«Наполовину разрушенный мозг»

Д/ф «Сталин с нами?» [ВПТО «Видеофильм» / Студия «ТриТэ», 1989] создавался как попытка отразить «исторические предпосылки» преступности, коррупции и практик «имитации действительности». По мнению авторов эти детали реальности воспроизводились в словах и поступках конкретных личностей, которые именовали себя «сталинистами». Режиссер Т. Шахвердиев использовал распространенную идиому времени, чтобы описать это сообщество – всеохватный страх из прошлого:

Им нравится вождь, простой и душевный, который всех победил и нагнал страху, что и через сто лет не смогут забыть… [Огонёк, №41, 1989, С. 5]

Дихотомия «демократы» / «консерваторы» подчеркивалась различными акторами тех лет. Самым ярким сюжетом критики реформ со стороны «сталинистского взгляда» стало письмо Н. Андреевой, опубликованное в «Советской России» [см. подробнее статью Т. Атнашева]. Оценки обновления, высказанные в этом письме, вынуждали приверженцев «демократии» попытаться обличить доводы своих идеологических противников. Д/ф «Сталин с нами?» и был подобным ответом.

Большая часть критики фильма не была полифоничной, а приводила причины циркуляции «консервативных» взглядов к общему знаменателю развивающейся общественной «болезни». Например:

Режиссер окружил нас хороводом внешне привлекательных людей, которые, все как один, оборачиваются монстрами, <...> [у которых] наполовину разрушенный мозг не дает возможности несчастным людям отличить злодеяние от доброго поступка… [Огонёк, №41, 1989, С. 4].

Я отношусь к сталинистам как к больным, темным и убогим, которые не ведают, что творят. <…> Нет, я жалею сталинистов. Ведь идейное уродство страшней, может быть, физического… [Искусство кино, №4, 1990, С. 51].

«Сталин с нами?» неоднократно демонстрировался в видеозале Центрального дома кинематографистов в Москве в 1990 году, однако до телевещания он не был допущен Гостелерадио СССР из-за признания провокационного характера произведения.

📷 На фото – обложка журнала «Огонёк» [№41, 1989].

📰 Сибирская газета: еженедельник Ассоциации сибирских городов. 1992. №22 (1 июня).

Повесть В. Зазубрина «Щепка», о которой мы писали ранее, начали экранизировать на излёте жизни Советского государства, а закончили уже в 1992 году.

Некоторые сюжетные ходы картины значительно отличаются от литературного варианта. Например, председатель губчека Срубов из фанатика, беззаветно верящего в революцию, превратился в изначально душевнобольного персонажа. Но важнее натурализм и степень жестокости, которую авторы фильма передали вполне в духе «Щепки» (пусть и не так объемно). На этот счёт в одной из рецензий на «Чекиста» высказывались следующие соображения:

Фильм Александра Рогожкина подарил желающим возможность долго-долго созерцать трупы. <…> Сначала принимаешь всерьез: это наша история, наша боль и вечно живая опасность. Потом к трупам привыкаешь, страшное отступает, а в работе кинокамеры проклевывается некая томительная нега – ее взгляд не может оторваться от зрелища обнаженных тел, она почти любуется тем, как стаскивают последние портки статисты, она испытывает явный кайф от зрелища человеческого унижения, иной раз так откровенно и самозабвенно, что понимаешь: ЧК тут лишь игра, повод посмотреть как сильные, независимые люди корчатся в предсмертном ужасе <…> Сладостность унижения становится предметом фильма почти помимо воли авторов, и уже ясно, что не общество, а кинокамера серьезно больна: те, кто стоит за нею, свершают акт садо-эксгибиционизма, полагая, что это правила искусства [Кичин В. Кунсткамера на экспорт // Литературная газета, 25 ноября, 1992].

В 1991 году в журнал «Советский экран» из Саратова была прислана заметка киноведа Виктора Яценко, которую опубликовали в рубрике «Орган гласности кинологов-неформалов».

Яценко, по собственному признанию, о кино практически не писал после защиты диплома в институте. Исключением была одна публикация в центральной прессе – «мини-рецензия» на 16-й странице «Литературки» (в юмористическом разделе). Кино времен перестройки пробудило в нём «спящего» киноведа и заставило прислать в журнал «“короткомикрошки”, или, если хотите, “миньки” (по аналогии с “митьками”)» [см. на фото – СЭ, №10, 1991].

📃 12 июня 1990 года I съезд народных депутатов принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР.

В 1991 году 12 июня стал нерабочим днём, а с 1992 года дата стала официальным праздником – «Днём принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации».

Параллельно с первыми празднованиями, 12 июня 1991 года проходило два важных события – референдум о переименовании Ленинграда и выборы президента РСФСР.

На представленной кинохронике – празднование еще неофициального государственного праздника в Москве в 1991 году: выступления танцевальных и военных ансамблей на Манежной площади, транспаранты «Да здравствует Россия!» и люди с портретами Б.Н. Ельцина.

Сегодня исполнилось бы 70 лет Сергею Курёхину

Его группа «Поп-механика», созданная в 1984 году, устраивала импровизационные перформансы, в которых принимали непостоянное участие известные музыканты ленинградской рок-сцены. Выступление ансамбля в телепередаче «Музыкальный ринг» стало одним из главных событий телесезона 1987 года: язык музыкального авангарда и театрализованные представления «индустриальной труппы» вызвали неоднозначную реакцию зрителей и критиков в студии:

– Зритель: "Может, я чего-то не понимаю, может, у меня совсем «крыша поехала», но пусть кто-нибудь ответит мне, что это за дегенеративные рожи расхаживают тут во время исполнения музыки?! Или как это называется?".
– Зрительница: «Простите, а где вы их увидели? Я лично вижу совсем другое: символические образы той продукции, которую выпускают наши предприятия, в том числе и цех искусства. Одним словом - брак!» <…>.
– Зритель: «Да вы все здесь сумасшедшие! Это же просто глумление над музыкой, искусством... Наконец, над всеми собравшимися здесь... Кто-нибудь призовет их к порядку? Пусть уйдут и не пугают детей! Ведь в студии подростки!

В свою очередь, обсуждение эстетической целостности представленных композиций привело критиков к выводу об отражении современной социальной реальности в авангардистских музыкальных формах «Поп-механики»:

– Зритель: "Мне тоже кажется, что это образы того надуманного мира иллюзий, в котором мы еще недавно жили. Так, Сергей, или нет? Что вы все молчите, да усмехаетесь?".
– С. Курехин: "Вы совершенно правы. То, что мы стараемся передать с помощью «Поп-механики», – это ощущение общего кризиса в нашем обществе. А я певец гибнущей культуры, и в первую очередь музыкальной, потому что она не может развиваться дальше на прежнем уровне. И «Поп-механика» демонстрирует это наглядно, при помощи символов, пытаясь дать толчок для того, чтобы люди освободились от заученных лозунгов и цитат и их мышление стало более гибким. На основе этого они смогут создать что-то новое, истинное..." (Максимова Т. Музыкальный ринг. М., 1991. С. 263-275).