете и вел беседу Спаситель с мудрым еврейским богословом – Никодимом, не разумевшим сего таинства. Ибо внешнему, книжному богословию жизнь духа недоступна. Внешнее богословие о вещах внутренних, духовных, составляет и понятие внешнее. Речений Слова, словес Духа ученый разум, наученный от книги, не слышит и не разумеет. «Рацио» духовного знания не воспринимает.

Духовное знание дается духовному житию. В меру благодатного жития бывает и мера благодатного ведения.

Одно книжное Никодимовское богословие без жития по Божьему Слову – пустоцвет, тело без души, труп. И притом – труп, исполненный трупного яда и отравляющий всякого, кто прикасается к нему неосторожно.

Богословское ведение без духовного жития – смертоносно, убийственно для души. Дух – животворит, а буква – отравляет, мертвит, убивает (2Кор. 3, 6). От этого яда погибли богословски многообразованные такие духовные
мыслители первых веков церковной жизни, как Македонии, Арий, Несторий и др. Да и все, прикасавшиеся к книжному богословию (в семинариях и академиях) без жития по Богу, на протяжении веков гибли, за исключением весьма редких счастливцев, мудро ограждавших себя житием духовным.

#протоиерей_Иоанн_Журавский