Для тех, кто может себе это позволить: Vogue выпустил колонку на тему стремительно дорожающего люкса.
«Несколько месяцев назад я добавила в закладки пару дизайнерских кожаных ботинок, – рассказывает автор заметки Эмилия Петрарка. – Однако к концу сезона обнаружила, что они стали на 200 долларов дороже, а не дешевле. Когда же наконец они попали на sale, то их цена была той, которую я увидела изначально».
Даже уверенных потребителей моды ввели в замешательство цены на дебютную коллекцию Фиби Файло: вязаный трикотаж от 3600 до 4800 долларов, сумки от 3500 до 8500 долларов, платье с пайетками за 19 000 долларов. Юбка с цветочным декором Prada, оценённая в 11 000 долларов, тоже стала поводом для обсуждений. «Неужели бренды просто проверяют пределы, чтобы увидеть, сколько я готов потратить?» – изумляется один из спикеров.
Предположение, что причина резкого взлёта цен – подорожавшее производство и усложнившаяся логистика, весьма наивно. Да, цены растут на всё, в том числе на аренду и электричество, звёзды требуют всё более высокие гонорары за рекламу и прочее. Но основная причина в том, что фокус сместился на сверхбогатых клиентов, потребительские привычки которых не зависят от инфляции. Подробнее об этом было здесь.
«Несколько месяцев назад я добавила в закладки пару дизайнерских кожаных ботинок, – рассказывает автор заметки Эмилия Петрарка. – Однако к концу сезона обнаружила, что они стали на 200 долларов дороже, а не дешевле. Когда же наконец они попали на sale, то их цена была той, которую я увидела изначально».
Даже уверенных потребителей моды ввели в замешательство цены на дебютную коллекцию Фиби Файло: вязаный трикотаж от 3600 до 4800 долларов, сумки от 3500 до 8500 долларов, платье с пайетками за 19 000 долларов. Юбка с цветочным декором Prada, оценённая в 11 000 долларов, тоже стала поводом для обсуждений. «Неужели бренды просто проверяют пределы, чтобы увидеть, сколько я готов потратить?» – изумляется один из спикеров.
Предположение, что причина резкого взлёта цен – подорожавшее производство и усложнившаяся логистика, весьма наивно. Да, цены растут на всё, в том числе на аренду и электричество, звёзды требуют всё более высокие гонорары за рекламу и прочее. Но основная причина в том, что фокус сместился на сверхбогатых клиентов, потребительские привычки которых не зависят от инфляции. Подробнее об этом было здесь.
К слову,
по поводу динамического ценообразования, которое отнюдь не новинка, у меня есть своя история. Ещё до пандемии я закрыла своюдетскую мечту и купила на Farfetch розовые кроссовки Ozweego от Рафа Симонса. И вот после покупки эти кроссовки стали светиться во всей контекстной рекламе, сопровождаясь ценой. Это было похоже на аукцион: начальная цена в 20 тысяч рублей сначала выросла вдвое, потом вчетверо, а через полтора года точно такая же модель кроссовок в том же цвете продавалась более чем за 120 тысяч. Причём ничего культового или коллекционного в этих кроссовках нет, но, видимо, продавались хорошо ☺️
по поводу динамического ценообразования, которое отнюдь не новинка, у меня есть своя история. Ещё до пандемии я закрыла свою
Возвращение к одежде?
Пролистала скучноватый репортаж Анжело Флаккавенто о Парижской Неделе моды, многообещающе озаглавленный «Творчество стало роскошью?» (на самом деле слова о том что творчество это новая роскошь принадлежат Демне Гвасалия), и подумала вот о чём.
Есть у меня давние наблюдения, что мода отвернулась от сторителлинга и повернулась к вещам. О причинах можно долго рассуждать, но есть какой-то общий спад фантазии, усталость от смыслов и постоянное вытягивание идей из прошлого. Некоторые коллеги вздыхали, что показы на мировых подиумах стали очень скучными, вспоминали Гальяно в Dior и Маккуина.
В 1990-е и 2000-е показы были большим маркетинговым инструментом, привлекавшим внимание к бренду, поэтому они могли быть безумными, а одежда – неносибельной. Посредством этого шума бренд продавал франшизы на выпуск духов или солнцезащитных очков и зарабатывал на аксессуарах, которые могли себе позволить даже не слишком богатые люди (посмотрите цены на сумки в старых глянцевых журналах – никакая инфляция не взвинтила их так, как спрос на них).
Сейчас же эта категория клиентов становится всё малочисленнее. Средний класс редеет, а те, кто раньше могли позволить себе люкс, переключаются на ресейл или локальные бренды. Остановились и до сих пор не восстановились туристические потоки, а именно туристы в магазинах Милана, Флоренции, Парижа сметали небольшие брендированные аксессуары или покупали в память о поездке сумочки и туфли.
Но брендам нужно что-то продавать и получать прибыль! Поэтому их основной целью стали клиенты, кошельки которых никак не страдают в кризис, которые приходят в Dior за базовым трикотажем как другие в Uniqlo. То, на что скучно смотреть обозревателям моды, они не смотрят, а покупают. Завышенная цена сигнализирует о том, что здесь ждут именно таких клиентов, а «неподиумный» дизайн – о том, что подиум теперь продаёт одежду, а не мечту.
Если у вас есть свои рассуждения на эту тему, буду рада прочитать в комментариях ✔️
Пролистала скучноватый репортаж Анжело Флаккавенто о Парижской Неделе моды, многообещающе озаглавленный «Творчество стало роскошью?» (на самом деле слова о том что творчество это новая роскошь принадлежат Демне Гвасалия), и подумала вот о чём.
Есть у меня давние наблюдения, что мода отвернулась от сторителлинга и повернулась к вещам. О причинах можно долго рассуждать, но есть какой-то общий спад фантазии, усталость от смыслов и постоянное вытягивание идей из прошлого. Некоторые коллеги вздыхали, что показы на мировых подиумах стали очень скучными, вспоминали Гальяно в Dior и Маккуина.
В 1990-е и 2000-е показы были большим маркетинговым инструментом, привлекавшим внимание к бренду, поэтому они могли быть безумными, а одежда – неносибельной. Посредством этого шума бренд продавал франшизы на выпуск духов или солнцезащитных очков и зарабатывал на аксессуарах, которые могли себе позволить даже не слишком богатые люди (посмотрите цены на сумки в старых глянцевых журналах – никакая инфляция не взвинтила их так, как спрос на них).
Сейчас же эта категория клиентов становится всё малочисленнее. Средний класс редеет, а те, кто раньше могли позволить себе люкс, переключаются на ресейл или локальные бренды. Остановились и до сих пор не восстановились туристические потоки, а именно туристы в магазинах Милана, Флоренции, Парижа сметали небольшие брендированные аксессуары или покупали в память о поездке сумочки и туфли.
Но брендам нужно что-то продавать и получать прибыль! Поэтому их основной целью стали клиенты, кошельки которых никак не страдают в кризис, которые приходят в Dior за базовым трикотажем как другие в Uniqlo. То, на что скучно смотреть обозревателям моды, они не смотрят, а покупают. Завышенная цена сигнализирует о том, что здесь ждут именно таких клиентов, а «неподиумный» дизайн – о том, что подиум теперь продаёт одежду, а не мечту.
Если у вас есть свои рассуждения на эту тему, буду рада прочитать в комментариях ✔️
#книги_и_одежда
Хлоя, дочь Линды, — лучшая подруга Эми, дочери Барри, была главной подружкой невесты — пу́гало в тёмно-рыжем атласе. «У меня была мысль одеть их в платья цвета бронзы», — горестно поделилась с Трейси Эми Крофорд. Теперь бедняжка обитает в краю живых мертвецов, и вместо мыслей у неё в голове пюре. Сама она была, как все невесты, в непомерном белом наряде, в букете ошеломительные оранжевые и жёлтые цветы. У мужчин в петлицах оранжевые герберы — из таких штук клоуны водой прыскают. («Я хотела пооригинальнее», — сказала Эми.)
— Очень жизнеутверждающе, — отметила Барбара Крофорд, кривясь от такой безвкусицы.
Мать невесты со вкусом вырядилась в бирюзовый шёлк («Поль Вассёр», — шепнула она Трейси, будто секретом поделилась). Для единственной и неповторимой дочки Барбара и Барри устроили отнюдь не чай у приходского священника — денег не пожалели. Из вежливости никто не поминал, что под платьем у невесты уже выпирает живот.
Туфли у подружек невесты тоже были густо-оранжевые, и острые носы торчали из-под желтушных нарядов, которые смахивали на апокалиптический закат. На локтях букеты в сумочках из ленточек — а может, в футлярах для ароматических шариков или в крашеных пушечных ядрах.
— Я предлагала по-другому, честное слово, — сказала Барбара Крофорд; Трейси в жизни не слыхала столь оглушительного sotto voce. — Но Эми такая упрямица.
Кейт Аткинсон, «Чуть свет, с собакою вдвоём»
Хлоя, дочь Линды, — лучшая подруга Эми, дочери Барри, была главной подружкой невесты — пу́гало в тёмно-рыжем атласе. «У меня была мысль одеть их в платья цвета бронзы», — горестно поделилась с Трейси Эми Крофорд. Теперь бедняжка обитает в краю живых мертвецов, и вместо мыслей у неё в голове пюре. Сама она была, как все невесты, в непомерном белом наряде, в букете ошеломительные оранжевые и жёлтые цветы. У мужчин в петлицах оранжевые герберы — из таких штук клоуны водой прыскают. («Я хотела пооригинальнее», — сказала Эми.)
— Очень жизнеутверждающе, — отметила Барбара Крофорд, кривясь от такой безвкусицы.
Мать невесты со вкусом вырядилась в бирюзовый шёлк («Поль Вассёр», — шепнула она Трейси, будто секретом поделилась). Для единственной и неповторимой дочки Барбара и Барри устроили отнюдь не чай у приходского священника — денег не пожалели. Из вежливости никто не поминал, что под платьем у невесты уже выпирает живот.
Туфли у подружек невесты тоже были густо-оранжевые, и острые носы торчали из-под желтушных нарядов, которые смахивали на апокалиптический закат. На локтях букеты в сумочках из ленточек — а может, в футлярах для ароматических шариков или в крашеных пушечных ядрах.
— Я предлагала по-другому, честное слово, — сказала Барбара Крофорд; Трейси в жизни не слыхала столь оглушительного sotto voce. — Но Эми такая упрямица.
Кейт Аткинсон, «Чуть свет, с собакою вдвоём»
Как избежать пластика в одежде? The Guardian раздаёт советы, многие из которых кажутся мне абсурдными.
С 1980 по 2014 год производство полиэстера выросло почти на 900%. Полиэстер и нейлон составляют 69% всех материалов, используемых в одежде, и ожидается, что к 2030 году это число увеличится до 75%. Дешёвые в производстве ткани, которые не мнутся и не дают усадку, казались благом для человечества, а оказались злом: они не разлагаются в природе, а их переработка всё ещё под вопросом. Что же предлагают авторы статьи?
Одежда
Читайте состав материала и проверяйте, что означает то или иное название: полиамид, акрил, нейлон, акрил, спандекс – всё это пластик. Отдавайте предпочтение натуральным материалам.
Как говорится, всё не так однозначно. От огромного потребления воды и использования детского труда при выращивании хлопка до смешаных составов, которые регулярно встречаются в масс-маркете.
Нитки
Оказывается, нитки, которыми шьют одежду, это тоже синтетика!
Да, большинство современных ниток – это чистый полиэстер. Потому что хлопковые нити не такие прочные, а зачем использовать то, что хуже по качеству? Есть нити, которые считаются экологичными – переработанные из пластиковых бутылок, но они тоже не разлагаются.
Фурнитура
Ищите натуральные пуговицы из ореха или дерева, крючки и «молнии» из металла.
Качественная фурнитура – это замечательно, но зачем переживать из-за пластиковых пуговиц? Если вещь пришла в негодность, пуговицы можно просто отрезать и, например, отдать мастерицам на «Авито».
Утеплитель
Утеплитель в пуховиках – это полиэстер. Ищите альтернативные утеплители на растительной основе.
Добро пожаловать в реальный мир, где растительные утеплители ещё не распространены, и нам приходится выбирать между пухом (а гусей жалко) и условным холлофайбером (который не разлагается). Ждём развития событий.
Прикладные материалы
Клеевые усилители, которые есть практически во всей одежде – снова пластик. Как и усилители в бюстгальтерах, помогающие держать форму. Или плечевые накладки. Совет: поищите бюстгальтеры без набивки или с набивкой из хлопка или целлюлозы.
Совет в стиле «пусть едят пирожные». С трудом представляю себе покупателя, который выясняет, из чего сделана клеевая прокладка в воротнике рубашки, да и непонятно, как без этих материалов обойтись.
Подкладка
Да-да-да, мы уже поняли. Для подкладки часто берут полиэстер, потому что он прочный и гладкий. Более экологичным вариантом можно считать вискозу.
Показалось, что автор живёт в каком-то своём мире, где у покупателя есть безграничный выбор. На самом деле, выбор есть у крупных производителей – но они предпочитают идти по пути удешевления продукции, а не совершенствования.
С 1980 по 2014 год производство полиэстера выросло почти на 900%. Полиэстер и нейлон составляют 69% всех материалов, используемых в одежде, и ожидается, что к 2030 году это число увеличится до 75%. Дешёвые в производстве ткани, которые не мнутся и не дают усадку, казались благом для человечества, а оказались злом: они не разлагаются в природе, а их переработка всё ещё под вопросом. Что же предлагают авторы статьи?
Одежда
Читайте состав материала и проверяйте, что означает то или иное название: полиамид, акрил, нейлон, акрил, спандекс – всё это пластик. Отдавайте предпочтение натуральным материалам.
Как говорится, всё не так однозначно. От огромного потребления воды и использования детского труда при выращивании хлопка до смешаных составов, которые регулярно встречаются в масс-маркете.
Нитки
Оказывается, нитки, которыми шьют одежду, это тоже синтетика!
Да, большинство современных ниток – это чистый полиэстер. Потому что хлопковые нити не такие прочные, а зачем использовать то, что хуже по качеству? Есть нити, которые считаются экологичными – переработанные из пластиковых бутылок, но они тоже не разлагаются.
Фурнитура
Ищите натуральные пуговицы из ореха или дерева, крючки и «молнии» из металла.
Качественная фурнитура – это замечательно, но зачем переживать из-за пластиковых пуговиц? Если вещь пришла в негодность, пуговицы можно просто отрезать и, например, отдать мастерицам на «Авито».
Утеплитель
Утеплитель в пуховиках – это полиэстер. Ищите альтернативные утеплители на растительной основе.
Добро пожаловать в реальный мир, где растительные утеплители ещё не распространены, и нам приходится выбирать между пухом (а гусей жалко) и условным холлофайбером (который не разлагается). Ждём развития событий.
Прикладные материалы
Клеевые усилители, которые есть практически во всей одежде – снова пластик. Как и усилители в бюстгальтерах, помогающие держать форму. Или плечевые накладки. Совет: поищите бюстгальтеры без набивки или с набивкой из хлопка или целлюлозы.
Совет в стиле «пусть едят пирожные». С трудом представляю себе покупателя, который выясняет, из чего сделана клеевая прокладка в воротнике рубашки, да и непонятно, как без этих материалов обойтись.
Подкладка
Да-да-да, мы уже поняли. Для подкладки часто берут полиэстер, потому что он прочный и гладкий. Более экологичным вариантом можно считать вискозу.
Показалось, что автор живёт в каком-то своём мире, где у покупателя есть безграничный выбор. На самом деле, выбор есть у крупных производителей – но они предпочитают идти по пути удешевления продукции, а не совершенствования.
Я уже поднимала эту тему, но сейчас хотела бы сформулировать вопрос иначе. Как вы думаете, где заканчивается ответственность производителей и начинается ответственность потребителей? Должен ли потребитель разбираться во всех составляющих одежды, в их экологичности, должен ли он знать об условиях труда тех, кто эту одежду сшил? Поделитесь своим мнением в комментариях ✔️
Что ещё было на тему материалов для одежды на этом канале:
◾ В 2011 году персонал авиакомпании Alaska Airlines получил новую униформу. После чего у многих сотрудников возникли аллергические реакции, трудности с дыханием, кашель, мигрень, проблемы с глазами, волдыри на коже. Сообщается даже об одном летальном исходе. В 2013 году компания объявила, что закупит новую униформу, не признав, что именно одежда вызвала проблемы со здоровьем. Подробнее здесь.
◾ В 2019 году социальная компания Oxfam подсчитала, что 1,7 миллиона вещей, украшенных пайетками, оказываются на свалке после Рождества, хотя их надевали в среднем всего пять раз. Отправить ткань с пайетками в переработку невозможно, поскольку удалять их с текстиля – долго и трудозатратно. Подробнее здесь.
◾ Большая часть кожзаменителя и всего того, что называют «эко-кожей» – нефтепродукт. Это полиуретан или поливинилхлорид, который трудно перерабатывать и невозможно утилизировать. «Искусственная кожа – неточный и расплывчатый термин, – говорят эксперты. – Он сопровождается намёками на положительные качества кожи, которые на самом далеки от качеств пластика с точки зрения прочности, долговечности и компостируемости». Подробнее здесь.
◾ Начиная с 2010-х Canada Goose, Gucci, Net-a-Porter, Versace, Prada, Neiman Marcus и Michael Kors заявляли об отказе от меховых изделий. В 2021 году генеральный директор Kering Франсуа-Анри Пино заявил, что меху «нет места в мире роскоши». Запрет на продажу новых мехов введён в Израиле и штате Калифорния. Италия и Норвегия объявили, что прекратят звероводство. Подробнее здесь.
◾ В 2011 году персонал авиакомпании Alaska Airlines получил новую униформу. После чего у многих сотрудников возникли аллергические реакции, трудности с дыханием, кашель, мигрень, проблемы с глазами, волдыри на коже. Сообщается даже об одном летальном исходе. В 2013 году компания объявила, что закупит новую униформу, не признав, что именно одежда вызвала проблемы со здоровьем. Подробнее здесь.
◾ В 2019 году социальная компания Oxfam подсчитала, что 1,7 миллиона вещей, украшенных пайетками, оказываются на свалке после Рождества, хотя их надевали в среднем всего пять раз. Отправить ткань с пайетками в переработку невозможно, поскольку удалять их с текстиля – долго и трудозатратно. Подробнее здесь.
◾ Большая часть кожзаменителя и всего того, что называют «эко-кожей» – нефтепродукт. Это полиуретан или поливинилхлорид, который трудно перерабатывать и невозможно утилизировать. «Искусственная кожа – неточный и расплывчатый термин, – говорят эксперты. – Он сопровождается намёками на положительные качества кожи, которые на самом далеки от качеств пластика с точки зрения прочности, долговечности и компостируемости». Подробнее здесь.
◾ Начиная с 2010-х Canada Goose, Gucci, Net-a-Porter, Versace, Prada, Neiman Marcus и Michael Kors заявляли об отказе от меховых изделий. В 2021 году генеральный директор Kering Франсуа-Анри Пино заявил, что меху «нет места в мире роскоши». Запрет на продажу новых мехов введён в Израиле и штате Калифорния. Италия и Норвегия объявили, что прекратят звероводство. Подробнее здесь.
The New York Times зафиксировал крошечный тренд с церемонии «Оскара» – парящие в воздухе бретели платьев.
Эмили Блант появилась на мероприятии в скульптурном платье Schiaparelli, и бретели, не соприкасающиеся с телом, соответствовали сюрреалистическому духу бренда. Её коллега Флоренс Пью выбрала наряд итальянского дизайнера Даниэля Дель Кора, вдохновившегося архитектурой и природными формами.
По мнению авторов заметки, «левитирующие» бретели перевернули восприятие «предсказуемо гламурных образов».
Эмили Блант появилась на мероприятии в скульптурном платье Schiaparelli, и бретели, не соприкасающиеся с телом, соответствовали сюрреалистическому духу бренда. Её коллега Флоренс Пью выбрала наряд итальянского дизайнера Даниэля Дель Кора, вдохновившегося архитектурой и природными формами.
По мнению авторов заметки, «левитирующие» бретели перевернули восприятие «предсказуемо гламурных образов».
Виртуальное потребление вещей: Business of Fashion выпустил заметку под многообещающим названием «Как алгоритмы меняют моду», однако она меня разочаровала.
Да, мы в курсе, что нашим контентом управляют алгоритмы – мне, например, не нравится, что система решает за меня. Я хотела бы сама выбирать информацию и видеть в своей ленте именно то, на что я подписалась. Но в статье не упоминается о конфликте пользователей и алгоритмов; пользователь показан как послушная корова, которая идёт за любым предложенным трендом.
Автор книги «Мир фильтров: как алгоритмы сгладили культуру» пишет, что «контент, который мгновенно доставляет удовольствие, поднимается в топ, а всё остальное опускается. Сложные работы, которые требуют времени для понимания и оценки, находятся в невыгодном положении». И тут же уверяет, что «неортодоксальные и более сложные вещи» по-прежнему могут завируситься, приводя в пример… таби. (Хочется каких-то более убедительных примеров).
«Мощь алгоритмов даже заставила некоторых покупателей задаться вопросом, покупают ли они вещи потому, что они им действительно нравятся, или просто потому, что они видели их в интернете много раз», – говорится в статье. А что насчёт обратного? Когда ещё не купил, а уже надоело?
P.S. В материале есть ссылка на статью Кайла Чайки в New Yorker, где он более подробно описывает взаимоотношения людей с алгоритмами. Несмотря на то, что статья двухлетней давности, она довольно полезная, и я постараюсь дать её конспект позднее.
Да, мы в курсе, что нашим контентом управляют алгоритмы – мне, например, не нравится, что система решает за меня. Я хотела бы сама выбирать информацию и видеть в своей ленте именно то, на что я подписалась. Но в статье не упоминается о конфликте пользователей и алгоритмов; пользователь показан как послушная корова, которая идёт за любым предложенным трендом.
Автор книги «Мир фильтров: как алгоритмы сгладили культуру» пишет, что «контент, который мгновенно доставляет удовольствие, поднимается в топ, а всё остальное опускается. Сложные работы, которые требуют времени для понимания и оценки, находятся в невыгодном положении». И тут же уверяет, что «неортодоксальные и более сложные вещи» по-прежнему могут завируситься, приводя в пример… таби. (Хочется каких-то более убедительных примеров).
«Мощь алгоритмов даже заставила некоторых покупателей задаться вопросом, покупают ли они вещи потому, что они им действительно нравятся, или просто потому, что они видели их в интернете много раз», – говорится в статье. А что насчёт обратного? Когда ещё не купил, а уже надоело?
P.S. В материале есть ссылка на статью Кайла Чайки в New Yorker, где он более подробно описывает взаимоотношения людей с алгоритмами. Несмотря на то, что статья двухлетней давности, она довольно полезная, и я постараюсь дать её конспект позднее.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Футболка «Что в моей сумке» бренда Lirika Matoshi. Сразу видно, наш человек – держит в сумке сантиметровую ленту ☺️
На днях мы с Алёной @copyme разбирались в конструкции вот этого воротника, а Алёна ещё обратила внимание, что рубашку стирали после производства. Это заставило меня вспомнить одну историю.
Когда (давным-давно) я училась в колледже, нам внушали, что главное в обработке изделия – это утюжка. Сделал шов – пошёл на утюг, сделал строчку – снова на утюг. На сдаче изделие должно буквально стоять! (У нас ещё была мастер, Нина Аркадьевна, сейчас таких не делают – она с помощью утюга могла исправить практически любой дефект). Так вот. Однажды преподавательница по моделированию рассказала о своём знакомом, который шьёт рубашки. Только рубашки и только из шёлка. И он никогда ни одного шва не утюжит в процессе, поэтому швы чуть сборят. А в самом конце, рассказывала она, он ещё рубашку стирает и этот эффект усиливается. Она просто сломала мне мозг! Я тогда впервые осознала, что технологии нужны как база, а дальше – любовь к материалу, форме, фактуре. До сих пор жалею, что не попросила познакомить с этим человеком, сколько лет прошло, а я всё о нём думаю ☺️
Когда (давным-давно) я училась в колледже, нам внушали, что главное в обработке изделия – это утюжка. Сделал шов – пошёл на утюг, сделал строчку – снова на утюг. На сдаче изделие должно буквально стоять! (У нас ещё была мастер, Нина Аркадьевна, сейчас таких не делают – она с помощью утюга могла исправить практически любой дефект). Так вот. Однажды преподавательница по моделированию рассказала о своём знакомом, который шьёт рубашки. Только рубашки и только из шёлка. И он никогда ни одного шва не утюжит в процессе, поэтому швы чуть сборят. А в самом конце, рассказывала она, он ещё рубашку стирает и этот эффект усиливается. Она просто сломала мне мозг! Я тогда впервые осознала, что технологии нужны как база, а дальше – любовь к материалу, форме, фактуре. До сих пор жалею, что не попросила познакомить с этим человеком, сколько лет прошло, а я всё о нём думаю ☺️