Сгоревший Нотр-Дам восстановили по средневековым технологиям благодаря Чаушеску
15 апреля 2019 главный собор Франции чуть не сгорел дотла. Кто виноват, неясно до сих пор – то ли, как обычно, окурок от строителя-олуха, то ли проблемы с проводкой. Зато что делать, стало понятно сразу.
Власти пообещали, что через пять лет собор будет как новенький. Донаты на благое дело полетели уже на следующие сутки – всего около €950 млн, включая солидную часть от люкс-магнатов Франсуа-Анри Пино (Баленсиага, Гуччи) и семьи Арно (LV, Диор).
Реставрацию крыши и шпиля поручили архитектору Реми Фромону, который годами изучал сложные деревянные конструкции Нотр-Дама.
Повезло, что не обрушились своды собора – сгорела лишь деревянная кровля. С этим можно было работать.
Реставратор предложил действовать по средневековым лекалам. На помощь Фромону пришел румынский диктатор Чаушеску.
Заочно, конечно.
Франсуа Калам, ведущий специалист по плотницкому делу, в молодости посетил Марамуреш – отдаленный регион Румынии, где при покровительстве Чаушеску традиционные ремесла остались нетронутыми – и очень вдохновился.
Калам и Фромон объединили усилия и получили добро на проведение необычной реставрации. Последние пять лет собор восстанавливали по старинке.
Ковидный 2020 год ушел на анализ уцелевших балок. Средневековые мастера оставляли на них метки – что-то вроде автографов и технической информации.
Деревья для новой крыши подобрали только к 2022. В шорт-лист попали 1200 дубов со всей Франции, возрастом 80-150 лет.
Спилили их, конечно, бензопилами, но обрабатывали вручную старинными топорами, чтобы сохранить естественные неровности древесины.
Плотников искали по всему свету, и после строгого отбора к Нотр-Даму подпустили всего 60 мастеров.
К середине 2023 все материалы были готовы. Балки перевезли на остров Сите, и этой весной Париж впервые увидел новый дубовый каркас шпиля.
Через несколько недель, к концу этого года реставрацию Нотр-Дама наконец-то обещают закончить.
Его строили почти два века, а восстановили всего за пять лет – уложились и в срок, и в бюджет (это удивительнее всего). Получился один из самых масштабных и успешных проектов аутентичной реставрации в мире.
15 апреля 2019 главный собор Франции чуть не сгорел дотла. Кто виноват, неясно до сих пор – то ли, как обычно, окурок от строителя-олуха, то ли проблемы с проводкой. Зато что делать, стало понятно сразу.
Власти пообещали, что через пять лет собор будет как новенький. Донаты на благое дело полетели уже на следующие сутки – всего около €950 млн, включая солидную часть от люкс-магнатов Франсуа-Анри Пино (Баленсиага, Гуччи) и семьи Арно (LV, Диор).
Реставрацию крыши и шпиля поручили архитектору Реми Фромону, который годами изучал сложные деревянные конструкции Нотр-Дама.
Повезло, что не обрушились своды собора – сгорела лишь деревянная кровля. С этим можно было работать.
Реставратор предложил действовать по средневековым лекалам. На помощь Фромону пришел румынский диктатор Чаушеску.
Заочно, конечно.
Франсуа Калам, ведущий специалист по плотницкому делу, в молодости посетил Марамуреш – отдаленный регион Румынии, где при покровительстве Чаушеску традиционные ремесла остались нетронутыми – и очень вдохновился.
Калам и Фромон объединили усилия и получили добро на проведение необычной реставрации. Последние пять лет собор восстанавливали по старинке.
Ковидный 2020 год ушел на анализ уцелевших балок. Средневековые мастера оставляли на них метки – что-то вроде автографов и технической информации.
Деревья для новой крыши подобрали только к 2022. В шорт-лист попали 1200 дубов со всей Франции, возрастом 80-150 лет.
Спилили их, конечно, бензопилами, но обрабатывали вручную старинными топорами, чтобы сохранить естественные неровности древесины.
Плотников искали по всему свету, и после строгого отбора к Нотр-Даму подпустили всего 60 мастеров.
К середине 2023 все материалы были готовы. Балки перевезли на остров Сите, и этой весной Париж впервые увидел новый дубовый каркас шпиля.
Через несколько недель, к концу этого года реставрацию Нотр-Дама наконец-то обещают закончить.
Его строили почти два века, а восстановили всего за пять лет – уложились и в срок, и в бюджет (это удивительнее всего). Получился один из самых масштабных и успешных проектов аутентичной реставрации в мире.
Парк Галицкого в Краснодаре – это что-то на космическом. Сделать из обычной пристадионной территории каскад парков разной тематики (мне не хватило пары часов, чтобы все посмотреть), с вниманием к деталям, которое и в Москве не встретишь.
Ни один из элементов не выглядит фейковым, аляпистым, неуместным. Глаза отдыхают, душа поет, хочется вернуться.
***
У меня никогда не было такой плотности выступлений, чтобы новый день – новый город, но под конец мини-заплыва я понял, что это и реалистично, и приносит больше радости, чем опустошения.
Во-первых, поезда.
На большей части маршрутов сигнал показывает Е, и это хорошая буква: она означает, что никто тебя не трогает, уведомления не приходит, диджитал-СДВГ замирает и можно спокойно поработать, почитать или посмотреть то, что давно откладывал.
Во-вторых, 24 часов хватает, чтобы восстановить голос и энергию. Главное поспать хотя бы шесть часов (лучше семь).
В-третьих, можно выгадать себе несколько свободных часов и побродить по городам, где ни разу не был.
География поездок южнее Москвы у меня до 2024 была очень избирательной: Сочи, Магас, Назрань, Грозный, Тула (ну а что, она тоже южнее!). А тут сразу Воронеж (только с таксистами удалось пообщаться, и с одного на другой берег покататься, увы), разухабистый, вкусный и сочный Ростов и Краснодар, от которого я до сих пор не пришел в себя и хожу с расширенными зрачками от увиденного.
Вывод: можно ездить дальше и больше, раз уж вы приходите и дарите такую энергию, какую не приносят ни одни лайки и просмотры. Они тоже ценные, они тоже метрика нашей работы, но просто вживую все иначе, сами же знаете.
Будем планировать повторные лекции в Москве и Петербурге, а там и другие города подтянутся.
Ни один из элементов не выглядит фейковым, аляпистым, неуместным. Глаза отдыхают, душа поет, хочется вернуться.
***
У меня никогда не было такой плотности выступлений, чтобы новый день – новый город, но под конец мини-заплыва я понял, что это и реалистично, и приносит больше радости, чем опустошения.
Во-первых, поезда.
На большей части маршрутов сигнал показывает Е, и это хорошая буква: она означает, что никто тебя не трогает, уведомления не приходит, диджитал-СДВГ замирает и можно спокойно поработать, почитать или посмотреть то, что давно откладывал.
Во-вторых, 24 часов хватает, чтобы восстановить голос и энергию. Главное поспать хотя бы шесть часов (лучше семь).
В-третьих, можно выгадать себе несколько свободных часов и побродить по городам, где ни разу не был.
География поездок южнее Москвы у меня до 2024 была очень избирательной: Сочи, Магас, Назрань, Грозный, Тула (ну а что, она тоже южнее!). А тут сразу Воронеж (только с таксистами удалось пообщаться, и с одного на другой берег покататься, увы), разухабистый, вкусный и сочный Ростов и Краснодар, от которого я до сих пор не пришел в себя и хожу с расширенными зрачками от увиденного.
Вывод: можно ездить дальше и больше, раз уж вы приходите и дарите такую энергию, какую не приносят ни одни лайки и просмотры. Они тоже ценные, они тоже метрика нашей работы, но просто вживую все иначе, сами же знаете.
Будем планировать повторные лекции в Москве и Петербурге, а там и другие города подтянутся.
Как выглядит зона отчуждения Первой мировой, которая сохраняется спустя 106 лет
Первую мировую войну прекратили в ноябре 1918, но огромный регион страдает от нее до сих пор. Сотни квадратных километров на северо-востоке Франции остаются непригодными для жизни. Слишком много неразорвавшихся боеприпасов и отравленных ядом почв.
Это Zone Rouge, "Красная зона". Когда-то эпицентр сражений Первой мировой на ее самом неподвижном и "беспеременном" фронте.
Западный фронт стоял с 1914 – все прилетало по одним и тем же местам, и около четверти всех снарядов не разорвались. За время войны по Франции выпустили около миллиарда снарядов всех калибров – это 15 миллионов тонн металла. До 6% содержали боевой газ.
В "Красной зоне" земля пропитана мышьяком. В 1920-х там активно сжигали немецкие снаряды "Синий крест", начиненные ядом. Вдоль всей франко-бельгийской границы в земле осталось более 250 миллионов смертоносных взрывчатых веществ.
Поначалу казалось, что все можно исправить, в том числе за счет "зеленых" репараций. Немцы отправляли во Францию целые сосновые леса.
Но чем глубже закапывались саперы (или деминеры), тем отчетливее становился масштаб бедствия. 30+ тысяч квадратных километров зараженной территории – больше, чем соседняя Бельгия.
Землю отдали подрядчикам, которые платили государству за каждый собранный килограмм металла. Но после Великой депрессии цена на металл обвалилась, и проект свернули.
С тех пор фермеры собирают трофеи безвозмездно, а некоторые даже организуют музеи. Свои экспонаты они называют "Железный урожай".
В 2006 году исследователи подсчитали, что в "Красной зоне" на каждый гектар приходится до 300 боеприпасов на глубине всего 15 сантиметров.
Остатки траншей, укреплений и колючей проволоки до сих пор видны в лесах Франции и Бельгии. Под Верденом даже водят экскурсии. Таблички предупреждают "Не сходить с тропинок".
Деминеры по сей день погибают от столетних снарядов, даже в местах, куда гражданским доступ давно разрешен.
По данным профильного агентства Sécurité Civile, на обезвреживание "Красной зоны" потребуется еще от 300 до 700 лет.
Первую мировую войну прекратили в ноябре 1918, но огромный регион страдает от нее до сих пор. Сотни квадратных километров на северо-востоке Франции остаются непригодными для жизни. Слишком много неразорвавшихся боеприпасов и отравленных ядом почв.
Это Zone Rouge, "Красная зона". Когда-то эпицентр сражений Первой мировой на ее самом неподвижном и "беспеременном" фронте.
Западный фронт стоял с 1914 – все прилетало по одним и тем же местам, и около четверти всех снарядов не разорвались. За время войны по Франции выпустили около миллиарда снарядов всех калибров – это 15 миллионов тонн металла. До 6% содержали боевой газ.
В "Красной зоне" земля пропитана мышьяком. В 1920-х там активно сжигали немецкие снаряды "Синий крест", начиненные ядом. Вдоль всей франко-бельгийской границы в земле осталось более 250 миллионов смертоносных взрывчатых веществ.
Поначалу казалось, что все можно исправить, в том числе за счет "зеленых" репараций. Немцы отправляли во Францию целые сосновые леса.
Но чем глубже закапывались саперы (или деминеры), тем отчетливее становился масштаб бедствия. 30+ тысяч квадратных километров зараженной территории – больше, чем соседняя Бельгия.
Землю отдали подрядчикам, которые платили государству за каждый собранный килограмм металла. Но после Великой депрессии цена на металл обвалилась, и проект свернули.
С тех пор фермеры собирают трофеи безвозмездно, а некоторые даже организуют музеи. Свои экспонаты они называют "Железный урожай".
В 2006 году исследователи подсчитали, что в "Красной зоне" на каждый гектар приходится до 300 боеприпасов на глубине всего 15 сантиметров.
Остатки траншей, укреплений и колючей проволоки до сих пор видны в лесах Франции и Бельгии. Под Верденом даже водят экскурсии. Таблички предупреждают "Не сходить с тропинок".
Деминеры по сей день погибают от столетних снарядов, даже в местах, куда гражданским доступ давно разрешен.
По данным профильного агентства Sécurité Civile, на обезвреживание "Красной зоны" потребуется еще от 300 до 700 лет.
Если вы следили за выборами в США, то наверняка не раз натыкались на понятие "ржавый пояс" – группу штатов, где по большей части победил Трамп. Они и определили результаты выборов.
Откуда взялся этот феномен географической группировки, и какие есть аналоги в других странах.
🇺🇸 Ржавый пояс (rust belt)
Область на Среднем Западе и восточном побережье (Огайо, Пенсильвания, Мичиган, Индиана, Иллинойс и другие). Альтернативный нейминг – фабричный пояс.
Исторически эпицентр промышленной революции в США, который затем перешел на тяжелую металлургию и производство автомобилей.
Эти штаты были наполнены жизнью вплоть до 1970-х, но во время рецессии производство закашляло. За ним полетел и уровень жизни.
Заводы и фабрики, в которых раньше жизнь била ручьем, начали ржаветь. Отсюда и название.
Местная электоральная культура поменялась по инерции.
Раньше штаты топили за демократов – они ведь за профсоюзы и рабочий класс. С конца XX века же пояс стал колебаться: рейтинги левых и правых там примерно одинаковы – (относительно) бедное население промышленных штатов попеременно голосует то за одних, то за других.
🇫🇷 Диагональ пустоты (empty diagonal)
У Франции очень интересное устройство: на ее окраинах и особенно на Севере – жизнь и суета, а ровно по центру (от Тулузы до Вердена) – ничего. Ни людей (плотность населения – 30 человек/км2), ни работы, ни производств.
Все благодарности – Парижу: в 20 веке туда из сельского центра (и со всего мира) начали стекаться люди. Производства пришли в запустение, а жизнь пошла с черепашьей скоростью. Население постарело, а их предпочтения сместились вправо.
В итоге диагональ стала опорой для правых. На последних выборах они втопили за Ле Пен, которая была близка к победе над Макроном.
🇧🇷 Северо-Восток Бразилии (Nordeste)
Некогда – первый колонизированный регион, сыгравший решающую роль в развитии Бразилии.
Сегодня – одно из беднейших мест страны и ядерный электорат Левой партии трудящихся (Partido dos Trabalhadores).
В регионе сильнейшая безработица, а 43% местных – бедные, живущие на $2 и меньше в день.
Что интереснее, им и правда удается продвигать своих кандидатов: в 2023 президентом Бразилии стал Лула да Силва – уроженец Нордесте. Земляки проголосовали за него почти единогласно, обеспечив тем самым перевес в 1%.
🇷🇺 Красный пояс
В России "красным поясом" обозначали россыпь регионов (часто без общих границ) в центральной, южной, уральской и сибирской части страны (преимущественно аграрных), которые консолидированно поддерживали коммунистов в 1990-х: сначала Николая Рыжкова, потом – Зюганова и КПРФ. Они же активно выбирали оппозиционных Ельцину губернаторов – от Ульяновска до Кузбасса. Но к середине нулевых понятие "красного пояса" стало неактуальным, а что-то похожее по масштабу, без привязки к национальным республикам, политические географы пока не родили.
Откуда взялся этот феномен географической группировки, и какие есть аналоги в других странах.
Область на Среднем Западе и восточном побережье (Огайо, Пенсильвания, Мичиган, Индиана, Иллинойс и другие). Альтернативный нейминг – фабричный пояс.
Исторически эпицентр промышленной революции в США, который затем перешел на тяжелую металлургию и производство автомобилей.
Эти штаты были наполнены жизнью вплоть до 1970-х, но во время рецессии производство закашляло. За ним полетел и уровень жизни.
Заводы и фабрики, в которых раньше жизнь била ручьем, начали ржаветь. Отсюда и название.
Местная электоральная культура поменялась по инерции.
Раньше штаты топили за демократов – они ведь за профсоюзы и рабочий класс. С конца XX века же пояс стал колебаться: рейтинги левых и правых там примерно одинаковы – (относительно) бедное население промышленных штатов попеременно голосует то за одних, то за других.
🇫🇷 Диагональ пустоты (empty diagonal)
У Франции очень интересное устройство: на ее окраинах и особенно на Севере – жизнь и суета, а ровно по центру (от Тулузы до Вердена) – ничего. Ни людей (плотность населения – 30 человек/км2), ни работы, ни производств.
Все благодарности – Парижу: в 20 веке туда из сельского центра (и со всего мира) начали стекаться люди. Производства пришли в запустение, а жизнь пошла с черепашьей скоростью. Население постарело, а их предпочтения сместились вправо.
В итоге диагональ стала опорой для правых. На последних выборах они втопили за Ле Пен, которая была близка к победе над Макроном.
Некогда – первый колонизированный регион, сыгравший решающую роль в развитии Бразилии.
Сегодня – одно из беднейших мест страны и ядерный электорат Левой партии трудящихся (Partido dos Trabalhadores).
В регионе сильнейшая безработица, а 43% местных – бедные, живущие на $2 и меньше в день.
Что интереснее, им и правда удается продвигать своих кандидатов: в 2023 президентом Бразилии стал Лула да Силва – уроженец Нордесте. Земляки проголосовали за него почти единогласно, обеспечив тем самым перевес в 1%.
В России "красным поясом" обозначали россыпь регионов (часто без общих границ) в центральной, южной, уральской и сибирской части страны (преимущественно аграрных), которые консолидированно поддерживали коммунистов в 1990-х: сначала Николая Рыжкова, потом – Зюганова и КПРФ. Они же активно выбирали оппозиционных Ельцину губернаторов – от Ульяновска до Кузбасса. Но к середине нулевых понятие "красного пояса" стало неактуальным, а что-то похожее по масштабу, без привязки к национальным республикам, политические географы пока не родили.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM