Полковник Плетнев, всеми уважаемый офицер, отличавшийся тем, что никогда не давал спуска противнику и пользовался принципами: «Око за око, зуб за зуб», был удален с границы. Наверное, от греха подальше. А наших погибших товарищей как-то потихоньку и позабыли. И все пошло своим чередом. Войсковой операцией заняли гору, откуда обстреливалась 12-я застава и на этом все закончилось.
Пользуясь нашим бездействием, душманы спокойно стали готовиться к своим последующим делам — кстати, готовиться на нашей территории. Правда, было запланировано несколько операций по уничтожению бандформирований, но почему-то при их проведении планы резко изменились. И первоначальные задачи выполнялись едва на 50 процентов. Противник при таких наших действиях потерь почти не понес и со своих позиций выбит не был. Наши боевые группы при подходе к позициям противника останавливались и возвращались указанием сверху. Говорю так, потому что не раз водил такие группы. И ни разу, ни разу не выполнял первоначально поставленной задачи, т. к. ее выполнению препятствовал вновь отданный приказ. Не знаю, какие боевые донесения шли в Москву. Наверное, по ним мы уничтожили уже пол-Афганистана. Следующий большой вопрос: почему на российских заставах в Таджикистане на 80 процентов военнослужащих — таджики? Наверное, не будет секретом, что офицеры им не доверяют. С их приходом в массовом количестве появились неуставные взаимоотношения на национальной почве....
..., снизилась дисциплина. Эти военнослужащие в большинстве своем понимают только кулак.
Вернемся к бою на 12-й заставе. Вспоминаю слова его участников: из 15 таджиков только двое вели стрельбу, остальные прятались за спиной русских парней. В нашем подразделении из сорока с лишним таджиков осталось всего 10, остальные убраны за низкие морально-боевые качества в другие подразделения (которые меньше или вообще не сталкиваются с противником). Помню доклад русского сержанта командира отделения во время боя на 16-й заставе Московского отряда: «Таджики отказываются стрелять, говорят, что там их братья — мусульмане». В результате весь удар противника на правом фланге пришелся на пятерых русских мальчишек. Они не дрогнули и выстояли. Выстояли бы и на 12-й заставе, если бы часовой Бобоходжаев, обнаружив «духов», не сбежал, не предупредив заставу. Через его пост душманы и зашли на заставу никем не замеченные. А этот вышел через два дня с пулеметом и неизрасходованным боекомплектом. Кто подписывал указ о его награждении медалью «За отвагу»? И ведь вручили, хотя все знают правду. Чем это объяснить?
После гибели 12-й заставы не изменилось ничего. За две недели июня в Душанбе убивают 9 русских военнослужащих, ответных заметных мер не принимается. Во всяком случае, акты террора продолжаются. И опять горстка наших бойцов в течение ночи и дня отражает атаки моджахедов. Гибнет семеро наших ребят. Со Славой Токаревым,....
....люди. Теперь их уже не вернешь.
По телевидению потом заявляют, что мы и впредь будем давать жесткий отпор всем провокациям. Что, всегда такой ценой? Территория, с которой атаковали наши посты, — на нашей стороне, и находилась она под контролем противника больше года. Что, не было сил и средств очистить ее раньше? Мы бы справились, но ходить туда было запрещено. И вот результат. Правительство, поохав, дало ноту протеста правительству страны, в которой воина давно стала нормой жизни. Ну, спасибо, в который раз мы тронуты вашей заботой. Мы готовы и в будущем служить вам пушечным мясом, вот только не знаем, ради каких интересов. Ради чего гибнут наши друзья? Где же твоя забота о русских, Россия? Кто же положит всему этому конец? Люди, воюющие уже 3-й год, не являются, по бумагам, участниками войны. Не имеют в России даже угла, я уже не говорю о благоустроенной квартире. Обидно чувствовать себя людьми второго сорта. К нам приезжают военнослужащие, корреспонденты — за время командировки в Таджикистан они получают 12 долларов суточных (курс на 30.09.1994: $1 - 2596 руб). Я же за боевой выход имею 3 600 рублей в сутки. Страховку за контузию не могу получить больше года.

Да что я — половина моих сослуживцев живет в еще более худших условиях.
Можно привести еще много примеров бессовестного отношения правительства к своим гражданам, но их хватит на целую книгу.
Может быть, хоть вы сможете что-нибудь попытаться изменить.

С уважением,
РАЗУМОВСКИЙ Дмитрий Александрович, капитан, начальник заставы десантно-штурмовой маневренной группы Московского погранотряда. Таджикско-афганская граница.

На птср есть места
На первую помощь 5 мест

«Где твой муж! Давай его сюда - я его отьебу!»⚡️

СВОшник пришел на пункт выдачи WB и устроил молодым девочкам лютый разъёб.

Ну а что, типы с войны приходят. Их нужно лечить, многие с контузиями, видели и прошли такую жесть. Это очень серьезная тема как восстановление и подготовка человека прошедшего войну к нормальной жизни. Всем нужно понимать когда все закончится домой вернутся пацаны и как бы тут уже думайте сами.

Текст и видео взял на канале ВОРОЖБИТОВА

Нужен центр реабилитации бойцов СВО и не один, в каждом городе с профессиональными работниками.
👆👆👆👆

@cobra_tacticall

И кстати на видео скорее всего из тех кто ЕБАЛ ВОЕВАЛ, до СВО был таким же.
Сколько парней вернулось, все мирные добрые и теплые душой.

“Никто не обязан”

Я не жду, что вы нас поймёте.
Правда.
Это слишком много — просить у человека, который утром выбирает кофе, понять того, кто выбирал — кого вынести первым: друга без ноги или свой страх.

Но знаете, чего бы хотя бы хотелось?

Чтобы не плевали.

Не шептались в коридорах.
Не закатывали глаза, когда он просит сесть к стене.
Не кривились, когда он выходит из себя, потому что где-то зазвенела ложка.
Не говорили это мерзкое: «Ну всё, отпустите уже. Война закончилась».

Для вас — закончилась.
А у него в голове она идёт каждый вечер.
Там всё ещё грязь, треск, крик «Серёга!», которого уже нет.
И вопрос: а зачем я остался?

Он не просит у вас любви.
Он вообще ничего не просит.
Он просто сидит — не такой, как раньше.
Смотрит в одну точку.
Курит чаще.
Стал резче. Или наоборот — глух.
И он знает, что вы его сторонитесь.

А если он вернулся без ноги?
Или без руки?
Если он в форме, но уже не в строю —
на него смотрят так, как будто он не герой, а ошибка системы.
Молча. С отвращением, которое прикрыто жалостью.
На самом деле — страшно.
Вы боитесь, что он напомнит: всё это было всерьёз.

А ещё — он неудобен.
Ему надо оформлять документы, искать жильё, доказывать, что он вообще существует.
И чем тише он становится,
тем легче администрации не заметить его.
Потому что проще списать со счета, чем вернуть ему место в жизни.

Он приходит в военкомат — а на него смотрят, как на обузу.
Он стучится в кабинет — а там не слышат.
Он говорит: «Я служил. Я вернулся» —
а ему в ответ: «А у нас система. Подождите. Напишите. Возьмите талон».

Он стал неудобным.
Пока воевал — был нужен.
А теперь — лишний.
Потому что не улыбается. Потому что не играет в благодарного.
Потому что в его глазах — тишина, которую вы не выдерживаете.

Вы не обязаны понимать.
Но вы можете — не добивать.

Не отшучиваться.
Не лечить их мотивационными постами.
Не говорить «ты сам выбрал».
Вы ведь тоже выбирали — просто другое.
Мягче. Спокойнее.

Это не упрёк. Это — просто напоминание.

Они вернулись.
Целыми — не все.
Живыми — да.
И этого, поверьте, уже достаточно.


#отподписчика

О травме головы
Боец солдат запоминай

Важно обезбол если только Нефопам что теперь есть в штатных аптечках.
@cobra_tacticall