Субботний муд

Собирать гостей для меня — лучший отдых. Обожаю всю эту возню на кухне, суету, звон бокалов (в симпле нашла классное безалкогольное вино), разговоры до ночи. Я вот, кстати, недавно переехала: сменила лиричный поселок художников на безлюдные леса в Покровском-Стрешнево. Случилось это на днях, поэтому этот первый ужин в новом доме был естественно особо волнительным. Поэтому спасибо старинному японскому ресторану Sumosan за помощь в приготовлениях, под такую кухню и мои любимые тарелочки Seletti по-новому заиграли!

Недавно окончательно призналась себе, что я человек с невыносимым характером. На первый и даже на второй взгляд мне всё на свете не нравится. Люди, эмоции, еда, успехи и задачи по работе — всему достается от моих личных, эмоциональных и даже потребительских требований. То же произошло и с Китаем. Путешествие вызвало шквал вопросов от друзей, и по приезде я естественно вспоминала всё то, что меня расстраивало во время поездки: смена режима, идиотские крутящиеся обеденные столы (попробуйте ухватит хоть кусок, когда за ним с десяток человек), отсутствие английского языка, ветрено-морозный Пекин, временами походящий на Румынию, постоянные переезды, старые поезда, сладко-острая, утопяющая в соусе кухня, камеры наблюдения на каждом шагу, полицейский режим и ощущение тотальной отчужденности происходящего от тебя самого.

Но спустя время до меня всегда, слава Богу, доходит, что я неправа. И вот теперь я сижу и вздыхаю по витиеватым кольцам дыма от курений в шаолиньском монастыре, маленьким колониальным барам Шанхая, шумным улицам Сианя, усыпанным красивыми китаянками в национальных костюмах, картошке с карамелью и той потерянности, которую так точно передала София Коппола в «Трудностях перевода». В общем, Китай — это очень остро-самобытно. Просто надо быть к этому готовым.

С остальными моментами жизни тоже учусь примиряться, выходит пока не очень, но я не опускаю рук и продолжаю про себя повторять чеховское: «Как бы ни вели себя собаки и самовары, все равно после лета должна быть зима, после молодости старость, за счастьем несчастье и наоборот; человек не может быть всю жизнь здоров и весел. И надо ко всему быть готовым. Надо только, по мере сил, исполнять свой долг — и больше ничего».