Бессознательное, или о чём же "мозг думает"?
Часть 1

Вот уже несколько десятилетий в популярной науке о человеке является довольно расхожей фраза о том, что "мозг думает". Скорее всего таким образом с биологической и медицинской точки зрения пытались описать то, что столетие назад назвал "бессознательным" Зигмунд Фрейд. И вот, уже столетие у нас есть чёткое оправдание многим нашим действиям: "Я сделал это бессознательно!" или "Я не понимал, что творю!" Интересно, что если ранее человек не знал о "бессознательном", то, как только он впервые слышит об этом, вдруг внутри него субъективно отделяется нечто загадочное, которое как бы неведомо управляет им, пока "он не видит". Самый яркий пример на картинке вверху: мы не задумываемся над тем, чтобы соединить буквы в правильном порядке, но при этом в голове что-то происходит "бессознательно", или "интуитивно", или "автоматически" и хоп! - слова читаются там, где их как бы и нет. А, например, для ребёнка, который умеет читать только по слогам, это будет напоминать сложный ребус, где надо сопоставлять буквы со словами, т.к. у него ещё нет достаточно опыта, чтобы воспринимать слова целостно. Давайте попробуем немного разобраться в том, как наука пытается объяснить бессознательное или то, "как думает мозг"? Рассмотрим в очень общем виде на мой взгляд ключевые подходы.

1) Биология и медицина. Всё просто на поверхностном уровне и сложно на уровне микробиологии. Мозг "думает", а сознания не существует в феноменологическом смысле (есть только мозг, и его-то мы можем изучить, замерить, а сознание не "сфотографировать" для "препарирования"), а оно является, скорее всего, "иллюзией" восприятия. Биология и медицина обращаются к мозгу и его функционированию для объяснения процессов его работы, но не обращают внимание на так называемое "бессознательное" как таковое. Например, исследователи изучают активность различных областей мозга с помощью методов нейрофизиологии (в частности, нейровизуализации) для понимания доступных для исследования процессов восприятия, внимания и принятия решений.

А теперь - разношёрстная психология:
2) Классический психоанализ (напомню, здесь как раз Фрейд) понимает бессознательное как область психического содержания, находящуюся за пределами нашего непосредственного сознания (сознавания). Неосознаваемые желания, инстинкты, воспоминания и психические процессы оказывают существенное влияние на наше поведение, мышление и эмоции. Бессознательное существует изначально в человеке, но под влиянием культуры (Супер-Эго) образует сознание (Эго). А в одном из множества психоаналитических подходов выделяют и "коллективное бессознательное", что с точки зрения точной науки может рассматриваться как мистика или заблуждение (риторический вопрос: так уж плохо это "заблуждение", если с помощью него можно помочь людям?).

3) Самая популярный подход в науке о человеке - когнитивно-поведенческий - подходит к вопросу бессознательного иначе. С когнитивной точки зрения наш ум обрабатывает огромное количество информации, но мы не всегда осознаем всё, что происходит внутри нас. Определённые мысли, представления, воспоминания и желания могут оставаться за пределами нашего сознания, но всё же оказывать влияние на наше поведение и принимаемые решения. Бессознательные процессы включают автоматические реакции и мысли, непроизвольные воспоминания, интуицию и неосознаваемые механизмы мышления. Например, когда мы "автоматически" реагируем на опасность без ведома сознания или когда всплывают воспоминания, которые мы и не пытались вспомнить.

Бессознательное, или о чём же "мозг думает"?
Часть 2

4) Отечественный культурно-исторический подход рассматривает бессознательное с другой стороны. То, что человеком чувствуется здесь и сейчас - это та реальность, которая признаётся и рассматривается с разных аспектов (даже если видятся лики святых в незатейливых узорах обоев или хлеба) в развитии этого человека, с рассмотрением социальной ситуации человека и его переживания под различным ракурсом. В культурно-историческом направлении бессознательного не существует "здесь и сейчас". Т.к. мы не можем непосредственно указать на "бессознательное", остаётся лишь говорить о прошлых событиях, оставивших свой след в наших действиях и мыслях, и давать им различную интерпретацию. А те процессы, которые происходят "автоматически" или неосознанно и непроизвольно, назовём "отработанными до автоматизма". Используя культурно-историческую терминологию, бессознательное есть свёрнутая ориентировка. Например, "выученная беспомощность" является беспомощностью в нынешней ситуации, но на самом деле это состояние, которое делает человека беспомощным в актуальных ситуациях, было спасительным или наиболее правильным для него ранее.

Каждый из этих подходов имеет свои особые преимущества и ограничения, свою отдельную методологию и аспекты эффективности в решении разных вопросов. Моё внимание наиболее привлекает именно последний, культурно-исторический, т.к. он стремится учитывать всю глубину иных подходов, не сводя человека только к биохимии и биологическому организму, бессознательному или мышлению с поведением. Не забывает и широко охватить социальный контекст развития, становления каждого человека в отдельности.

Ваш культурно-исторический Валентин

Проблема выбора в профессиональном самоопределении
Часть 1

Проблема выбора в профессиональном самоопределении остаётся острой не потому, что будущему специалисту приходится выбирать между тем-то и тем-то, исключая и теряя альтернативы, кроме одной, но и потому, что условия выбора оказываются подчас неподходящие, поверхностные, неполные, мимолётные и ситуативные, затуманенные и далёкие.

Так, подросток хватается за первую попавшуюся возможность поступить – и поступает ради поступления.
Так, юноша оказывается увлечён школьным предметом и находит в университетских стенах лишь его продолжение. Так, будущий наш коллега делает выбор исключительно потому что «не знал другое», «не знал заранее о том, как это будет выглядеть», «предложили» и «настаивали на этом», «шёл ради родителей» или представлял, что это будет «интересно», «весело», «очень важным и значимым для других людей, человечества» и т.д. и т.п.

Предлагаю присмотреться к условиям выбора в профессиональном самоопределении, выделить всем нам присущие общие «важности» - критерии, по которым можно было бы судить о правильности и неправильности выбора.

1
У всех нас есть особое состояние, некоторая «настройка» сознания, когда мы относимся к миру на языке «хочу-не хочу». Ф.Е. Василюк называет такое состояние, или человека в этом состоянии, инфантильным субъектом, который сейчас живёт по принципу удовольствия. Так, в этом состоянии важно чувствовать телесную и эмоциональную приятность происходящего, вкусность и радость, беззаботность, простоту и лёгкость. Являясь частью нашей жизни, это состояние «удовольствия-неудовольствия» играет особую роль в профессиональной жизни: как минимум сигнализирует о том, чувствуем ли мы себя комфортно там, где прикладываем усилия. Но комфорт этот, опять же, про некоторое состояние увлечённости и веселья.

Хорошим психологическим способом войти на арену профессии - актуализировать это состояние: пощупать и почувствовать, каково это – прийти на рабочее место. Что приятно, а что нет? Спокойно или напряжённо? Нравится ли то, как я двигаюсь? Как одеваюсь? Ловлю ли удовольствие от атмосферы рабочего пространства?

Конечно, в наших реалиях такой подход к профессиональному самоопределению сомнителен: может ли подросток или юноша прикоснуться вот так, на кончиках пальцев к телу профессии?
Например, сможет ли будущий инженер смоделировать (или просто получить возможность моделирования) и увидеть, как завод воплощает в реальность его прототип, собрать данные и получить обратную связь по своей задумке; или, наоборот, почувствовать обратную сторону, работая не творчески: например, переводя или проверяя техническую документацию.

Ваш получающий удовлетворение от работы Вячеслав

Проблема выбора в профессиональном самоопределении
Часть 2

2
Если бы мы ориентировались только на собственное физическое благополучие на рабочем месте, мы бы чувствовали свою профессию как исключительно детскую забаву, а сама работа не могла бы не быть лёгкой и простой - она бы не требовала никаких особых навыков или способов деятельности, средств самоорганизации и контроля за собой и результатом.

Такой образ «работы» мы находим только в детской сюжетно-ролевой игре. Однако уже в ней ребенок нащупывает основной костяк рабочего процесса в целом: определённые правила отношения к предмету труда и к другому субъекту общения. Этим правилам обязательно нужно подчиняться, чтобы не саботировать или не разрушить коллективное действо; владение специфичными навыками и технологическим пониманием (ориентировкой) деятельного пространства (например: что нужно сделать, чтобы "продать" другому ребёнку "товар", как пользоваться "кассой", правильно "обслуживать покупателя" и т.п.). Всё это замыкается в некоторое ролевое амплуа, и ребёнок берёт на себя игровой прообраз профессионала.

Но недетский мир и соответствующая ему работа трудна и сложна:

1. Требует от профессионала ставить цель и находить (или уметь это делать) средства её достижения, преодолевать на пути преграды и помехи, мешающие стабильному выполнению деятельности. Таким образом приобретаются и используются профессиональные навыки.
Психологически профессионально самоопределиться – это ответить себе и отвечать на протяжении всего своего обучения на ряд вопросов в отношении своих способностей: «что я могу?», «но что я точно не могу?», «чему я смогу научиться?», «чему я точно не смогу научиться?», «что от меня требуется уметь?», «что будет мешать мне в достижении цели?», «а что будет помогать?» и т.п.

2. Требует соподчинения, обособления и иерархизации мотивационно-ценностного содержания своей жизни, что включает и профессиональную её сферу.
Сложность, или многосоставность, выражается как внутри профессии, так и вне её. Профессионалу приходится отдавать себе и другим отчёт в вопросах: «для чего я работаю?», «что это приносит мне и другим?», «ради чего я этим занимаюсь?», «что важного для меня в том, что я делаю?», «как соприкасается моя личная жизнь и увлечения с работой: есть ли пересечения, взаимоисключения и взаимодополнения?», «в чём смысл моих действий каждый день и в чём смысл моего каждого отдельного действия?», «в чём моя конечная цель меня как профессионала, к чему моя деятельность приведёт и что получится в результате?» и т.п.

Будущему профессионалу можно помочь, если позволить ему составить ценностно-мотивационную матрицу его жизни, а затем дать возможность примерить её как трафарет к тому, как на эти вопросы должен отвечать профессионал выбранного направления. Для первого - поиск и определение того, к каким ценностям стремится подросток или юноша. Для второго - если найдётся такой человек, который продемонстрирует собой все качества профессионала (например, заведующий кафедрой или уже достигший профессионализма специалист).

Трудности и сложности соответствуют двум другим мироощущениям, состояниям, или «настройкам» сознания, которые можно было бы вслед за Ф.Е. Василюком назвать, соответственно, «реалистическим» и «ценностным». Т.е. мы отвечаем на трудность и сложность жизни и профессии. Вопросы актуализируют эти состояния. Особенно интересными из них оказываются на "сумме" этих состояний, например, «должен переносить сидячий образ жизни, но не хочу этого»; «ценю помогать другим людям, но хочу больше зарабатывать»; «не хочу контактировать с другими людьми, но в нашей семье это очень важно и всегда было нормой» и т.д.

Ваш ориентированный на средства и ценности Вячеслав

Межгалактический диалог с ребенком (практическая часть)

Проблема коммуникации, а особенно взаимного понимания как никогда является острой. По острию ножа, бывает, ходят матери и отцы, когда их ребёнок «даёт сбой», «ведёт себя ненормально», «причиняет неудобства», «становится невыносимым» и т.д. и т.п. Острыми и являются «интервенции», которыми руководствуются родители: они бывают, например, резкими (новые произнесённые и непривычные для ребёнка слова, жесты, указания, правила), противоречивыми (двойные послания, которые может слышать ребёнок, когда мать пробует новые средства общения, не соответствующие её действительному отношению), безрезультатными (которые ещё больше вгоняют родителей в отчаяние и чувство беспомощности перед вызовами родительства).

А психологи сталкиваются часто с тем, что проведённые консультации с родителями безуспешны: новая информация усваивается, но не применяется, т.к. сам смысл, который вкладывает родитель в свои действия по отношению к ребёнку, не меняется, хотя может меняться сама форма (например, вместо криков и ругани встают спокойные, «холодные» обвинения).

В чём же проблема? В горьком непонимании пересечения взаимных реальностей «взрослых» и «детей». Предложено множество способов «встать на место ребёнка» или «показать ему, каково это…», «усмирить своё негодование и взять на себя роль мудрого и понимающего взрослого», но, как это бывает, сами способы зачастую исключают, а не дополняют друг друга, создавая ещё большую путаницу в головах тех, кто к ним прибегает.

Что же делать? В этом массиве наработок практической психологии особенно хочется выделить Эмоционально-фокусированную семейную терапию. В переводе на наш язык, кратко и по сути, предлагаю следующий алгоритм работы (даже без участия специалиста).

Общая схема поведения родителя может выглядеть так: «поведение вашего ребёнка» (что он сделал?) - «ваше отношение к нему» (почему мне это не нравится? что внутри меня происходит в этот момент?) - «ваша реакция» (что вы делаете в связи с этим?) - «результат» (чем всё заканчивается? что происходит с вами и ребёнком после этого?). При исследовании произошедшего (или повторяющегося) сценария конфликта или ссоры, важно следующее:

1. Понять и принять вашу реакцию на ребёнка/подростка. Да, вам важно так поступать, и очень хочется: эти конфликты и недопонимания являются частью нашей жизни, они нормальны и неизбежны. Но подумайте, ради чего вы это делаете? Что хотите, чтобы случилось? Что вы теряете, если не будете так поступать? Нам важно подчерпнуть смысловую суть, ядро ваших поступков, выделить и обозначить. Но не забудьте, что ваши чувства - это не фальшь, вредность или то, от чего нужно избавляться. Было бы хорошо, если бы с вами был человек, который не просто выслушает, но и вместе с вами погрузится в смысл этих ваших эмоций, углубит их.

2. Соответственно представить, зачем ребёнок делает то, что вас не устраивает. Что-то может предшествовать его поведению (какое-то событие вне семьи или ваши действия): «событие» - «внутреннее отношение ребёнка к этому» - «ваше поведение его глазами» - «внутреннее отношение ребёнка к этому вашему поведению» - «его реакция» - «результат».

3. С первого раза представить это может быть очень сложно. Всё ещё могут одолевать негативные чувства, которые мешают спокойной рефлексии; всё ещё важными и цепкими оказываются слова и действия ребёнка, уводящие от размышления, или, наоборот, объясняющие его поведение с его слов (но это объяснение, поверьте, может не соответствовать тому, что реально с ним происходит; проверьте, соответствуют ли ваши слова тогда и сейчас тому, что вы реально думаете, есть ли между ними разница?; и, главное – посмотрите – нет ли там более глубоких или глубинных чувств и смыслов, которые ребёнок и вы сами вкладываете в действия, не противоречат ли первичные объяснения новому понимаю ваших мотивов?).

4. Формулирование и проверка нового поведения. Конечно, это отдельный и большой пласт работы, но захотелось ли вам после 3-го пункта сделать что-то новое? Попробуйте! Закон эмоционально-фокусированной терапии гласит: новый эмоциональный опыт провоцирует новое ваше поведение, а оно, в свою очередь, провоцирует новый эмоциональный опыт и поведение со стороны окружения, что ещё больше одаривает вас новыми эмоциями, смыслами и, конечно же, ещё более гибкими и работающими на всеобщее благо реакциями.

Ваш Вячеслав

С чем связано подобное возвращение в так полюбившийся немногим (совсем немногим🖤) канал?
1. С нашей мотивацией. Наши главные побуждения остаются неизменными с даты первого поста на канале: просветительская деятельность, общение и расширение клиентской базы. Это ценный обмен, точнее, круг взаимообмена - мы Вам, и Вы - нам. Конечно, мы не тарологи с метафорическими картами, но предлагаем кое-что интересное и интригующее для тех, кто попадает в орбиту психотерапии.
2. Мы психологи из культурно-исторической школы, отечественной, в меру современной, но по особому стечению обстоятельств малопризнанной. Одна из задач просветительской деятельности на этом канале - популяризация этой культурно-исторической психологии. Без неё не было бы такого глубокого понимания, к которому мы стремимся в работе с клиентами, в работе в школе и других местах (например - хосписе). Стоя на плечах титанов-мэтров нашей школы, давайте попробуем вернуться и продолжить начатое?
3. Понимающая психотерапия. Это единственное до конца оформленное направление, которое выросло в недрах этой психологии. У нее есть свое сообщество, это целая школа, входящая в международную психотерапевтическую ассоциацию. Мы тут для того, чтобы поделиться с Вами этим уникальным подходом изнутри его практики.

Как на нас смотрит психолог?

Он смотрит как композитор, переписывающий для нас партитуру нашей собственной жизни, чтобы исключить фальшивые ноты? Или как дирижёр, который ожидает, что вот-вот зазвучит яркая и впечатляющая мелодия. Он направляет нас на раскрытие этой музыки, чтобы ее услышать, подставляя нам фундамент в виде оркестровой ямы для развития собственной личности. Или, все-таки, он вычеркивает наше и вставляет свое звучание?

Это различие очень важное, потому что мы как психологи ответственны за то, как увидим другого человека (и от этого образа зависит то, как мы будем работать). Мы увидим в нем Христа или Эдипа? Деятельное или пассивное, инфантильное или переживающее, когнитивно-искаженное, неразумное или уникальное. Карл Роджерс видел в девиантных подростках страдающих и непонятых людей, а не бракованных марионеток собственных родителей. Ему было чуждо участвовать в вечном цикле обвинения и самообвинения, которое так близко роду человеческому. Ему было чуждо презрение к ничтожеству и слабости, потому что он верил в потенциал и позитивное ядро даже самого ужасного.

А некоторые из нас - психологов, - к сожалению, выработали это уничижительное отношение к проблемам других людей. И принять свою или чужую уязвимость оказывается подчас зазорным и непростительным во имя собственных идеалов совершенства и развития. П. Вацлавик называл таких людей мастерами собственного несчастья.

И это очень важно. Создательница ЭФТ Сью Джонсон писала: «Специалист… не перестает учиться тому, что значит быть человеком. Никто не осознает случившееся так, как сам клиент, поэтому главное для психотерапевта – способность настроиться на человека, проанализировать и присоединиться к его опыту».

Это феномен Пигмалиона. Микеланджело говорил: «Я видел ангела в куске мрамора. И резал камень, пока не освободил его».

Я понимаю, что не всегда известно, как нас увидит психолог. Но мы гарантируем, что приложим все свои усилия, чтобы увидеть в Вас ангела, как его видел Микеланджело. Если Вам это важно, пожалуйста, напишите нам.

Быть психологом - значит отвечать: экзистенциальное измерение нашей профессии

Недавно довелось посетить методологический семинар, посвящённый работе М.М. Бахтина "К философии поступка" и через призму этой работы как будто начинает выкристаллизовываться одна из важных проблем того, а как психологу быть этичным в настоящее время? Как же "не навредить"? Вроде бы всё просто - есть чёткий свод правил, банально следуй ему... Но интернет сейчас, когда во всю идёт популяризация психологии, полнится негативными отзывами именно на грубость психологов, как же так вышло? Поговорим сложным языком о сложном.

Нередко психология фокусируется на отдельных аспектах человека - поведении, мышлении, бессознательном. Но при этом упускается целостный взгляд на личность как уникальную экзистенцию. И тогда этика психолога теряет онтологическую опору, становится чем-то формальным. Бахтин предлагает иную перспективу. Для него ответственность - это всегда "ответ" на вопрос конкретного Другого, живой диалог, а не следование абстрактным нормам. Быть ответственным - значит каждый раз заново творить свой поступок из глубины личностного бытия, а не потому что тебе сказали что ты "плохой", "инфантильный" и т.п. Ответ от себя, а не реакция от других.

Получается, "техническое" соответствие психологической практики неким стандартам еще не делает ее по-настоящему этичной. Нужен ответственный акт профессионала, его экзистенциальная вовлеченность, которая не сводится к формальным регламентам. По сути, у психологов есть как будто этический "разрыв" - это частный случай разрыва между уникальностью жизни и универсальностью теорий. Чтобы его преодолеть, нужно переосмыслить сами основы нашей профессии.

Возможно, путь к этому - в развитии "диалогической" методологии профессиональной деятельности психолога, где в центре будет не абстрактный "объект", а живая личность в ее неповторимом бытии. Психолог здесь - не носитель готовых истин, а со-участник диалога, в котором рождаются новые смыслы прежде всего, и только потом он носитель особых знаний (не истин!).

В такой перспективе этика психолога становится "поступающим мышлением" (в сложных терминах Бахтина), вовлеченным в конкретику жизненных ситуаций. Она превращается в особый модус профессионального бытия, в готовность всем существом отвечать на вызовы диалога с Другим.

Так получилось, что, возможно, текст оказался слишком сложным?👉👈 Вдруг у вас есть обратная связь? А вдруг коллеги по цеху заинтересованы в отклике?)

Но как видит понимающий психотерапевт человека? Очень сложно, но в целом, если округлить: 

1. Как «жизненный мир». Это понятие имеет свою философскую и психологическую историю. Все, о чем говорит человек - критически важно, и психолог делает попытку за попыткой смоделировать и/или вчувствоваться в то, каково это - быть этим человеком. Техники понимающей терапии прежде всего направлены на психолога, они опосредствуют его слух, глаза, речь, воображение, мышление и т.п., так, чтобы помочь правильно понять и дать это понимание человеку. В диалоге реплика за репликой, вопрос за ответом два человека конструируют (и эстетически обновляют!) жизненный мир подопечного.

Но конструируемый, формируемый жизненный мир - это «картина» «экзистенции» (формулировки Ф.Е. Василюка), которую проговаривает личность, а не сама «экзистенция», само существо этого человека. Как размеченная карта не служит заменой реального ландшафта, так и «картина» не замещает собой реальность жизни человека. Можно сказать, что внимание к понятию жизненного мира может послужить прививкой от объективирования личности и замыканию ее, умерщвлению ее «экзистенции» в оценочных понятиях, например, инфантилизма. Потому что психолог участвует в формулировании «картины» не меньше подопечного. Такой герой жизненного мира психолога как его клиент становится инфантильным - здесь речь больше про психолога, чем про реально существующую личность.

2. Как равное диалогическое «Ты». Для некоторых психологов человечное гуманистическое общение со своими подопечными оказывается недоступным. Травматичный опыт общения с ними, формирование тревожности вплоть до паранойи и оскуднение, ослабление собственной активности, автономности - таковы лишь малые следствия такого взаимодействия с такими психологами (моя статистика - около 1/3 всех приходящих ко мне подопечных с таким опытом). Общение гуманистического характера предполагает принимающее, сопереживающее и безоценочное отношение. Психолог - не эксперт в жизни и развитии, не авторитетен в том, «как надо», а только лишь в деятельности совладания (как возможно переживать) с проблемной ситуаций. Психолог разделяет место подопечного и работает со своими уязвимостями все так же, как и любой другой человек, обращающийся за помощью.

3. Как человека-переживающего. Психотерапия - это не групповое изнасилование терапевтическими средствами и предписаниями. Это не тренинг развития без согласия. Не всегда педагогику ищет человек, и не всегда хочет, чтобы его ставили в позицию незнающего. Моя роль, сказал бы он, это не пытка переделывания человека (парадигма воздействия), а попытка личностного включения в задачи, который он ставит и решает (он, а не я! - парадигма майевтики).

Психологический олимп

Как им там сверху на нас смотрится? Психологам, чей диплом придавлен десятками сертификатов о повышении квалификации или – что еще тяжелее для него – еще одним дипломом о переподготовке. Чей стаж зашкаливает и даже на калькуляторе выдает ошибку… И тем психологам, чьи имена содержат все те же буквы и такой же порядок, как у Лабковского, Линде, Степановой…

Важно то, что этих психологов медийными сделали мы сами. Избрали их своим голосом, просмотром. Но, вот уже мы, потребители психологических услуг, поставлены перед конвейером их идей и взгляда на нас. Наши руки определили рынок психологических услуг не в меньшей степени, чем университетские стены психологических вузов.

Как бы сейчас мы ни относились к тому, о чем заведуют на том психологическом олимпе, нам остается только два шага: вперед, к ним, и назад, от них, от этих предложений. Нравится или не нравится нам с вами слышать, что к человеку надо относится только как к животному, а к женщине только как к женщине, не как свободному самоопределяющемся и определяющему себя вне культурных рамок человеку – дело вторичное.

Да и рынок психологических услуг не только стоит на трех китах. Ну и тут дилемма. Пробуешь войти раз – выходишь с негативным опытом. Пробудешь два (прямо как в речку второй раз зашёл) – ничего нового. Что происходит? Психологический рынок не туда движется или мы? Кто кого перерос, и кто кого неправильно понял? Может быть, старые идеи и старые стереотипы не подстать нам, людям разных поколений, семей, судеб и мотивов? Нам таким разным, но в то же время одинаково входящим в те или иные устоявшиеся концепции, взгляды и психологические движения?

Мы – психологи понимающей ориентации. Представители русской психотерапевтической школы. Наша антропология – сложность и многомерность человека. Наше ценность – понимание исключительного голоса каждого, его права произнести любое слово. Мы приглашаем к диалогу-интервью с каждым, кто готов откликнуться и внести свое видение происходящего на психологическом островке нашего мира. Вы нам подходите, если:

- Вы человек.
- Имели опыт пользования психотерапевтическими услугами.
- Имели неблагоприятный или положительный опыт общения с психологами.
- Пытаетесь найти себя среди многообразия, несводимости и противоречивости психологических моделей.

Одного условия достаточно. Напишите нам напрямую или заполните форму, представленную ниже, мы напишем и договоримся о встрече на которой попросим Вас ответить на ряд вопросов по поводу Вашего опыта и того, как Вы видите и хотели бы видеть психологическую помощь. Мы обещаем полноценный диалог, а не опрос без ответов

Форма: https://forms.gle/D5XpvWRRY1UPtWYe7