Если вы оказались в канале недавно, можете глянуть админскую подборку постов за два года жизни канала

Автобиография красного. Энн Карсон
Об экзистенциальной терапии и немного ворчу на Эми ван Дорцен
Экзистенциальное понимание тревоги
Сон про дождь из автомобильных покрышек и анализ сновидений
Личное \ публичное и нюдсы
Чат-gpt с Карлом Густавом Юнгом
Семь смертных грехов современного человека
Превращая любовь в романтику
Неравные отношения
Заметки про сновидческие группы
Горы и лошади

Поцелуй
Здоровый вулкан - это постоянное упражнение в использовании давления.
—

Герион сидел на кровати в номере отеля и размышлял о щелях и трещинах
своей внутренней жизни. Случается,
что выход из жерла вулкана блокирует каменная пробка, тогда
расплавленное вещество вытекает через
боковые трещины, вулканологи называют их огненными губами. И все же Гериону,

не хотелось,
превратиться в одного из тех,
кто только и думает что о своих складах боли. Сидя на коленях он согнулся,
над книгой

“Проблемы философии”.
“...Я никогда не узнаю, как вы видите красный, и вы никогда не узнаете,
как его вижу я”.

Но эта разъединенность сознания
познается только после неудавшейся коммуникации, первый же наш импульс -
предполагать единство нашего бытия”.
Герион читал и чувствовал, как что-то похожее на тонны черной магмы
поднимается, закипая,

из глубинных областей его я.
Он вернулся взглядом к началу страницы и прочел еще раз.
“Отрицать существование красного –
значит отрицать существование тайны. Отрицающий в конце концов сойдет с ума”.

Это не я тут сумасшедший, сказал Герион, закрывая книгу. Он надел пальто, затянул пояс и пошел на улицу. Снаружи его встретил субботний вечер в Буэнос-Айресе.

Энн Карсон

Когда покупаешь очередное обучение по психологии 🛍

Наивно подумалось, что соседствовать с кем-либо – та ещё морока. Жизнь – а именно личное пространство жизненного уклада – по-хорошему должна быть закрытой, непреходимой. На ум невольно приходит образ воронового осаждения кладбища: жизнь повсеместно соседствует со смертью, и на это соседство мы все, будучи наполовину мертвыми, наполовину живыми, обречены. Это именно соседство: они – соседи. В этом значении мы все – соседи. Сидим вместе, как и жизнь со смертью – сидят вместе. Я бы сказал, соседи весьма отвратительные, поскольку один, набитый энергией и потенциалом, вечно кутит и гремит, а второй, опустошенный и сквозь полый, постоянно пытается уснуть, отчего активность первого выступает для него своего рода пыткой. Жизнь, вооружившись любовным признанием, тянется к смерти – от любви, неистовства, неисчерпаемой энергии; смерть же, в свою очередь, взаимностью отвечать не собирается – молчит, ускользает. Смерть никогда ничего жизни не возвращает, не отдает, не дарит – мертвые не воскресают. Жизнь же, наоборот, только тем и занята, что постоянно тратится на смерть: дарит, отдает, уступает. И если и отвечать как-либо на искреннее недоумение мирского разума, задающегося вопросом "почему жизнь – трагедия?" – то лишь указанием на воронов, оплетающих любое из земных кладбищ: что может быть страшнее любви жизни к смерти, то есть, перефразирую: что может быть страшнее такой любви, которая, будучи абсолютной, является абсолютно невзаимной?

В одном гностическом повествовании говорится, что когда Христос спустился в ад, чтобы заявить, что Бог нас любит, ветхозаветные праведники – Авель, Енох и Ной взмолились и начали в корчах вопрошать: "Что же мы сделали дурного?"
Конечно, с точки зрения смерти – надо сказать, точки всецело математической, без сомнения, самой точной из всех – жизнь не есть нечто отдельное от неё, между ними не пролегает никакой пропасти, поскольку мертвые, умирая в неспособности продолжать производить давление в кровеносных сосудах своего организма, тем не менее качать кровь не прекращают: то, что они перестали говорить, еще не значит, что из их уст перестала слышаться речь. Но вот с точки зрения жизни данная перспектива, напротив, является весьма вредоносной, поскольку, чтобы единству их существа утвердиться – чего, с точки зрения жизни, еще не произошло, в отличие от перспективы смерти, для которой всё существующее пребывает в схлопнутом виде, – необходимо все-таки, чтобы они жили по соседству, соперничая и взывая к истреблению друг друга, и тогда – и только тогда можно будет решительно заявить, что они составляют единый организм: ибо невозможно жизни переходить в смерть, как бы пенетрировать её, вне того возбуждения, опорой для которого выступает видимость в ней собственного отражения. В этом смысле, конечно, жизнь не заканчивается на смерти: в этом общежитии, этом сожительстве, душно и сыро, невозможно выспаться, выселиться не представляется возможным и думается, что лучше бы и вовсе не заселяться было, но, кажется, только в этой бессоннице и возможно посреди невыносимого нагромождения различных шумов и сигналов приспособиться к молчанию смерти, её тихому тождеству со всем тем, что составляет наш повседневный рацион питания, наш поход в магазин, наши тревожные ночи и нашу рутинную праздность в кругу мерцающего медиа.

Девчонки, голосуем:
🦄 Колдовать
⚡️ работать детективом
🐳 переехать в Японию

Можете поделиться своими вариантами в комментариях

Наверное каждый терапевтический подход сходится вот в чем. Терапия помогает клиентам структурировать их опыт, признанию невозможности встретить идеальных других, но и вместе с этим необходимости в связи с другими. И тем самым приходить к компромиссам в жизни, в отношениях и в том, что наши ожидания очень редко оправдываются реальностью. Отношения в терапии также дают понимание того, что наличие правил и необходимость некоторых запретов служат не ограничением свободы другого, а скорее этическим выбором. Особенно это касается отношений, где есть дисбаланс власти: отношений родителя и ребёнка, врача и пациента, клиента и терапевта.

После конференции и выступлений известных коллег особой трепет в том, с каким уважением говорили о разных ситуациях в терапии, жизненных коллизиях, клинических случаях и коллегах по ремеслу. Уношу с собой ценную мысль: терапия в угоду научности не должна быть лишена творческого начала, и чем сложнее случай, тем больше искусства он потребует от терапевта. Особенно если другим этот случай кажется безнадежным.

В общем последнии дни хожу под впечатлением от конференции, просмотра фильма Остров проклятых с Леонардо Ди Каприо, который в том числе, а батюшки, про психиатрическую клинику-тюрьму (?). В планах посмотреть следом фильм про Рональда Лэйнга Бесит быть нормальным (Mad to be normal).

Как-то увидела разговор о том, что в ближайшем окружении нет групп медленного чтения по экзистенциальной терапии. Честно говоря, пока я на обучении, у меня эти чтения есть, и насколько я знаю, к ним можно присоединиться, если написать ведущему @practik_um. Следующая встреча в конце ноября. Там даже не чтения, а целая герменевтическая лаборатория (вот так, да!), где мы в том числе обсуждали разные стратегии чтения и понимания.

Но в январе эти чтения закончатся, и немного грустно уже сейчас. поэтому я решила спросить у вас: а были бы вам интересны такие читательские практики, ну где мы читали бы Спинелли, Ван Дорцен, Бьюдженталя, Шнайдера, Лэйнга, Кочунаса или кого-то другого?

Женские энергии

Есть интересная типологая про структурные формы женской психики, которая принадлежит подруге и музе Юнга, Тони Вольф. Туда входят четыре типа: Мать, Гетера, Амазонка и Медиальная женщина (можно сказать ведьма). Каждая женщина соприкасается с этими энергиями внутри себя.

Продолжение в статье

Гаутама Будда читал проповеди не группе учеников — нет. Он читал их пространству, материализовывал свою внутреннюю реальность вовне, записывал коды осознанности на ветра, вплетал драгоценные истины в паутинки между листьями священной фиги. Пространство до сих пор нам всё это отдаёт. С ветров и паутинок только и можно получить Его знание напрямую, минуя запутанные палийские тексты и сводящие скулы от скуки истории о прошлых перерождениях.

приходится брать эту тяжелую работу на себя, хранители мира

Желание понять - это попытка вернуть то, что ты потерял.

Сейчас читаю роман датского писателя Питера Хёга, и встретилась эта фраза. Выходные провела близ озера, и когда я на природе, созерцание воды, прогулки по лесу, наблюдение за характером местности помогает мне в чем-то тоньше вслушиваться в мир человеческий.

Я однажды в походе пережила такое сильное соприкосновение с природой близкое к экстремальному, которое так сказать на опыте подвело меня к одной мысли. Понятия добра и зла не применимы к природе, это атрибуты мира людей. Мне тогда казалось, что придерживаться принципа “нормально делай - нормально будет" работает для всего, но природа она не добрая и не злая. Там все равны перед лицом стихии. Стихия может тебя уничтожить просто потому, что ты оказался не в то время, не в том месте. По чистой случайности.

Сострадание не считается достоинством в арктических широтах, ценится скорее некоторая бесчувственность, отсутствие привязанности к животным и природе и осознание необходимости.

Читать снег — это все равно, что слушать музыку. Описывать то, что прочитал — это все равно, что растолковывать музыку при помощи слов.
В первый раз это сродни тому чувству, которое возникает, когда обнаруживаешь, что ты не спишь, в то время как все вокруг спят. В равной мере одиночество и всемогущество.