Велика разница между послушанием внешним и внутренним. Вынужденное подчинение, послушное исполнение того, что заставили делать, еще не является послушанием в смысле духовном, если при этом имеет место внут­ренний протест, несогласие с тем, что приходится исполнять. Это не послушник, а невольник

[О таких невольных послушниках архим. Лазарь (Абашидзе) пишет: «Они, конечно, подчиняются, “несут послушание”, несут точно так, как грузчики носят тяжелые мешки, работая на вокзалах, или как рабочий на фабрике носит какие-нибудь предметы и терпит иго своего начальства, потихоньку поругивая его». Причина этой беды отчасти в том, что, «к сожалению, в нашей теперешней ситуации настоятель обители уже никак не “духовный предводитель”, или “старец”, или “наставник” на пути к Богу, но, пожалуй, он всего-навсего “прораб”, “завхоз” и “милиционер”». Но главная беда - в самих послушниках-невольниках, ибо у них отсутствует понимание того, «что через старшего в обители Сам Бог наставляет и ведет братию и что многие духовные истины открывает ему Господь именно ради братии, ради веры в это таинство духовной иерархии». Лазарь (Абашидзе), архим. Мучение любви, с. 180-183].

Настоящее послушание начинается тогда, когда исчезает внутреннее противоречие и разлад, когда слушаются без внутреннего ропота и недовольства, когда не остается места помыслам смущения и сомнения в том, что повелел наставник. Послушание без внутренней послушливости — мертво. Послушливость внешняя — это прислуживание людям, внутренняя — служение Богу.

«Послушание внешнее, деятельное, отсечение воли должно, по святоотеческому учению, иметь в своей основе послушание внутреннее», называемое еще послушанием духовным. «Послушник есть тот, кто телом предстоит людям, а умом ударяет в небеса молитвою... Послушание есть умерщвление членов телесных при живом уме».

Архимандрит Ефрем Филофейский приводит характерный отеческий пример на эту тему. Некий старец-игумен поставил вола в келью к послушнику, который занимался ткацким рукоделием. Вол ломал ткацкий станок, рвал нити, ежедневно требовал ухода, пачкал келью и прочее. У несчастного брата не осталось возможности ни спокойно работать, ни отдыхать, ни молиться, и так продолжалось годами. Но, несмотря на все это, как говорил сам брат, «никогда у меня не было плохого помысла о моем старце, почему он поместил в мою келью вола. Но раз он поместил его сюда, значит, он знает, что делает, и кончено дело».

Отец Ефрем объясняет суть дела: послушник этот «не имел своего помысла. Помысл старца был и его собственным помыслом». В этом отличие послушания на деле, как называет отец Ефрем внешнюю исполнительность, от послушания духовного — внутреннего. «Если у нас нет духовного послушания, то мы совершенно ничего не достигли. Когда мы не желаем того, чего желает старец, мы, по сути, уже не послушники. Пусть мы и совершаем послушание на деле, но мы тогда становимся подобны людям, у которых есть тело, но нет души... Согласно духовной логике, нельзя считать послушником того, кто имеет послушание только на деле. Прежде всего он должен иметь духовное послушание и говорить: “Во что верит, что думает, полагает и решает старец, в точности то же самое думаю, считаю, решаю и я”».

Как-то в разговоре с молодым новоначальным монахом старец Ефрем Катунакский задал вопрос: «Ты слушаешься своего старца?» Монах ответил: «Да, отче. Что мне скажет старец, то я и делаю». На это старец сказал: «Да ты слушаешься, как животное. Послушание настоящее, чадо мое, состоит в том, чтобы делать то, что тебе говорят, от любви и ревности по Богу».

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Поучение о памяти смертной

Крайне нужно и очень полезно для души всегда помнить о смертной кончине. Ничто так не помогает нам, как это. И ничто не приносит нам такого блага, как чтение книг о кончине людской. Ибо отсекает от нас все страсти душевные и телесные, усердно побуждает к добродетелям и возводит к совершенству. Если бы всегда держали в уме и не забывали смертный час, никогда бы не грешили.

Когда забываем о смерти, приятна бывает нам жизнь нынешнего века, привязываемся к ней, пребываем в лени и безпечности, впадаем во все злые и греховные страсти и удаляемся от Бога. Но по пустякам волнуемся в суете нынешнего века. Не заботимся о грядущем блаженстве. Не думаем: разве не нагими рождаемся в этот мир? Не нагими разве и покидаем его, умирая? Не нагими ли и на Страшный Суд восстанем? Только в дела, которые творим здесь, и в помышления облечены будем, как в ризу. Либо в злые, либо в добрые. Те прегрешения, которые совершаем ныне, внутри тела, как в зеркале, видны будут всем людям. И мучить станут душу и тело. И чем больше плоть сотворила грехов, тем сильнейшую муку испытает. А души и тела совершавших добро, засверкают от их добрых дел, как солнце. И от всяких страданий и нужд, и от сияния бледности. И чем больше человек принуждает себя, тем большего блаженства сподобится в Царстве Небесном. Кроме добрых дел ничто и никто не поможет нам тогда. И поэтому, когда находит на нас уныние или лень, или безпечность, или усталость, или какие-нибудь суетные и непотребные мирские вожделения и прихоти, тогда следует нам вспоминать о смерти.

Придем мысленно к могиле, о братья, и посмотрим на лежащего там мертвеца четверодневного. Как он чернеет и распухает, и испускает зловоние. А еще червивеет, раскисает и разлагается, ни красоты не имеет, ни вида. Посмотрим в другом месте на лежащие в могилах кости юных и старых, благообразных и безобразных. Поймем ли, кто был благообразен, а кто безобразен? Кто был постником, а кто не воздерживался? Кто был подвижником, а кто нерадивым? И есть ли польза в обильных наслаждениях и сытости нынешнего века?

Вспомним и нескончаемые муки, описанные в святых книгах: огонь геенский, тьму кромешную, скрежет зубов, тартар ледяной, червя неусыпающего. И представим мучимых грешников. С горькими слезами вопиют, но нет для них избавителя. Тяжко вздыхают и плачут, но нет им милости. Рыдают из глубины сердечной, но нет им заступника. Молятся, взывают и сетуют, но нет им помощника.

Помыслим и о том, как непрестанно служат Господу, Создателю своему, все творения и сменяют друг друга, ибо каждое знает свое время. И какие славные чудеса от века являет Бог рабам своим. Как смирился и пострадал Господь Бог нашего ради спасения. Как облагодетельствовал нас и освятил род человеческий! За все это будем воздавать Человеколюбцу Богу благодарение. И с такими размышлениями крепко держаться молитвы Иисусовой.

Следует также помнить грядущую жизнь безконечную, Царство Небесное, неизреченные радость и блаженство. Тогда исчезнут уныние, лень и усталость, и разные суетные прихоти и мирские вожделения нынешнего века, непотребные и обманчивые. Из них душа наша, словно из мертвых, восстанет по благодати Христовой, ныне и присно и во веки веков.

#священноинок_Дорофей

Однажды брат, у которого недоставало ревности о спасении, пришедши к святому
Антонию, просил его помолиться о нём. Великий старец ответил: " Ни я ни Бог
не сжалятся над тобою, если ты не будешь заботиться сам о себе и молиться Богу ".

#прп_Антоний_Великий

...молоденькая отшельница обладала крайне редкой, просто невероятной самоотверженностью и была готова без малейшего саможаления пройти через любые искушения. Она имела непоколебимую веру в Бога и несомненную надежду на всеблагой Божий Промысл.

👇 Жми кнопку:
⚡ПОСМОТРЕТЬ

#В_горах_Кавказа

«Совершенное оставление своей воли есть святость».

Но такой вид послушания, в отличие от деятельного, требует определенных условий для исполнения. Прежде чем слушаться без рассуждения, нужно очень серьезное предварительное рассуждение.

Продолжение ➡️ ЗДЕСЬ ⬅️

#Молитва_Иисусова_Николай_Новиков

Если для слепого бедствие – не видеть солнца, то сколь велико бедствие для христианина – не молиться непрерывно и не вводить посредством молитвы в свою душу свет Христов.

#свт_Иоанн_Златоуст

Батюшка говорил о монашестве:

– Не все монашество заключается в подряснике да каше. Надел подрясник, стал есть кашу и думает: я теперь стал монахом. Нет. Одно внешнее не принесет никакой пользы. Правда, нужно носить монашескую одежду и поститься, но это не все. Лампа, пока не горит, не оправдывает своего назначения – светить. Чего же не достает? – Огонька. Необходим и фитиль, и керосин, но если нет огня, если она не зажжена, она не приносит никому пользы. Когда же она зажжена, сразу польется свет. Так и в монашестве: одна внешность не приносит пользы, необходим внутренний огонек. О. Анатолий говорил, что «монашество есть сокровенный сердца человек».

#прп_Никон_Оптинский
#прп_Варсонофий_Оптинский

Те, кто избрал путь христианства, пусть не ожидают ничего, кроме Креста. Так было со времен Христа. Его жизнь нам всем пример и предостережение: каждый должен незримо сораспять себя Христу, ибо это единственный путь ко спасению. Хотим воскреснуть со Христом – должны сперва смириться в Нем, также стерпеть все унижения в безумном мире сем, который нас пожирает и исторгает.
Да, мы должны быть распяты на глазах всего мира, прилюдно. Ибо Царство Христово не от мира сего и миру ненавистно, даже в лице одного человека, даже на мгновение. Мир готов (причем в любое время) принять лишь антихриста.

#иеромонах_Серафим_Роуз

Старушку-паломницу в Оптиной пустыни направили к о. Досифею.
Имя-то сложное, непривычное, забыла старушка…
И вот она, случайно встретив поименованного отца, но не зная его в лицо, спрашивает:
— Батюшка, подскажите, где мне найти отца Фарисея?
Он посмеялся и говорит:
— Да, мать, к любому из нас обратись — не ошибешься!

«Я подобен человеку, который сидит под высоким деревом и видит, что приближается к нему множество зверей и змей; если он не может противостать им, то взлезает на дерево и спасается. Так и я, безмолвствуя в келлии моей, вижу злые помыслы, восстающие на меня; когда не могу противостать им, – прибегаю к Богу молитвою и спасаюсь».

#прп_Иоанн_Колов

Некоторые, например, замечают явные свои грехи и хотят избавиться от них, но не могут. А причины не знают: почему это они не могут? – и никогда не узнают. Если только не постараются с усердием прочитывать деятельныя творения святых отцов в “Добротолюбии” и подобных книгах отеческих. А если этого не сделают, то и не узнают себя и не избавятся в себе от прелести бесовской. И никто не избавит таковых, потому что гордость их не допустит им принять совета от другого. Требуется самому узнать себя и покаяться слезно пред Богом, а без самопознания и усерднаго покаяния так и останется человек без надежды на свое спасение. Таким людям помогает на некоторое время причащение Тела и Крови Христовой, но за небрежение и невнимание скоро утрачивается в них это освящение. Итак, желающему избавиться от этой невидимой и неощущаемой беды своей душевной – прелести диавольской, и не быть мерзостью презренною, но быть благоуханием у Бога, прежде всего требуется, хотя бы умом одним против воли поверить и убедить самого себя в том, что – непременно есть во мне такая беда. А потом для избавления от нея принять во всегдашнее памятование, и .особенно во время молитвы, три необходимыя молитвенныя делания.
 
1-е дело ума – самоукорение;
 
2-е дело сердца – сокрушение;
 
3-е дело тела – крестным знамением истовое себя осенение и слов молитвенных внимательное и благоговейное произношение. Этими тремя деланиями мы Богу бываем приятны. Именно: самоукроением с памятованием о грехах своих мы смиряем себя и этим приклоняем Бога на милость к себе и привлекаем взор его на себя. “На кого воззрю? Токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес моих”, – сказал Бог. Сокрушением, как благовонным фимиамом мы облаговониваем себя, заглушая тем зловоние своего мертвеца. Епископ Игнатий (Брянчанинов) сказал: “Кто хочет помолиться, тот должен прежде покадить сокрушением в сердце своем”. “Жертва Богу – дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит” (Пс. 50). Крестное знамение само уже есть Божия благодать, если оно полагается истово и благоговейно. Нужно помнить, что Сам Господь Иисус Христос распятый висит на кресте. Такая молитва есть время благоволения Божия к молящемуся. Следовательно, в это святое время все освящается в нас и не остается места зловоннаго. Эти три делания для человека прельщеннаго есть надежное убежище. Без них опять зловоние полезет и бесы паки облепят. Так скоро в человеке меняется духовное состояние его. Как сказал богомудрый пастырь отец Иоанн Кронштадтский: “от жизни до смерти один шаг” (Дневник). Состояние меняется: то в духовное, то в греховное, то в святое, то в слепое. Посмотри на себя во время молитвы – как бывает с тобой. Самоукорения в уме нет, тоже и сокрушения в сердце нет, и крестишься без внимания не благоговейно, также и молитвы читаешь небрежно. Откуда же родится чувство умиления, являющееся признаком благодати Божией. Вот и есть ты живой мертвец.
 
Начнешь нудить себя на эти три делания, –пробудится и чувство, согреется сердце от сокрушения, а затем придет и умиление – благодать Божия и потекут слезы. Вот и воскрес мертвец, слава Богу. А чаще так будешь делать, а затем и повсегда в молитве и без молитвы, то и никогда не будешь умирать, и освободишься от прелести благодатию Божиею, за ходатайство Божией Матери и за молитвы святых. Аминь.

#схимонах_Никодим_Карульский

Цель всякого монаха и совершенство сердца состоит в постоянстве молитвы и, насколько возможно для бренного человека, в невозмущаемом спокойствии ума и всегдашней чистоте его. Для достижения этого нужны: неослабевающий телесный труд и сокрушение духа, так чтобы между тем и другим находилась тесная, взаимная связь. Ибо как все добродетели стремятся к совершенству молитвы, так и сами они не могут быть твердыми и постоянными, если не будут соединены и скреплены ею. Как без добродетелей нельзя вполне приобрести постоянного молитвенного покоя, так и без этого покоя невозможно в точности исполнить добродетелей, способствующих ему.

#прп_Кассиан_Римлянин