Почему модернизм вдохновляет: от Баухауса до наших дней

В 1919 году, в послевоенной Германии, архитектор Вальтер Гропиус основал школу, которая изменила представление об архитектуре, дизайне и образе жизни — Баухаус. Его главная идея была простой и радикальной: стереть границы между прикладным искусством, строительством и массовым производством.

«Форма следует за функцией» — фраза, с которой и сегодня ассоциируют модернизм, стала принципом этой школы. Декор считался обманчивым и устаревшим, в архитектуре пришло время простой геометрии, ровных поверхностей и рациональности.

В архитектуре школа Баухаус воплотила себя в знаковых формах:
👌 плоские крыши, столь привычные сегодня
👌 ленточные окна — длинные горизонтальные проёмы для максимального света
👌 свободная планировка — вместо несущих стен использовались колонны
👌 лаконичные цвета: белый, чёрный, серый с яркими акцентами

Всё это можно увидеть в главном здании школы в Дессау, спроектированном самим Гропиусом в 1925 году: прозрачные стеклянные стены учебного корпуса, обтекаемые формы мастерских и студенческих общежитий.

После Второй Мировой Баухаус закрылся, но его идеи распространились по миру. Ле Корбюзье в Швейцарии и Франции, Мис ван дер Роэ в США, Арне Якобсен в Дании продолжили развивать принципы модернизма, каждый по-своему. В СССР на основе тех же идей появился конструктивизм.

И даже в XXI веке тяга архитекторов к модернизму не утихает — ясность, открытость, честность материалов живут вне времени. Архитектура возвращается к гибким планировкам, панорамным окнам и тактильно разнообразным фактурам.

Идеи Баухауса стали архитектурным и дизайнерским сердцем прошлого века, и наверняка останутся в фокусе внимания ещё на долгие годы.

#архрефлексия

Как индустриальные пространства становятся креативными хабами

На территории бывших заводов все чаще открываются творческие мастерские и арт-лаборатории. Брутальные конструкции украшают картинами, здесь проходят выставки и маркеты. Тренд набирает обороты, но зародился он довольно давно, намного раньше «Флакона» в Москве и «Севкабель порта» в Петербурге.

В прошлом веке в бывшей пожарной части Нью-Йорка открылась Фабрика Энди Уорхола — излюбленное прибежище местной богемы: музыкантов, писателей, художников, андеграундных фотографов и режиссёров. Здесь соединялись мастерские, кинозал, арт‑лаборатория и концертная сцена, происходила миграция между совершенно разными активностями.

Какие атрибуты делали Фабрику Уорхола центром созидания?
— Открытая планировка. Отсутствие перегородок стимулирует к взаимодействию
— Многофункциональность. Переход от мастерской к лаунжу, от съемок к встречам внутри одной локации
— Индустриальный антураж. Бетон, стекло, металл заряжают энергией и концентрацией
— Социальная среда. Творческое сообщество — естественный стимул к диалогу, новым идеям и коллаборациям

✨ Первый выпуск подкаста «Дар места» о третьих местах Москвы был посвящен «Фабрике» — центру творческих индустрий, который открылся 20 лет назад на территории фабрики технических бумаг «Октябрь». В нём мы порассуждали о том, как бывшие индустриальные пространства становятся местом вдохновения и силы для креативных людей.

В перерыве между сезонами подкаста вспоминаем, как всё начиналось, а если вы не слушали — то добро пожаловать.

#подкаст_дарместа #архрефлексия

Сенсорная депривация Марселя Пруста

Французский писатель Марсель Пруст вёл образ жизни современного удалёнщика. Его рабочим местом была постель: здесь он проводил большую часть времени. Полулёжа, положив черновики на колени, он писал свои романы. Эпопея «В поисках утраченного времени» начинается именно с отхода рассказчика ко сну.

Он не любил посторонний шум, поэтому стены его спальни были обиты пробкой. Ещё одна функция такого интерьерного решения — защита от пыли и пыльцы, вызывавших у Пруста приступы астмы.

Потребность в уединении и концентрации на собственных ощущениях была очень высока, поэтому писатель требовал, чтобы домашние носили тапочки и не издавали громких звуков. Глубже погрузиться в воспоминания помогали любимые ароматы — они создавали портал в воспоминания, затерявшиеся в отдалённых уголках памяти.

Пруст предпочитал приглушённый свет — избегал ярких потолочных светильников. Его современники вспоминали, что если он был дома, то держал шторы закрытыми. Люстры никогда не использовались, единственным источником света служила небольшая электрическая лампа с зелёным абажуром у изножья кровати.

🔑 Кажется, Марсель Пруст ещё сто лет назад мечтал о noise cancelling и blackout-шторах. И был бы первым в очереди на квартиру с хорошей шумоизоляцией и спальней, куда не проникнут отзвуки города.

#творческиепривычки