Про дом Огюста Перре на парижской улице Франклина принято говорить как об одном из первых жилых домов из железобетона — заселили его к 1904 году. Детали за этим грузным определением несколько теряются, а они там прекрасные. Вот это — остекление лестничных клеток из блоков Фальконье. На одной из посвященных Перре выставок кладку воспроизвели в виде самостоятельного экспоната
Маленькое токийское бюро Ikimono Architects работает почти на улице: пол в студии земляной, из него прорастают деревья. Само здание — четыре простые стены и покатая крыша. Зато есть огромные окна, прозрачный потолок и даже маленькая душевая — комфорт тоже бывает разный, и это не всегда про стерильное пространство с выверенной температурой и влажностью. Зелень, кстати, подбирали по-особому: лимонный эвкалипт приятно пахнет, зимой сбрасывает листву и пропускает солнечный свет, а летом прикрывает рабочие места от солнечных лучей. Земля, аргументируют архитекторы, приглушает шум шагов, а ее тепловая инерция регулирует микроклимат.
Основатель студии, архитектор Такаси Фуджино, снял видео о том, как здание реагирует на смену времен года, и даже посвятил ему маленькое стихотворение. Вот отрывок:
On spring, smell of flower covers the office,
On summer, shade of tree is dropped,
On autumn, the leaf falls in the bed of awaking,
On winter, the Sunshine pours into the ground.
Основатель студии, архитектор Такаси Фуджино, снял видео о том, как здание реагирует на смену времен года, и даже посвятил ему маленькое стихотворение. Вот отрывок:
On spring, smell of flower covers the office,
On summer, shade of tree is dropped,
On autumn, the leaf falls in the bed of awaking,
On winter, the Sunshine pours into the ground.
Однажды в Нью-Йорке захотели снести дом конца XIX века на Пятой авеню. Все бы ничего, но когда в 1900-е переделывали фасад, на проект позвали Рене Лалика. Тот создал витраж в виде полупрозрачных маков* и виноградных лоз — основных флоральных мотивов ар-нуво. Изнутри они выглядят почти эфемерно; полностью рассмотреть рисунок возможно только с улицы.
Прошли десятилетия, витражи выжили; но поскольку здание не признали памятником, в 1980-е девелопер собирался построить на его месте высотку. Подняли шум, объекту присвоили охранный статус, а власти обязали застройщика возводить небоскреб позади. Лишь исторический фасад и остался, о чем теперь напоминает табличка на фасаде.
*Комиссия по сохранению достопримечательностей Нью-Йорка считает, что это тюльпаны, но маки Лалик изображал гораздо чаще
Прошли десятилетия, витражи выжили; но поскольку здание не признали памятником, в 1980-е девелопер собирался построить на его месте высотку. Подняли шум, объекту присвоили охранный статус, а власти обязали застройщика возводить небоскреб позади. Лишь исторический фасад и остался, о чем теперь напоминает табличка на фасаде.
*Комиссия по сохранению достопримечательностей Нью-Йорка считает, что это тюльпаны, но маки Лалик изображал гораздо чаще
На родине Лалика его наследие куда обширнее и сохранилось оно лучше, несмотря на две мировых войны. Мари Троицкая в «А как там в Париже?» пишет, что в марте 2023 года с его особняка сняли леса. Для собственного дома он тоже изготовил витраж из матового стекла — словно ветви сосен вмерзли в лед и отпечатались в нем.
Еще больше проектов «прекрасной эпохи» в канале Мари:
— могила на кладбище Пер-Лашез, спроектированная Гимаром — автором павильонов Парижского метрополитена
— архитектура Нанси — французской столицы ар-нуво
— и стекло в доме самого Гимара
Еще больше проектов «прекрасной эпохи» в канале Мари:
— могила на кладбище Пер-Лашез, спроектированная Гимаром — автором павильонов Парижского метрополитена
— архитектура Нанси — французской столицы ар-нуво
— и стекло в доме самого Гимара
Между теми, кто создал и разрушил Всемирный торговый центр, много сходств, и их невозможно игнорировать.
Минору Ямасаки и Мухаммед Атта в детстве находились под властью деспотичных отцов. Они росли вдали от родных культур по разные стороны океана. Сын японских иммигрантов, автор башен ВТЦ Ямасаки жил в США. Он не раз сталкивался с расизмом, даже став успешным архитектором. Атта провел детство в Германии, затем вернулся в Египет и обнаружил, что в Каире городское обновление сводилось к сносу бедных кварталов, чтобы, как выразился его немецкий одноклассник, «сделать из них Диснейленд». Он ненавидел небоскребы, вырастающие в ближневосточных городах, и болезненно переживал уничтожение французами улочек Алеппо.
Атта тоже был архитектором. В 1980-м он получил стипендию на учебу в Гамбургском техническом университете, а затем работал в градостроительной фирме Plankontor. По воспоминаниям коллег, он был прилежным работником. А затем стал руководителем группы террористов, которые угнали самолеты 11 сентября.
Минору Ямасаки и Мухаммед Атта в детстве находились под властью деспотичных отцов. Они росли вдали от родных культур по разные стороны океана. Сын японских иммигрантов, автор башен ВТЦ Ямасаки жил в США. Он не раз сталкивался с расизмом, даже став успешным архитектором. Атта провел детство в Германии, затем вернулся в Египет и обнаружил, что в Каире городское обновление сводилось к сносу бедных кварталов, чтобы, как выразился его немецкий одноклассник, «сделать из них Диснейленд». Он ненавидел небоскребы, вырастающие в ближневосточных городах, и болезненно переживал уничтожение французами улочек Алеппо.
Атта тоже был архитектором. В 1980-м он получил стипендию на учебу в Гамбургском техническом университете, а затем работал в градостроительной фирме Plankontor. По воспоминаниям коллег, он был прилежным работником. А затем стал руководителем группы террористов, которые угнали самолеты 11 сентября.
Теоретик архитектуры Никос Салингарос в книге «A Theory of Architecture» пишет, что строительство и разрушение ВТЦ — противоположные акты двух профессионалов, чья профессия требует высокой дисциплины и холодного расчета:
«Будь то разбрасывание камней или их собирание, проекты основаны на абстрактной, количественной логике. Вы можете разместить пятьдесят тысяч человек в офисном блоке площадью десять миллионов квадратных футов, учитывая вес и ветровые нагрузки. И провозгласить это „символом мира во всем мире“, как сделал Ямасаки. Конечно, без проблем. Но с тем же успехом вы можете определить структуру башен, скорость снаряда при ударе, необходимую полезную нагрузку реактивного топлива. Опять же, без проблем. Просто рассчитайте».
«Будь то разбрасывание камней или их собирание, проекты основаны на абстрактной, количественной логике. Вы можете разместить пятьдесят тысяч человек в офисном блоке площадью десять миллионов квадратных футов, учитывая вес и ветровые нагрузки. И провозгласить это „символом мира во всем мире“, как сделал Ямасаки. Конечно, без проблем. Но с тем же успехом вы можете определить структуру башен, скорость снаряда при ударе, необходимую полезную нагрузку реактивного топлива. Опять же, без проблем. Просто рассчитайте».
Профессиональный и при этом субъективный взгляд на современную коммерческую застройку — с подробными примерами, фотографиями деталей и личными замечаниями. Причем автор исследует не только условные Москву и Питер, но и в Тюмень, Ижевск и так далее. Есть про проект «Брусники» в Екатеринбурге (как всегда красота) и объяснение, почему газон на территории ЖК все-таки можно и нужно топтать :) А еще много постов об объектах за рубежом — самые интересные в Токио и Ташкенте
Telegram
Дмитриев в метре
Европейский квартал. Прогулка
Заметка 1: идея с урбан-виллами в центре квартальной застройки - это вышка.
Заметка 2: уличная передвижная мебель - тренд будущего в недвижимости.
Заметка 3: повернуты на озеленении до такой степени, что посадили дерево в паркинг.…
Заметка 1: идея с урбан-виллами в центре квартальной застройки - это вышка.
Заметка 2: уличная передвижная мебель - тренд будущего в недвижимости.
Заметка 3: повернуты на озеленении до такой степени, что посадили дерево в паркинг.…
Forwarded from Дмитриев в метре
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM