Силовики вывели людей, находившихся в «Открытом пространстве», и отправили всех в автозак, сообщает SOTA.

Адвокатку так и не пустили внутрь.

Видео: SOTA

Если ссылка не открывается, читайте на зеркале

Позвоните в ОВД «Басманный» и узнайте, по какой причине они задержали людей, находившихся в «Открытом пространстве».

Звонить можно по этим номерам:
+7 (499) 261‒41‒41
+7 (499) 261‒07‒68

Можно называть имена как минимум двоих людей, которые точно находились внутри:

Анастасия Николаевна Штельваг
Елена Ивановна Пивкина

Из отдела полиции отпустили трех девушек, задержанных в «Открытом пространстве», сообщает адвокатка «ОВД-Инфо» Лейсан Маннапова.

Если ссылка не открывается, читайте на зеркале

Тверской суд продлил содержание поэтов Егора Штобва, Николая Дайнеко и Артёма Камардина еще на месяц.

Суд не принял во внимание доводы защиты о том, что на попечении Егора Штовбы родители с инвалидностью, и у молодых людей нет возможности как-либо мешать следствию или покинуть страну.

Если ссылка не открывается, читайте на зеркале

Полицейские издевались над журналисткой SOTA Vision Ксенией Тамуркой, задержанной на вечере солидарности с фигурантами «Тюменского дела» в московском «Открытом пространстве». По данным издания, силовики избили девушку за отказ разблокировать телефон.

Предупреждение: в тексте есть описания пыток

Ксения Тамурка перестала выходить на связь вечером 24 ноября, когда силовики ворвались в «Открытое пространство». По словам одной из свидетельниц, полицейские пытались разблокировать телефон журналистки через Face ID. Ее держали за волосы и несколько минут пытались направить камеру телефона на ее лицо. Сообщается также, что девушку били — она кричала и плакала.

Журналистку практически всю ночь продержали в ОВД «Басманный». Она покинула отдел только около пяти утра 25 ноября. Сообщается, что задержанных заставили писать объяснительные о том, как они узнали про мероприятие и почему пришли на него.

Если ссылка не открывается, читайте на зеркале

😼 Какие они — пока не экстремист_ки?

Привет!
На связи Яблоня, корректорка DOXA

Вчера у всех нас (в редакции) был непростой день. У меня тоже: инструктировала маму на случай проведения обысков. К счастью, за полгода моей работы в DOXA она как будто свыклась с мыслью о том, что моя деятельность может иметь последствия в том числе и для семьи. Поэтому, когда я позвонила сообщить «новости», чтобы успеть предупредить ее до того, как она сама прочитает новости, — она даже не впала в ступор, которого я больше всего боялась.

Дисклеймер: держим в голове тот факт, что пока мы НЕ экстремист_ки. Подробнее о происходящем и своих рисках читайте в заявлении редакции!

Желание «властей» признать нас экстремистской организацией, в целом, не кажется мне удивительным или неожиданным. Но когда я пытаюсь переосмыслить эту странную пустоту в том месте, где удивление должно бы быть, я пытаюсь осознать, как лично я оказалась в этой точке — под угрозой статуса сотрудницы экстремистской организации.

Итак, мне 24. Я всегда неплохо училась, моими главными школьными «безобразиями» были отказ носить форму и споры с учитель_ницами по вопросам, в которых они не разбирались. Пару раз я дралась с одноклассниками, которые буллили меня.

Я выросла в религиозной семье филологов и впитала в себя всё то, что так рьяно якобы отстаивает российская федерация, — русскую культуру и веру в Бога. Я росла, читая Пушкина, который показал, как нужно отпускать: «Так дай вам Бог любимой быть другим»; Достоевского, который писал в «Идиоте», что казнь — гораздо более страшное преступление, чем разбойничье убийство, и Толстого, который вообще много говорил о бессмысленности и преступности войн.

Я росла в полной убеждённости в том, что убийство — один из смертных грехов.

Предупреждение: в тексте далее содержится описание попытки суицида

В подростковом возрасте я была хиппушкой-пацифисткой с фенечками по локоть и яркими юбками. Впервые в жизни стала нарушительницей: начала курить. Самое страшное, что я делала до 20, — зашивала подругу, порезавшую вены, которая отказалась вызывать скорую, боясь того, что её положат в ПНД. Зашивала и рыдала от того, что делаю человеку больно.

В 22 я впервые пошла на митинг в день, когда фальсифицировали дело против Голунова. И была почти на всех митингах того лета в Москве. И не потому что я была какой-то невероятно политизированной. Мне просто хотелось, чтобы «Белый счётчик» показал на одну цифру больше, чтобы другие знали, что нас, несогласных, больше, чем кажется. А потом я выходила, когда Навального посадили. И в самые первые дни начала войны.

Когда я пришла в DOXA весной, я впервые почувствовала, что делаю что-то действительно важное и соответствующее своим ценностям — сопротивляюсь бессмысленной кровожадной агрессии, которая нарушает законы и России, и мира и Неба. И вот теперь всё так, как есть.

Пока что нас не признали экстремист_ками. Но если признают, держите пожалуйста в голове, что в сегодняшней России экстремист_ки — они вот такие примерно, с плюс-минус отличающимися вводными. Меня лично это возмущает.

Но российская федерация клеймит всех — и снаружи, и внутри — уже много лет, так что любые статусы профанированы давно и не имеют большого значения.

А полномасштабная страшная война идёт уже 9 месяцев, и это единственное, что важно сейчас. Поэтому мы продолжим свою работу, и вы — продолжайте сопротивляться.

В Антивоенной рассылке каждый день кто-то из нас рассказывает о том, что произошло, делится своими мыслями и рассказывает, как можно попробовать отвлечься от новостей хотя бы ненадолго.

Читайте полный текст рассылки!