​​Этничность текуча, изменчива и множественна, но этого не скажешь о категории бюрократического учёта "национальность", которую РФ получила в наследство от СССР. Казалось, что с исчезновением из паспорта она исчезла и из нашей жизни, но в действительности осталось достаточно сфер, где "национальность" всё ещё живёт и многое определяет. Прежде всего, это случаи, когда к национальным категориям привязаны статусы, касающиеся не только самосознания и статистического учёта, но и материальных льгот и возможностей. Категории, внесённые в различные реестры коренных, позволяют получать права на пользование природными ресурсами, компенсации за использование корпорациями родовых земель, другие льготы; другие категории дают право на репатриацию в какие-то страны.

Всё это приводит к тому, что можно сколько угодно обсуждать теоретический смысл этничности, но "национальность" в своих практиках — это унаследованный по праву крови или усыновления статус, в спорных случаях устанавливаемый юридическим путём теми же самыми критериями. Легальных путь получить признание "национальности" только один: иметь бюрократическую генеалогию, зафиксированную в государственных архивах. Никакие другие аргументы юридически не сработают, а иногда не помогает и генеалогия.

Давно я писал про кейс саамского активиста, который не получил права своей категории на охоту и добычу рыбы, потому что суд взял на себя экспертное право определять, живёт он "саамским" образом жизни или нет. Сейчас мне прислали похожий случай: женщина пыталась восстановить вепскую национальность, её отец был вепсом, его родители тоже, но в зрелом возрасте тот записался русским. Назад дороги нет, сказал суд: хочешь быть вепсом — будь им неофициально, а рыбу лови как русский.

Собственно, категория "русский" выступает в этой системе как отсутствие материально значимой национальности, то есть как состояние Default. Легко можно сбросить "настройки" при заполнении любых документов до дефолта, но восстановить обратно уже ничего не получится — память устройства стёрта. Хотя бюрократическая машина создаёт иллюзию доступности: в реестры коренных можно записаться через госуслуги, в действительности эти ворота не откроются, если нет бумажки, в которых система в прошлом уже удостоверяла национальность. Евгений Варшавер посмотрел как это выглядит, попробовав записаться в водь, не имея для этого документов: ответ был вежливый, но отрицательный: свидетельство о рождении не подошло, и даже пообещали рассмотреть заново, "если причины, послужившие основанием для отказа, будут устранены".

В общем, можно сколько угодно рассуждать об идентичности, самосознании, осознанности, но во всех случаях, когда от этого что-то зависит, субъектность в наделении национальностью принадлежит лишь государству, в лице её бюрократической машины, которая в свою очередь делает эту категорию призраком крови и почвы — сочетанием наследственного статуса и прописки, например, в "местах компактного проживания".

#время по-римски #свобода

🕚 Всем доброго времечка! Сегодня дерзко и по-сути. Обижуль просим на выход 🚷 Хотя подождите!

Римляне НИКОГДА не ели стоя. Потому что стоя ест тот, кто не владеет своей жизнью.

Раб стоит.
Свободный лежит.

Не про удобство, а про власть:
если вы можете есть лёжа, значит, вы никуда не спешите. Мир подождёт.

А как сейчас происходит?
Запихиваем еду в себя между письмами, светофорами и дедлайнами. Как рабы собственной суеты.

Римский пир длился 3 — 4 часа. И не ради обжорства. Это был политический ритуал: сделки, союзы, решения.

Медленная еда — это демонстрация контроля над временем.

Lucius Annaesus Seneca (4 г. до н.э. — 65 г.), который, получается, почти ровесник Иисуса, известный автор книги «Нравственные письма к Луцилию», говорил:
«Спешащий за столом ничем не владеет».

Сегодня мы глотаем еду вслепую, как биороботы на дозаправке. Вкуса нет. Присутствия нет. Только кортизол и бег по кругу. Еще хуже, когда телефон в руках, а все внимание в нем…

Спартанцы ели в тишине, 30 минут, одну похлёбку… как медитацию.

Еда — это возвращение к себе.

Так вот:
1. когда вы едите стоя, вы голосуете за рабство.
2. когда садитесь, убираете экран и едите медленно, вы совершаете маленький государственный переворот внутри себя.

И в конце вопрос такой: вы хозяин своего ритма и времени или слуга чужой срочности #RoT ♠️♦️♥️ Слелайте правильный выбор и приятного аппетита! @horologer

давно пора

Есть мнение, что так называемый "глубиный народ" (deep dark people) не хочет жить хорошо. Мол, он доволен бедностью и разрухой. Это не совсем корректно.

Русский народ хочет жить хорошо, но одновременно он понимает, что это принципиально невозможно. Это как хотеть летать как птицы или нравиться всем женщинам в мире. Мечтать об этом можно, но говорить всерьез - странно и глупо.

И тут надо обратиться к квази-идеологии Российской Цивилизации - к облаку упоминаний, а точнее к его отражению в коллективном подсознательном российского социума. И вот, что мы можем оттуда извлечь:

1. В российском социуме (в подавляющей его части) есть представление, что люди во всех странах живут или в нищете, или в бедности. Третьего не дано, а те, кто утверждает обратное (например, либеральные экономисты), просто врут. Зачем врут? Об этом ниже.

2. Почему все люди в мире живут или бедно, или в нищете? Ну, во-первых, не все, но большинство - народ, простолюдины. Есть в каждой стране своя верхушка, которая живет очень хорошо. И эта верхушка - абсолютное меньшинство. И Россия не исключение. Так устроен мир.

3. А вот общество, в котором все жили бы хорошо (скажем, зарабатывая 2(!) или даже 3(!!!) тысячи долларов в месяц), построить просто невозможно. Например, в якобы богатой Европе может быть действительно такие получки, но при этом они едят насекомых и моются раз в месяц. Жить хорошо одновременно всем нельзя в принципе. Это на практике невозможно так же, как прыгнуть на четыре метра вверх или задержать дыхание на 30 минут. Так устроен мир.

4. Но ведь есть страны где все-таки люди живут лучше, чем в России? Да, такие страны есть, но, во-первых, не сильно-то там и лучше (см. пункт 3). А во-вторых, почему они живут лучше? Не потому что у них как-то эффективнее функционирует экономика или имеются институты, это как раз все ерунда и болтовня (для лохов). На самом деле западники живут лучше потому что либо кого-то когда-то ограбили (как британцы индусов и всяких негров), либо потому что жулики (как США, которые печатают доллар, необеспеченный золотом)

5. Поскольку мы хорошие люди (в противовес англо-саксам) мы никого никогда не грабили, и жульничать тоже не хотим. Наша сверхзадача жить скромненько, чтобы "в магазинах была еда, чтобы не было голода, чтобы было что носить, чтобы детей в школу было на что собрать".

6. Но нашему скромному счастью могут помешать как раз упомянутые англо-саксы. Им (как социальным паразитам и тунеядцам) для их хорошей жизни надо периодически кого-то грабить. Тут-то они и смотрят на Россию, у которой можно "отобрать ресурсы, отобрать наши недра". Отобрав ресурсы, они и дальше могут "жить не по средствам", массово имея получку в 2-3 тысячи долларов на человека (продолжая, впрочем, жрать насекомых)

7. Так как англо-саксы не могут победить Россию в "честной войне", они решили ее разлагать изнутри. И в рамках этого они и пытаются внушить россиянам (через либералов), что может быть некая "нормальная, богатая" жизнь. Поверив в эти байки, россияне якобы будут недовольны Президентом, и это раскачает ситуацию. Надо ли говорить, что этот план ни разу себя не оправдал.

Такие дела

Вспомнилась старая реприза из репертуара советской эстрады 70-х.
 
Ночью позвонили и спросили:
- Вам дрова нужны?
- Нет.
Утром дров не стало.
Так и тут. Стоило Сокурову пожаловаться на тяжелую судьбу иноагентов Путину, как им тут же снова прищемили хвост, пообещав запретить из-за границы пользоваться счетами, госуслугами и даже консульскими услугами. Правильно – «нехай щастить», в смысле - нечего шастать.
 
Что стоит за этими действиями? Объяснение можно дать на трех уровнях.
 
Первое, скучное и бесполезное объяснение – холера развивается нормально. То есть мы наблюдаем естественную эволюцию вечного соревнования охранки с революционными элементами, которая, следуя своей внутренней логике, имеет тенденцию развиваться от меньшего живодерства к большему.
 
Второе  объяснение будет повеселее – оно чисто политтехнологическое. Власть сильно переоценивает возможности тех самых революционных элементов и боится их вмешательства в электоральный (пусть и фальшивый) процесс 2026 года, который и так обещает быть непростым в условиях войны.
 
И, наконец, есть третье, чисто философское объяснение –  скучное, но одновремено
полезное для понимания того, как все в России устроено. Еще 15 лет назад режиму для стабилизации стала нужна война. Очередная маленькая война, начатая с этой целью, неожиданно стала большой. Не исключено, что ее придется заканчивать, да еще и с сомнительным результатом. Уверенности, что вскоре удастся начать какую-нибудь другую оздоровительную маленькую войну, нет. Соответственно нужна какая-то безопасная сублимация войны. А что может быть безопасне, чем стигматизация относительно небольшой части общества и превращение ее для остальных в суррогат врага. Именно это сейчас и происходит.
 
Чего ждать дальше? Я думаю, что Россия находится на пороге культурной революции в китайском смысле этого слова. Сейчас заложены основы – очерчены границы культурного класса, подлежащего уничтожению. Созданы правовые механизмы для того, чтобы поставить его «вне закона». В этом смысле логична эволюция иноагентского законодательства: от частных ограничений к полной люстрации. Теперь дело за малым – за хунвейбинами.
 
Впрочем, и хунвейбины уже просматриваются на горизонте в лице «Русской общины». Пока она тренируется на мигрантах, но в час «X» им будет указана куда более привлекательная цель – интеллигенция (так называемые «русские европейцы»). Это на какое-то время парализует общество и отобьет у него охоту думать о чем бы то ни было еще, кроме охоты на людей. Когда на выходе из этой кампании будет достигнут катарсис режима, самих хунвейбинов пустят под нож.
 
Конечно, план этот может и не реализоваться по независящим от режима причинам. Например, не все проблемы с долголетием вождей удастся решить вовремя. Но он пока выглядит вполне логичным следующим шагом эволюции посткоммунистического тоталитаризма в России.

немного металлургии