📰 Коллаж в калининградской рок-газете «ADK-Express» [1990]

Недавно наткнулся в канале проекта «Общество распространения полезных книг» на издание, посвященное истории видео в СССР, которое вышло в Минске в 1988 году.

Сам текст весьма любопытный, но мало отличающийся от большинства нарративов эпохи. В книге повторяется несколько базовых идей того времени: сама по себе новая технология – благо, но, как показывает западный опыт, видео нередко превращается в неуправляемую стихию, благодаря которой недобросовестные люди распространяют порнографию, культ насилия и идеи, противоречащие советским представлениям о культурности. На этом фоне в книге публикуются ценные сведения разбирательств деятельности «видеодельцов», которые нелегально ввозили подобные фильмы в СССР.

Но важнее в книге другое – особый оптимизм относительно видео. Логика проста: да, видео в руках «дельцов» – опасное оружие в деле разрушения социалистической морали, но если подойти к его освоению «верно», то новая техника может стать источником блага для советских граждан:

Безумие, которое с появлением видеотехники охвати­ло западный мир и многих у нас, вызывает гнев и тревогу. Не значит ли это, что такая техника способна принести только зло? Ни в коем случае! Видеотехника – еще одно чудо цивилизации, которое пришло к нам вслед за печат­ным станком, радио, кино и телевидением. Но так же, как печатный станок не виноват, что на нем кто-то «печет» бульварщину и слащавые поделки <...> так же не виноват и видеомагнитофон, что с его помощью человечество хотят утопить в грязи и насилии. Все дело в том, в чьих руках находится техника. <...>
[Благодаря деятельности советского объединения «Видеофильм»] в ближайшие годы в стране откроется около 1000 ви­деотек. <...> Появилось видео и в отдаленных районах Сибири и Дальнего Востока. <...> Стоило бы подумать и о кооперации телевидения и объединения «Видеофильм». Словом, перспективы хорошие.

📷 На фото: иллюстрация к минскому изданию.

Обсуждали на семинаре фрагмент (уже ставшей классической) книжки Кэролайн Хамфри «Постсоветские трансформации в азиатской части России». Книга есть в сети на русском языке в переводе Артёма и Натальи Космарских. Издание представляет собой сборник текстов Хамфри, вышедших в разные годы.

Одна из статей посвящена анализу системы торговли в России в 1990-е годы. Опубликуем несколько заметок по тексту и его обсуждению.

🔹 Отправной точкой для Хамфри стали рассуждения М. Буравого и П. Кротова о формировании «торгового капитализма» в России после распада СССР. Идея авторов телеологична, как и большинство суждений того времени (их статья 1993 года – «The Economic Basis of Russiaʼs Political Crisis») – распад плановой экономики вызвал становление рыночной либерализации на западный манер. Характерной чертой постсоветских предприятия стало стремление к максимизации прибыли, а не к реформированию старых систем производства.

Но для Хамфри подобная оптика – существенное упрощение, поскольку с её помощью невозможно учесть «лавинообразное расширение мелкой торговли», которое стало возможным благодаря тому, что государственный сектор усиленными темпами избавлялся от «ненужной» рабочей силы. Кроме того, и в секторе крупной, и мелкой торговли нередко происходила переориентация основы обмена, поскольку из-за нехватки денег всё чаще актуализировался бартер и натурализация экономики.

🔹 Собственно, по этой причине для Хамфри важнее было понять как функционируют «режимы гражданства» внутри системы смешанной (натуральной и денежной) экономики. Вот как автор поясняет этот концепт:

Торговля способствовала зарождению новых явлений социальной жизни. Именно в этом контексте я использую понятие «режим гражданства», подразумевая под ним политическую категоризацию граждан со стороны государства, причем в первую очередь неформальную, т. е. не зафиксированную в каких-либо документах. Таким образом, мы говорим скорее о сложившейся практике, а не о законе. В изучаемый период «режим гражданства» находился в России в стадии своего становления: постоянно появлялись все новые и новые законы разного типа и разной ведомственной принадлежности, а потому затрагивающие людей с различным правовым статусом.

В таком контексте для Хамфри важнее было проанализировать пути трансграничной торговли (причем как между акторами из разных государств, так и между субъектами из регионов РФ), виды челночной и прочей мелкой торговли, а также новые формы соотношения между крупными корпорациями и их «подшефными», которые ранее жили в системе центрального распределения товаров и услуг.

Автор демонстрирует, что «режимы гражданства» строились совершенно непредсказуемо. В каждом отдельном случае на них влияла совокупность факторов – спрос на реализуемый продукт, бюрократическое давление, степень открытости границ, наличие денег в цепочке обмена и прочее. Поэтому выявить специфику единой рыночной модели весьма проблематично. Но в системе культурных ценностей ситуация во многом была преемственна советской. Например, даже в ситуации рыночного бума отношение к труду торговцев нередко было негативным:

Моя идея состоит в том, что существование [торговцев] является вызовом лояльностям, обострившимся в ходе новой битвы за выживание. Мало того, что торговцы не оправдывают своего существования производительным трудом на том или ином предприятии; они пересекают институциональные и пространственные границы и делают деньги на всех тех аномалиях, с которыми постсоветские люди вынуждены мириться. Их деятельность идет в разрез с разделяемыми массой людей ценностями. По общему мнению, они забирают то, что по праву должно принадлежать вынужденным работать без оплаты «коллективам», которые, по мнению их членов, «выше закона».

Как и годом ранее, 20 июля, в день рождения режиссера Алексея Юрьевича Германа, мы вспоминаем о его творчестве. Сегодня предлагаем обратиться к интервью, которое он дал американскому режиссеру Рону Холлоуэйю в декабре 1988 года во время недели советского кино в Западном Берлине.

Ранее мы приводили цитату из письма зрителя по поводу картины «Мой друг Иван Лапшин». Сегодня выделим высказывание самого Германа о потоке писем, хлынувшем в разные инстанции после выхода «Лапшина» и его показа по ЦТ:

[Мнения] разделились на три категории. Первая написала огромное количество писем мне, что я идиот. Они очень скандалили <...> Центральные газеты отплевывались. <...> Звонила [туда] какая-то женщина, которая требовала картину сжечь и меня вместе с картиной сжечь на площади. «Известия» отвечала: «Зачем сжигать картину? Картина хорошая. Если Вам не нравится – переключите программу». Это был большой шквал возмущения. У трети людей. Такое возмущение, что это какая-то зловещая ерунда непонятная.
Треть людей – это очень интересно. Они писали... Сверху прям было написано – «КОПИЯ В ЦК КПСС» или «КОПИЯ В КГБ». Это вторая треть была значит. И дальше меня разоблачали. В эту треть входили институты целые, научные учреждения. Жители города Туапсе почему-то собирали подписи, чтобы я туда не сумел никогда показываться. Почему это их так возмутило – я не знаю. Очень часто письмо начиналось [со слов] «Уважаемые товарищи редакторы» и кончалось коммунистическим приветом. Это писали старые большевики значит. Тоже возмущенные <...>
Я к этому иронически не относился. Мне смешно не было. Я очень переживал, просто заболевал от этих писем, потому что я понимал, что за этим стоит такая дремучесть огромной страны, что ничего там раскачать невозможно. Тронуть нельзя. Потому что большинство писали: «Да, это может вы правильно [показали], может ещё похуже было. Но это мы показывать вам не дадим». Были и такие письма – «Солженицын грязными сапогами уголовников растоптал наше будущее, наше прошлое. И вот теперь вы позволяете, значит, этому мерзавцу...» и т. д.
Это было очень тяжело по письмам.
Ну, а потом была государственная премия РСФСР.

Предложения по борьбе с «эпидемией рок-музыки» от жителя села Зональное Алтайского края С.А. Коваленко в письме журналу «Кругозор»:

От рока никуда не спрячешься и не закроешься. В квартире выключишь приемник и телевизор - из окон других квартир раздаются крики рокеров, сядешь в автобус - то же самое, в поезде едешь - опять рок...

Есть разные мнения, куда девать этих рокеров. Одни предлагают всех их выловить и отправить на необитаемый остров, я думаю, это неправильно. Вряд ли найдешь остров, куда их можно было бы поместить. Другие предлагают просто разогнать их. Мне кажется, это тоже не выход из положения. Наиболее верный путь следующий:

- Запретить им выступать по радио и телевидению, разгородить танцплощадки, так как это фактически место разврата;
- В школах и дворцах культуры организовать кружки народных танцев, поднять военно-патриотическое воспитание;
- Организовывать постоянные фестивали народной песни;
- Запретить рок-фестивали и создание фильмов о рокерах и другой дикости;
- Шире развернуть пропаганду о вреде рок-музыки... [Кому он нужен, этот рок? // Кругозор, 1989. № 8. С. 15]

❗️Очередная дружественная академическая реклама

Друзья нашего канала уже в четвертый раз организуют конференцию «Ветер Перестройки». Советуем историкам-перестроечникам и специалистам по осмыслению «транзита» среди наших читателей обратиться к инициативе коллег. Кроме того, любой желающий может присоединиться к трансляции секций грядущей конференции в группе в ВК (там же можно найти записи дискуссий прошлых лет).

Особенно радует, что коллеги на каждой конференции уделяют особое внимание направлениям изучения культуры перестроечной эпохи, в рамках которых собирается секция про кинематограф и телевидение. В прошлом году были любопытные доклады как с обзорами тенденций мира кино, так и про видеосалоны.

⏳Конференция состоится 28–31 октября 2024 г. (дедлайн подачи заявок – 10 сентября). В приложении – информационное письмо.
Заявки принимаются по ссылке

📰 Газета «Час пик» [3 августа 1990]

«Неплохой урок новаторам»

Одним из героев времени перестройки стал социолог Андрей Николаевич Алексеев, который в 1980-м году решился на радикальный эксперимент и ушел работать на Ленинградский завод полиграфических машин, чтобы описать изнутри действительность производственного коллектива. В перестройку (и после) его называли не иначе как «человек, победивший Систему».

«Дело» Алексеева было инициировано в 1983 году, поводом для которого стал обыск в его квартире по доносу о хранении инвалюты. В итоге по идеологическим мотивам Алексеева исключили из партии, Союза журналистов и Советской социологической ассоциации.

В годы перестройки к его истории было приковано общественное внимание, причиной появления которого стали статьи в «Литературной газете», «Огоньке», а также показ по ЦТ документального телефильма «Не могу иначе». Нарративы-реабилитации, ставшие основой этих работ, вызывали отклик у читателей / зрителей. Порой их возмущала роль «героической жертвы», приписываемая социологу. Например, в письме к автору статьи в «Литературной газете» была высказана такая мысль:

Так ли велика трагедия исключения из партии. Я могу лишь сказать, а судьи кто? Кто исключил его из партии – враг, а кто исключил, толком не разобравшись – враг и сволочь. Так стоит ли лить слезы по тому, кто в этом не нуждается. Это [имеется в виду Алексеев] не нытик. Это боец. И лучше наградой ему была бы не статья сострадания, а боевая публикация его пути борьбы с косностью, бюрократством. <…>
Подумайте, какое чувство появляется у рабочего, прочитавшего статью. Кандидат наук, 25 опубликованных работ, член Союза журналистов, член ассоциации социологов оказался беспомощным в борьбе с кучкой бюрократов. Это Ваша мысль. А у меня получилось так: Государственная бюрократическая громадина раздавила честь и совесть общества. Неплохой урок новаторам. Люди начинают уставать от публикаций на душераздирающие темы и это не удивительно.

🗄 Фото и цитата взяты из материалов выставки, подготовленной Архивом Европейского университета в Санкт-Петербурге к 90-летию со дня рождения выдающегося социолога.