Наталья В. Иванова

И совсем не факт, что шакуровская глубина, самоотдача и мощь, что его способность к самоистязанию космического масштаба и угрызениям совести уровня древнегреческой трагедии, пошли бы на пользу общему замыслу.
На пользу этому замыслу фильма о предательстве и бесчестии, «о бесконечной любви к себе, любимому» пошли именно поверхностность чувств, виноватая полуулыбка и беспомощное пожатие плечами: «ну, а что я мог?».
В этом портрете как бы интеллигента, аристократа духа, никто из «социально близких» не захотел узнать себя: «много было званых, но мало избранных».
«Всё врёт ваше зеркало!».
Широкой публике и вовсе было невдомёк, зачем это и про что это.
У весельчака и сибарита Соловьёва было обострённое внутреннее чувство правды, которую он умел облекать в изящную гиперболическую форму, но я совсем не уверена в том, что сам он суть и смысл этой, столь им любимой изящной формы, понимал как некую «раму». Как драгоценный «оклад на иконе», частично укрывающий от глаз нечто важное и потайное...
Так, в сущности, и остались «Избранные» фильмом, «возникшим ни с того ни с сего, ни к селу-ни к городу».
А меня время от времени посещает мысль о том, что за минувшие 40 с хвостиком лет он стал только актуальнее.
А сегодня стал вообще невыносимо актуален, и вспоминать его нынче уже просто физически больно.
Серёжа этот свой фильм любил – но любил украдкой.
Надо бы его сегодня пересмотреть…
Надо бы.
И статью свою тогдашнюю о нём надо бы разыскать и перечитать...
Я сама себе сейчас рассказала, как мне кажется, что в 1982 году, когда мы все ещё умирали от любви к высокой душе интеллигента, Серёжа про эту «высокую душу» уже кое-что понимал – достаточно вспомнить «Спасателя»...
Но до конца высказаться не решался, а его жгло. Вот и высказался. Прокричал в свою ямку: «У царя Мидаса – ослиные уши!».
Услышан, практически, не был, но ему и не нужно было. Нужно было прокричать.
Я всё время воспринимаю эти свои вечно всплывающие воспоминания о картине как прощальный мне Серёжин привет и наказ...
P.S. А пока писала, внезапно подумала о том, что Шакуров потом, 20 лет спустя, «доиграл»-таки своих «Избранных» – в фильме моего мужа «Дикарка»...
Тоже никем не понятом и не услышанном.
Недаром Соловьев так его хвалил и поздравлял: он-то услышал, кому и слышать было, как не ему.
Сам Соловьев после «Избранных» про «прекрасную душу интеллигента» фильмов больше не снимал. Даже когда снимал по Чехову.

30 views10:28