«Мы практически пять лет в этом деле, потому что, я считаю, оно началось с осени 2018 года, – рассказал адвокат Исмаила Нальгиева Андрей Сабинин, – когда ингуши консолидированно стояли две недели на площади и не допускали никаких нарушений общественного порядка, выражали свое мнение. Потом уполномочили нас сходить в Конституционный суд по этому вопросу. Речь о земельном вопросе. Конституционный суд РФ отказал требованиям ингушских депутатов, которые считали, что результаты голосования были сфальсифицированы. Люди успокоились. Тот сюжет, который случился в марте, он немножко о другом. Он не о земле, потому что возник вопрос об изменения закона «О референдуме» и, собственно говоря, поэтому и собрались». Андрей Сабинин подчеркнул абсурдность конструкции: организация насилия в отношении представителей власти. «Ясно, что семь человек не могли организовать одного человека на то, чтобы он сломал ногу», – отметил Андрей Сабинин, указывая на то, что по ч. 2 ст. 318 УК РФ был осужден один человек из протестующих, тем не менее именно эту статью вменили так называемым организаторам насилия, направленного против представителей силовых структур.

Защитник Мусы Мальсагова Валерий Хатажуков отметил, что дело сфабриковано и носит явно выраженный политический характер. Свое выступление он посвятил политическим последствиям ингушского процесса на Северном Кавказе. Ингуши, по его словам, во время протестов продемонстрировали высочайший уровень самоорганизации и гражданского общества.

Выступление Руслана Муцольгова.

Выступление Башира Точиева.

В Южном окружном военном суде на заседании 7 сентября с последними словами выступили Кемал Тамбиев, Абдулмумин Гаджиев и Абубокар Ризванов. Оглашение приговора 8 сентября.

Upd. Оглашение приговора перенесено на 11 сентября в связи с занятостью конвоя на выборах.

Абдулмумин Гаджиев в своем последнем слове задался вопросом, кто стоит за этим спектаклем. «Мы, наконец, подошли к финишу. Четыре года следствия и судебных разбирательств позади. Здесь, в здании суда, мы ответили на многие вопросы. Все-таки один важный вопрос остался без ответа. Мы до сих пор точно не знаем, кто стоит за этим спектаклем? Говорят, это была попытка закрыть газету «Черновик» и заткнуть независимые СМИ нашей республики. Кто-то считает, это был чей-то знак сверху для определенной части кавказской молодежи. Возможно, это был просто какой-то кабинетный клерк, бездарь-оперативник, решивший отличиться, симулируя бурную деятельность по борьбе с терроризмом. Сегодня, стоя здесь, я могу с уверенностью сказать, что, кто бы это ни был, он не достиг своих целей. Да, газета «Черновик» закрыта. Но, говорят, бумажные газеты нынче не в тренде. За эти годы телеграм-канал «Черновика» превратился в рупор народа, который решает через него свои проблемы. А число его подписчиков в пять раз превышает тираж бумажной газеты. Да, мы четыре года провели в тюрьме, но это были самые продуктивные годы в нашей жизни, за которые мы, с помощью Всевышнего и благодаря общественной поддержки, сумели открыть глаза общества на многие проблемы, выпустили из застенков сотни публикаций. Именно здесь мне удалось по-настоящему заняться журналистской деятельностью», – сказал Абдулмумин Гаджиев.

По словам Гаджиева, процесс стал нарицательным и ассоциируется в обществе с вопиющим беззаконием и фальсификацией уголовных дел: «Это дело было фейком от начала до конца».

В заключение Абдулмумин поблагодарил всех, кто поддерживал подсудимых все это время. «Во многом благодаря вам мы не только не считаем эти годы потерянными, но и, как я сказал ранее, считаем их самыми продуктивными в нашей жизни. Как говорил один из великих правоведов прошлого, шейх Ислам Ибн Теймия, который тоже несправедливо подвергался гонениям: «Что мои враги могут сделать со мной? Мой сад, мой рай в моем сердце. Если они упрячут меня в тюрьму, это будет единение с моим господом. Если они убьют меня, это будет смерть на его пути. Если вышлют, это будет путешествие». Раньше я просто читал эти слова, сейчас я стал их понимать. Но в любом случае, как бы в тюрьме мне было неплохо, я очень надеюсь, что в самое ближайшее время мы, все трое, окажемся на свободе», – заявил Абдулмумин Гаджиев.

Кемал Тамбиев в своем последнем слове отметил, что преобладающее большинство известных ему людей убеждены в том, что приговоры судов уже написаны, а прения, реплики и последние слова только оттягивают неизбежное. Он же на протяжении трех лет старался всеми силами принять участие в судебном процессе для достижения справедливого результата.

Кемал указал, что в цепочке оперативник-следователь-судья обычно каждый передает ответственность за принятие решения другому. Каждая инстанция считает, что остальные выполнили свою работу по проверке и анализу доказательств. Однако за время судебного процесса он увидел попытку действительно разобраться в деле.

Их сорока томов, сформированных следствием, документы, которые касаются Тамбиева, умещаются в одной папке. «И все они не выдерживают никакой критики, даже если стоит цель осудить стоящего перед вами человека», – сказал Кемал. Он не участвовал, не финансировал и не разделял идеологию ни одной из признанных террористическими организаций.

Следствие не раз предлагало Кемалу заключить досудебное соглашение и поддержать обвинение против незнакомых ему людей, чтобы смягчить себе наказание. «Я бы рад признаться в чем-либо, если это совершал. И рад был бы изобличить преступников, если бы знал о преступлении. Но уж точно не ложными показаниями. Ведь человека не украшает способность к моральным компромиссам с совестью», – заявил Кемал Тамбиев. Он сказал, что ему абсолютно не в чем признаваться и не в чем изобличать ни Гаджиева, ни Ризванова, ни кого-либо еще.

Нахождение на скамье подсудимых Абдулмумин Гаджиев и Абубокара Ризванова стало для Кемала Тамбиева еще более удивительным, чем его собственное. Абубокар Ризванов, по его словам, человек с обостренным чувством справедливости: «Я часто наблюдал сцены, когда заключенные мусульмане конфликтовали с конвоирами или сотрудниками изолятора по разным поводам. И Ризванов, вместо того чтобы слепо поддерживать их, как поступают 99% других арестантов, убеждал заключенных в их неправоте и призывал справедливо обращаться к людям вне зависимости от вероисповедания, национальности и места работы». Абдулмумин Гаджиев настраивал людей на саморазвитие, расширение кругозора и чтение книг. «Поэтому, как бы это странно ни звучало, я должен признать, что мне еще повезло с такими подельниками», – заключил Кемал Тамбиев.

«Меня морально очень сильно задевает обвинение», – отметил Кемал, добавив, что его оскорбляет ярлык террориста. Но наибольшее влияние все происходящее оказывает на его семью: «Эти четыре года в тюрьме не я один. В тюрьме и моя мать, и жена с детьми, и бабушка, и брат с сестрой».

Кемал Тамбиев попросил суд посредством приговора очистить его имя от ложных обвинений и вернуть светлую полосу в жизнь его семьи. «Ведь истину можно и нужно отстаивать. Это не так безнадежно, как многим кажется», – завершил он свою речь.

По словам Абубокара Ризванова, следователь Телевов неоднократно говорил, что придет время и он закроет «Черновик», это лишь вопрос времени: «Его очень сильно раздражало, что редакция газеты придает большой резонанс уголовному делу в отношении Гаджиева, подробно освещает процесс и привлекает к этому внимание общественности. Ни о какой объективности расследования уголовного дела не могло быть и речи, так как с первого дня нашего задержания у следователя была мысль, что мы виновны и наша вина доказана полностью. Конечно же, нам ничего не оставалось, кроме как озвучить свою версию через СМИ».

Ризванов подчеркнул, что нет ни одного человека, который когда-либо слышал от него, Абдулмумин Гаджиев или Кемал Тамбиев какие-либо радикальные высказывания или призывы. Секретные свидетели, которые дали против них показания, не смогли описать, как они выглядят – какого роста, телосложения. «Мне очень жаль людей, которые по каким-то причинам решили оболгать незнакомых им людей, лишив наших детей возможности быть рядом с нами. Ведь когда-нибудь у них должна проснуться совесть, а это непременно произойдет. И с этого времени они не обретут счастья ни в этом мире, ни в следующем. Ведь совесть – это самый суровый судья, который не даст человеку покой на душе», – сказал Абубокар Ризванов.

«Уважаемый суд, – пояснил подсудимый, – перед вами находятся три человека, обвиняемые в совершении преступления организованной группой, которые познакомились в клетке Советского суда города Махачкалы после задержания».

«Все три года судебного разбирательства в глубине души наших семей и множества дагестанцев тлеет надежда на то, что невиновным не будет назначено наказание в виде лишения свободы на длительные сроки. Прошу суд не убивать надежду людей на справедливость, на защиту невиновных людей и вынести оправдательный приговор, который общество примет как законный и справедливый», – закончил свое выступление Абубокар Ризванов.

С Владимиром Кара-Мурзой у меня есть такое совместное фото от пресс-службы Мосгорсуда. Вокруг меня практиканты, которых нагнали в маленький зал заседаний, не пустив самых близких Владимиру людей. Через несколько минут его мама будет спрашивать, кто они и зачем они в этом зале. Еще через несколько минут он услышит приговор в 25 лет лишения свободы. Владимир был, есть и будет нравственным ориентиром не только для меня, но и для многих морально здоровых россиян. Его эффективная деятельность уже получила высокую оценку во всем мире и, конечно же, на родине. Таков тернистый путь тех, кто надолго остается в памяти своего народа. А Владимир, безусловно, именно такой человек. Многих лет, здоровья и рассвета!