> Согласны ли вы с тем, что национализм – это естественная реакция на ту угрозу которая надвигалась на нас. Что всякие разные шарии - это предатели которые за бабки продают последние остатки совести. Что строить идеальный мир без националистов, мови, релігії, армії - можна, но только не сейчас. …Главное выжить как страна и чтобы выжить нужно мобилизоваться, а чтобы мобилизоваться нужно идти на компромиссы даже со своим мировоззрением. Поменяли вы свое мнение по поводу ситуации последних лет в Украине, понимаете ли вы почему так происходило?
Поменялся фокус момента. Приоритеты. Но не ценности, и не взгляды на. Механика происходящего мне ясна. И почему вы говорите то, что говорите – я тоже понимаю. Могу надеть этот скафандр. Но знаю, что он не мой. Переживаю эту историю скорее человечески, нежели в контексте идеологических споров. Очень материалистическая она для меня. Личная. И философские беседы кажутся в этом контексте какими-то не то чтобы незначительными, а второстепенными.
Все мои знакомые требуют от меня поднять какой-то флаг, но это же такая живая голая история сейчас, она пронизывает тебя всего, что я даже не представляю как, зачем и в какие коробочки всё это упаковывать. Потом всё разложим, и у всего возьмём мазок, анализ кала, но сейчас почему-то не хочется твердеть – нужно просто жить это. С нами сейчас какой-то очень важный опыт происходит. С каждым из нас по-своему. Но со всеми одновременно. Тут уже не просто жидкий гендер. Тут уже жидкое всё.
Я доверяю своему существу. Своей материи. И продолжаю говорить только то, что мне хочется сказать, не замеряя идентичность мысли. Уверен, что моя надстройка выражает базис )))
@dadakinder
Поменялся фокус момента. Приоритеты. Но не ценности, и не взгляды на. Механика происходящего мне ясна. И почему вы говорите то, что говорите – я тоже понимаю. Могу надеть этот скафандр. Но знаю, что он не мой. Переживаю эту историю скорее человечески, нежели в контексте идеологических споров. Очень материалистическая она для меня. Личная. И философские беседы кажутся в этом контексте какими-то не то чтобы незначительными, а второстепенными.
Все мои знакомые требуют от меня поднять какой-то флаг, но это же такая живая голая история сейчас, она пронизывает тебя всего, что я даже не представляю как, зачем и в какие коробочки всё это упаковывать. Потом всё разложим, и у всего возьмём мазок, анализ кала, но сейчас почему-то не хочется твердеть – нужно просто жить это. С нами сейчас какой-то очень важный опыт происходит. С каждым из нас по-своему. Но со всеми одновременно. Тут уже не просто жидкий гендер. Тут уже жидкое всё.
Я доверяю своему существу. Своей материи. И продолжаю говорить только то, что мне хочется сказать, не замеряя идентичность мысли. Уверен, что моя надстройка выражает базис )))
@dadakinder
Еду в метро по Комптону. В ночной вагон заходят пацаны. Адики, цепи, перстни, фиксы. Сели рядом.
Чуть дальше человек без дома с дырами в руке. Таращит глаз. Взрывает трубку с крэком.
Один из пациков глядит в меня, а я в него, и он такой: «А ты, братан, откуда?». «Я из Украины».
Рука пацика исчезает в кармане.
– Давай ладонь.
– Зачем?
– Давай.
Даю.
И он в неё мне тупо насыпает.
«В жопу войну. Одна любовь».
@dadakinder
Чуть дальше человек без дома с дырами в руке. Таращит глаз. Взрывает трубку с крэком.
Один из пациков глядит в меня, а я в него, и он такой: «А ты, братан, откуда?». «Я из Украины».
Рука пацика исчезает в кармане.
– Давай ладонь.
– Зачем?
– Давай.
Даю.
И он в неё мне тупо насыпает.
«В жопу войну. Одна любовь».
@dadakinder
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Стараюсь избегать жанра басни, который предполагает метафоры из животного мира. Многие на них обижаются, не приветствуя аналогий с собачками, выдрами и утконосами, предпочитая им льва или орлана, но тут такое видео, что не сдержаться – казалось бы, при чём здесь путинский блицкриг )
@dadakinder
@dadakinder
После всего произошедшего за месяц, хочется выделить три типа постов, которые являются формами криптопутинизма и побега от реальности:
1) БЛАГОГЛУПОСТЬ: «в этой чудовищной войне, где обе стороны распространяют фейки, и всё не так однозначно, остаётся лишь сострадать обоим нашим народам». Автор – печальный ангел над схваткой, чья измождённая несправедливостью душа пердит c небес высоконравственным привздохом. В эти газы закутана безучастность. Автор «не занимает сторону», поскольку занят моральным самолюбованием. И в этом своём «нейтралитете» оказывается на стороне угнетателя, которого «тоже осуждает».
2) РАБОУМНОСТЬ: «Война и смерти прекратятся, как только украинцы перестанут сопротивляться». Автор – инструктор по изнасилованию. И правда – почему бы просто не сдаться террористу, который вторгся в твою страну, и готов топить в крови твою мать, детей, тебя? Кто сказал, что от изнасилования нельзя получить удовольствия? А раз сопротивляетесь, значит, плевать вам на сохранение жизней. Не вам конкретно, а им, там, наверху, а вы… поймите же – вы просто пешки… никто… ничто… нигде… никогда… но мы вас любим и желаем вам добра. Именно поэтому такое говорим.
3) ЗЛОТУПОСТЬ: «украинцев, конечно, жаль, но… жаль ли украинцам? Где они были когда…? Что они думают об…? А в 1991-м году… А в Афганистане… ». А где угодно и что угодно, лишь бы не здесь и не сейчас посмотреть в глаза реальности. Автор – страус в писсуаре. Смотрит в книгу – видит фигу. Смотрит в небо – фигу видит. Везде его взгляд упирается в дулю.
Мариуполь? Дипфейк! Обмякшие дети, которых выковыривают из развалин украинские спасатели под вопли женщин? Так это же неонацисты, переодетые в роддома. 121 бандеровский карлик в маске ребёнка – «денацифицирован». Кто виноват? Известно кто – украинцы, «прячущиеся» в украинских городах, и этим навлекающие огонь на свои семьи…
«Погоди ты с Мариуполем… ты хочешь сказать, что проблемы с правыми в Украине нет? Что НАТО не при чем? Что США не творит тоже самое там-то и там-то?». Есть. При чём. И творит. Но эти вопросы поднимают сегодня люди, у которых так и не зазвенел будильник. Только кукушка вылезает. Из пустоты в пустоту.
Всё это существенные соображения, но что-то не так с их таймингом. Разговор этот не срочен. И ощущается неуместным. Он разит стадией отрицания. Смещает фокус с чего-то, от чего нельзя отворачиваться. Отсылка к прочим страданиям помогает не видеть вот этих. Призыв на помощь своей совести фактов из других контекстов освобождает от необходимости определиться с отношением к самому простому и актуальному из них: одна страна вторглась в другую страну, и убивает её людей. Какое НО сюда можно присунуть, чтобы этот кошмар стал менее кошмарным?
Уверен, виной всему шок вторжения, размах кремлёвского произвола, и то, каких тектонических сдвигов всё это требует от человека, общества, всех нас. Никто не останется прежним. Все наши идентичности и взгляды обновятся под воздействием этого исторического толчка. Собственно, они уже плавятся, но далеко не все из нас готовы меняться. Поэтому и держатся за инерцию, за привычное, за просроченный аргумент, и вчерашний мир, которого больше нет, и уже никогда не будет.
24.2.2022 произошло то, на фоне чего любые прочие правды и гадости не становятся ложью, не отменяются, и не исчезают. Напротив – усугубляются. И, в то же время, меркнут на фоне, в масштабах войны. Какими бы ни были наши разницы, сегодня все мы должны быть солидарны с украинским народом в беде. Важно поддержать его борьбу за жизнь, и осудить совершенно однозначное преступление Российской Федерации, чью машину смерти нужно не объяснять, а останавливать.
@dadakinder
1) БЛАГОГЛУПОСТЬ: «в этой чудовищной войне, где обе стороны распространяют фейки, и всё не так однозначно, остаётся лишь сострадать обоим нашим народам». Автор – печальный ангел над схваткой, чья измождённая несправедливостью душа пердит c небес высоконравственным привздохом. В эти газы закутана безучастность. Автор «не занимает сторону», поскольку занят моральным самолюбованием. И в этом своём «нейтралитете» оказывается на стороне угнетателя, которого «тоже осуждает».
2) РАБОУМНОСТЬ: «Война и смерти прекратятся, как только украинцы перестанут сопротивляться». Автор – инструктор по изнасилованию. И правда – почему бы просто не сдаться террористу, который вторгся в твою страну, и готов топить в крови твою мать, детей, тебя? Кто сказал, что от изнасилования нельзя получить удовольствия? А раз сопротивляетесь, значит, плевать вам на сохранение жизней. Не вам конкретно, а им, там, наверху, а вы… поймите же – вы просто пешки… никто… ничто… нигде… никогда… но мы вас любим и желаем вам добра. Именно поэтому такое говорим.
3) ЗЛОТУПОСТЬ: «украинцев, конечно, жаль, но… жаль ли украинцам? Где они были когда…? Что они думают об…? А в 1991-м году… А в Афганистане… ». А где угодно и что угодно, лишь бы не здесь и не сейчас посмотреть в глаза реальности. Автор – страус в писсуаре. Смотрит в книгу – видит фигу. Смотрит в небо – фигу видит. Везде его взгляд упирается в дулю.
Мариуполь? Дипфейк! Обмякшие дети, которых выковыривают из развалин украинские спасатели под вопли женщин? Так это же неонацисты, переодетые в роддома. 121 бандеровский карлик в маске ребёнка – «денацифицирован». Кто виноват? Известно кто – украинцы, «прячущиеся» в украинских городах, и этим навлекающие огонь на свои семьи…
«Погоди ты с Мариуполем… ты хочешь сказать, что проблемы с правыми в Украине нет? Что НАТО не при чем? Что США не творит тоже самое там-то и там-то?». Есть. При чём. И творит. Но эти вопросы поднимают сегодня люди, у которых так и не зазвенел будильник. Только кукушка вылезает. Из пустоты в пустоту.
Всё это существенные соображения, но что-то не так с их таймингом. Разговор этот не срочен. И ощущается неуместным. Он разит стадией отрицания. Смещает фокус с чего-то, от чего нельзя отворачиваться. Отсылка к прочим страданиям помогает не видеть вот этих. Призыв на помощь своей совести фактов из других контекстов освобождает от необходимости определиться с отношением к самому простому и актуальному из них: одна страна вторглась в другую страну, и убивает её людей. Какое НО сюда можно присунуть, чтобы этот кошмар стал менее кошмарным?
Уверен, виной всему шок вторжения, размах кремлёвского произвола, и то, каких тектонических сдвигов всё это требует от человека, общества, всех нас. Никто не останется прежним. Все наши идентичности и взгляды обновятся под воздействием этого исторического толчка. Собственно, они уже плавятся, но далеко не все из нас готовы меняться. Поэтому и держатся за инерцию, за привычное, за просроченный аргумент, и вчерашний мир, которого больше нет, и уже никогда не будет.
24.2.2022 произошло то, на фоне чего любые прочие правды и гадости не становятся ложью, не отменяются, и не исчезают. Напротив – усугубляются. И, в то же время, меркнут на фоне, в масштабах войны. Какими бы ни были наши разницы, сегодня все мы должны быть солидарны с украинским народом в беде. Важно поддержать его борьбу за жизнь, и осудить совершенно однозначное преступление Российской Федерации, чью машину смерти нужно не объяснять, а останавливать.
@dadakinder
Соседский генератор, от которого мама заряжала телефон, больше недоступен – российские оккупанты его нейтрализовали. Электричества нет. А без него и воды. Мама успела позвонить моей сестре: «автобус для эвакуации не пустили русские, все выезды в село перекрыты танками, гуманитарку не пускают, не могу выйти, везде военные, забирают симки из телефонов… Они устроили нам ад. Я живу в аду».
@dadakinder
@dadakinder
Всё время забываю, что факты не всесильны, а правда – это выбор. Как их не раскладывай перед собеседником, он будет защищать свою картину мира, отбрасывая всё, что ей не соответствует. Не все, и не всегда, но многие, и зачастую. Потому что на эти картины завязано чувство себя. Это – поручень, держась за который человек понимает кто он, где, и зачем. Чем больше ты на него напираешь, тем больше он окапывается, защищая свою точку сборки.
Споры во время бомбёжки бессмысленны. Никто не изменит свою позицию, пока сам в ней не разочаруется. Ну а пока… любую правду можно задрапировать постправдой. Окружить стеной слов, оговорок, смягчений. Это не скепсис. Это побег от жути фактов. Их горечь подчас трудно проглотить.
Желание доказать россиянам, которые рассказывают украинцам, сидящим под бомбами, что Россия бомбит не животы с новой жизнью, а прячущихся в них неонацистов, принадлежат вчерашнему миру. Если такое желание ещё возникает, то по инерции, на почве остаточного ощущения «постсоветского пространства» с его «братскими народами». Ни этого пространства, ни его «братства» больше нет. Как и клея, который бы всё это сочленял.
Разрыв произошёл. И разные представители разных народов теперь пытаются убедить друг друга в чём-то, находясь по разные стороны баррикад. Ведь что значит остановить фашизм сегодня? Для украинца это значит остановить РФ – государство, которое на него напало, и в которое россияне, так или иначе, вовлечены и проинвестированы. Оно их. Косое. Кривое. С горбом. Но своё. Их не уболтать от него отречься. Они должны сами понять, зачем им низвергать режим, который тянет их на дно под бездной – в мир корешков и народа-бурундука.
Поскольку для путинских монархистов украинский народ – это фикция, как и моя мама, которую я «выдумал за деньги», а солидарность с ним – «фашизм», они не понимают главного: даже если залить всю Украину бомбами, разгромить все её войска, и устроить тотальную оккупацию, которая рано или поздно всё равно закончится тем, что оккупант повиснет на киевских каштанах – никто ничего и никогда уже не забудет.
Мы не в прошлом, где память о войне – это набор дедовских баек на админресурсе. В век информационных технологий, преступления Кремля в Украине задокументированы на миллионах децентрализованных носителей. Эти образы не оставляют фактажа для героического эпоса, ложью которого можно подмыться, облагородить вторжение и террор.
Всё, что остаётся путинистам, это отрицать, объявлять каждый факт фейком, и сотрясать то отсылками к прочим контекстам, то меньшими, довоенными ужасами, то параноидально-гипотетическими спекуляциями, мол, «если бы мы не напали, то…».
Пусть отрицают. Пусть сотрясают. Пусть спекулируют. Всё это – тоже документы. В будущем ими займутся историки, социологи, антропологи... Ну а сейчас любые споры – это трата сил, которых лучше направить на поддержку родных и близких, отпустив всех, кто не прав в интернете, барахтаться в собственной мгле.
Информация открыта. Всё, что происходит в Украине можно увидеть своими глазами. А уж принимать реальность или нет – пусть каждый решает сам для себя. Вечно убегать от неё всё равно не получится.
@dadakinder
Споры во время бомбёжки бессмысленны. Никто не изменит свою позицию, пока сам в ней не разочаруется. Ну а пока… любую правду можно задрапировать постправдой. Окружить стеной слов, оговорок, смягчений. Это не скепсис. Это побег от жути фактов. Их горечь подчас трудно проглотить.
Желание доказать россиянам, которые рассказывают украинцам, сидящим под бомбами, что Россия бомбит не животы с новой жизнью, а прячущихся в них неонацистов, принадлежат вчерашнему миру. Если такое желание ещё возникает, то по инерции, на почве остаточного ощущения «постсоветского пространства» с его «братскими народами». Ни этого пространства, ни его «братства» больше нет. Как и клея, который бы всё это сочленял.
Разрыв произошёл. И разные представители разных народов теперь пытаются убедить друг друга в чём-то, находясь по разные стороны баррикад. Ведь что значит остановить фашизм сегодня? Для украинца это значит остановить РФ – государство, которое на него напало, и в которое россияне, так или иначе, вовлечены и проинвестированы. Оно их. Косое. Кривое. С горбом. Но своё. Их не уболтать от него отречься. Они должны сами понять, зачем им низвергать режим, который тянет их на дно под бездной – в мир корешков и народа-бурундука.
Поскольку для путинских монархистов украинский народ – это фикция, как и моя мама, которую я «выдумал за деньги», а солидарность с ним – «фашизм», они не понимают главного: даже если залить всю Украину бомбами, разгромить все её войска, и устроить тотальную оккупацию, которая рано или поздно всё равно закончится тем, что оккупант повиснет на киевских каштанах – никто ничего и никогда уже не забудет.
Мы не в прошлом, где память о войне – это набор дедовских баек на админресурсе. В век информационных технологий, преступления Кремля в Украине задокументированы на миллионах децентрализованных носителей. Эти образы не оставляют фактажа для героического эпоса, ложью которого можно подмыться, облагородить вторжение и террор.
Всё, что остаётся путинистам, это отрицать, объявлять каждый факт фейком, и сотрясать то отсылками к прочим контекстам, то меньшими, довоенными ужасами, то параноидально-гипотетическими спекуляциями, мол, «если бы мы не напали, то…».
Пусть отрицают. Пусть сотрясают. Пусть спекулируют. Всё это – тоже документы. В будущем ими займутся историки, социологи, антропологи... Ну а сейчас любые споры – это трата сил, которых лучше направить на поддержку родных и близких, отпустив всех, кто не прав в интернете, барахтаться в собственной мгле.
Информация открыта. Всё, что происходит в Украине можно увидеть своими глазами. А уж принимать реальность или нет – пусть каждый решает сам для себя. Вечно убегать от неё всё равно не получится.
@dadakinder
Хочу ответить ряду товарищей, которые поспешили обвинить меня в национализме и поддержке украинского государства:
Да, я поддерживаю украинское государство как единственно наличную форму политического представительства Украины в условиях российского вторжения. У меня нет иллюзий в отношении классового характера этого государства. Но для меня очевидно, что другой формы и организации в Украине сейчас нет. Очевидно и то, что ослабление этой единственно наличной внутренней формы в условиях внешней агрессии, усиливает позиции интервентов, и угрожает украинским жизням – то есть, нам и нашим семьям.
Хочу напомнить, что я материалист, и от догматизма меня защищает диалектика, требующая читать реальность, а не книжку. Я руководствуюсь не цитатками, а материальными обстоятельствами в конкретном историческом контексте, и интересами рабочего большинства. В интересах рабочего большинства – остановить путиниzм как наиболее острую и опасную форму империализма сегодня. Решение данной задачи не исключает обращения к противоречиям между конкурирующими фракциями капиталистов.
Националистом себя не считаю, но право народов на самоопределение поддерживаю, и хочу напомнить, что моё становление как человека левых убеждений происходило в США, в афро- и латино- американской среде, чей марксизм заряжен опытом левых национально-освободительных и деколонизационных движения в Африке, Азии и Латинской Америке. Поэтому в условиях войны для меня естественно поддержать борьбу украинского народа с одной из самых отвратительных империалистических фракций. Я вижу в этой фракции фашизм, и рассматриваю борьбу с ней как антифашистскую борьбу.
Кооптация Кремлём ряда левых месседжей; поддержка «меньшего зла» в лице локальных автократов, которые противостоят Гегемону; молчание, растерянность, или поддакивание России путём умолчания, тоннельного фокуса только на США и НАТО (как, впрочем, и обратное); отказ видеть в украинском народе субъекта неоколониальной схватки – всё это реальные проблемы, которые левому движению необходимо распознать и решить, если оно претендует на историческую релевантность. Мы не имеем права ни молчать об этом, ни отсиживаться над схваткой. Война обнажила догматизм и поповщину целого ряда наших товарищей. Я понимаю, что это неприятно сознавать. Но это – исторический урок. Который важно усвоить, а полученное знание – впрыснуть в платформы, обновить их.
Я готов говорить о проблеме правых в Украине, но только не с теми, кто видит в самой идее украинской государственности, в самой поддержке украинского народа, в самом эпитете украинского – фашизм, и отказывается видеть его в путинских интервентах, пришедших насаждать свой «русский мир». Проблема правых в Украине сегодня – это, в первую очередь, правые оккупанты. Любая прочая фашня – мельче, и не стирает украинских городов с лица земли.
У меня нет ни малейших иллюзий в отношении Запада. Да, его вампиры хотят запереть украинский народ в клетке со зверем, и подождать, пока крики за решёткой не стихнут, в надежде, что зверь не вырвется наружу, в их кафетерии и бутики. Однако эта натура наших западных «друзей», их готовность платить украинской кровью за сытость над круассаном, не отменяет факта противника, который непосредственно, здесь и сейчас убивает очень разных нас. И поэтому очень разные мы должны проявить солидарность, быть единым народом в этот тяжёлый исторический момент.
Все силы украинского общества, безотносительно своих взглядов и разногласий, должны сейчас работать на общую цель – изгнание кремлёвских фашистов с украинской земли, и обретение мира. Это задача не отменяет всех прочих. Но она первоочерёдна.
@dadakinder
Да, я поддерживаю украинское государство как единственно наличную форму политического представительства Украины в условиях российского вторжения. У меня нет иллюзий в отношении классового характера этого государства. Но для меня очевидно, что другой формы и организации в Украине сейчас нет. Очевидно и то, что ослабление этой единственно наличной внутренней формы в условиях внешней агрессии, усиливает позиции интервентов, и угрожает украинским жизням – то есть, нам и нашим семьям.
Хочу напомнить, что я материалист, и от догматизма меня защищает диалектика, требующая читать реальность, а не книжку. Я руководствуюсь не цитатками, а материальными обстоятельствами в конкретном историческом контексте, и интересами рабочего большинства. В интересах рабочего большинства – остановить путиниzм как наиболее острую и опасную форму империализма сегодня. Решение данной задачи не исключает обращения к противоречиям между конкурирующими фракциями капиталистов.
Националистом себя не считаю, но право народов на самоопределение поддерживаю, и хочу напомнить, что моё становление как человека левых убеждений происходило в США, в афро- и латино- американской среде, чей марксизм заряжен опытом левых национально-освободительных и деколонизационных движения в Африке, Азии и Латинской Америке. Поэтому в условиях войны для меня естественно поддержать борьбу украинского народа с одной из самых отвратительных империалистических фракций. Я вижу в этой фракции фашизм, и рассматриваю борьбу с ней как антифашистскую борьбу.
Кооптация Кремлём ряда левых месседжей; поддержка «меньшего зла» в лице локальных автократов, которые противостоят Гегемону; молчание, растерянность, или поддакивание России путём умолчания, тоннельного фокуса только на США и НАТО (как, впрочем, и обратное); отказ видеть в украинском народе субъекта неоколониальной схватки – всё это реальные проблемы, которые левому движению необходимо распознать и решить, если оно претендует на историческую релевантность. Мы не имеем права ни молчать об этом, ни отсиживаться над схваткой. Война обнажила догматизм и поповщину целого ряда наших товарищей. Я понимаю, что это неприятно сознавать. Но это – исторический урок. Который важно усвоить, а полученное знание – впрыснуть в платформы, обновить их.
Я готов говорить о проблеме правых в Украине, но только не с теми, кто видит в самой идее украинской государственности, в самой поддержке украинского народа, в самом эпитете украинского – фашизм, и отказывается видеть его в путинских интервентах, пришедших насаждать свой «русский мир». Проблема правых в Украине сегодня – это, в первую очередь, правые оккупанты. Любая прочая фашня – мельче, и не стирает украинских городов с лица земли.
У меня нет ни малейших иллюзий в отношении Запада. Да, его вампиры хотят запереть украинский народ в клетке со зверем, и подождать, пока крики за решёткой не стихнут, в надежде, что зверь не вырвется наружу, в их кафетерии и бутики. Однако эта натура наших западных «друзей», их готовность платить украинской кровью за сытость над круассаном, не отменяет факта противника, который непосредственно, здесь и сейчас убивает очень разных нас. И поэтому очень разные мы должны проявить солидарность, быть единым народом в этот тяжёлый исторический момент.
Все силы украинского общества, безотносительно своих взглядов и разногласий, должны сейчас работать на общую цель – изгнание кремлёвских фашистов с украинской земли, и обретение мира. Это задача не отменяет всех прочих. Но она первоочерёдна.
@dadakinder
Пока украинские солдаты сражаются с интервентами, волонтёры помогают беженцам, а дети прячутся от подлых бомб в подвалах, в пространстве интернет сети наклёвывается кучка будущих швондеров. Смешная и жуткая одновременно.
Факт вторжения подтвердил их страхи, позволил объявить все использованные Кремлём правды ложью, закрыть глаза на проблемы несовпадающих с ними частей украинского общества, и преждевременно возомнить себя «решалами» мира, который ещё не наступил, и будущее которого вообще-то не однозначно.
Сегодня они ни в чём себе не отказывают и базар не фильтруют. Вторжение дало зелёный свет их инквизиции. Удивительно, но в такой тяжёлый момент, у них находятся силы и время травить и отменять кого-то там в метавселенной.
Кто виноват у них? Известно кто: учёные, художники, блогеры, пацифисты, леваки и прочие украинские граждане, которым не было места в патриотической картине мира, и они, видите ли, смели об этом говорить. Это оказывается они навлекли на нас всех беду, а не те, кто гулял с факелом, громил табор, переназывал, запрещал и прочим образом творил собой удобную картинку для Кремля.
Сегодня, когда нам нужно мультикульти, чтобы победить, швондеры делают всё, чтобы сорвать единый фронт, понося своих «неправильных» соотечественников, и консолидируя своими оголтелыми кампаниями травли наших потенциальных союзников в России вокруг Путина.
Даже наши правые радикалы, которые обычно слов не выбирают, и те лишний раз не светят сейчас чем не надо, понимая силу и важность национального единства перед лицом угрозы. У швондеров так не выходит. Из швондеров прёт.
Победа еще не материализовалась, а они уже примеряют короны, делят карьеры, и мнят себя элитой администрации будущего. И правда – не продукты же им по убежищам развозить, и не с танком на поле боя махаться. Другое дело поносить, клеймить и обещать «решить вопрос вот этих вот после войны». И всё это звучит из пабликов, из бложиков, из глухого, часто зарубежного тыла.
Это жутко, потому, что плащи швондеров шелестят. Это смешно, потому что интеллектуальные и моральные качества этих интернет-комитетов остались теми же, что были до войны. Что изменилось, так это размеры Эго, которое вообще уже никак не сдерживается, и говорит вещи, за которые им ещё предстоит краснеть, как от мрачных видео с привязанными к столбам алкоголиками с голой жопой…
Видно, что эти ребза готовы быть одновременно судьями, прокурорами и палачами. Дай им только власть и они всем покажут кузькину мать. Они органичны именно в режиме ненависти и доноса, выискивания врагов среди самых слабых, уязвимых, маргинальных верств населения. Пиная этих крайних, можно потеребить шишечку своего напускного чувства превосходства.
Они буквально умоляют: дайте нам душить. Видно, что их руки чешутся, а из ладоней растёт верблюжья шерсть. Им нравится не помогать, и не спасать, и не бороться, а заплёвывать. Они кричат «мы правы», тогда как нужно не кричать, а слушать и слышать. Потому что беда эта с нами случилась в том числе потому, что мы этого вчера не делали – не слушали друг друга: голоса с разных концов украинского спектра, сумма которых образует нашу общую сложную правду. Эта правда не в тех, и не в этих. Она во всех нас, – разлита в каждом, – и открывается только тогда, когда мы складываем пазлы наших ракурсов в общность, обнажаем суммарный объём.
Когда пыль войны уляжется, то выяснится, что швондеры ничем не помогли, и только клевали, рычали, и парочка из них ещё кого-то, может, даже грохнула под шумок такого дела, но в общем и целом окажется, что они были кем угодно, но только не людьми. Тогда как быть людьми сейчас – это единственный способ победить напирающую пустоту.
@dadakinder
Факт вторжения подтвердил их страхи, позволил объявить все использованные Кремлём правды ложью, закрыть глаза на проблемы несовпадающих с ними частей украинского общества, и преждевременно возомнить себя «решалами» мира, который ещё не наступил, и будущее которого вообще-то не однозначно.
Сегодня они ни в чём себе не отказывают и базар не фильтруют. Вторжение дало зелёный свет их инквизиции. Удивительно, но в такой тяжёлый момент, у них находятся силы и время травить и отменять кого-то там в метавселенной.
Кто виноват у них? Известно кто: учёные, художники, блогеры, пацифисты, леваки и прочие украинские граждане, которым не было места в патриотической картине мира, и они, видите ли, смели об этом говорить. Это оказывается они навлекли на нас всех беду, а не те, кто гулял с факелом, громил табор, переназывал, запрещал и прочим образом творил собой удобную картинку для Кремля.
Сегодня, когда нам нужно мультикульти, чтобы победить, швондеры делают всё, чтобы сорвать единый фронт, понося своих «неправильных» соотечественников, и консолидируя своими оголтелыми кампаниями травли наших потенциальных союзников в России вокруг Путина.
Даже наши правые радикалы, которые обычно слов не выбирают, и те лишний раз не светят сейчас чем не надо, понимая силу и важность национального единства перед лицом угрозы. У швондеров так не выходит. Из швондеров прёт.
Победа еще не материализовалась, а они уже примеряют короны, делят карьеры, и мнят себя элитой администрации будущего. И правда – не продукты же им по убежищам развозить, и не с танком на поле боя махаться. Другое дело поносить, клеймить и обещать «решить вопрос вот этих вот после войны». И всё это звучит из пабликов, из бложиков, из глухого, часто зарубежного тыла.
Это жутко, потому, что плащи швондеров шелестят. Это смешно, потому что интеллектуальные и моральные качества этих интернет-комитетов остались теми же, что были до войны. Что изменилось, так это размеры Эго, которое вообще уже никак не сдерживается, и говорит вещи, за которые им ещё предстоит краснеть, как от мрачных видео с привязанными к столбам алкоголиками с голой жопой…
Видно, что эти ребза готовы быть одновременно судьями, прокурорами и палачами. Дай им только власть и они всем покажут кузькину мать. Они органичны именно в режиме ненависти и доноса, выискивания врагов среди самых слабых, уязвимых, маргинальных верств населения. Пиная этих крайних, можно потеребить шишечку своего напускного чувства превосходства.
Они буквально умоляют: дайте нам душить. Видно, что их руки чешутся, а из ладоней растёт верблюжья шерсть. Им нравится не помогать, и не спасать, и не бороться, а заплёвывать. Они кричат «мы правы», тогда как нужно не кричать, а слушать и слышать. Потому что беда эта с нами случилась в том числе потому, что мы этого вчера не делали – не слушали друг друга: голоса с разных концов украинского спектра, сумма которых образует нашу общую сложную правду. Эта правда не в тех, и не в этих. Она во всех нас, – разлита в каждом, – и открывается только тогда, когда мы складываем пазлы наших ракурсов в общность, обнажаем суммарный объём.
Когда пыль войны уляжется, то выяснится, что швондеры ничем не помогли, и только клевали, рычали, и парочка из них ещё кого-то, может, даже грохнула под шумок такого дела, но в общем и целом окажется, что они были кем угодно, но только не людьми. Тогда как быть людьми сейчас – это единственный способ победить напирающую пустоту.
@dadakinder
Не знаю хватает ли у вас сил следить за событиями внутри российского спрута, который, казалось бы, ничем удивить уже не может, и, всё-таки, это потрясающе: Министерство просвещения России отменило преподавание социологии, культурологии и политологии во всех педагогических вузах страны. Мировая художественная культура исключена даже на уровне модулей. Полностью. И это для педагогов – людей, которые должны учить людей.
На фоне этого, – и уж тем более на фоне Мариуполя, где, по данным местных властей, убито 5 тысяч человек, из которых 210 были детьми, – российские либеральные элиты плачут кто про потерю домработницы, кто про закрытие брендов:
«На глазах обнуляется все, что было достигнуто за годы перестройки и тучных нулевых. Закрываются H&M и ИКЕА – шведские демократические бренды, так много сделавшие, чтобы российские дома и люди стали выглядеть по-европейски. Уходит Макдональдс, в очереди на открытии которого я стоял с папой в годы перестройки».
Вот они «достижения» перестройки и тучных нулевых: дешевые стулья, сделанные из украинских Карпат, и раковые котлеты из фастфуда, в который никто, кроме бездомных в США не заходит, да и те – не от хорошей жизни...
Вместе с бегущим Чубайсом у турецкого банкомата – всё это образы замкнувшегося исторического круга. Советские болваны, мечтавшие об ассортименте джинсов, пошли за пропоицей, расстреляли парламент, и кончили фашизмом, из которого в мир лезут зомби расстрелянных консерваторов, сталинистов, монархистов и прочих худших представителей народа-бурундука.
Мрачно, конечно, Термидор, но вы знаете... меня почему-то не покидает весеннее ощущение, что где-то там, в конечном итоге, после нынешней мглы, всё у нас всех будет хорошо. Не знаю, с какой стати. Знаю, что завтра не будет прежним. Что все так или иначе будут вынуждены измениться. Что будет новый этап, и все мы захотим после войны строить новый мир, делать, быть может, иначе, чем делали, творить новые отношения. И это то, почву для чего можно возделывать уже сегодня. Открываясь друг другу. И складывая из своих разниц сумму. Общее, освобождённое от костных динамик и инерций вчерашнего дня.
На фоне этого, – и уж тем более на фоне Мариуполя, где, по данным местных властей, убито 5 тысяч человек, из которых 210 были детьми, – российские либеральные элиты плачут кто про потерю домработницы, кто про закрытие брендов:
«На глазах обнуляется все, что было достигнуто за годы перестройки и тучных нулевых. Закрываются H&M и ИКЕА – шведские демократические бренды, так много сделавшие, чтобы российские дома и люди стали выглядеть по-европейски. Уходит Макдональдс, в очереди на открытии которого я стоял с папой в годы перестройки».
Вот они «достижения» перестройки и тучных нулевых: дешевые стулья, сделанные из украинских Карпат, и раковые котлеты из фастфуда, в который никто, кроме бездомных в США не заходит, да и те – не от хорошей жизни...
Вместе с бегущим Чубайсом у турецкого банкомата – всё это образы замкнувшегося исторического круга. Советские болваны, мечтавшие об ассортименте джинсов, пошли за пропоицей, расстреляли парламент, и кончили фашизмом, из которого в мир лезут зомби расстрелянных консерваторов, сталинистов, монархистов и прочих худших представителей народа-бурундука.
Мрачно, конечно, Термидор, но вы знаете... меня почему-то не покидает весеннее ощущение, что где-то там, в конечном итоге, после нынешней мглы, всё у нас всех будет хорошо. Не знаю, с какой стати. Знаю, что завтра не будет прежним. Что все так или иначе будут вынуждены измениться. Что будет новый этап, и все мы захотим после войны строить новый мир, делать, быть может, иначе, чем делали, творить новые отношения. И это то, почву для чего можно возделывать уже сегодня. Открываясь друг другу. И складывая из своих разниц сумму. Общее, освобождённое от костных динамик и инерций вчерашнего дня.
Этапные итоги переговоров в Стамбуле дают надежду на мир скорее, чем позже. Важно, чтобы Зеленский смог донести это до той части общества, которая топит за героику затяжной мясорубки.
Задача не в том, чтобы ответить на вопрос, зачем была нужна война. Задача её остановить. Спасти как можно больше жизней. И продолжать все наши полемики под мирным небом. Каждая жизнь бесценна, и ни вернуть, ни окупить её невозможно. Возможно не множить смерть.
Готовность Украины на внеблоковый статус, заморозка крымского вопроса и отступление российских войск на «компромиссные территории» считаю трезвыми векторами, которые не решают конфликт, но способствуют его деэскалации. Они, однако, требуют компенсаторных довесов, потому что вернуться на уровень Минских соглашений после всего произошедшего – значит, усилить внутриполитическое напряжение в Украине. Это чревато приходом к власти куда более реакционных сил.
Помимо гарантий безопасности, которых требует Киев, одним из принципиальных довесов было бы вступление Украины в ЕС. На сегодняшний день, включение в систему европейских институциональных отношений – это, пожалуй, единственный путь сдержать правую радикализацию украинского общества в результате российского вторжения, и сохранить фундамент для развития демократии.
Другим важным довесом было бы списание внешнего долга Украины, а также пакет гарантированных международных дотаций в украинскую социальную инфраструктуру и её восстановление.
@dadakinder
Задача не в том, чтобы ответить на вопрос, зачем была нужна война. Задача её остановить. Спасти как можно больше жизней. И продолжать все наши полемики под мирным небом. Каждая жизнь бесценна, и ни вернуть, ни окупить её невозможно. Возможно не множить смерть.
Готовность Украины на внеблоковый статус, заморозка крымского вопроса и отступление российских войск на «компромиссные территории» считаю трезвыми векторами, которые не решают конфликт, но способствуют его деэскалации. Они, однако, требуют компенсаторных довесов, потому что вернуться на уровень Минских соглашений после всего произошедшего – значит, усилить внутриполитическое напряжение в Украине. Это чревато приходом к власти куда более реакционных сил.
Помимо гарантий безопасности, которых требует Киев, одним из принципиальных довесов было бы вступление Украины в ЕС. На сегодняшний день, включение в систему европейских институциональных отношений – это, пожалуй, единственный путь сдержать правую радикализацию украинского общества в результате российского вторжения, и сохранить фундамент для развития демократии.
Другим важным довесом было бы списание внешнего долга Украины, а также пакет гарантированных международных дотаций в украинскую социальную инфраструктуру и её восстановление.
@dadakinder
Хотел было отвлечься, и даже нашёл для этого идеальное средство, – новый фильм Дэвида Аттенборо «Зелёная планета», – но не тут-то было. Несмотря на то, что в фильме нет ни слова про политику, только цветочки-лепесточки, он является одной сплошной иллюстрацией всех главных политических концепций нашего времени.
В частности, фильм показывает насколько социальна природа. В ней нет ничего самостоятельного, автономного, способного расправить плечи без ближнего. Каждый живой организм существует за счёт отношений с другими.
Так, например, в Мексике есть остров, где растут гигантские кактусы, которых там целый лес. Чтобы расти и стать лесом, им нужно, чтобы на них посрала птица. Из её помёта они извлекают питательные вещества. А чтобы она на них посрала, в близлежащих водах должно быть достаточно рыбы, которую эта птица ест.
Но тут приходят капиталисты, и, ведомые целью максимизации профита, разводят вокруг острова промышленную рыболовлю, нарушая экологический баланс, и сокращая число рыбы в темпах, не позволяющих ей воспроизводиться. Чем меньше становится рыбы, тем меньше становится птиц, и тем меньше – говна, которое нужно кактусам, чтобы процветать. В итоге, лес гибнет.
Аналогичная беда в Зимбабве, где слоны жрут баобабы. Баобабы умеют восстанавливать свою откушенную слонами «плоть». Для этого им нужно время и сезон дождей. Но из-за насилия, которому подвергает природу «свободный рынок», температура планеты растёт, сезон дождей сокращается, а вместе с ним и время, которое получает баобаб на восстановление. Итог? Голодные слоны.
И эта история, этот паразитический принцип вампира, – высасывать жизнь отовсюду без остатка, – наблюдается сплошь и рядом. И везде он нарушает баланс, разрушает отношения и кошмарит целые экосистемы. Звучит до боли знакомо, не так ли?
К вопросу о социальности… на табачное растение забирается гусеница, и начинает поедать его лист. В ответ, лист посылает всем остальным листам сигнал тревоги, и растение выделяет никотин. Никотин пьянит гусеницу, и та начинает жевать медленнее. Тем временем, запах никотина привлекает всевозможных жуков и ящериц, которые сползаются к табачному растению, и питаются… ну вы уже догадались – той самой гусеницей, которая угрожает его жизни.
Так мы, друзья, и победим все вместе все угрозы. Гоните в шею отмороженных атлантов, которые рассказывают вам про «сам всего добился». Нет такого. Не бывает в природе. Все взаимосвязаны. Все взаимозависимы. Все образуют целое. Все – мы. И никакого «я» без «нас» не существует. Вместе, и только в сумме разных нас мы расцветём.
@dadakinder
В частности, фильм показывает насколько социальна природа. В ней нет ничего самостоятельного, автономного, способного расправить плечи без ближнего. Каждый живой организм существует за счёт отношений с другими.
Так, например, в Мексике есть остров, где растут гигантские кактусы, которых там целый лес. Чтобы расти и стать лесом, им нужно, чтобы на них посрала птица. Из её помёта они извлекают питательные вещества. А чтобы она на них посрала, в близлежащих водах должно быть достаточно рыбы, которую эта птица ест.
Но тут приходят капиталисты, и, ведомые целью максимизации профита, разводят вокруг острова промышленную рыболовлю, нарушая экологический баланс, и сокращая число рыбы в темпах, не позволяющих ей воспроизводиться. Чем меньше становится рыбы, тем меньше становится птиц, и тем меньше – говна, которое нужно кактусам, чтобы процветать. В итоге, лес гибнет.
Аналогичная беда в Зимбабве, где слоны жрут баобабы. Баобабы умеют восстанавливать свою откушенную слонами «плоть». Для этого им нужно время и сезон дождей. Но из-за насилия, которому подвергает природу «свободный рынок», температура планеты растёт, сезон дождей сокращается, а вместе с ним и время, которое получает баобаб на восстановление. Итог? Голодные слоны.
И эта история, этот паразитический принцип вампира, – высасывать жизнь отовсюду без остатка, – наблюдается сплошь и рядом. И везде он нарушает баланс, разрушает отношения и кошмарит целые экосистемы. Звучит до боли знакомо, не так ли?
К вопросу о социальности… на табачное растение забирается гусеница, и начинает поедать его лист. В ответ, лист посылает всем остальным листам сигнал тревоги, и растение выделяет никотин. Никотин пьянит гусеницу, и та начинает жевать медленнее. Тем временем, запах никотина привлекает всевозможных жуков и ящериц, которые сползаются к табачному растению, и питаются… ну вы уже догадались – той самой гусеницей, которая угрожает его жизни.
Так мы, друзья, и победим все вместе все угрозы. Гоните в шею отмороженных атлантов, которые рассказывают вам про «сам всего добился». Нет такого. Не бывает в природе. Все взаимосвязаны. Все взаимозависимы. Все образуют целое. Все – мы. И никакого «я» без «нас» не существует. Вместе, и только в сумме разных нас мы расцветём.
@dadakinder
YouTube
The Green Planet | Trailer 🌿🌍 BBC
Subscribe and 🔔 to the BBC 👉 https://bit.ly/BBCYouTubeSub
Watch the BBC first on iPlayer 👉 https://bbc.in/iPlayer-Home Welcome to the incredible world of plants, where beauty knows no bounds 🌿
From the makers of Blue Planet II, Sir David Attenborough presents…
Watch the BBC first on iPlayer 👉 https://bbc.in/iPlayer-Home Welcome to the incredible world of plants, where beauty knows no bounds 🌿
From the makers of Blue Planet II, Sir David Attenborough presents…
Жанр героического эпоса не только поднимает дух, но и питает сказку войны, её романтику, патриотический кураж. И помогает выжить. Как и умереть. Поскольку же война является машиной расчеловечивания, то и её литературному жанру свойственно вытеснение человека, его замещение мифическим героем, бросающимся на амбразуры и перекусывающим штыки.
Всё это понятно и объяснимо. Но я, признаться, не могу читать слёзные истории в духе «…и забрал врага с собой на тот свет». Населяющие их героические карикатуры не похожи на людей. Не потому, что люди не способны на… способны. Скорее по причине купированности, неполноты суммарного человека в этих величественных сказах.
Человеческое – это обоссаться в окопе. Ринуться на войну, и обнаружить, что не можешь нажать на курок. Молить врага о пощаде перед смертью. Кричать в ужасе под столом на глазах у детей и жены. Обрадоваться ранению, которое означает, что тебя заберут с фронта, и воевать тебе больше не нужно. Не только такое, конечно. Но без этого, без того, о чём не принято рассказывать, и из чего не слепишь красивой истории для внуков, правда всегда будет половинчатой. И бесчеловечной.
Правда любой войны ужасна. Любая война – это вой, грохот и нелепые трупы. Поэтому правдивый рассказ о войне не может вызывать ничего, кроме ужаса. Как утробный гром танка. Как дрожь стекла. Как собачий лай. Как напуганные мамины глаза. Тот, кто этого не понимает, и славит героику патриотического кишечника, намотанного на железные гусеницы, сосется со смертью. И тоже вызывает ужас. То есть, по-своему правдив...
Помню, как советская книжка втюхивала мне образ героического солдата, всегда готового на подвиг. И «подвиг» этот означал всегда одно – пожертвовать собой с криком «За Родину! За Сталина!». Ещё я помню своего деда, который превращал фашистов в Кёнигсберге в растворимый кофе. Каждое 9 мая он закрывался у себя в кабинете, и рыдал. Никто не знает почему. Советская книжка ничего про это не рассказала.
@dadakinder
Всё это понятно и объяснимо. Но я, признаться, не могу читать слёзные истории в духе «…и забрал врага с собой на тот свет». Населяющие их героические карикатуры не похожи на людей. Не потому, что люди не способны на… способны. Скорее по причине купированности, неполноты суммарного человека в этих величественных сказах.
Человеческое – это обоссаться в окопе. Ринуться на войну, и обнаружить, что не можешь нажать на курок. Молить врага о пощаде перед смертью. Кричать в ужасе под столом на глазах у детей и жены. Обрадоваться ранению, которое означает, что тебя заберут с фронта, и воевать тебе больше не нужно. Не только такое, конечно. Но без этого, без того, о чём не принято рассказывать, и из чего не слепишь красивой истории для внуков, правда всегда будет половинчатой. И бесчеловечной.
Правда любой войны ужасна. Любая война – это вой, грохот и нелепые трупы. Поэтому правдивый рассказ о войне не может вызывать ничего, кроме ужаса. Как утробный гром танка. Как дрожь стекла. Как собачий лай. Как напуганные мамины глаза. Тот, кто этого не понимает, и славит героику патриотического кишечника, намотанного на железные гусеницы, сосется со смертью. И тоже вызывает ужас. То есть, по-своему правдив...
Помню, как советская книжка втюхивала мне образ героического солдата, всегда готового на подвиг. И «подвиг» этот означал всегда одно – пожертвовать собой с криком «За Родину! За Сталина!». Ещё я помню своего деда, который превращал фашистов в Кёнигсберге в растворимый кофе. Каждое 9 мая он закрывался у себя в кабинете, и рыдал. Никто не знает почему. Советская книжка ничего про это не рассказала.
@dadakinder
Я слишком долго прожил в США, чтобы не видеть в оголтелой отмене деятелей культуры рыночную конкуренцию. То, что эта отмена ряжена в праведный повод и моральный аргумент, только усиливает капиталистические механики, в рамках которых «наши» гуманитарии вступают в схватку за капитал с «их» гуманитариями. И те, и другие бегут из ада войны, а гранты не резиновые.
Всё будет Кадан и Жадан. Политику идентичности никто не отменял, и сегодня она работает на Украину, которая имеет моральное право пользоваться привилегиями, которые создаёт для неё эта историческая ситуация.
Что меня коробит, так это риторическая игра в напёрстки: мы говорим «пора усилить украинские голоса», имея ввиду очень конкретные украинские голоса, а не их все, не всё разнообразие украинского общества.
Что значит «украинский голос»? Где его границы? Кто их определяет? И как? Ведь мы все понимаем, что когда функционеры нашего гражданского общества говорят об украинском голосе, они подразумевают не место рождения, и не гражданство, как это принято на Западе, а набор конкретных взглядов и кодов, соответствие которым определяет твой голос в украинский хор.
Всякое же несоответствие этим кодам объявляется «зрадой», проплаченностью, полезным идиотством, – чем угодно, только не правомерной позицией субъекта, – и на этом основании отменяется. Это – очень удобно, поскольку не требует от тех, кто инициирует отмену, ни аргументов, ни мозгов. Главное тут – размер стаи, громкость визга и длинна пальцев, которыми всегда можно ткнуть в неугодных конкурентов в битве за хлеб.
Интересны не столько эти коды, и даже не вепонизация идентичности, а отношения капитализма и символа per se. Способна ли моральная надстройка над товаром, и/или статус/идентичность его производителя, сделать качество товара второстепенным? Как долго хайп вокруг войны в Украине будет способствовать капитализации украинских товаров? Какова динамика монетизации этого хайпа до, во время, и после События, создающего условия для самоактуализации, и стимулирующего солидарное потребление? Может ли конкретный некачественный товар, – скажем, какая-то не самая удачная книга, – победить более качественный аналог за счёт идентичности её автора? Общий ответ известен. Интересно было бы всё это узнать в конкретике чисел.
Задумался я об этом не в контексте украино-российских отношений, а в контексте антропологических наблюдений за маленькой сворой киевских шакалов, объединённых нетерпимостью ко всему, что не травит с ними в унисон. Пока Украина спасает родных, и изгоняет путинских захватчиков в корабельном направлении, эти гуманитарные шакалы ищут кого бы отменить на своём безрыбье, в трёх соснах неизменных имён из тусовочки.
Что примечательно, отменяют они, в первую очередь, наиболее талантливых украинцев; обладателей штучных, неподвывающих голосов. Голосов, которые не слиплись. Многие из таких голосов принадлежат людям нежным. И вот эти нежные талантливые украинские люди сбегают сегодня от войны и шакалов в более инклюзивные контексты. Каким будет украинский голос, если шакалам удастся выдавить своим количеством всех охуиндеров, и воцариться суммой? Что может предложить миру эта кучка завистливых отменял? Они же всей своей сплошью бездарны. Другое не кучкуется.
Флажок на аве – это хорошо, но рынок так не работает. Если у тачки, которую ты производишь, постоянно отлетает колесо, то на ней просто никто не станет ездить, сколько бы ты флажков на неё не наклеил. И вот с этим у шакалов проблема. Ведь это в Киеве можно говорить всё то, что они говорят, окончательно разрешив себе язык людоедства, и выдавать за продукт то, что они им называют. Если же хочется играть в контекстах посложнее, – там, где играть по-разному возможно, – то целый ряд пещерных восклицаний нужно срочно позабыть, и выходить на рынок с тем, чего у шакалов не было, нет, и не будет – умом, талантом и навыками, профессиональной способностью на продукт, главная ценность которого не в том, что он украинский, а в том, что он офигенный.
@dadakinder
Всё будет Кадан и Жадан. Политику идентичности никто не отменял, и сегодня она работает на Украину, которая имеет моральное право пользоваться привилегиями, которые создаёт для неё эта историческая ситуация.
Что меня коробит, так это риторическая игра в напёрстки: мы говорим «пора усилить украинские голоса», имея ввиду очень конкретные украинские голоса, а не их все, не всё разнообразие украинского общества.
Что значит «украинский голос»? Где его границы? Кто их определяет? И как? Ведь мы все понимаем, что когда функционеры нашего гражданского общества говорят об украинском голосе, они подразумевают не место рождения, и не гражданство, как это принято на Западе, а набор конкретных взглядов и кодов, соответствие которым определяет твой голос в украинский хор.
Всякое же несоответствие этим кодам объявляется «зрадой», проплаченностью, полезным идиотством, – чем угодно, только не правомерной позицией субъекта, – и на этом основании отменяется. Это – очень удобно, поскольку не требует от тех, кто инициирует отмену, ни аргументов, ни мозгов. Главное тут – размер стаи, громкость визга и длинна пальцев, которыми всегда можно ткнуть в неугодных конкурентов в битве за хлеб.
Интересны не столько эти коды, и даже не вепонизация идентичности, а отношения капитализма и символа per se. Способна ли моральная надстройка над товаром, и/или статус/идентичность его производителя, сделать качество товара второстепенным? Как долго хайп вокруг войны в Украине будет способствовать капитализации украинских товаров? Какова динамика монетизации этого хайпа до, во время, и после События, создающего условия для самоактуализации, и стимулирующего солидарное потребление? Может ли конкретный некачественный товар, – скажем, какая-то не самая удачная книга, – победить более качественный аналог за счёт идентичности её автора? Общий ответ известен. Интересно было бы всё это узнать в конкретике чисел.
Задумался я об этом не в контексте украино-российских отношений, а в контексте антропологических наблюдений за маленькой сворой киевских шакалов, объединённых нетерпимостью ко всему, что не травит с ними в унисон. Пока Украина спасает родных, и изгоняет путинских захватчиков в корабельном направлении, эти гуманитарные шакалы ищут кого бы отменить на своём безрыбье, в трёх соснах неизменных имён из тусовочки.
Что примечательно, отменяют они, в первую очередь, наиболее талантливых украинцев; обладателей штучных, неподвывающих голосов. Голосов, которые не слиплись. Многие из таких голосов принадлежат людям нежным. И вот эти нежные талантливые украинские люди сбегают сегодня от войны и шакалов в более инклюзивные контексты. Каким будет украинский голос, если шакалам удастся выдавить своим количеством всех охуиндеров, и воцариться суммой? Что может предложить миру эта кучка завистливых отменял? Они же всей своей сплошью бездарны. Другое не кучкуется.
Флажок на аве – это хорошо, но рынок так не работает. Если у тачки, которую ты производишь, постоянно отлетает колесо, то на ней просто никто не станет ездить, сколько бы ты флажков на неё не наклеил. И вот с этим у шакалов проблема. Ведь это в Киеве можно говорить всё то, что они говорят, окончательно разрешив себе язык людоедства, и выдавать за продукт то, что они им называют. Если же хочется играть в контекстах посложнее, – там, где играть по-разному возможно, – то целый ряд пещерных восклицаний нужно срочно позабыть, и выходить на рынок с тем, чего у шакалов не было, нет, и не будет – умом, талантом и навыками, профессиональной способностью на продукт, главная ценность которого не в том, что он украинский, а в том, что он офигенный.
@dadakinder
Снилось, что гуляю за ручку со школьным другом по американской ярмарке, наслаждаюсь его шёлковой ладошкой, как, вдруг, всё взрывается рёвом – по улице, снося машины, дома и людей, мчится безглазый медведь: огромный, размером с троллейбус, и длинный, как такса или змея.
Проснулся, и подумал, что проблема дегуманизации зла в вытеснении его человеческого существа; в ослеплённости ненавистью, которую вызывают чудовищные злодеяния, и которая замутняет понимание их причин, механик, самого врага.
Когда нацистских лидеров подвергли серии психологических тестов в Нюрнберге, надеясь выяснить, что за конченый дуралей может устроить всё то, что они устроили, то оказалось, что IQ каждого из них на порядок выше IQ среднего немца. Каждый из них был умным человеком. Как и большинство нацистов были не плохо образованными варварами, а обычными бюргерами. Иными словами, самой страшной, неудобной и вытесняемой правдой нацизма стало то, что его зло обыкновенно. И может охватить каждого из нас, включая самых умных представителей выдающихся культур.
Не думаю, что IQ тех, кто сегодня называет русскую культуру культурой зла и рабов, дотягивает до нацистского. Подобные шипения подавляют мышление, и мешают анализу. Снова и снова мы повторяем ошибку расчеловечивания зла, его вытеснения в область чего-то исключительного, какой-то штучной чудовищности, на которую способны только «они», только «орки». Тогда как изучать всё это нужно не как национальный, а как универсально-человеческий феномен, который может вспыхнуть в каждом, и везде. Именно поэтому его важно не просто осудить, а осмыслить – понять каждый фактор, который создаёт условия для вспышки.
Это – обязанность деятелей культуры, многие из которых сегодня предпочитают разводить бойкоты, травли и срачи, вместо того, чтобы выполнять свою непосредственную функцию осмысления и диалога. Конечно, проще прикрыться детским трупом, и символически пинать «чудовище» врага, но это – интеллектуальная и культурная капитуляция, которая не приближает ни мир, ни понимание механик зла.
***
«Германской культуре нельзя предъявить претензии в отсутствии глубины и масштаба, но они не только не уберегли народ от помешательства и озверения, а и в определенном смысле способствовали им, поскольку в речах нацистских идеологов послужили ярким доказательством величия и уникальности немецкого духа. Русская культура тоже весьма богата, и это только облегчает путинистам задачу обоснования претензий на специальное отношение к России, за рамками международных правовых норм, и на поведение за рамками человеческой морали.
У многих народов в истории были тяжелые, а порой мучительно стыдные моменты, которыми не принято гордиться, и задача культуры их переосмыслить и вернуть новое понимание массам, чтобы уберечь от повторения трагедий прошлого». (Леонид Швец)
@dadakinder
Проснулся, и подумал, что проблема дегуманизации зла в вытеснении его человеческого существа; в ослеплённости ненавистью, которую вызывают чудовищные злодеяния, и которая замутняет понимание их причин, механик, самого врага.
Когда нацистских лидеров подвергли серии психологических тестов в Нюрнберге, надеясь выяснить, что за конченый дуралей может устроить всё то, что они устроили, то оказалось, что IQ каждого из них на порядок выше IQ среднего немца. Каждый из них был умным человеком. Как и большинство нацистов были не плохо образованными варварами, а обычными бюргерами. Иными словами, самой страшной, неудобной и вытесняемой правдой нацизма стало то, что его зло обыкновенно. И может охватить каждого из нас, включая самых умных представителей выдающихся культур.
Не думаю, что IQ тех, кто сегодня называет русскую культуру культурой зла и рабов, дотягивает до нацистского. Подобные шипения подавляют мышление, и мешают анализу. Снова и снова мы повторяем ошибку расчеловечивания зла, его вытеснения в область чего-то исключительного, какой-то штучной чудовищности, на которую способны только «они», только «орки». Тогда как изучать всё это нужно не как национальный, а как универсально-человеческий феномен, который может вспыхнуть в каждом, и везде. Именно поэтому его важно не просто осудить, а осмыслить – понять каждый фактор, который создаёт условия для вспышки.
Это – обязанность деятелей культуры, многие из которых сегодня предпочитают разводить бойкоты, травли и срачи, вместо того, чтобы выполнять свою непосредственную функцию осмысления и диалога. Конечно, проще прикрыться детским трупом, и символически пинать «чудовище» врага, но это – интеллектуальная и культурная капитуляция, которая не приближает ни мир, ни понимание механик зла.
***
«Германской культуре нельзя предъявить претензии в отсутствии глубины и масштаба, но они не только не уберегли народ от помешательства и озверения, а и в определенном смысле способствовали им, поскольку в речах нацистских идеологов послужили ярким доказательством величия и уникальности немецкого духа. Русская культура тоже весьма богата, и это только облегчает путинистам задачу обоснования претензий на специальное отношение к России, за рамками международных правовых норм, и на поведение за рамками человеческой морали.
У многих народов в истории были тяжелые, а порой мучительно стыдные моменты, которыми не принято гордиться, и задача культуры их переосмыслить и вернуть новое понимание массам, чтобы уберечь от повторения трагедий прошлого». (Леонид Швец)
@dadakinder
Medium
The Results of the Nazi IQ Tests
The Nuremberg psychological examinations of Nazi leaders were surprising, but certainly not shocking.
Ничто не может вернуть мёртвым жизнь. Но живые могут и должны добиваться того, чтобы убийцы и их система были наказаны. В основе этого долга лежит не жажда мести, а требование справедливости, чьё торжество невозможно, если преступление против человечности остаётся безнаказанным. Именно таким преступлением является Буча.
Мы не должны пускать ненависть в своё сердце. Ненависть – это путиниzм. Российское государство должно быть наказано в режиме своей противоположности – цивилизованно, на скамье подсудимых, в рамках международного суда, с нюрнбергским исходом для всей путинской верхушки, которую культурные люди мира будут судить так, как и должно судить фашистских варваров. Спокойно и безжалостно. Раз и навсегда.
@dadakinder
Мы не должны пускать ненависть в своё сердце. Ненависть – это путиниzм. Российское государство должно быть наказано в режиме своей противоположности – цивилизованно, на скамье подсудимых, в рамках международного суда, с нюрнбергским исходом для всей путинской верхушки, которую культурные люди мира будут судить так, как и должно судить фашистских варваров. Спокойно и безжалостно. Раз и навсегда.
@dadakinder
Возможно, это вообще первая война, которую мы видим. Все войны прошлого доходили до нас преимущественно в форме пересказа, государственной пропаганды, либо как журналистский репортаж. Каждый из этих жанров имеет свои законы производства, и создаёт ограниченный образ войны. Образ смонтированный, обработанный – профессионально подготовленный к потреблению. Другое дело когда житель села выходит к танку со смартфоном…
Во-первых, качество картинки в смартфоне значительно выросло за последние 10 лет, а с ней и реализм, иммерсивность и т.д. Во-вторых, телефонов стало в разы больше. И если на далёких от белого человека войнах у людей просто нет денег на хорошие гаджеты, чтобы рассказать миру правду своих страданий, то украинец, в этом отношении, экипирован несколько лучше.
Свидетельства, записанные на телефон, обеспечивают интимную, человеческую коммуникацию; представляют документ личного опыта, залитого в народную форму. Сложенные вместе, эти «видосы» образуют коллективное полотно войны и памяти в объёме. Причём каждый из нас смотрит их в произвольном порядке, собирая свой собственный фильм.
Никакому официальному медиа за этим сэлфи-реализмом не угнаться. Образ события возникает тут в результате народного краудфанда. Каждый юнит ведом субъектностью, а не журналистикой, и, благодаря этому, аутентичен в своей уникальной универсальности. Это – по-настоящему гражданский, социальный и демократичный способ рассказывания нашей общей истории.
Разговоры о том, что именно эта и только эта война особо жестока – не адекватны. Особо жестока любая война. Да, никому от этого не легче. Но вывод, который из этого следует, заключается не в том, чтобы локализировать факты жестокости, обозвать их национальной особенностью, и убедить себя в том, что в мире бывают вежливые войны. Не бывает. Любая война – это ужас и жуть; парад жестокости и зверя.
Единственный закон войны – рви и мечи. Всё остальное – лирика бумажки. Или французы в Алжире вели себя достойно? Может, бельгийцы, отрезавшие руки мирному населению в Конго? Американцы на Ближнем Востоке? Или в Йемене на голодных детей бросают бомбы в махровых халатах? Агрессоры, захватчики и оккупанты всегда ведут себя как изверги. Война – это крах культуры, и разрешение всех табу. Тотемическая трапеза. Мрачная хтонь.
Любого человека можно превратить в машину смерти. Никто из нас не застрахован ни от пропаганды, ни от зверства. Каждого можно сделать, настроить, натаскать, раскачать. Таков человек. Мораль – это хрупкая корочка на нашей шерсти. Щелк, и нету – понеслась. Об этом сообщают, в том числе, «видосы».
Всё, что делает армия Российской Федерации в Украине – преступно. Не только Буча или Мариуполь. Всё. Само её присутствие на украинской земле незаконно. От начала и до конца. Вот только раньше военные преступления было сложнее зафиксировать и доказать. А сейчас можно зайти в паблики, и посмотреть, как горит куча оккупантов, шутки солдатские послушать про жареную курочку и урок анатомии; посмотреть, как вытекает из мертвеца глаз, и на оторванную голову без фильтриков, монтажа и эффекта Кулешова – в общем, увидеть всё как есть, а не как написано в Женевской конвенции. Вот мы и смотрим в этот калейдоскоп тотальной жестокости. А пару сотен лет назад всё тоже самое было покрыто красивым четверостишьем, и картиной причёсанного героя в начищенных сапогах.
Хорошая новость в том, что сегодня, – именно потому, что военные преступления стало технологически проще документировать, – шансы наказать преступника возрастают. Как и вырастить из всей этой трагедии цветок нового кино, новой журналистики, новой демократической культуры.
@dadakinder
Во-первых, качество картинки в смартфоне значительно выросло за последние 10 лет, а с ней и реализм, иммерсивность и т.д. Во-вторых, телефонов стало в разы больше. И если на далёких от белого человека войнах у людей просто нет денег на хорошие гаджеты, чтобы рассказать миру правду своих страданий, то украинец, в этом отношении, экипирован несколько лучше.
Свидетельства, записанные на телефон, обеспечивают интимную, человеческую коммуникацию; представляют документ личного опыта, залитого в народную форму. Сложенные вместе, эти «видосы» образуют коллективное полотно войны и памяти в объёме. Причём каждый из нас смотрит их в произвольном порядке, собирая свой собственный фильм.
Никакому официальному медиа за этим сэлфи-реализмом не угнаться. Образ события возникает тут в результате народного краудфанда. Каждый юнит ведом субъектностью, а не журналистикой, и, благодаря этому, аутентичен в своей уникальной универсальности. Это – по-настоящему гражданский, социальный и демократичный способ рассказывания нашей общей истории.
Разговоры о том, что именно эта и только эта война особо жестока – не адекватны. Особо жестока любая война. Да, никому от этого не легче. Но вывод, который из этого следует, заключается не в том, чтобы локализировать факты жестокости, обозвать их национальной особенностью, и убедить себя в том, что в мире бывают вежливые войны. Не бывает. Любая война – это ужас и жуть; парад жестокости и зверя.
Единственный закон войны – рви и мечи. Всё остальное – лирика бумажки. Или французы в Алжире вели себя достойно? Может, бельгийцы, отрезавшие руки мирному населению в Конго? Американцы на Ближнем Востоке? Или в Йемене на голодных детей бросают бомбы в махровых халатах? Агрессоры, захватчики и оккупанты всегда ведут себя как изверги. Война – это крах культуры, и разрешение всех табу. Тотемическая трапеза. Мрачная хтонь.
Любого человека можно превратить в машину смерти. Никто из нас не застрахован ни от пропаганды, ни от зверства. Каждого можно сделать, настроить, натаскать, раскачать. Таков человек. Мораль – это хрупкая корочка на нашей шерсти. Щелк, и нету – понеслась. Об этом сообщают, в том числе, «видосы».
Всё, что делает армия Российской Федерации в Украине – преступно. Не только Буча или Мариуполь. Всё. Само её присутствие на украинской земле незаконно. От начала и до конца. Вот только раньше военные преступления было сложнее зафиксировать и доказать. А сейчас можно зайти в паблики, и посмотреть, как горит куча оккупантов, шутки солдатские послушать про жареную курочку и урок анатомии; посмотреть, как вытекает из мертвеца глаз, и на оторванную голову без фильтриков, монтажа и эффекта Кулешова – в общем, увидеть всё как есть, а не как написано в Женевской конвенции. Вот мы и смотрим в этот калейдоскоп тотальной жестокости. А пару сотен лет назад всё тоже самое было покрыто красивым четверостишьем, и картиной причёсанного героя в начищенных сапогах.
Хорошая новость в том, что сегодня, – именно потому, что военные преступления стало технологически проще документировать, – шансы наказать преступника возрастают. Как и вырастить из всей этой трагедии цветок нового кино, новой журналистики, новой демократической культуры.
@dadakinder
Когда человек брызжет пеной, вспыхивает агрессией или говорит страшные глупости – не забывайте, что это может быть следствием посттравматического расстройства (ПТСР) и других связанных с войной нарушений в работе психики.
Это не повод для газлайта. Это повод вести себя с этим человеком нежнее; понять, что он является жертвой войны и нуждается в поддержке. Любые ужасы и оскорбления из его уст не стоит принимать близко к сердцу, и делать далеко идущих выводов, рвать отношения и т.д. У всех своя психика, и эта психика по-разному реагирует на стресс. Нас не растили для войны. И миллионы нас сейчас нуждаются не в судьях и прокурорах, а в поддержке и профессиональной помощи. Не знаю, есть ли у государства в состоянии войны возможность оказывать такую помощь системно, но потребность в ней возрастает с каждым днём.
"При посттравматическом стрессе вам часто снятся кошмары или мучают жуткие воспоминания, связанные с пережитым событием. Вы стараетесь держаться подальше от всего, что может напомнить вам о пережитом. Вы озлоблены и неспособны никому доверять или заботиться о других. Вы всегда настороже и видите во всем скрытую угрозу. Вам становится не по себе, когда что-либо происходит внезапно и без предупреждения."
"Иногда, ни с того ни с сего, как будто всё, что со мной случилось, происходит снова. Я никогда не знаю, когда этого ожидать опять. Мне снятся кошмары и мучают воспоминания о том ужасном случае, который я пережил. Я избегаю мест, которые напоминают мне о том случае. Я подскакиваю на месте и мне становится не по себе от любого внезапного движения или неожиданности. Я чувствую себя все время настороже. Мне трудно кому-то довериться и с кем-то сблизиться. Иногда я чувствую себя просто эмоционально опустошенным и глухим. Меня очень легко разозлить. Меня мучает чувство вины, что другие погибли, а я выжил. Я плохо сплю и испытываю мышечное напряжение".
Часто люди с ПТСР замыкаются в себе, начинают избегать друзей и семьи. Не надо на них давить, заставлять что-то делать или "поговорить об этом". Просто будьте доступным, надёжным, готовым выслушать ухом, подушкой, плечом – кем-то, кто есть, кто рядом, к кому можно обратиться, если человек сам этого захочет. У вас могут быть самые добрые намерения, но если поспешить с проговариванием травмы, может произойти ре-травматизация. Важно, чтобы такой разговор произошёл тогда, когда человек сам почувствует, что готов к нему. Проявляйте терпение. Иногда он может начать, и тут же понять, что рано... Не давите. Оставайтесь открыты. Не судите. Не нужно сравнивать свои чувства и опыт. У всех свои расклады. Просто слушайте. Всегда.
Один из самых больших страхов людей с ПТСР, что их примут за психов, за ненормальных, и будут как-то иначе к ним относиться, стигматизируют. Поэтому они и скрывают свои мучительные состояния. Роль любящего в этом – быть безопасным ближним. Будьте готовы выслушать тяжеляк.
Не преуменьшайте опыт и чувства ближнего. Уважайте его. Фразы типа "могло быть и хуже" или намёки на то, что кто-то другой в подобной ситуации оказался сильнее и справился с чем-то подобным лучше, – деструктивны, и подрывают доверие к вам.
Попытайтесь понять, что триггерит конкретного человека, и даже если это что-то невинное, обыденное, не имеющее, как вам кажется, злого умысла, помогите ему избегать их. Такими триггерами могут быть звуки, запахи, даты, люди, места или даже формы погоды.
В особо тяжёлых случаях, помогите человеку найти профессиональную помощь, если он этого захочет.
Не забывайте заботиться о себе, потому что поддержка ближнего требует сил.
@dadakinder
Это не повод для газлайта. Это повод вести себя с этим человеком нежнее; понять, что он является жертвой войны и нуждается в поддержке. Любые ужасы и оскорбления из его уст не стоит принимать близко к сердцу, и делать далеко идущих выводов, рвать отношения и т.д. У всех своя психика, и эта психика по-разному реагирует на стресс. Нас не растили для войны. И миллионы нас сейчас нуждаются не в судьях и прокурорах, а в поддержке и профессиональной помощи. Не знаю, есть ли у государства в состоянии войны возможность оказывать такую помощь системно, но потребность в ней возрастает с каждым днём.
"При посттравматическом стрессе вам часто снятся кошмары или мучают жуткие воспоминания, связанные с пережитым событием. Вы стараетесь держаться подальше от всего, что может напомнить вам о пережитом. Вы озлоблены и неспособны никому доверять или заботиться о других. Вы всегда настороже и видите во всем скрытую угрозу. Вам становится не по себе, когда что-либо происходит внезапно и без предупреждения."
"Иногда, ни с того ни с сего, как будто всё, что со мной случилось, происходит снова. Я никогда не знаю, когда этого ожидать опять. Мне снятся кошмары и мучают воспоминания о том ужасном случае, который я пережил. Я избегаю мест, которые напоминают мне о том случае. Я подскакиваю на месте и мне становится не по себе от любого внезапного движения или неожиданности. Я чувствую себя все время настороже. Мне трудно кому-то довериться и с кем-то сблизиться. Иногда я чувствую себя просто эмоционально опустошенным и глухим. Меня очень легко разозлить. Меня мучает чувство вины, что другие погибли, а я выжил. Я плохо сплю и испытываю мышечное напряжение".
Часто люди с ПТСР замыкаются в себе, начинают избегать друзей и семьи. Не надо на них давить, заставлять что-то делать или "поговорить об этом". Просто будьте доступным, надёжным, готовым выслушать ухом, подушкой, плечом – кем-то, кто есть, кто рядом, к кому можно обратиться, если человек сам этого захочет. У вас могут быть самые добрые намерения, но если поспешить с проговариванием травмы, может произойти ре-травматизация. Важно, чтобы такой разговор произошёл тогда, когда человек сам почувствует, что готов к нему. Проявляйте терпение. Иногда он может начать, и тут же понять, что рано... Не давите. Оставайтесь открыты. Не судите. Не нужно сравнивать свои чувства и опыт. У всех свои расклады. Просто слушайте. Всегда.
Один из самых больших страхов людей с ПТСР, что их примут за психов, за ненормальных, и будут как-то иначе к ним относиться, стигматизируют. Поэтому они и скрывают свои мучительные состояния. Роль любящего в этом – быть безопасным ближним. Будьте готовы выслушать тяжеляк.
Не преуменьшайте опыт и чувства ближнего. Уважайте его. Фразы типа "могло быть и хуже" или намёки на то, что кто-то другой в подобной ситуации оказался сильнее и справился с чем-то подобным лучше, – деструктивны, и подрывают доверие к вам.
Попытайтесь понять, что триггерит конкретного человека, и даже если это что-то невинное, обыденное, не имеющее, как вам кажется, злого умысла, помогите ему избегать их. Такими триггерами могут быть звуки, запахи, даты, люди, места или даже формы погоды.
В особо тяжёлых случаях, помогите человеку найти профессиональную помощь, если он этого захочет.
Не забывайте заботиться о себе, потому что поддержка ближнего требует сил.
@dadakinder
«Первыми сломались те, кто верил, что скоро всё закончится. Потом – те, кто не верил, что это когда-то закончится. Выжили те, кто сфокусировался на своих делах, без ожиданий того, что ещё может случиться».
Виктор Франкл – австрийский психотерапевт, выживший в нацистском концлагере.
@dadakinder
Виктор Франкл – австрийский психотерапевт, выживший в нацистском концлагере.
@dadakinder
Рекомендую смаковать мельчайшие кусочки света. И находить тёплый кусочек света ежедневно. Солнце, бьющее через лист. Соотношение мякоти и горбушки. Шутка друга. Хруст яблока. Зеркало улицы после дождя. Ещё – замёрзнуть и согреться. Испугаться, но понапрасну. Дождаться завтра, и убедиться, что оно всегда наступает. Видеть родного человека, и знать, что вы вместе, и человек этот – родной. Собака не подвела. Кошка мурыжится. В общем – моменты, из которых соткано счастье. Других размеров его порций не бывает. Остаётся нарезать его себе, как колбаску. Тоненько, но регулярно.
@dadakinder
@dadakinder
Говорил с западным коллегой. И наливался кровью от инсайда.
Обычная ставка фрилансера, работающего на Нью-Йорк Таймс – $450 в день. На войне она удваивается – $900. Плюс расходы, которые оплачивает редакция. Часть из них оседает в кармане репортёра, потому что речь о наличке, которую можно списать на выдуманные взятки. По этой причине западные журналисты любят войну. Всего за несколько месяцев чужой войны можно поднять бабла, которого хватит на год или два жизни.
Сейчас в Киеве сидит несколько сотен таких репортёров из сытых и богатых стран. Большую часть времени они либо «ждут прихода русских танков», либо ездят группками по официально одобренным локациям, чтобы вместе снять одну и ту же фотографию, и отправить её, наперегонки друг с другом, в свои редакции. Ещё их прикрепляют к тому или иному одобренному властями юниту, будь то Президент Зеленский или отдельно взятое подразделение ВСУ.
Иными словами, романтической самоволки, при которой журналист, как степной волк, бродит, нюхая воздух, по фронту, и проникает в каждую щель, чтобы докопаться до правды, почти не осталось. Корпоративные рыночные медиа – это индустрия. Цель не правда. Цель профит. Окруженный правильными словами, и вовремя пущенной слезой.
Низовой уровень авторов выкатывает «всё, что снял» в общий сток, и получает от пары центов до $100 за фото. Фрилансер (ему обычно дают задание) – $900. Но есть ещё топчик – штатный корреспондент. Их мало. И они получают уже не почасовой гонорар, а удвоенную войной зарплату.
Местным за их услуги платят в десятки раз меньше. При этом, предпочитают тратить 20 штук на «своих», чем 2 штуки за аборигенов, на которых сбрасывают самую опасную и грязную работу. Это к вопросу о колониализме… И тому, почему многие будут счастливы, если война затянется.
Надеюсь, эта частная иллюстрация проясняет, почему в современном мире нет единого рабочего класса. Не только потому, что классовая структура усложнилась и рабочим является как строитель, так и кодер – две социально разные галактики. Но и потому, что классовая иерархия пронизывает уже каждый из классов. Выражаясь старым языком, среди рабочих давно оформились свои буржуи…
Западный работник медиа приезжает на войну в Украину, и выкачивает из нашей страны в 20 раз больше бабла, чем его украинский коллега. Да, этого западного работника тоже эксплуатирует олигарх, который владеет его газетой. Но этот эксплуатируемый западный работник эксплуатирует своих украинских "товарищей", занимая двойственную, – или как нам объясняет мой любимый социолог Эрик Олин Райт, – противоречивую классовую позицию.
Дорогие украинцы! Не давайте себя разводить. Не мыслите украинскими ценами, когда вступаете в экономические отношения с западным человеком, который приехал в вашу страну зарабатывать бабло. У него оно есть. И он здесь не для вас, а за баблом. Всё остальное – лирика душевности, которую мы так любим, и которой попросту нет в реалиях свободного рынка. Дерите их, как золотую липу. Пусть индустрия стервятников платит! Они-то потом свалят в свои сытые столицы тратить на вас же заработанный гонорар, а вам предстоит восстанавливать свою страну из облизанных падальщиками черепков.
@dadakinder
Обычная ставка фрилансера, работающего на Нью-Йорк Таймс – $450 в день. На войне она удваивается – $900. Плюс расходы, которые оплачивает редакция. Часть из них оседает в кармане репортёра, потому что речь о наличке, которую можно списать на выдуманные взятки. По этой причине западные журналисты любят войну. Всего за несколько месяцев чужой войны можно поднять бабла, которого хватит на год или два жизни.
Сейчас в Киеве сидит несколько сотен таких репортёров из сытых и богатых стран. Большую часть времени они либо «ждут прихода русских танков», либо ездят группками по официально одобренным локациям, чтобы вместе снять одну и ту же фотографию, и отправить её, наперегонки друг с другом, в свои редакции. Ещё их прикрепляют к тому или иному одобренному властями юниту, будь то Президент Зеленский или отдельно взятое подразделение ВСУ.
Иными словами, романтической самоволки, при которой журналист, как степной волк, бродит, нюхая воздух, по фронту, и проникает в каждую щель, чтобы докопаться до правды, почти не осталось. Корпоративные рыночные медиа – это индустрия. Цель не правда. Цель профит. Окруженный правильными словами, и вовремя пущенной слезой.
Низовой уровень авторов выкатывает «всё, что снял» в общий сток, и получает от пары центов до $100 за фото. Фрилансер (ему обычно дают задание) – $900. Но есть ещё топчик – штатный корреспондент. Их мало. И они получают уже не почасовой гонорар, а удвоенную войной зарплату.
Местным за их услуги платят в десятки раз меньше. При этом, предпочитают тратить 20 штук на «своих», чем 2 штуки за аборигенов, на которых сбрасывают самую опасную и грязную работу. Это к вопросу о колониализме… И тому, почему многие будут счастливы, если война затянется.
Надеюсь, эта частная иллюстрация проясняет, почему в современном мире нет единого рабочего класса. Не только потому, что классовая структура усложнилась и рабочим является как строитель, так и кодер – две социально разные галактики. Но и потому, что классовая иерархия пронизывает уже каждый из классов. Выражаясь старым языком, среди рабочих давно оформились свои буржуи…
Западный работник медиа приезжает на войну в Украину, и выкачивает из нашей страны в 20 раз больше бабла, чем его украинский коллега. Да, этого западного работника тоже эксплуатирует олигарх, который владеет его газетой. Но этот эксплуатируемый западный работник эксплуатирует своих украинских "товарищей", занимая двойственную, – или как нам объясняет мой любимый социолог Эрик Олин Райт, – противоречивую классовую позицию.
Дорогие украинцы! Не давайте себя разводить. Не мыслите украинскими ценами, когда вступаете в экономические отношения с западным человеком, который приехал в вашу страну зарабатывать бабло. У него оно есть. И он здесь не для вас, а за баблом. Всё остальное – лирика душевности, которую мы так любим, и которой попросту нет в реалиях свободного рынка. Дерите их, как золотую липу. Пусть индустрия стервятников платит! Они-то потом свалят в свои сытые столицы тратить на вас же заработанный гонорар, а вам предстоит восстанавливать свою страну из облизанных падальщиками черепков.
@dadakinder
Озвученная Киевом перспектива превращения Украины в Израиль весьма настораживает, и нуждается в прояснении. Что конкретно имеется ввиду? Апартеидный режим? Переселенческий колониализм на территориях некоей дегуманизированной социальной группы? Национал-милитаристское государство-крепость с перманентными блокпостами и ночными рейдами в дома граждан второго сорта? О чём речь?
Разочарование в наших западных партнёрах и звучащие ноты отказа от либерухи можно понять в контексте здесь и сейчас, эмоционально, но политически и в долгосрочной перспективе возникает вопрос… ради чего, и на какие шиши? Ведь чтобы стать Израилем, нужен Железный купол, миллиарды ежегодных инвестиций, и принципиальное значение для метрополии в регионе, которая даже на просьбы выдать минимальный самолёт отвечает отказом.
Учитывая войну, и уровень общественной осведомлённости о реалиях мира, превращение Украины в Израиль может показаться логичным и привлекательным сценарием для тех из нас, кто не читает правозащитных отчётов. Но материальных оснований для этого сценария я не вижу. Вижу рекламный щит с надписью «Израиль». Ведёт он, однако, в щит уже не рекламный, а непосредственный – в недофинансированное, травмированное и разрушенное бесконечной войной право-милитаристское государство, которое все подвели. Что, разумеется, не про окончание войны, а про её нормализацию, и погружение в перманентное состояние осадной крепости со всеми вытекающими отсюда последствиями для политики и гражданских свобод.
Ясно, что в ситуации войны, Украина обречена на военное положение, но это ясно только до тех пор, пока такое положение понимается как временное. Другое дело системное переформатирование страны на долгосрочный военный режим и затяжной конфликт. Последнее означает отказ от демократического пути по соображениям военной целесообразности. Тогда это строительство уже какой-то другой страны… В общем, хотелось бы услышать конкретику относительно потенциальной «израелизации» Украины.
Евроинтеграционный сценарий представляется более привлекательным как горизонт. Однако ни Европа, ни США ему не способствуют, прячась за НАТОвским забором, вооружая Украину оружием, которое не предполагает переломного преимущества, и толкая нашу страну на «афганский» путь, задрапированный под «Израиль». Нет, это не нерешительность. Это сознательный выбор. И целенаправленная политика наших прагматичных «друзей».
@dadakinder
Разочарование в наших западных партнёрах и звучащие ноты отказа от либерухи можно понять в контексте здесь и сейчас, эмоционально, но политически и в долгосрочной перспективе возникает вопрос… ради чего, и на какие шиши? Ведь чтобы стать Израилем, нужен Железный купол, миллиарды ежегодных инвестиций, и принципиальное значение для метрополии в регионе, которая даже на просьбы выдать минимальный самолёт отвечает отказом.
Учитывая войну, и уровень общественной осведомлённости о реалиях мира, превращение Украины в Израиль может показаться логичным и привлекательным сценарием для тех из нас, кто не читает правозащитных отчётов. Но материальных оснований для этого сценария я не вижу. Вижу рекламный щит с надписью «Израиль». Ведёт он, однако, в щит уже не рекламный, а непосредственный – в недофинансированное, травмированное и разрушенное бесконечной войной право-милитаристское государство, которое все подвели. Что, разумеется, не про окончание войны, а про её нормализацию, и погружение в перманентное состояние осадной крепости со всеми вытекающими отсюда последствиями для политики и гражданских свобод.
Ясно, что в ситуации войны, Украина обречена на военное положение, но это ясно только до тех пор, пока такое положение понимается как временное. Другое дело системное переформатирование страны на долгосрочный военный режим и затяжной конфликт. Последнее означает отказ от демократического пути по соображениям военной целесообразности. Тогда это строительство уже какой-то другой страны… В общем, хотелось бы услышать конкретику относительно потенциальной «израелизации» Украины.
Евроинтеграционный сценарий представляется более привлекательным как горизонт. Однако ни Европа, ни США ему не способствуют, прячась за НАТОвским забором, вооружая Украину оружием, которое не предполагает переломного преимущества, и толкая нашу страну на «афганский» путь, задрапированный под «Израиль». Нет, это не нерешительность. Это сознательный выбор. И целенаправленная политика наших прагматичных «друзей».
@dadakinder
