Господь пришел на землю не для того, чтобы наслаждаться удобствами и радостью земной жизни, но для того, чтобы спасти человека. Средство для этого было только одно: стать искупительной жертвой за грех человека, пострадать и умереть. Надлежало, чтобы Он и (1Пет.2:24). Такова была воля Бога Отца, (Рим.8:32). Не Сам, как человек, измыслил и избрал наш Спаситель этот путь, но он дан был Ему волею Отца. Поэтому Господь и говорит, что (Мк.8:31). Так решено в Высшем Совете, и от Сына Человеческого зависит не личный выбор пути, но лишь добровольное подчинение предвечному решению Бога. И Он взял на Себя этот крест добровольного подчинения, – говорит Он, – (Ин.6:38).

К этому же Он призывает теперь Своих последователей – добровольно, отказавшись от своих личных желаний, взять тот крест, который возложен на каждого из нас Богом, и идти тем же скорбным путем терпения и самопожертвования, которым шел Он, наш Спаситель.

В этом добровольном подчинении лежит и залог нашего спасения, ибо тот, кто отрекшись от себя, всецело отдается руководству Господа Иисуса Христа и Его Евангелия, тот наверное не заблудится в лабиринте жизни и благополучно достигнет цветущих берегов вечных обителей; тот же, кто жалеет себя, пытается сберечь себя и найти путь своими силами, тот неизбежно искалечит свою душу или погубит ее совершенно. Самолюбие и личный выбор непременно увлекут человека на путь мирских радостей. В этом-то и кроется громадная опасность, ибо никакие выгоды мирской жизни не вознаградят за гибель души. Жизнь с ее зыбкой почвой, с постоянной опасностью нравственных провалов, с её соблазнами и пороками, затягивающими в свою глубь, как трясина, напоминает болото.

Вот вы подошли к этому болоту, которое преграждает вам путь. Так или иначе вы должны через него перейти. Но как? Миновать, обойти кругом невозможно. Оно тянется во все стороны, насколько хватает глаз. Надо идти прямо. Тропинок не видно: кочки, камыши, ярко-зеленый мох, местами поблескивает вода, предостерегая от опасности. Направление вам неизвестно. Известно лишь, что на каждом шагу может грозить гибель: легко или увязнуть в грязи, или сорваться в чарусу, манящую своим бархатным покровом свежей нежной зелени, но откуда нет выхода. Стоит лишь попасть туда – и болото вас засосет, затянет в свою коварную, холодную бездну.

Такова жизнь.

Люди неосторожные или легкомысленные, составляющие громадное большинство, идут этим болотом, не думая много: с кочки на кочку, там где посуше, поудобнее и где, кажется, пролегает дорога, и не рассуждают, куда приведет она... Обыкновенно приходят к трясине, из которой нет выхода...

Люди увлекающиеся, с неутолимой жаждой наслаждений, бегут за блуждающими болотными огнями, которые точно дразнят их, танцуя в воздухе и улетая все дальше, дальше, будто сверкающие мотыльки, заманивая несчастных безумцев в глубь болота, и исчезают вдруг в тот самый момент, когда жадно протянутая рука уже готова схватить обманчивый призрак. Такова страстная погоня за земным счастьем, за радостями и удовольствиями жизни...

Третьи пытаются найти настоящий путь собственными силами. Самоуверенно, самонадеянно вступают они в болото. «О, мы завоюем жизнь, – говорят они, – своими руками построим мы свое счастье! Сами найдем или проложим дорогу к яркому, прекрасному будущему! Нам не нужно проводников, и мы не нуждаемся в указке! Человек – кузнец своего счастья: для этого у него есть гордый и пытливый ум!» И отважно шагают они по болоту, зовя за собой других и делая вид, будто они знают дорогу к твердым, спокойным берегам. Эти самонадеянные люди со своим упрямым самомнением обыкновенно кончают тем, что вместе со стадом своих последователей забираются в самую невылазную пучину, где и находят свою гибель.

Но в жизни никто своих дорог не знает и никто не может сказать, что день грядущий ему готовит... Поэтому благоразумный человек неизбежно будет искать руководства. Самое простое, самое естественное и самое разумное рассуждение может быть здесь только одно: болото мне незнакомо. Я не знаю дороги... Идти надо, но идти наудачу – это верная гибель. Во что бы то ни стало мне надо найти того, кто знает путь. Иначе я погиб...

Таково рассуждение всякого разумного человека в жизни. Боясь безнадежно запутаться в лабиринте сплетающихся и разбегающихся жизненных тропинок, теряющихся в таинственном тумане будущего, он всегда чувствует нужду в опытном руководстве, и где он может найти более верное, более надежное и благостное руководство, как не у Господа, Который все знает, пред Которым все явно и открыто? Однажды Фома спросил Господа: (Ин.14:5–6).

Иначе и быть не может. Слабый, ограниченный, с умом, отуманенным страстями, человек никогда сам не найдет настоящего пути жизни.

Ему остается одно: взять крест свой и покорно следовать за Господом. Иначе опасность заблудиться в жизни и духовно погибнуть для него неизбежна.

#свт_Василий_Кинешемский

🎉Дорогие читатели, поздравлю вас с тем, что вас уже более 1000! Спасибо вам за внимание к нашим скромным любительским заметкам о богослужении! По традиции — подборка рекомендуемых каналов:

Chudo-iva (Андрей Ефанов) — проповеди, ответы на вопросы и мн. другое.
Cogito ergo sum (канал епископа Саввы) — глубокая аналитика и точные формулировки от епископа-математика.
liturcorpora — ткань богослужебных текстов: компьютерные исследования и богословско-филологические заметки.
Prichod.ru — Новости приходской жизни, статьи и интервью о жизни в Церкви, всё живо и с юмором 🥳
Rebrik sacerdos — интересные мысли и зарисовки приходской жизни от прот. Александра Авдюгина.
Woman in Church — великолепная Евгения Жуковская, alive & true!
Афанасьев — православный журналист с активной гражданской позицией.
Быть — лютеранин, у которого многим есть чему поучиться.
Веруем, потому говорим! — отличный миссионерский проект!
Владимир Легойда — официальная информация в живой подаче, анонсы "Парсуны", новости и многое другое.
Владислав Ковынев — грамотный и эрудированный библеист-католик.
Гусыня — затрудняюсь описать в двух словах, но другого такого 👍 канала Вы не найдёте!
Дела Церкви — Синодальный отдел по благотворительности.
Деревня Великановка — оригинальные размышления о. Павла Великанова.
Дневник филиппинского священника — любопытнейшие заметки иеромон. Корнилия.
Добротолюбие 📜 — о молитве серьёзно.
Домашняя Церковь — видео о смысле богослужении от о. Вадима Коржевского.
Записки миссионера из Томска — реальная миссия.
Игумен Нектарий (Морозов) — теперь и в телеграме!
Каталог православных каналов — рейтинги, представления новых каналов и мн. др.
Корнилий Сотник — думающий и активный мирянин.
Костромская духовная семинария — очень разнообразный и интересный контент.
Лабарум. Сим победиши — глубокая аналитика и чёткий православный ответ на острые вопросы и вызовы времени.
Православие в Телеге — о. Владислава Берегового и так ведь все знают, да?
Митрополит Амвросий — нестандартные, искренние и глубокие размышления.
Научпоп — всегда открытый к диалогу о. Александр Данилов.
ОВЧА — прот. Александр Овчаренко.
«Паки и паки...» — лучший телеграм-ресурс о церковнославянском языке.
Православный — простой и доступный канал для тех, кто делает первые шаги в вере.
Православный канал — более насыщенный и информативный канал для той же аудитории.
Православный футуролог — оригинально, неожиданно и интересно!
СЛОВО — духовные рассуждения прот. Вячеслава Фомина + непередаваемая красота Кавказа.
Теолог в парикмахерской — субъективно, этим и интересно.
Учебный комитет Русской Православной Церкви — новинки научно-церковной лит-ры, новости духовного образования и в качестве бонуса — неподражаемые викторины 😉
Читаем святых отцов — цитаты самых разных авторов.
ЧТО БОГ Сочетал — замечательный канал о православной семье.

Поздравляем и благодарим за упоминание 👆

Ибо приходили многие из разных мест, не пожелав узнать устав, которому мы следуем. И поскольку я их не принял, соблазнились. Но и здесь все соседи настроены против меня, потому что я им не открываю. Хотя я закрываю дверь не для того, чтобы соблазнились отцы. Но, наученный долгими годами, увидев, что не получаю пользы от этой «любви», – только разрушаю без пользы свою душу – закрылся от всех навсегда и успокоился. Теперь не открываю никому. Нет у меня даже лишней комнаты для приезжих. А если кто‑нибудь придет издалека, то должен прийти, когда отцы работают, утром. И если есть необходимость, он останавливается в комнате моего священника. Ибо во все субботы, воскресенья и праздники у нас бывает литургия. Приходит наш священник, совершает для нас литургию, и мы причащаемся.

Ибо я видел и много раз испытал, что если благодать Божия не просветит человека, то из слов, сколько бы ты ни говорил, пользы не выйдет. Одно мгновение он их слушает, а в следующее снова возвращается, плененный, к своему. Однако если одновременно со словом будет действовать благодать, то в тот же час происходит изменение, при благом произволении человека. И с этого часа чудесно изменяется его жизнь. Но случается это с теми, которые не ожесточили в себе слух и совесть. А со слушающими и не оставляющими непослушания по своей злой воле, хоть день и ночь беседуй, хоть мудрость отцов истощи в их уши, хоть чудеса сотвори у них перед глазами, хоть течение Нила на них обрати, – они не получат ни капли пользы. Они хотят только приходить, беседовать, чтобы провести время, из‑за уныния. Итак, поэтому я закрываю дверь и, по крайней мере, сам получаю пользу от молитвы и безмолвия. Поскольку молитву обо всех Бог всегда слышит, тогда как от празднословия всегда отвращается, даже если кажется, что оно духовное. Так как, согласно отцам, празднословие заключается, главным образом, в том, чтобы проводить свое время в словах, не исполняя свои слова на деле.

#прп_Иосиф_Исихаст

Современный мир это мир шума… Именно шума. Практически любая информация в СМИ, интернете, газетах – своего рода слайды, по которым сознание скользит и не может ни за что ухватиться, осмыслить. Слайдовое сознание функционирует в информационном шуме: бессистемном, диффузном шуме, где разные понятия, идеи, личности, «фейки» перемешаны между собой в жуткую эклектическую грязь.

Современный человеческий ум перестал воспитываться на цельном смысловом фундаменте, он сейчас уже не способен зачастую включиться в осмысленную мировоззренческую парадигму. Смысл раздроблен, рассыпан на множество пазлов, вариация соединениях которых между собой практически бесконечна. Каждый день ты можешь добавлять или изымать из своего эклектического пазла тот или иной элемент - ты ничего не теряешь, ибо плюрализм смыслов исключает истину, но проповедует множество истин.

Для современного массового сознания воспитанного в таком хаосе, очень непонятен и страшен, становится ортодоксльный, традиционный взгляд на вещи. Цельное мировоззрение «фундаменталиста» (в смысле четких базовых понятий и нравственных норм) опасно для «слайдового сознания» своей системностью. Ведь системность предполагает правила, алгоритмы действий, законы сознательного, нравственного бытия. И уж совсем безумием для них является вера в Бога, которая на корню исключает плюралистически-эклектический произвол мнений либерального сознания и на место «Ego» ставит « Theos».

Блаженный Августин выразил эту мысль словами: "Если Бог будет на первом месте, то все остальное будет на своем". Но этого и не хочется «массовой публике», она не хочет искать своего места, своего бытия, но всегда спешит занять чье-то место. В своем безумии и абсурдности оно доходит до «завладения Божиим Престолом». Не важно – будет ли это атеистический тоталитаризм или псевдорелигиозная секта – на месте Бога у них стоит «фрик» собственного идеологического идола, собранного из паззлов падшего разума. «Бог умер: теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек» - восклицает сошедшей с ума Ницше.

Православная вера призвана созидать то нерушимое основание на камне веры (Деян. 4:11), собирать ум человека в единое целое, вести человека по лествице спасения в рамках соборности. Поэтому нам чужд плюрализм, эклектизм и экуменизм, чужда нравственная разболтанность и парменидово - «Человек есть мера всех вещей». Ибо для нас мера всех вещей есть Христос.

#имхо

Одним из последствий грехопадения была потеря человеком своего собственного сердца. Ум, отключенный от созерцания Бога, разбился на части, как упавшее зеркало на мелкие осколки. Созерцание вечного Божества, делавшее ум подобным Созерцаемому, сменилось круговоротом внешних впечатлений, как будто ум был выброшен из неподвижного центра на поверхность вращающегося колеса. Любовь к Богу переродилась в привязанность к внешнему, в слепые страсти, в постоянную жажду наслаждений. Человек стал искать счастья в том, что не может дать счастья бессмертному духу - в веществе и материи. Человек отождествил себя со своим телом, представил себя предметом этого мира и вместо благодати Божией решил утолить голод своей души прахом земли. Страдания человека - это страдания тяжело больного, это внутренняя боль, которая говорит человеку о том, что он потерял в жизни самое главное, - то, что не может заменить собой весь мир. Безмолвие - это путь к потерянному раю. Человек возвращается к центру своего бытия; он удаляет от себя предметы своих страстей, то, что не дает зажить гнойным ранам его души. Затем он борется с образами, картинами, которые хранит его память и, которые, подобно клубам черного дыма, врываются в его сознание. Во время молитвы борьба с образами и представлениями, мыслями, отвлекающими ум от слов молитвы, фантазией и картинами, которые рисует демон, превращается в какую-то жестокую битву с адом, искры которого горят в человеческом сердце. В шуме этой духовной битвы, в мелькании картин - то обольстительных, то уродливых - человек перестает слышать слова собственной молитвы. Здесь нужна сила воли, терпение, труд и время. Здесь келия монаха превращается в горнило, где отделяются друг от друга металл и шлак. Этот путь похож на путь ночью, где на дороге стоят приведения в виде исполинов и чудовищ, но если человек смело идет навстречу им, то они отступают, исчезают и пропадают во мраке. Именем Иисуса Христа укрощается буря помыслов, смиряются волны страстей, и ум, очищенный от груза внешнего, делающего его косным и холодным от фантасмагории помыслов, истощающих его силы, находит в сердце свой приют. Но в начале он входит в сердце, как странник в убежище на пути, или как гость в чужое жилище. Снова ум разлучается с сердцем, как будто ему вначале тяжело и скучно в сердце, и он хочет выбежать - как ребенок из дома, которого влечет к себе шум улиц и огни города. Или же само сердце в порыве нахлынувшей страсти выталкивает его из себя, как волнующееся море выбрасывает из своих недр на берег груз, лежащий на его дне. Но постепенно ум привыкает находиться в сердце как в родном доме и уже сам не хочет выйти из его стен. Постепенно перед человеком открывается его собственное сердце. Вначале сердце кажется маленькой землянкой, в которую входит ум, как вползает зверь в свою нору. Ему тесно в сердце, он как бы зажат им как ребенок пеленами. Но происходит чудо: сердце раскрывается перед ним и делается глубоким как бездна, у которой нет границы и дна. Слова молитвы - это свет, озаряющий бездну. Он чувствует себя как во время мироздания, когда тьма и хаос по слову Божию обратились в свет и жизнь. Он видит небо в своем собственном сердце, где сияет как солнце имя Иисуса Христа. Тогда он не хочет смотреть ни на полуденное небо, пронизанное лучами солнца, похожее на прозрачную чащу с золотым искристым вином; не на ночное небо, усеянное звездами, которые кажутся огненными островами далеких, неведомых миров.

Звездное небо - это книга о величии Божества. У поэтов оно вызывало трепет восторга, у философов - изумление, у мистиков - благоговение, но для того, кто стяжал в своем сердце непрестанную молитву, звездное небо и горы пустыни кажутся пологом и завесой, закрывающими от них незримый свет Божества. Пустынник готов упрекнуть восходящее солнце за то, что оно своими лучами, проникающими сквозь камни пещеры, отвлекает его от молитвы. Ему не нужна ни земля, ни небо, а только одно, Единное и Единственное - Божество. Про древнего философа Демокрита говорили, что он ослепил себя для того, чтобы лучше заниматься философией. Пустынник, входя умом в сердце свое, становится слепым, глухим и немым для мира. Он отказывается от всего, чтобы обрести Причину всего, избегает творения, чтобы быть с Творцом, он не хочет видеть создания, чтобы созерцать Создателя, он отказывается от множественности впечатлений, чтобы чистое око души возводить к Единому. В этом он находит полноту жизни и покой. Монах оставляет мир, чтобы искать единство с Богом. В молитве исчезает прошлое и будущее, а остается только настоящее, как бы останавливается само время, как будто бы векторы времени меняют свое направление и обращаются в глубину. Внешние впечатления, попадая в сердце, для молитвенника подобны песчинкам, которые засоряют глаза и причиняют боль. Их пещеры и уединенные келии похожи на склепы и гроба, в которых погребаются умерщвленные тела с их страстями, и воскресает дух.

#архимандритРафаилКарелин

Сейчас за обедней Батюшка сказал краткое слово, напоминая нам о смысле и значении нашего иноческого призвания. Св. Иоанн Лествичник говорит: «Ангелы – свет монахам, монахи – свет миру». Вспомните, что мы должны быть светом миру... Вспомните, как милостив Господь, призвавший нас в эту святую обитель. Сами посудите, какие дела мы творили, как жили до призвания нашего сюда, в эту святую обитель.

Я помню, прочел у еп. Игнатия Брянчанинова слова преп. Исаака Сирина: «Что есть чистота? Чистота – есть сердце, исполненное милости о всяком создании. А что есть милостивое сердце? Это горение сердца о всякой твари: о человеках, о птицах, о животных, о бесах, – словом, о всяком создании» и далее.

Я невольно остановился на словах «о бесах» и спросил об этом Батюшку: как можно чувствовать милость к бесам, когда они ищут нашей погибели, когда говорится в псалмах: «совершенной ненавистью возненавидех я...»

– Заметьте, это не сам еп. Игнатий говорит, – отвечал Батюшка, – а он приводит только слова преп. Исаака Сирского. Это единственный святой, который молился о бесах. Но как молился? Можно молиться, чтобы Господь уменьшил их муки, ослабил по неизреченной Своей милости. Но что можно этому великому святому, того нельзя нам. Все птицы высоко летают, но выше всех орел, подобно орлу и св. Исаак парит между святыми. Нам же молиться за бесов опасно.

Знаю одну начальницу общины. Она молилась за бесов. Я предостерегал ее. Она не послушалась и продолжала. Вскоре бесы стали являться ей и благодарить за молитвы о них. Последствием всего этого было то, что она пала с одной сестрой своей общины однопольным грехом, стала заниматься спиритизмом с этой же сестрой. Конечно, обе они ушли из общины. Смотрите, как же плохо она кончила...

#прп_Никон_Оптинский
#прп_Варсонофий_Оптинский

Братья и сестры! Описание канала немного изменилось. Было принято решение об авторизации канала. Канал ведет иеродиакон Нифонт - насельник Свято-Покровского мужского монастыря г. Корсакова. Наша родная Епархия Южно-Сахалинская и Курильская.

После Евхаристии - молитва является тем связующим звеном человека с Богом, которое может удержать в нас благодать причастия. Покаянная молитва это то, что может возвратить нас от падения к восстанию от греха... Поэтому этот канал создан. Надеемся на вашу поддержку.

Просим молитв о братии монастыря и прощения если кого-то вольно или невольно обидели🙏

Сейчас позже чем мы думаем...

#иеромонахСерафимРоуз

Апокалипсис уже стремительно совершается в человеческих сердцах, душах. Мы стремительно готовимся к приходу антихриста. Иначе никак нельзя объяснить это безумие.

Выставляется напоказ сокровенное, профанируется святое. Убийства за убийством. Жертва за жертвой.

Теперь недостаточно убить, искалечить, унизить... Теперь надо транслировать, свою жуткую убогость и извивающуюся в приступе садистского удовольствия распространять на как можно большее число последователей.

Это кошмарная, длящаяся изо дня в день вакханалия, чёрная месса перед последним Днем Суда. И чем ближе Суд, тем ненасытнее силы зла впиваются в плоть истязаемых страдальцев.

Нет, не будет оправдания ни совершителям, ни немым соучастникам. "Хеппи энда" не будет. Будет вечная мука с дьяволом... И, поверьте, эту муку они начинают вкушать уже здесь.

Мы уже не можем кардинально что-то исправить, можно лишь молить Бога о помиловании. Терпеть до последнего и спасать свою душу.
Времени уже почти нет.

#имхо - это значит мысль самого автора, личное субъективное мнение. В данном случае - ведущего канала.

«Памятуйте присно Латинское оное присловие: “Молитесь и трудитесь!”» - сказал как-то Петр Великий своим морским начальникам и офицерам при спуске корабля на воду. Ora et labora – девиз православного монаха преподобного Бенедикта Нурсийского. И если Церковь – это наш корабль, то мы как его начальники призваны и молиться и трудиться. Молиться – чтобы помнить о том, кто наш капитан, чтобы согласовывать наши действия и мысли с мнением Капитана, чтобы, наконец, подражать Капитану. Трудиться – чтобы всей своей жизнью подтверждать сказанное в молитве. И правда ведь: христианская жизнь в том и состоит, чтобы наши дела соответствовали тому, что исповедуют наши уста. «Не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7:21).

Но есть еще один момент в церковной жизни, который, скажем так, усложняет ее описание. В церкви живут, молятся и действуют не отдельные индивидуальности, которые перед лицом Божиим отвечают только за себя, в Церкви действуют общины: от большой общины вселенской Церкви до маленькой приходской общины, в которой, согласно принципу кафоличности, отражается вся Церковь. А это значит, что принцип «Молитесь и трудитесь» означает не только полное описание христианской жизни, но и принцип «разделения труда» в христианской общине. Например, пока наши прихожане трудятся, пока исполняют заповедь труда, мы с отцом Андреем молимся за них в храме. Для этого существует прекрасный древний «механизм» сорокоуста, когда тот или иной прихожанин на время как бы делегирует молитву священнику. Он вовсе не отказывается от личной молитвы. Наоборот, к личной молитве прибавляет молитву всей Церкви. «О церковной же молитве знайте, что она выше домашней вашей молитвы, ибо она возносится от целого собора людей, в числе которых, может, много есть чистейших молитв, от смиренных сердец к Богу приносимых, которые Он приемлет, как кадило благовонное, с которыми и ваши, хотя немощные и ничтожные, приемлются» (Макарий Оптинский). И кстати при этом человек знает: его труд тоже «конвертируется» в молитву – через ту плату, которую он отдает священнику. Если деньги честно заработаны, человек потратил собственные силы, чтобы их получить, а если он отдает эти средства священнику, то фактически жертвует свою силу, часть своей жизни Богу.

Время сокрывать

Различные мотивы могли побуждать святых писателей к скрытности. Чтение о высоких подвигах может быть очень полезным в новоначалии, оно смиряет и, в то же время, возгревает дух. Но есть тут и опасность: излишняя осведомленность может кому-то повредить — испугать и разочаровать так, что опустятся руки. Не обо всем можно говорить с неподготовленными, малодушными и слабовольными.

«Тот, кто станет, — пишет прп. Симеон, — предлагать уроки по философии изучающему лишь азбуку, не только не принесет ему никакой пользы, но отвратит его от того, что он проходит... ибо ум его не вмещает предлагаемых ему учений. Так и тот, кто толкует о последних степенях совершенства новоначальным, и особенно более ленивым из них, не только не принесет им пользы, но еще сделает так, что они возвратятся вспять. Потому что как взглянут они на высоту добродетели и увидят, как далеко отстоят от вершины ее, то, подумав, что им никак невозможно взойти на верх ее, бросят и те немногие добрые дела, которые начали уже делать, как бесполезные и погрузятся в безнадежие». Люди, подверженные страстям, «когда услышат, что совершенный по Богу человек почитает себя нечистым паче всякого человека и всякого животного... когда услышат, что если они не станут поступать как совершенные, то и спастись не смогут, — тогда... впадают в безнадежие».

Памятуя евангельское предостережение, прп. Симеон называет еще одну причину, сдерживающую аскетических писателей. «Имел бы я и еще многое другое сказать о... духовной жизни... но — чтоб... делая таинственное и сокровенное общеизвестным и явным, не дать повода тем, кои любят собирать чужие слова и богатиться чужими трудами и сокровищами, воспользоваться тем не как следует — умалчиваю о том».

Рискованно говорить о высоком с самоуверенными и самонадеянными. Новоначальный, «читая о совершеннейшем и понимая читаемое интеллектуально, начинает стремиться к совершенству незаконным путем. Необходимо скрыть от ученика очень многое, чтобы он позднее, в свое время, познал то самою жизнью, а не отвлеченно, только умом, от чего не будет ему пользы, а скорее даже и вред. Враг будет разжигать на подвиги, не соответствующие силам, и при этом постоянно шептать: вот оно — то самое, вот благодать, вот совершенство... и так далее — и этим совсем собьет в погибель, подсунув прелесть вместо истины, или наполнит ум и сердце возношением, сделает его неспособным принять благодать Божию».

Видимо, подобного рода опасения повлияли и на свт. Феофана, когда при переводе на русский язык славянского Добротолюбия он сократил «не только отдельные места, которые считал непонятными, ненужными и даже опасными, но и целые трактаты».

Однако нужно правильно понимать характер обеспокоенности отцов-наставников. Например, сомнения и тревоги прп. Паисия в связи с изданием Добротолюбия [Старец Паисий (Величковский) высказывал свои сомнения, опасаясь, что некоторые «самонадеянные люди» могут «превратно толковать содержащееся в книге святое учение» и тем самым подавать «повод к уничижению святыни»] не означали, что он был противник распространения учения об умном делании. Свт. Игнатий так комментирует это: «Старец Паисий не раскаивался, — как разглашали некоторые, не вполне понявшие его слова и не имевшие определенного понятия об умной молитве, — в напечатании книги Добротолюбие, переведенной им с греческого на славянский язык. Он, проникая дух времени, предвидел вред многих легкомысленных и самочинных, имеющих повредиться употреблением великого блага умной молитвы во зло. Движимый духовною любовию и состраданием к человечеству, столько поврежденному грехопадением, что самые средства к своему спасению оно обращает в средства к большему осуждению... Паисий огорчался и болезновал, подражая этим многомилостивейшему Господу Иисусу, Который проливал Свои всесвятейшие слезы о Иерусалиме, отвергшем Его... Такова была мысль Паисия. Такова была печаль его при напечатании Добротолюбия, при переводе и издании которого он положил столько трудов... Не одно Добротолюбие употреблено во зло. Употреблены во зло Писаниясвятого апостола Павла... Употреблено еретичествующими во зло все Священное Писание. Самое Божественное Евангелие употребили и доселе употребляют во зло, для погибели своей, многие миллионы протестантов, толкуя его неправильно и неблагочестиво».

Еще одну сложность в восприятии святоотеческих текстов современные исследователи видят в том, что «природу исихастского опыта попросту нельзя выразить» на обычном общедоступном языке, «проявления этого опыта невоспроизводимы» обычным методом. «Исихастский опыт — это опыт возведения всего человеческого существа к Богу, свершаемого благодатью через молитвенное богообщение. Его главная часть — внутренний духовный процесс, для которого заведомо непригодна обычная научно-философская методология описания опыта». И в то же время «традиция исихазма никогда не утверждала себя эзотерическим знанием, но стремилась быть живым свидетельством и научением миру, как это в особенности проявлялось в русском исихазме и старчестве». Дело в том, что обширная литература, представляющая традицию исихазма, в первую очередь Добротолюбие, обладает своим особенным языком, особой речью, которая «адекватна природе опыта, но это — внутренняя речь традиции. Она принципиально ограничивает себя миром традиции и специфическими целями подвига, мыслит себя как своего рода путевые указания для подвизающегося и потому выражается не на языке понятий, а на рабочем языке аскезы, в ее знаках, символах и рабочих терминах. В силу этого она есть — зашифрованная антропология».

Что же нужно для расшифровки отеческих писаний, для их постижения? Ответ заведомо ясен: нужно только одно — личный подвиг, практическое вхождение в мир духовного опыта.

Не только тексты святых отцов, но и Священное Писание требует того же подхода для углубленного понимания истин Откровения. Здесь есть области прикровенные, есть недосказанность, располагающая нас к духовному труду. Это побудило свт. Василия Великого заметить: «Та темнота, которой пользуется Священное Писание, тоже род молчания, дабы смысл учения — для пользы читающих — понимался без легкости». В. Н. Лосский поясняет: «В Откровении содержатся некие зоны молчания, не доступные слуху “внешних”», но это не означает неполноты Откровения, не требует что-то к нему добавлять. Это «значит, что для действительного восприятия Откровенной тайны как полноты требуется обращение к плану вертикальному», то есть духовный опыт, усилие продвижения ввысь и вглубь, дабы мы могли постигнуть со всеми святыми не только то, что такое — широта и долгота, но и что такое — глубина и высота.