«Сегодня утром получил шутку: в четвертьфинале мы сыграли вничью с ХАМАС и победили их по пенальти. В полуфинале обыграли Иран. А в финале — Турция».

Американская разведка сообщает: Иран развернул ракеты и вооружение для ударов по базам США на Ближнем Востоке в случае их вмешательства в войну Израиля с Тегераном.

США перебросили уже десятки заправщиков и привели в состояние повышенной боевой готовности более 40 000 военнослужащих в регионе, включая базы в ОАЭ, Иордании и Саудовской Аравии.

Складывается такое впечатление, что мы совсем не видим какого-то очень важного измерения истории, в которую мы вовлечены и в которой участвуем. Как камбала видит все двухмерно, не догадываясь о третьем измерении, так и мы игнорируем стратегическое измерения происходящих в мире событий, трактуем их фрагментарно, больше реагируя или адаптируюсь, но едва ли что -либо инициируя осознанно и по собственной воле.
И еще — что-то слишком много симулякров вокруг. С одной стороны, и это не плохо, но точно не достаточно.

Сын последнего шаха Ирана, Реза Пехлеви, выступил с заявлением, которое по стилю напоминает не просто воззвание, а акт морального наследования будущего. «Исламской республике пришёл конец», — говорит он, обвиняя Хаменеи в бегстве и потере контроля.

Призыв звучит решительно: «Поднимитесь, спасите Иран, я скоро буду с вами». Обращение к силовикам особенно симптоматично — им предлагается не предательство, а спасение собственной жизни и будущего. Но есть один исторический нюанс: фигура возвращенца на фоне социального катаклизма — это всегда риск. История не повторяется, но рифмуется.

В 1979 году шах ушёл «на отдых», а через две недели Хомейни вернулся в Тегеран. Не на американском самолёте, не на борту военного транспорта, а рейсом Air France, с багажом харизмы, религиозного авторитета и массовой поддержки. Он стал символом новой власти — власти улицы, мечети и мифа. Шах в это время метался по миру, пока не умер в Каире, никому больше не нужный. Ни США, ни Европа не захотели с ним связываться. Именно приезд шаха на лечение в Нью-Йорк стал поводом для одного из самых ключевых событий Исламской революции — захвата американского посольства в Тегеране. Заложники, ультиматумы, унижение сверхдержавы.

Эти события не были хаотичными. Уже тогда главные фигуранты — вроде Мохсена Резаи, будущего командующего КСИР — взяли на себя управление новой системой, которая станет жёсткой, мобилизованной, клерикальной диктатурой. Иран с тех пор превратился в изолированную, но выжившую систему. Все попытки изменить её извне кончались ничем. Даже провальная операция «Орлиный коготь» 1980 года, когда американские военные пытались освободить заложников и погибли в пустыне, стала символом того, как плохо заканчиваются импровизации против стран, которые не управляются извне.

Запад, как и тогда, остаётся в странной двусмысленности: с одной стороны, никто не хочет нового сильного Ирана, пусть даже светского. С другой — всем надоел старый Иран, в котором власть держится на страхе, репрессиях и обряде. Пехлеви апеллирует к модернизации, но для Вашингтона, Брюсселя и Баку это звучит тревожно: слишком независимый, модернизированный Иран — это новая геополитическая реальность. Слишком мощная. Слишком непредсказуемая. И слишком самостоятельная, чтобы быть удобным партнёром.

Пока улицы Тегерана бурлят, ясно одно: Иран вступил в зону турбулентности, но никто — ни сам Пехлеви, ни Запад, ни соседи — не имеет сценария, что делать, если режим всё-таки рухнет. А значит, снова будет сделано всё, чтобы, как в 1979-м, сдержать перемены, а не возглавить их.

На следующий день после удара Израиля по Ирану, в пятницу, из Китая вылетел грузовой самолёт.
На следующий день второй борт вылетел из прибрежного города.
В понедельник — ещё один, уже из Шанхая.
Три рейса за три дня.

Дополнительную интригу вносит тот факт, что в плане полёта указывался Люксембург как конечный пункт, однако воздушное судно, похоже, вообще не приближалось к европейскому небу.

Опасения небезосновательны — по словам авиаэкспертов, использовавшиеся Boeing 747 обычно применяются для транспортировки военного оборудования и оружия, а также для выполнения контрактов по правительственным заказам.

«Такой груз не может не вызвать интереса — с учётом ожиданий, что Китай может оказать помощь Ирану»

Такое решение принято с учётом ситуации с безопасностью в стране и указаниями властей Израиля, отмечается в заявлении.

Министр финансов Антон Силуанов в апреле заявлял, что текущая цена отсечения в $60 за баррель больше не соответствует современным реалиям и бюджетное правило требует корректировки для минимизации внешних рисков. При этом скорректированный проект бюджета на 2025–2027 гг. не предусматривает изменение цены отсечения. Хотя при подготовке бюджета на 2026–2028 гг. власти рассмотрят вопрос ее корректировки, говорил Силуанов.
В мае объем ФНБ сократился на 95,5 млрд руб. – до 11,7 трлн руб., сообщал Минфин. Ликвидная часть опустилась до 1,3% ВВП – исторического минимума в процентах к ВВП. В абсолютном выражении она составила 2,8 трлн руб., что является минимальным значением с июня 2019 г.

Нацпроект включает восемь федеральных проектов, на которые планируется выделить бюджетные средства:
«Спутниковая связь и наблюдение за Землей» — 301,9 млрд руб. до 2030-го и 1,031 трлн руб. до 2036 года;
«Навигация и время» — 139,1 млрд руб. до 2030-го и 381 млрд руб. до 2036 года;
«Пилотируемая космонавтика» — 584,6 млрд руб. до 2030-го и 998,2 млрд руб. до 2036 года;
«Суверенный конкурентоспособный доступ в Космос» — 280,3 млрд руб. до 2030-го и 810,1 млрд руб. до 2036 года;
«Космическая наука» — 228,7 млрд руб. до 2030-го и 669,7 млрд руб. до 2036 года.

Предполагается, что механизм должен работать так: родители будут заключать договор в интересах ребенка, определять инвестиционную стратегию и класть на счет свои средства, пояснил глава Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) Алексей Тимофеев. А управляющая компания будет взимать свою комиссию и инвестировать, приумножая эти деньги. В итоге к моменту окончания минимального срока действия ИИС-3 на счете может скопиться существенная сумма.
Вероятно, 60% средств с детских ИИС будут вкладываться в облигации федерального займа, около 20% — в бонды устойчивых российских компаний, а в акции — только оставшиеся 20%, — предположил директор аналитического департамента «Цифра брокер» Ованес Оганисян.

Популярность сына шаха в Иране сравнима с популярностью Чубайса в России. Даже если привезти одного или другого на танке, с перспективами у них будет не очень. Хотя, конечно, у нас есть «Воскресный вечер» и тому подобный шлак. Может, и справятся. Но в Иране у Пехлеви шансов ровно ноль.

«Он говорит, мы вмешаемся по-своему. Теперь я вмешаюсь по-своему, мошенник. Или, вернее, по-твоему».