Белое видение лестницы, владычествующей над всем и всеми. У правого крыла – как страж – в нечеловеческий и даже не в божественный: в героический рост – микеланджеловский Давид. Гости, в ожидании государя, разбредаются по залам. Вдруг – звон, грохот, испуг, отскок, серебряные осколки и потоки: это восемнадцатилетний зять моего отца задел поднос с кавказскими водами, побежавшими и засверкавшими, как породившие их источники. Старички, удостоверившись, что не бомба, успокаиваются.

Старики, старики, старики. Ордена, ордена, ордена. Ни лба без рытвин, ни груди без звезды. Мой брат и муж здесь единственно-молодые. Группа молодых великих князей не в счет, ибо это именно группа: мраморный барельеф. Мнится, что сегодня вся старость России притекла сюда на поклон вечной юности Греции. Живой урок истории и философии: вот что время делает с людьми, вот что – с богами. Вот что время делает с человеком, вот что (взгляд на статуи) – с человеком делает искусство. И, последний урок: вот что время делает с человеком, вот что человек делает со временем. Но я об этом, по молодости лет, не думаю, я только чувствую жуть.

Смело скажу, что статуи в тот первый день музейного бытия казались живее людей, не только казались, но – были, ибо каждую из них, с живой заботой отлитую мастером, со всей заботой живой любви собственноручно вынимал из стружек мой отец, каждую, с помощью таких же любящих, приученных к любви простых рук, устанавливал на уготованном ей месте, на каждую, отступив: “Хороша!” Этих же сановников и дам, казалось, никто уже, а может быть, и никто никогда не любил, как и они – никого и ничего... Настоящий музей, во всем холоде этого слова, был не вокруг, а в них, был – они, были – они. Но стой: что-то живое!

Марина Цветаева

Старая отцова поклонница, обрусевшая итальянка, все время скромно державшаяся в тени, – если можно сказать “тень” о месте, где все свет, – выступив и, с отчаянием великих решений, схватив отца за рукав: “Иван Владимирович, вы должны выйти!” И, как заклинательница, трижды: “Выйти – и встать, выйти и встать, выйти и встать!” И, странно, без малейшего спору, точно не прослышав смысла слов и повинуясь только интонации, мой отец, как в глубоком сне, вышел и встал. Чуть склонив набок свою небольшую седую круглую голову – как всегда, когда читалки слушал (в эту минуту читал он прошлое, а слушал будущее), явно не видя всех на него глядящих, стоял он у главного входа, один среди белых колонн, под самым фронтоном музея, в зените своей жизни, на вершине своего дела. Это было видение совершенного покоя.

Марина Цветаева

Особенности работы памяти в сновидении

Сновидение, согласно Фрейду, не может воспроизвести нечто неповторимое и уникальное. Оно всегда заимствует свой материал из живых впечатлений, воспоминаний, фраз, которые уже где-то звучали.

В "Толковании сновидений" Фрейд выдвигает три особенности работы памяти в сновидении:

💭 Сновидения имеет в распоряжении воспоминания, недоступные бодрствованию.

Это значит, что во сне могут оживать очень ранние впечатления детства, или те места, в которых мы бывали много-много лет назад. Иногда нам кажется, что во сне мы откуда-то знаем название растения или города, о котором мы никогда даже не слышали, но на самом деле это не так. Мы встречали его ранее, просто в состоянии бодрствования забыли об этом.

💭 Сновидение также берет свой материал и из событий произошедших не так давно, можно сказать из настоящего

Сновидения охватывают собой впечатления последних дней, но чаще это не события дня накануне сновидения, а чуть раньше.

💭 Выбор впечатлений, которые станут содержанием сновидения, сильно отличается от наших воспоминаний, когда мы бодрствуем.

Гавелок Эллис: «Глубокие эмоции нашей жизни в состоянии бодрствования, вопросы и проблемы, которые мы решали, используя нашу волю и психическую энергию, это не то, что обычно наполняет наше сознание в состоянии сна. Что касается непосредственно предшествовавших событий, то во сне появляются мелкие, случайные и забытые впечатления каждодневной жизни. То, что во время бодрствования мы переживаем наиболее интенсивно, то во время сна спрятано наиболее глубоко».

Из "Толкования сновидений" З. Фрейда

Гильдебрандт (с. II): «Самое удивительное то, что сновидение обычно заимствует свои элементы не из крупных и существенных факторов, не из важных и побудительных интересов прошедшего дня, а из второстепенных явлений, так сказать, из ничтожных обломков недавнего пережитого или же, наоборот, далекого прошлого.

Там же

У Айтен Юран есть интересное наблюдение о том, у современного человека забота о коже превращается в своеобразный фетиш. За примерами из жизни далеко ходить не надо: на достижение идеальной кожи работает бьюти-индустрия, начиная от многоступенчатых систем ухода, уколов красоты, заканчивая пластической хирургией, которая требует не только либидинальных вливаний, но и немалых материальных инвестиций.

Фрейд увидел в удовольствии, получаемом от прикосновений к коже, особое частичное влечение - влечение к прикосновению.

И вроде бы такого рода выделение частичного вле­чения уже достаточное основание для вопроса: а что если попробовать помыслить иную возможность сборки психической реальности? Ведь в психоанализе монтаж психического пространства чаще всего осуществляется через отверстия тела в различных модальностях утрачен­ного объекта: взгляд, сосок, голос и экскремент.

Что если эту сборку попробовать осуществить через поверхность тела, если быть точнее, через еще одну эрогенную зону – кожу? Быть может, эта возможность откроет некую новую постановку вопросов в проблеме конституирования соб­ственного я?

И возвращаясь к современному человеку:

Тем не менее, движение в направлении влечения к при­косновению и попытка выделения его в ткани психиче­ских представлений могут быть интересны еще и потому что жест прикосновения, точнее, навязчиво повторяю­щегося поглаживания экрана, предстает привычным для субъекта современности. И, быть может, именно этот жест прикосновения кожей к сенсорной поверхности, в которой плотно упакованы все модальности объекта а, предстает в большей степени конституирующим психи­ческую реальность современного субъекта.

Айтен Юран "Почему кожа?"

Все, кто сегодня сходил на пленэр)

Я гребень волны, который всегда сдвигается к тому времени, когда мы можем увидеть саму волну. Сейчас я есть писание этих строк, и даже нет, не так. Сейчас я есть осознание новых довербальных мыслей, которые становятся словами в моем внутреннем ухе.

Джеймс Бьюдженталь "Наука быть живым"

Найти свое я - задача очень сложная, она не решается путем обнаружения каких-то окончательных определений. В человеке есть я-наблюдаемое и я-наблюдающее. О наблюдаемом-я можно сказать как раз очень многое, но о том, я, которое смотрит на меня - почти ничего. Я это живой процесс, который постоянно находится в движении. И пока что-то остается живым это значит, что оно способно быть иным.

Задача экзистенциального терапевта - быть чутким к тому живому разворачивающему внутреннему процессу клиента и помогать расчищать дорогу этому движению на пути к себе.

на материале лекции Дмитрия Леонтьева

Он не боялся, что над ним будут смеяться,
к этому жизнь крылатого красного чудовища приучила Гериона еще в детстве,
его привело в отчаяние то,
что собственный ум бросил его с пустотой. Возможно, он сумасшедший. В седьмом
классе
он сделал проект на тему этой своей тревоги.
В тот год его начал интересовать шум, который производят цвета. Розы с храпом неслись на него из другого конца сада.
Ночью он лежал в кровати и слушал как серебряный свет звезд разбивается о
москитную сетку на окне. Большинство
из тех, кого он опрашивал для проекта, вынуждены были признать, что не слышат,
как кричат розы,
заживо горящие в полуденном солнце. Как лошади, подсказывал Герион,
как лошади на войне. Нет, говорили они, мотая головой.
Почему говорят что у растений стрелки? спрашивал он. Не из-за того ли как они
щелкают.
Они внимательно смотрели на него. Тебе нужно опрашивать розы а не людей, сказал ему учитель. Гериону понравилась эта идея.
На последней странице его проекта
была фотография розового куста, который мама посадила под окном кухни.
Четыре розы пылали.
Они стояли прямые и чистые, вцепляясь в темноту как пророки,
и, завывая, извергали колоссальные откровенности
из расплавленных гортаней. А твоя мама не была против –

Автобиография красного, Э. Карсон

Воодушевленность — понятие более широкое, чем интенциональность, оно вби­рает в себя этот важный аспект нашего бытия. Конечно же, воодушевленность нельзя увидеть. Ее узнают только по ее эффекту, как ветер — по колыханию травы и деревь­ев. Но, как гнущиеся деревья — не то же самое, что буря, что пригибает их к земле, так и действия в нашей жизни — не то же самое, что воодушевленность, которая их моти­вировала. Интенциональность — это такой аспект воодушевленности, который выра­жается в определенных намерениях и целях, которым мы следуем.

Джеймс Бьюдженталь

Ночь это прекрасное время для того, чтобы видеть сны или писать о любви. Мы становимся уязвимее и нас тянет откровенничать. Не знаю, много ли в моем канале людей, которые продолжают верить в любовь, но я верю, что тем, у кого от обсуждения темы здоровых отношений сводит скулы, видео Марты будет как волшебный любовный напиток из романа о Тристане и Изольде.

Вот примерно так смотрю сейчас в экран я, когда написала пост про сновидения в Твин Пикс и потом случайно все стерла.

Ладно, поста про Твин Пикс сегодня не будет, но есть небольшой анонс. Если вам интересна тема анализа сновидений и вы хотели бы анализировать свои сны, я хочу провести эфир про работу со сновидениями в начале августа. Это будет мой первый эфир и я не уверена в том, что получится, но если вас это не пугает, приходите.

Первый вопрос: кто мыслит и говорит? Второй: как сделаны мысль и письмо или в другой формулировке — как сделано философское произведение?
Ответы на эти вопросы исследуются Подорогой с помощью совместного рассмотрения языка и пространства. Он обращается к опыту «овнешнения» текста, который накладывается на философские переживания — метафизическое переживание ландшафта и пространственное переживание метафизики. Самый яркий пример здесь — история о том, как Ницше в Зильс-Марии повстречал камень, который вдохновил его на создание идеи вечного возвращения. Безусловно, это не было прямым влиянием и непосредственным переходом от камня к концепции. Однако ландшафт сыграл свою роль и позволил вытянуть новый смысл из пространства «пред-мысли». Мы вновь видим здесь связь: ландшафт, тело, язык, мышление.

Другие персонажи книги Подороги — философы Серен Кьеркегор и Мартин Хайдеггер — тоже связываются с ландшафтным миром. Его ключевыми элементами Подорога называет небо, горизонт, береговую линию и холмы. В случае Хайдеггера — это леса Шварцвальда, темные и таинственные, немного сказочные и легендарные. В случае Кьеркегора — мысли о земле Мориа и долгие прогулки вдоль датского морского берега с точным указанием места и времени. Эти ландшафты были частью биографии философов, но одновременно влияли на то, как их мысль «борется за метафизические территории».

https://knife.media/podoroga/

Мы видим всё духовное, что является нам на протяжении жизни, и не видим примерно 90% материального, в котором телесно проживаем жизнь. Призраков в наших памяти и личном опыте несопоставимо больше, чем собственного тела. Оно само в опыте представляется каким-то духом, который посещает нас - через наслаждение или боль, покой или неудобство. Мы переживаем явления собственного тела так же, как в готических романах встречают привидение или вампира. Спорт сродни регулярным спиритическим сеансам, когда тело вызывается через усилие. Но даже тогда - только отдельные мышцы. Всё прочее остается в ведении слепоты.

Последнее время обдумываю, зачем люди отправляют нюдсы. Скажу сразу, что я не против самих нюдсов и скорее воспринимаю их как часть современных социальных практик. Иногда они помогают поддерживать связь на расстоянии. Правда наверное чаще с этим встречаешься в дейтинговых приложениях.
Могу сказать, что для меня нюдсы всегда ассоциировались с явлением приватной жизни, и это был шок-контент, когда я увидела, что для некоторых людей вполне приемлемо скинуть нюдс в общий чат знакомств на несколько сотен человек. Да, я понимаю, что люди по-разному относятся к своему телу, к интимности и к тому, что публиковать в соц сетях, но это интересно, где у каждого проходит граница публичного/приватного и как для частной жизни, скрытой от посторонних глаз, становится все меньше места из-за экспансии виртуального общения. Честно говоря, мне ещё не совсем понятен адресат такой коммуникации. Когда у вас есть конкретный человек, которому кидают фото, это одно, а когда у вас чат на 400 человек, что хотят получить эти мужчины и женщины? Допустим, 30 огоньков, несколько восхищенных отзывов, привлечь внимание большего количества людей, так как внимание одного человека уже недостаточно или что-то другое? Выступает ли тело в этот момент только объектом соблазнения или может быть в обнажении есть и какой-то другой смысл? Может быть, это тоска по телесной реальности, которая всё-таки остаётся эфемерной в виртуальном пространстве.

Кто хочет провести вечер в саду на излёте лета и порисовать, следующее мероприятие для вас