Изнанка
Жизнь вторая | НАВИТАР | часть 1
Навитар шёл по привычной для него тропе, которая через сто шагов упрётся в холм.
В тени холма росли ристайские лилии, из которых Навитар собирался сделать отвар. Надо поторопиться, Энике совсем плохо после родов. Малыш оказался слишком крупным для её молодого тела.
Фогур, муж Энике, прибежал вместе с повитухой поздней ночью и разбудил Навитара громким стуком. Спутанно они объяснили, что роды у Энике прошли с осложнениями, что без помощи знахаря она умрет.
Повитуха была опытной, но она смогла только остановить кровотечение.
Навитар заверил повитуху, что и это было много, напоил ночных гостей успокоительным отваром, от которого и сам не отказался. После этого Навитар отправился на поиски лилий, которые так невовремя закончились.
Сквозь кроны густых деревьев иногда бросала бледные лучи неполная луна.
Этого хватало, чтобы свериться с памятью и продолжать идти на ощупь. Он не боялся ночи, как многие деревенские, он уже давно перестал чего-то бояться.
Будучи молодым, Навитар попал в услужение к императорскому знахарю.
Вместе с учителем он прошёл сотни сражений, где насмотрелся на смерть. Когда учителя не стало, Навитар занял его место и после долгих лет врачевания заслужил уважение императора.
Какое-то время он лечил от хворей великих господ и их дам, но всему приходит конец. На границе империи объявилась несокрушимая армия захватчиков, и войско императора было разбито, даже чудотворец Навитар, как его прозвали, не смог бы исцелить столько ран.
Навитару удалось покинуть рухнувшую империю и после многих лет скитаний, когда он врачевал в малых городах и сёлах, Навитар нашёл эту деревню.
Милое местечко, в котором царили тишина и покой. Знахарь помогал жителям деревни, за что они построили ему дом и снабжали едой. Иногда к Навитару приходили из соседних деревень.
Постепенно слава знахаря, который был способен обнаружить хворь и прогнать её, распространилась так далеко, что в деревню стали привозить больных из других империй. Сам Навитар не хотел покидать деревню, уж сильно привязался к местным, да и годы были не те, чтобы пускаться в путешествия.
Несколько лет назад у Навитара появились ученики, не слишком талантливые, но охочие до знаний. Навитару доставляло удовольствие наблюдать за тем, как ученики растут, как радуются своим первым операциям, как они мечтают о большом знахарском центре. А потом случилась очередная война, и учеников призвали на службу.
Больше Навитар о них не слышал.
Знахарь вышел к пологому холму и, согнувшись пополам, пошёл вокруг него, высматривая в темноте белые лепестки. Ристийские лилии, что на древнем наречии буквально означало подхолмные, ночью прятались в пушистом мхе, и было бы чудом найти хотя бы одну.
Навитар пожурил себя за то, что поспешил и не захватил факел, но тут же вспомнил, что дождей давно не было, значит, идти с огнём в сухой лес было бы слишком опасно.
Навитар убрал костлявыми пальцами очередную ветку, в надежде что под ней он обнаружит цветок, когда мир задрожал и засветился неестественно синим светом. Знахарь, с трудом удерживаясь на ногах, разогнулся и огляделся.
С деревьев осыпалась листва, воздух вибрировал так, что в глазах двоилось. Раздался оглушающий хлопок, после которого волна воздуха подняла тело старца и швырнула в высокую траву холма.
Навитар зажмурился и чуть не потерял сознание.
#Изнанка #жизньвторая #навитар
Жизнь вторая | НАВИТАР | часть 1
Навитар шёл по привычной для него тропе, которая через сто шагов упрётся в холм.
В тени холма росли ристайские лилии, из которых Навитар собирался сделать отвар. Надо поторопиться, Энике совсем плохо после родов. Малыш оказался слишком крупным для её молодого тела.
Фогур, муж Энике, прибежал вместе с повитухой поздней ночью и разбудил Навитара громким стуком. Спутанно они объяснили, что роды у Энике прошли с осложнениями, что без помощи знахаря она умрет.
Повитуха была опытной, но она смогла только остановить кровотечение.
Навитар заверил повитуху, что и это было много, напоил ночных гостей успокоительным отваром, от которого и сам не отказался. После этого Навитар отправился на поиски лилий, которые так невовремя закончились.
Сквозь кроны густых деревьев иногда бросала бледные лучи неполная луна.
Этого хватало, чтобы свериться с памятью и продолжать идти на ощупь. Он не боялся ночи, как многие деревенские, он уже давно перестал чего-то бояться.
Будучи молодым, Навитар попал в услужение к императорскому знахарю.
Вместе с учителем он прошёл сотни сражений, где насмотрелся на смерть. Когда учителя не стало, Навитар занял его место и после долгих лет врачевания заслужил уважение императора.
Какое-то время он лечил от хворей великих господ и их дам, но всему приходит конец. На границе империи объявилась несокрушимая армия захватчиков, и войско императора было разбито, даже чудотворец Навитар, как его прозвали, не смог бы исцелить столько ран.
Навитару удалось покинуть рухнувшую империю и после многих лет скитаний, когда он врачевал в малых городах и сёлах, Навитар нашёл эту деревню.
Милое местечко, в котором царили тишина и покой. Знахарь помогал жителям деревни, за что они построили ему дом и снабжали едой. Иногда к Навитару приходили из соседних деревень.
Постепенно слава знахаря, который был способен обнаружить хворь и прогнать её, распространилась так далеко, что в деревню стали привозить больных из других империй. Сам Навитар не хотел покидать деревню, уж сильно привязался к местным, да и годы были не те, чтобы пускаться в путешествия.
Несколько лет назад у Навитара появились ученики, не слишком талантливые, но охочие до знаний. Навитару доставляло удовольствие наблюдать за тем, как ученики растут, как радуются своим первым операциям, как они мечтают о большом знахарском центре. А потом случилась очередная война, и учеников призвали на службу.
Больше Навитар о них не слышал.
Знахарь вышел к пологому холму и, согнувшись пополам, пошёл вокруг него, высматривая в темноте белые лепестки. Ристийские лилии, что на древнем наречии буквально означало подхолмные, ночью прятались в пушистом мхе, и было бы чудом найти хотя бы одну.
Навитар пожурил себя за то, что поспешил и не захватил факел, но тут же вспомнил, что дождей давно не было, значит, идти с огнём в сухой лес было бы слишком опасно.
Навитар убрал костлявыми пальцами очередную ветку, в надежде что под ней он обнаружит цветок, когда мир задрожал и засветился неестественно синим светом. Знахарь, с трудом удерживаясь на ногах, разогнулся и огляделся.
С деревьев осыпалась листва, воздух вибрировал так, что в глазах двоилось. Раздался оглушающий хлопок, после которого волна воздуха подняла тело старца и швырнула в высокую траву холма.
Навитар зажмурился и чуть не потерял сознание.
#Изнанка #жизньвторая #навитар
Изнанка
Жизнь вторая | НАВИТАР | часть 2
Когда знахарь открыл глаза, то увидел, что деревья остались совершенно без листвы, а некоторые даже сломались.
На ночном небе, которое сейчас можно было рассмотреть без труда, Навитар увидел широкую синюю полосу с рваными краями. Будто шрам, полоса шла от горизонта до горизонта.
Синее свечение было настолько притягательным, что Навитар даже приподнялся ему на встречу.
Тягучее ощущение близости с чем-то значимым, но почему-то далёким, нарастало в старческом теле Навитара, а потом вырвалось наружу в виде такого же синего света.
Вот что последнее увидели глаза знахаря, который тут же свалился обратно в траву, даже не заметив, что его правая рука сжимала белый цветок, окрашенный синими бликами на проснувшихся невинных лепестках лилии.
#Изнанка #жизньвторая #навитар
Жизнь вторая | НАВИТАР | часть 2
Когда знахарь открыл глаза, то увидел, что деревья остались совершенно без листвы, а некоторые даже сломались.
На ночном небе, которое сейчас можно было рассмотреть без труда, Навитар увидел широкую синюю полосу с рваными краями. Будто шрам, полоса шла от горизонта до горизонта.
Синее свечение было настолько притягательным, что Навитар даже приподнялся ему на встречу.
Тягучее ощущение близости с чем-то значимым, но почему-то далёким, нарастало в старческом теле Навитара, а потом вырвалось наружу в виде такого же синего света.
Вот что последнее увидели глаза знахаря, который тут же свалился обратно в траву, даже не заметив, что его правая рука сжимала белый цветок, окрашенный синими бликами на проснувшихся невинных лепестках лилии.
#Изнанка #жизньвторая #навитар
Изнанка
Жизнь третья | ЭФГУСТО | часть 1
– Эфгусто, вы негодяй! – прокричал маркиз Олебо и нажал на спусковой крючок. Эфгусто лишь ухмыльнулся своими пышными усами и, даже не моргнув, принял пулю в правое плечо.
– Хорошая попытка, Олебо, – сказал Эфгусто перебрасывая пистоль из правой руки в левую. – Но, на вашу беду, я амбидекстер.
Эфгусто прицелился и выстрелил в маркиза. Тучное тело некоторое время моргало, а потом рухнуло наземь. Секунданты маркиза окружили тело погибшего товарища. Очередная дуэль завершилась победой офицера королевской гвардии барона Эфгусто.
Эфгусто, будто не замечая ранения, вскочил на коня и направил того в лагерь, раскинутый в двух милях от будущего поля сражения.
– Какая удача, Эфгусто, вы по-прежнему живы, – сказал секундант Эфгусто и его близкий друг барон Морике, скакавший на гнедой в двух крупах справа.
– Удача, Морике? – переспросил Эфгусто, не поворачивая головы к другу. – Что такое удача?
– Как же так, вы шутите? – ответил вопросом на вопрос Морике.
– Отнюдь, мне и правда любопытно узнать, что такое удача, – пояснил Эфгусто другу.
– Раз так хотите, – Морике принялся объяснять. – Счастливое стечение обстоятельств, когда неожиданно вы получаете желаемое, хотя всё противится этому.
– Это и есть удача? – спросил Эфгусто и, дождавшись утвердительного кивка Морике, громко рассмеялся. – Тогда у меня нет и никогда не было удачи.
– Эфгусто, не смейтесь надо мной, – возмутился Морике. – А как же ваши многочисленные женщины, победы на десятках дуэлей, ваш невероятный взлёт при дворе, внезапное богатство, отменное здоровье и бравый вид? Только великая удача может сотворить такое.
– Это богохульство, Морике, – строго произнёс Эфгусто. – Будьте осторожны с такими речами, ведь кони тоже слышат.
– Конечно, я имел в виду, что такую удачу мог послать лишь Асмодеус, – исправился Морике. – Всё в его воле. Но, согласитесь, это удача.
– Хорошо, я объясню вам как есть, друг мой, – смилостивился Эфгусто. – Мои женщины были, безусловно, прекрасны, каждая заслуживает отдельной поэмы и десятки подвигов в её честь. И уж позвольте не вдаваться в подробности, но скажу вам, что в постели женщины, с которыми мне довелось иметь близость, настоящие богини. Однако, Морике, ни одна из них не смогла потушить пожар в моем сердце, ни одна не стала той самой дамой, ради которой мне бы хотелось жить.
– Допустим, – согласился Морике. – У вас высокие идеалы, и вы не видите в красавицах ту самую, единственную. Однако для многих мужчин, и даже для меня, любая из ваших прекрасных дам – предмет неоспоримой зависти.
– Барон, представьте, что вы жаждете воды, но вокруг вас одни лишь сладкие напитки, которые по-своему вкусны и очаровательны, но не способны утолить жажду, – после этих слов Эфгусто достал бурдюк и отхлебнул согретого на солнце чая.
– И даже хуже, от них сильнее хочется пить. Так какая же это удача?
– Хорошо, – сказал Морике, взяв предложенный другом бурдюк. – А что вы скажете о том, что никто из известных мне людей не пережил столько дуэлей, кроме вас, барон Эфгусто?
– Долгие годы тренировок, Морике, – Эфгусто снизил скорость, поскольку раненое плечо дало о себе знать. – И, как ни стыдно это признать, большинство дуэлянтов были юными выскочками, зажиревшими мужьями или же попросту неверными.
– Вот оно, Эфгусто, – обрадовался Морике. – Если Асмодеус не благосклонен к неверным, значит, вас он осенил удачей.
– Заблуждаетесь, барон, – отрезал Эфгусто. – Неверные лишены возможности учить пистольное дело, а значит, они обречены на поражение. Будь моя воля, я бы не участвовал в подобном фарсе, но закон есть закон.
#Изнанка #жизньтретья #эфгусто
Жизнь третья | ЭФГУСТО | часть 1
– Эфгусто, вы негодяй! – прокричал маркиз Олебо и нажал на спусковой крючок. Эфгусто лишь ухмыльнулся своими пышными усами и, даже не моргнув, принял пулю в правое плечо.
– Хорошая попытка, Олебо, – сказал Эфгусто перебрасывая пистоль из правой руки в левую. – Но, на вашу беду, я амбидекстер.
Эфгусто прицелился и выстрелил в маркиза. Тучное тело некоторое время моргало, а потом рухнуло наземь. Секунданты маркиза окружили тело погибшего товарища. Очередная дуэль завершилась победой офицера королевской гвардии барона Эфгусто.
Эфгусто, будто не замечая ранения, вскочил на коня и направил того в лагерь, раскинутый в двух милях от будущего поля сражения.
– Какая удача, Эфгусто, вы по-прежнему живы, – сказал секундант Эфгусто и его близкий друг барон Морике, скакавший на гнедой в двух крупах справа.
– Удача, Морике? – переспросил Эфгусто, не поворачивая головы к другу. – Что такое удача?
– Как же так, вы шутите? – ответил вопросом на вопрос Морике.
– Отнюдь, мне и правда любопытно узнать, что такое удача, – пояснил Эфгусто другу.
– Раз так хотите, – Морике принялся объяснять. – Счастливое стечение обстоятельств, когда неожиданно вы получаете желаемое, хотя всё противится этому.
– Это и есть удача? – спросил Эфгусто и, дождавшись утвердительного кивка Морике, громко рассмеялся. – Тогда у меня нет и никогда не было удачи.
– Эфгусто, не смейтесь надо мной, – возмутился Морике. – А как же ваши многочисленные женщины, победы на десятках дуэлей, ваш невероятный взлёт при дворе, внезапное богатство, отменное здоровье и бравый вид? Только великая удача может сотворить такое.
– Это богохульство, Морике, – строго произнёс Эфгусто. – Будьте осторожны с такими речами, ведь кони тоже слышат.
– Конечно, я имел в виду, что такую удачу мог послать лишь Асмодеус, – исправился Морике. – Всё в его воле. Но, согласитесь, это удача.
– Хорошо, я объясню вам как есть, друг мой, – смилостивился Эфгусто. – Мои женщины были, безусловно, прекрасны, каждая заслуживает отдельной поэмы и десятки подвигов в её честь. И уж позвольте не вдаваться в подробности, но скажу вам, что в постели женщины, с которыми мне довелось иметь близость, настоящие богини. Однако, Морике, ни одна из них не смогла потушить пожар в моем сердце, ни одна не стала той самой дамой, ради которой мне бы хотелось жить.
– Допустим, – согласился Морике. – У вас высокие идеалы, и вы не видите в красавицах ту самую, единственную. Однако для многих мужчин, и даже для меня, любая из ваших прекрасных дам – предмет неоспоримой зависти.
– Барон, представьте, что вы жаждете воды, но вокруг вас одни лишь сладкие напитки, которые по-своему вкусны и очаровательны, но не способны утолить жажду, – после этих слов Эфгусто достал бурдюк и отхлебнул согретого на солнце чая.
– И даже хуже, от них сильнее хочется пить. Так какая же это удача?
– Хорошо, – сказал Морике, взяв предложенный другом бурдюк. – А что вы скажете о том, что никто из известных мне людей не пережил столько дуэлей, кроме вас, барон Эфгусто?
– Долгие годы тренировок, Морике, – Эфгусто снизил скорость, поскольку раненое плечо дало о себе знать. – И, как ни стыдно это признать, большинство дуэлянтов были юными выскочками, зажиревшими мужьями или же попросту неверными.
– Вот оно, Эфгусто, – обрадовался Морике. – Если Асмодеус не благосклонен к неверным, значит, вас он осенил удачей.
– Заблуждаетесь, барон, – отрезал Эфгусто. – Неверные лишены возможности учить пистольное дело, а значит, они обречены на поражение. Будь моя воля, я бы не участвовал в подобном фарсе, но закон есть закон.
#Изнанка #жизньтретья #эфгусто
Изнанка
Жизнь третья | ЭФГУСТО | часть 2
– Как же ловко вы находите ответы, Эфгусто, – задумчиво произнёс Морике. – Но что вы скажете о вашем титуле: как мог никому не известный кавалер получить барона, да ещё и оказаться в милости у короны всего за один год? Тысячи мечтают об этом, но получилось у вас, удача – не иначе.
– Для большинства это может показаться случайным стечением обстоятельств, – сказал Эфгусто. – Но прошу вас, друг мой, сохраните в тайне то, что я вам сейчас скажу.
– Как будет угодно, барон Эфгусто, – тут же ответил Морике. – Даю слово.
– Неизвестность нашего рода была лишь прикрытием. Мой батюшка, да осинит его дух Асмодеус, был направлен тайной королевской миссией в мою родную провинцию, чтобы незаметно укрепить там власть короны. К сожалению, он погиб в одной из стычек с неверными. На этом его миссия завершилась, и корона призвала меня, его наследника, обратно, – раскрыл свою тайну Эфгусто.
– Так кто же был ваш покойный отец? – спросил заинтригованный Морике.
– Герцог Орэньо, – просто ответил Эфгусто.
– Ваша милость, простите, я не знал, – Морике был огорошен этой новостью.
– Прекратите, Морике, – прервал друга Эфгусто. – Миссия закончилась для отца, но она по-прежнему продолжается для короны. Поэтому было принято решение о моем постепенном возвышении до герцога, а сейчас я барон. Прошу, не забывайте о данном слове сохранить тайну.
– Как скажете, барон Эфгусто, – отреагировал смышлёный Морике. В его голове жужжали тысячи мыслей о возможных перспективах дружбы с будущим герцогом. – Я так понимаю, что богатство объясняется этой же причиной?
– Верно, – ответил Эфгусто. – Я демонстрирую лишь часть доходов моей семьи. Придёт время, и правда откроется полностью.
– Стоит ли мне продолжать спрашивать вас о внешности и здоровье, раз уж вы открыли мне свою тайну, ведь ваше благородное происхождение многое объясняет, – позволил себе мысли вслух Морике.
– Не во всём виноваты родители, – вставил своё замечание Эфгусто. – Моя мать писаная красавица, но пошёл я в отца. То, что вы, как и многие люди, признаете за красоту, есть лишь закалённый служением Асмодеусу дух.
– И снова вы победили, барон Эфгусто, – восхищённо и одновременно с завистью воскликнул Морике. – На этот раз в словесной дуэли.
– Благодарю, друг. У меня действительно нет удачи, но, возможно, именно удачу я и ищу, – согласно кивнул Эфгусто, а потом схватился за сердце, пораженное ядом, попавшим в его кровь с пулей маркиза Олебо, и рухнул абсолютно мёртвым со своего верного коня.
#Изнанка #жизньтретья #эфгусто
Жизнь третья | ЭФГУСТО | часть 2
– Как же ловко вы находите ответы, Эфгусто, – задумчиво произнёс Морике. – Но что вы скажете о вашем титуле: как мог никому не известный кавалер получить барона, да ещё и оказаться в милости у короны всего за один год? Тысячи мечтают об этом, но получилось у вас, удача – не иначе.
– Для большинства это может показаться случайным стечением обстоятельств, – сказал Эфгусто. – Но прошу вас, друг мой, сохраните в тайне то, что я вам сейчас скажу.
– Как будет угодно, барон Эфгусто, – тут же ответил Морике. – Даю слово.
– Неизвестность нашего рода была лишь прикрытием. Мой батюшка, да осинит его дух Асмодеус, был направлен тайной королевской миссией в мою родную провинцию, чтобы незаметно укрепить там власть короны. К сожалению, он погиб в одной из стычек с неверными. На этом его миссия завершилась, и корона призвала меня, его наследника, обратно, – раскрыл свою тайну Эфгусто.
– Так кто же был ваш покойный отец? – спросил заинтригованный Морике.
– Герцог Орэньо, – просто ответил Эфгусто.
– Ваша милость, простите, я не знал, – Морике был огорошен этой новостью.
– Прекратите, Морике, – прервал друга Эфгусто. – Миссия закончилась для отца, но она по-прежнему продолжается для короны. Поэтому было принято решение о моем постепенном возвышении до герцога, а сейчас я барон. Прошу, не забывайте о данном слове сохранить тайну.
– Как скажете, барон Эфгусто, – отреагировал смышлёный Морике. В его голове жужжали тысячи мыслей о возможных перспективах дружбы с будущим герцогом. – Я так понимаю, что богатство объясняется этой же причиной?
– Верно, – ответил Эфгусто. – Я демонстрирую лишь часть доходов моей семьи. Придёт время, и правда откроется полностью.
– Стоит ли мне продолжать спрашивать вас о внешности и здоровье, раз уж вы открыли мне свою тайну, ведь ваше благородное происхождение многое объясняет, – позволил себе мысли вслух Морике.
– Не во всём виноваты родители, – вставил своё замечание Эфгусто. – Моя мать писаная красавица, но пошёл я в отца. То, что вы, как и многие люди, признаете за красоту, есть лишь закалённый служением Асмодеусу дух.
– И снова вы победили, барон Эфгусто, – восхищённо и одновременно с завистью воскликнул Морике. – На этот раз в словесной дуэли.
– Благодарю, друг. У меня действительно нет удачи, но, возможно, именно удачу я и ищу, – согласно кивнул Эфгусто, а потом схватился за сердце, пораженное ядом, попавшим в его кровь с пулей маркиза Олебо, и рухнул абсолютно мёртвым со своего верного коня.
#Изнанка #жизньтретья #эфгусто
Изнанка
Жизнь четвертая | ИНТОНИЙ| часть 1
В тусклом свете настольной лампы Интоний переворачивал страницы судебного дела, которым он занимался уже два года. Разбросанные по всему кабинету папки со свидетельскими показаниями, отчётами кавалеров. А также книги по классическому и орденосветскому праву, вырезки из публикаций, копии вещественных доказательств, стопка грязных тарелок и бесконечные ряды пустых бутылок из-под тонизирующей жидкости как нельзя лучше отражали беспорядок в этом громком, скандальном и хаотично непредсказуемом деле над главным еретиком в мире.
«Надо было отказаться, – Интоний привычно говорил сам с собой. – Нет, это невозможно, у меня не было выбора. Будь мужчиной, соберись, заверши. Скоро всё закончится. А может, просто не приходить? И куда ты убежишь? Тебя везде найдут и вздёрнут, как и его. А может быть, есть шанс? Какой, в яму, шанс?! Это дело трещит по швам. Я так больше не могу. Можешь, ты можешь, Интоний, ты сделаешь. Хватит ныть. Мне надо выпить. Нет, не сейчас».
Интоний ударил себя по заросшей щетиной щеке. В глазах заиграли огоньки, но депрессивный трус, в которого он постепенно превращался, всё-таки сбежал.
Возможно, его бессилие и трусость могла быть объяснена чрезмерным употреблением тоника. С другой стороны, без стимуляторов было бы невозможно перелопатить такую груду информации.
Вот если бы у него был хотя бы один помощник. Но орден адвокатов при правительственной канцелярии Асмодеуса запретил участвовать на стороне защиты кому-либо ещё, кроме Интония.
Сорокалетний адвокат как сейчас помнил тот день, когда его размеренная жизнь перевернулась. Он с друзьями… «У меня были друзья? – прошептал Интоний. – Кажется, были…»
Они любили выпить после рабочего дня, посмеяться над непутевыми коллегами, они знакомились с женщинами… «Вот яма, они же все женились! – вспомнил Интоний. – И даже меня хотели женить… свидание, точно, у меня должно было состояться свидание…» Нормальная жизнь завершилась, когда поймали неверного номер один, еретика Джоуэлса, командира повстанческой армии, осквернителя.
Интоний никогда не был выдающимся адвокатом, один из тысяч, что работали на орден. «Может быть, поэтому назначили меня?» – Интоний сильнее возненавидел свой выбор провести спокойную, нормальную жизнь человека во всём среднего, незаметного, но довольного.
Общественность требовала скорой расправы, но просто казнить отступника было бы недостаточным. Чтобы его смерть не превратилась в мученическую, чтобы его не возвысили как идеала после смерти, как это было с первыми пророками Асмодеуса, орден устроил над Джоуэлсом настоящий суд.
Суд означал, что есть обвинитель и есть защитник. Орден выбрал Интония адвокатом еретика: не достаточно хороший, чтобы выиграть, и не достаточно плохой, чтобы у людей возникли подозрения в фарсе.
Самый средний из всех возможных вариантов – Интоний. Поначалу ему даже это льстило, ведь его выбрал орден для того чтобы вести самое громкое дело за всю историю судебной практики. Дополнительные привилегии, большое вознаграждение, ему даже выделили следователей и группу младших юристов.
Интоний не обращал внимания, как знакомые и друзья стали постепенно отворачиваться от него, ссылался на глупость, когда фанатики забрасывали его гневными письмами и угрозами.
Но когда Интоний начал выигрывать, разрушая доводы обвинителя, орден пригрозил адвокату, его лишили привилегий, отозвали следователей и помощников. Интоний остался один, точнее вместе с этим проклятым еретиком.
#Изнанка #жизньчетвёртая #интоний
Жизнь четвертая | ИНТОНИЙ| часть 1
В тусклом свете настольной лампы Интоний переворачивал страницы судебного дела, которым он занимался уже два года. Разбросанные по всему кабинету папки со свидетельскими показаниями, отчётами кавалеров. А также книги по классическому и орденосветскому праву, вырезки из публикаций, копии вещественных доказательств, стопка грязных тарелок и бесконечные ряды пустых бутылок из-под тонизирующей жидкости как нельзя лучше отражали беспорядок в этом громком, скандальном и хаотично непредсказуемом деле над главным еретиком в мире.
«Надо было отказаться, – Интоний привычно говорил сам с собой. – Нет, это невозможно, у меня не было выбора. Будь мужчиной, соберись, заверши. Скоро всё закончится. А может, просто не приходить? И куда ты убежишь? Тебя везде найдут и вздёрнут, как и его. А может быть, есть шанс? Какой, в яму, шанс?! Это дело трещит по швам. Я так больше не могу. Можешь, ты можешь, Интоний, ты сделаешь. Хватит ныть. Мне надо выпить. Нет, не сейчас».
Интоний ударил себя по заросшей щетиной щеке. В глазах заиграли огоньки, но депрессивный трус, в которого он постепенно превращался, всё-таки сбежал.
Возможно, его бессилие и трусость могла быть объяснена чрезмерным употреблением тоника. С другой стороны, без стимуляторов было бы невозможно перелопатить такую груду информации.
Вот если бы у него был хотя бы один помощник. Но орден адвокатов при правительственной канцелярии Асмодеуса запретил участвовать на стороне защиты кому-либо ещё, кроме Интония.
Сорокалетний адвокат как сейчас помнил тот день, когда его размеренная жизнь перевернулась. Он с друзьями… «У меня были друзья? – прошептал Интоний. – Кажется, были…»
Они любили выпить после рабочего дня, посмеяться над непутевыми коллегами, они знакомились с женщинами… «Вот яма, они же все женились! – вспомнил Интоний. – И даже меня хотели женить… свидание, точно, у меня должно было состояться свидание…» Нормальная жизнь завершилась, когда поймали неверного номер один, еретика Джоуэлса, командира повстанческой армии, осквернителя.
Интоний никогда не был выдающимся адвокатом, один из тысяч, что работали на орден. «Может быть, поэтому назначили меня?» – Интоний сильнее возненавидел свой выбор провести спокойную, нормальную жизнь человека во всём среднего, незаметного, но довольного.
Общественность требовала скорой расправы, но просто казнить отступника было бы недостаточным. Чтобы его смерть не превратилась в мученическую, чтобы его не возвысили как идеала после смерти, как это было с первыми пророками Асмодеуса, орден устроил над Джоуэлсом настоящий суд.
Суд означал, что есть обвинитель и есть защитник. Орден выбрал Интония адвокатом еретика: не достаточно хороший, чтобы выиграть, и не достаточно плохой, чтобы у людей возникли подозрения в фарсе.
Самый средний из всех возможных вариантов – Интоний. Поначалу ему даже это льстило, ведь его выбрал орден для того чтобы вести самое громкое дело за всю историю судебной практики. Дополнительные привилегии, большое вознаграждение, ему даже выделили следователей и группу младших юристов.
Интоний не обращал внимания, как знакомые и друзья стали постепенно отворачиваться от него, ссылался на глупость, когда фанатики забрасывали его гневными письмами и угрозами.
Но когда Интоний начал выигрывать, разрушая доводы обвинителя, орден пригрозил адвокату, его лишили привилегий, отозвали следователей и помощников. Интоний остался один, точнее вместе с этим проклятым еретиком.
#Изнанка #жизньчетвёртая #интоний
Изнанка
Жизнь четвертая | ИНТОНИЙ| часть 2
В отличие от середнячка Интония, с обвинителем были орден, общественность, все ресурсы юридической машины и потому было невероятным, что они проигрывали. Свидетели оказывались ненадёжными, железные доводы подвергались немыслимому сомнению, однако заявившая о честном суде власть уже не могла забрать слова назад, и дело продолжалось.
Интонию от ордена поступали противоречивые указания: во что бы то ни стало проиграть и в то же время быть хорошим защитником, к которому не сможет придраться даже история.
Интоний закрыл дело, тяжело выдохнул, встал из-за стола и подошёл к окну. На ночном небе горела синим рваная синева Асмодеуса.
Как можно подвергать сомнению очевидное божественное начало этого великолепия. Как можно перечеркнуть слова пророков, которые столетиями трактовали Асмодеуса. Да, его голос открывался избранным, но если постараться, закрыть глаза и переключить внимание на звук, то каждый услышит звенящий шёпот, идущий с небес.
Оказалось, что белое не белое, точнее, оно не становится белым только потому, что мы так его называем. Это первое, что объяснил Джоуэлс на их первой встрече.
Интоний ожидал увидеть грязного, фанатичного выскочку с лишённым здравого смысла умом, но встретил кого-то совершенно иного.
Тихий, спокойный, рассудительный Джоуэлс с богатым научным, политическим и военным прошлым приводил столь обескураживающие доказательства, что становилось дурно.
– Явление, которое мы называем Асмодеус, появилось восемь веков назад, – сказал Джоуэлс. – Об этом есть множество свидетельств по всему миру. Когда люди столкнулись с непознаваемым, они наделили его сверхъестественной силой, придали личностные черты, самостоятельно наделили сущностью.
Люди так устроены, нам надо одушевить предмет или явление, чтобы понимать, как с ним взаимодействовать. Вот стол, за ним сидят, на него кладут небольшие предметы, за ним обедают. Вот гроза, она случается, потому что воздух ионизируется, от неё лучше прятаться. Вот синева над головой – это Абсолют, Асмодеус.
Люди придумали историю его появления, наблюдателя за нашим миром, тем, кто осиняет наши жизни днём и особенно ночью. Чувствовать защиту Абсолюта приятно, ведь что бы ни произошло в твоей жизни, ты всегда знаешь, что на то воля Асмодеуса, а значит, не ты виноват, не ты причина своей жизни.
Затем люди стали использовать имя Асмодеуса в своих личных целях, чтобы оправдать насилие, власть, преступления и прочее.
Что меня всегда забавляло, так это то, как власть самостоятельно готовит своё смертное ложе. Для усиления своего влияния правители стали изучать Асмодеуса, сформировали советы, организации и вырастили из них огромное сообщество исследователей, которых потом же обвинили в инакомыслии и еретичестве.
Гонение ордена на неверных описываются историками ордена как борьба с глупцами, однако именно орденоносные глупцы, боящиеся потерять рычаги управления, хотят вернуть назад вырвавшуюся из ямы истину.
Асмодеус это не Абсолют, яма – это не место, куда отправятся непокорные.
Это прекрасные, пока что малопонятные, физические явления, которые надо исследовать, чтобы понять, как они влияют на нас, да и на всё мироздание.
#Изнанка #жизньчетвёртая #интоний
Жизнь четвертая | ИНТОНИЙ| часть 2
В отличие от середнячка Интония, с обвинителем были орден, общественность, все ресурсы юридической машины и потому было невероятным, что они проигрывали. Свидетели оказывались ненадёжными, железные доводы подвергались немыслимому сомнению, однако заявившая о честном суде власть уже не могла забрать слова назад, и дело продолжалось.
Интонию от ордена поступали противоречивые указания: во что бы то ни стало проиграть и в то же время быть хорошим защитником, к которому не сможет придраться даже история.
Интоний закрыл дело, тяжело выдохнул, встал из-за стола и подошёл к окну. На ночном небе горела синим рваная синева Асмодеуса.
Как можно подвергать сомнению очевидное божественное начало этого великолепия. Как можно перечеркнуть слова пророков, которые столетиями трактовали Асмодеуса. Да, его голос открывался избранным, но если постараться, закрыть глаза и переключить внимание на звук, то каждый услышит звенящий шёпот, идущий с небес.
Оказалось, что белое не белое, точнее, оно не становится белым только потому, что мы так его называем. Это первое, что объяснил Джоуэлс на их первой встрече.
Интоний ожидал увидеть грязного, фанатичного выскочку с лишённым здравого смысла умом, но встретил кого-то совершенно иного.
Тихий, спокойный, рассудительный Джоуэлс с богатым научным, политическим и военным прошлым приводил столь обескураживающие доказательства, что становилось дурно.
– Явление, которое мы называем Асмодеус, появилось восемь веков назад, – сказал Джоуэлс. – Об этом есть множество свидетельств по всему миру. Когда люди столкнулись с непознаваемым, они наделили его сверхъестественной силой, придали личностные черты, самостоятельно наделили сущностью.
Люди так устроены, нам надо одушевить предмет или явление, чтобы понимать, как с ним взаимодействовать. Вот стол, за ним сидят, на него кладут небольшие предметы, за ним обедают. Вот гроза, она случается, потому что воздух ионизируется, от неё лучше прятаться. Вот синева над головой – это Абсолют, Асмодеус.
Люди придумали историю его появления, наблюдателя за нашим миром, тем, кто осиняет наши жизни днём и особенно ночью. Чувствовать защиту Абсолюта приятно, ведь что бы ни произошло в твоей жизни, ты всегда знаешь, что на то воля Асмодеуса, а значит, не ты виноват, не ты причина своей жизни.
Затем люди стали использовать имя Асмодеуса в своих личных целях, чтобы оправдать насилие, власть, преступления и прочее.
Что меня всегда забавляло, так это то, как власть самостоятельно готовит своё смертное ложе. Для усиления своего влияния правители стали изучать Асмодеуса, сформировали советы, организации и вырастили из них огромное сообщество исследователей, которых потом же обвинили в инакомыслии и еретичестве.
Гонение ордена на неверных описываются историками ордена как борьба с глупцами, однако именно орденоносные глупцы, боящиеся потерять рычаги управления, хотят вернуть назад вырвавшуюся из ямы истину.
Асмодеус это не Абсолют, яма – это не место, куда отправятся непокорные.
Это прекрасные, пока что малопонятные, физические явления, которые надо исследовать, чтобы понять, как они влияют на нас, да и на всё мироздание.
#Изнанка #жизньчетвёртая #интоний
Изнанка
Жизнь четвертая | ИНТОНИЙ| часть 3
Поверьте, мне бы тоже хотелось иметь связь с Абсолютом, ведь я человек, однако математические расчёты, наблюдения и эксперименты доказывают, что мы имеем дело с инородной для нашего мира аномалией, чем-то напоминающую шрам на ткани пространства и времени.
Возможно, наш мир в опасности и требуется предпринять меры для исцеления, но никак не боготворить рану и поклоняться ей, будто это что-то великое.
Интоний испугался речей Джоуэлса. Это были еретические речи, частично он уже слышал об этом, может, не так рассудительно, а в насмешках и анекдотах.
Испугался Интоний того, что Джоуэлс может оказаться прав, и если это так, то весь знакомый Интонию мир перевернётся, лопнет мыльный пузырь ордена, о котором тоже порой шутят, хоть и менее громко, чем о еретиках.
Интоний смотрел на синеву в ночном небе, его тело вибрировало, а в голове шёл ожесточённый спор. Как может быть ложью его трепет перед Абсолютом, как можно сомневаться в великолепии Асмодеуса?
Но доводы, расчёты, сотни экспериментов лишали Асмодеуса божественного статуса. Как ему быть хорошим адвокатом и проиграть дело, в котором все доказательства на стороне обвиняемого?
Интоний вернулся за стол, закрыл папку с делом и выключил лампу. Так в темноте, осиненной лучами Асмодеуса из окна, адвокат просидел до утра. С рассветом, Интоний умылся, побрился, привёл себя в надлежащий вид, взял папку с делом и пошёл в суд на заключительное заседание.
Интоний победил, то есть Джоуэлса оправдали. Судебная машина не смогла разбить научные доказательства. Этот день потом войдёт в историю как начало новой эпохи, эпохи свободомыслия.
Джоуэлса возведут в ранг героев, как и других еретиков. Интоний тоже найдёт своё место на доске почёта как адвокат истины. И никто не будет знать, что он хотел проиграть или вообще не участвовать в этом суде, что ему хотелось провести обычную жизнь и спокойно умереть в своём доме, рядом с любимой женой.
Нет, его вспомнят как смельчака, который бросил вызов системе и был раздавлен фанатичной армией ордена в день, когда орден пал.
#Изнанка #жизньчетвёртая #интоний
Жизнь четвертая | ИНТОНИЙ| часть 3
Поверьте, мне бы тоже хотелось иметь связь с Абсолютом, ведь я человек, однако математические расчёты, наблюдения и эксперименты доказывают, что мы имеем дело с инородной для нашего мира аномалией, чем-то напоминающую шрам на ткани пространства и времени.
Возможно, наш мир в опасности и требуется предпринять меры для исцеления, но никак не боготворить рану и поклоняться ей, будто это что-то великое.
Интоний испугался речей Джоуэлса. Это были еретические речи, частично он уже слышал об этом, может, не так рассудительно, а в насмешках и анекдотах.
Испугался Интоний того, что Джоуэлс может оказаться прав, и если это так, то весь знакомый Интонию мир перевернётся, лопнет мыльный пузырь ордена, о котором тоже порой шутят, хоть и менее громко, чем о еретиках.
Интоний смотрел на синеву в ночном небе, его тело вибрировало, а в голове шёл ожесточённый спор. Как может быть ложью его трепет перед Абсолютом, как можно сомневаться в великолепии Асмодеуса?
Но доводы, расчёты, сотни экспериментов лишали Асмодеуса божественного статуса. Как ему быть хорошим адвокатом и проиграть дело, в котором все доказательства на стороне обвиняемого?
Интоний вернулся за стол, закрыл папку с делом и выключил лампу. Так в темноте, осиненной лучами Асмодеуса из окна, адвокат просидел до утра. С рассветом, Интоний умылся, побрился, привёл себя в надлежащий вид, взял папку с делом и пошёл в суд на заключительное заседание.
Интоний победил, то есть Джоуэлса оправдали. Судебная машина не смогла разбить научные доказательства. Этот день потом войдёт в историю как начало новой эпохи, эпохи свободомыслия.
Джоуэлса возведут в ранг героев, как и других еретиков. Интоний тоже найдёт своё место на доске почёта как адвокат истины. И никто не будет знать, что он хотел проиграть или вообще не участвовать в этом суде, что ему хотелось провести обычную жизнь и спокойно умереть в своём доме, рядом с любимой женой.
Нет, его вспомнят как смельчака, который бросил вызов системе и был раздавлен фанатичной армией ордена в день, когда орден пал.
#Изнанка #жизньчетвёртая #интоний
Изнанка
Жизнь пятая |ДРЭЙН| часть 1
Густые пряди волос весело развевались.
Дрэйн оставил попытки сохранить причёску и просто наслаждался солнцем и ветром, от которых защищали большие светозащитные очки. Он расслабленно сидел в кожаном кресле взятого напрокат чёрного с белыми точками, будто это звёзды, кабриолета. Рулить почти не требовалось, трасса была ровной, широкой и, кажется, длилась вечность.
На заднем сиденье спала красотка. Он встретил её в предыдущем городке. Она представилась Минтой.
Смазливая девушка обрадовалась возможности бросить опостылевший дом и умчаться навстречу приключениям. На пассажирском сиденье стояла дорожная сумка, полностью забитая деньгами. Позавчера Дрэйн сорвал куш в казино, а сегодня должен был истратить весь выигрыш. Задача сложная, поскольку вокруг только жёлтые поля и заправочные станции, где не истратишь и одного процента капитала.
Минта проснулась и перелезла на переднее сиденье, убрав сумку назад. При виде денег её глаза загорались, а губы приоткрывались. Дрэйн задумался, не отдать ли ей сумку, но передумал. Одно дело его жизнь, другое – если он испортит чью-то ещё.
Нет, Дрэйн не думал, что деньги портят человека, это глупое утверждение.
Осложнение вызывает внезапное обретение власти или богатства. Не имея специальных инструментов и навыков, которыми надо владеть с точностью хирурга, «счастливые» обладатели огромных ресурсов превращаются в детей, которым дали настоящие ракетомёты и разрешили играть в войнушку. Очевидный исход – яма, из которой редко кому удаётся выбраться
Дрэйн улыбнулся девушке и поддал газу. Кабриолет с шумом откликнулся и рванул на бешеной скорости, превращая пейзаж в беспорядочные мазки экспрессиониста. Минта весело завизжала и подняла руки навстречу ветру. Вот и всё, что ей надо для счастья.
Спустя пятьдесят миль они остановились у придорожной закусочной. Дрэйн взял пачку купюр и оставил сумку лежать в машине. Он знал, что никто её не возьмет.
В закусочной Минта объявила, что намерена съесть каждую позицию из меню, Дрэйн хотел лишь зелёный чай, но, чтобы преподать девушке урок экономики, согласился и заказал из меню всего по чуть-чуть. В итоге пришлось объединить столики, чтобы многочисленные тарелки смогли поместиться.
Когда после двух блюд оказалось, что в Минту больше не влезет и кусочка, к закусочной подъехал синий микроавтобус. Из него вышло шестеро молодых людей, которые со смехом и песнями зашли в заведение. Дрэйн приветствовал их и позвал за объединённый стол. Ребята опешили на мгновение, а потом с благодарностью присоединились к поглощению полного меню закусочной.
Минта, кажется, не поняла, что излишек привлекает тех, кто в нём нуждается больше. Она какое-то время хмурилась, но молодость взяла своё, и девушка поделилась едой с незнакомцами.
После знакомства с шестёркой друзей Дрэйн узнал, что те едут на карнавал, и принял их приглашение присоединиться к ним. Минта тоже была согласна, причём настолько, что готова была взорваться тройной радугой от счастья. Они закончили завтрак, разошлись по машинам и отправились в путь.
#Изнанка #жизньпятая #дрэйн
Жизнь пятая |ДРЭЙН| часть 1
Густые пряди волос весело развевались.
Дрэйн оставил попытки сохранить причёску и просто наслаждался солнцем и ветром, от которых защищали большие светозащитные очки. Он расслабленно сидел в кожаном кресле взятого напрокат чёрного с белыми точками, будто это звёзды, кабриолета. Рулить почти не требовалось, трасса была ровной, широкой и, кажется, длилась вечность.
На заднем сиденье спала красотка. Он встретил её в предыдущем городке. Она представилась Минтой.
Смазливая девушка обрадовалась возможности бросить опостылевший дом и умчаться навстречу приключениям. На пассажирском сиденье стояла дорожная сумка, полностью забитая деньгами. Позавчера Дрэйн сорвал куш в казино, а сегодня должен был истратить весь выигрыш. Задача сложная, поскольку вокруг только жёлтые поля и заправочные станции, где не истратишь и одного процента капитала.
Минта проснулась и перелезла на переднее сиденье, убрав сумку назад. При виде денег её глаза загорались, а губы приоткрывались. Дрэйн задумался, не отдать ли ей сумку, но передумал. Одно дело его жизнь, другое – если он испортит чью-то ещё.
Нет, Дрэйн не думал, что деньги портят человека, это глупое утверждение.
Осложнение вызывает внезапное обретение власти или богатства. Не имея специальных инструментов и навыков, которыми надо владеть с точностью хирурга, «счастливые» обладатели огромных ресурсов превращаются в детей, которым дали настоящие ракетомёты и разрешили играть в войнушку. Очевидный исход – яма, из которой редко кому удаётся выбраться
Дрэйн улыбнулся девушке и поддал газу. Кабриолет с шумом откликнулся и рванул на бешеной скорости, превращая пейзаж в беспорядочные мазки экспрессиониста. Минта весело завизжала и подняла руки навстречу ветру. Вот и всё, что ей надо для счастья.
Спустя пятьдесят миль они остановились у придорожной закусочной. Дрэйн взял пачку купюр и оставил сумку лежать в машине. Он знал, что никто её не возьмет.
В закусочной Минта объявила, что намерена съесть каждую позицию из меню, Дрэйн хотел лишь зелёный чай, но, чтобы преподать девушке урок экономики, согласился и заказал из меню всего по чуть-чуть. В итоге пришлось объединить столики, чтобы многочисленные тарелки смогли поместиться.
Когда после двух блюд оказалось, что в Минту больше не влезет и кусочка, к закусочной подъехал синий микроавтобус. Из него вышло шестеро молодых людей, которые со смехом и песнями зашли в заведение. Дрэйн приветствовал их и позвал за объединённый стол. Ребята опешили на мгновение, а потом с благодарностью присоединились к поглощению полного меню закусочной.
Минта, кажется, не поняла, что излишек привлекает тех, кто в нём нуждается больше. Она какое-то время хмурилась, но молодость взяла своё, и девушка поделилась едой с незнакомцами.
После знакомства с шестёркой друзей Дрэйн узнал, что те едут на карнавал, и принял их приглашение присоединиться к ним. Минта тоже была согласна, причём настолько, что готова была взорваться тройной радугой от счастья. Они закончили завтрак, разошлись по машинам и отправились в путь.
#Изнанка #жизньпятая #дрэйн
Изнанка
Жизнь пятая |ДРЭЙН| часть 2
День близился к закату, когда синий микроавтобус свернул на гравийную дорогу.
Дрэйн последовал за ними. Они минули несколько полей, проехали через лес и выехали к большой деревянной арке синего цвета, украшенной цветными ленточками и веточками с салатовыми листьями. Шестёрка выбежала из машины, Дрэйн с Минтой тоже покинули уставший от дороги кабриолет.
Это был карнавал Детей Асмодеуса. Сообщество людей, преимущественно молодых, которые чувствовали связь с синим свечением и всячески его прославляли, в основном тем, что потребляли психотропные вещества, танцевали и любили друг друга.
За аркой дорога вела на вершину склона, который соединялся с молочно-голубым озером. Весь склон был заполнен людьми, палатками, танцевальными и игровыми площадками. Музыка лилась отовсюду. Причём так громко, что трава под ногами дребезжала ей в такт.
Новоиспечённые друзья слились с толпой. Дрэйн держал в руке сумку с деньгами. Теперь он знал, куда ему нужно идти.
На одном из танцевальных помостов Дрэйн разглядел женщину в белом балахоне и пошёл прямо к ней, огибая разгорячённые от танцев молодые тела, зачастую почти голые.
Дрэйн остановился у помоста и стал ждать, когда женщина заметит его. Их взгляды пересеклись, Дрэйн помахал, та улыбнулась и помахала в ответ, а потом продолжила танцевать.
Дрэйн несколько раз с таким же результатом пытался привлечь её внимание. Наконец, устав от этого, Дрэйн забрался на помост и пустился в танец вместе с женщиной.
Музыка настроила под себя сердцебиение. Ноги, руки, остальные части тела зажили своей жизнью, внимание растворилось в белом балахоне женщины и лишь редкие моменты соприкасающихся взглядов напоминали Дрэйну, где он и зачем.
Наконец, музыка сделала паузу, и Дрэйн почувствовал, как его куда-то тянут. Женщина в белом нежно взяла его руку и потянула в лес за помостом. Дрэйн последовал за ней.
Они поцеловались, как только тень леса полностью скрыла их в себе. Затем последовали страстные объятия. Она сбросила балахон, и Дрэйн по достоинству оценил её упругое загорелое тело, с аккуратным треугольником внизу живота.
Она сняла его рубашку и хлопковые штаны. Голые тела соприкоснулись. Они ласкали друг друга неистово, страстно, как в первый и последний раз, впрочем, Дрэйн знал, что это так.
Он вошёл в неё, и в такт возобновившейся музыке начал свой мужской танец. Она извивалась, царапала, крепко сдавливала руки, пока не превратилась в податливое продолжение ритма, а потом оба обмякли и повалились в густую траву.
Женщину трясло, Дрэйн же с полузакрытыми глазами гладил её тело, но это лишь усиливало её дрожь. Наконец наступила тишина, несмотря на громкую музыку, она обволокла двоих коконом спокойствия.
Они лежали и смотрели на полную Луну, просвечивающую сквозь синеву Асмодеуса, когда Дрэйн впервые рассказал живому существу историю своей жизни и смерти.
#Изнанка #жизньпятая #дрэйн
Жизнь пятая |ДРЭЙН| часть 2
День близился к закату, когда синий микроавтобус свернул на гравийную дорогу.
Дрэйн последовал за ними. Они минули несколько полей, проехали через лес и выехали к большой деревянной арке синего цвета, украшенной цветными ленточками и веточками с салатовыми листьями. Шестёрка выбежала из машины, Дрэйн с Минтой тоже покинули уставший от дороги кабриолет.
Это был карнавал Детей Асмодеуса. Сообщество людей, преимущественно молодых, которые чувствовали связь с синим свечением и всячески его прославляли, в основном тем, что потребляли психотропные вещества, танцевали и любили друг друга.
За аркой дорога вела на вершину склона, который соединялся с молочно-голубым озером. Весь склон был заполнен людьми, палатками, танцевальными и игровыми площадками. Музыка лилась отовсюду. Причём так громко, что трава под ногами дребезжала ей в такт.
Новоиспечённые друзья слились с толпой. Дрэйн держал в руке сумку с деньгами. Теперь он знал, куда ему нужно идти.
На одном из танцевальных помостов Дрэйн разглядел женщину в белом балахоне и пошёл прямо к ней, огибая разгорячённые от танцев молодые тела, зачастую почти голые.
Дрэйн остановился у помоста и стал ждать, когда женщина заметит его. Их взгляды пересеклись, Дрэйн помахал, та улыбнулась и помахала в ответ, а потом продолжила танцевать.
Дрэйн несколько раз с таким же результатом пытался привлечь её внимание. Наконец, устав от этого, Дрэйн забрался на помост и пустился в танец вместе с женщиной.
Музыка настроила под себя сердцебиение. Ноги, руки, остальные части тела зажили своей жизнью, внимание растворилось в белом балахоне женщины и лишь редкие моменты соприкасающихся взглядов напоминали Дрэйну, где он и зачем.
Наконец, музыка сделала паузу, и Дрэйн почувствовал, как его куда-то тянут. Женщина в белом нежно взяла его руку и потянула в лес за помостом. Дрэйн последовал за ней.
Они поцеловались, как только тень леса полностью скрыла их в себе. Затем последовали страстные объятия. Она сбросила балахон, и Дрэйн по достоинству оценил её упругое загорелое тело, с аккуратным треугольником внизу живота.
Она сняла его рубашку и хлопковые штаны. Голые тела соприкоснулись. Они ласкали друг друга неистово, страстно, как в первый и последний раз, впрочем, Дрэйн знал, что это так.
Он вошёл в неё, и в такт возобновившейся музыке начал свой мужской танец. Она извивалась, царапала, крепко сдавливала руки, пока не превратилась в податливое продолжение ритма, а потом оба обмякли и повалились в густую траву.
Женщину трясло, Дрэйн же с полузакрытыми глазами гладил её тело, но это лишь усиливало её дрожь. Наконец наступила тишина, несмотря на громкую музыку, она обволокла двоих коконом спокойствия.
Они лежали и смотрели на полную Луну, просвечивающую сквозь синеву Асмодеуса, когда Дрэйн впервые рассказал живому существу историю своей жизни и смерти.
#Изнанка #жизньпятая #дрэйн
Изнанка
Жизнь пятая |ДРЭЙН| часть 3
Он родился в небольшом городке у подножья горы в семье учёных. У него не было братьев и сестёр. С детства Дрэйна приучали к научной деятельности, и у него хорошо получалось.
Мальчик обладал способностью находить решения сложных, не по возрасту, задач. Хорошо отучился в школе, поступил в городской колледж, где так же получал высокие оценки.
Ему пророчили большое будущее в науке, но Дрэйн знал правду. На самом деле его познания в науках были весьма посредственны.
Все его успехи были связаны с умением, о котором Дрэйн молчал.
Когда-то он пытался рассказать родителям, но они не восприняли мальчика всерьёз.
Немногочисленные друзья так же списали его слова за шутку или фантазию, но Дрэйн знал правду.
Его всегда вёл Асмодеус, он подсказывал правильные ответы, приводил в нужные места и уводил от опасностей. Нет, Дрэйн не был религиозным, сложно стать фанатиком в семье рационалистов с учёными степенями. Но он чувствовал связь с Асмодеусом и мог видеть будущее. Иногда во сне, иногда как вспышки образов, чаще как знание, которое появлялось из ниоткуда.
После колледжа Дрэйн вступил в общество изучения Асмодеуса, чтобы разобраться в себе и в этом загадочном явлении, но не нашёл там ни одного вразумительного ответа. Возможно, познание Асмодеуса требовало иного подхода.
С этой мыслью Дрэйн отправился путешествовать. Он чувствовал, как Асмодеус направляет его к разным людям, ставит в сложные жизненные ситуации, а порой в смешные и нелепые.
Это путешествие продолжалось несколько лет.
И вот не так давно, Дрэйну приснился сон, как он погибает, точнее, он понял, что скоро умрёт.
И прежде чем это произойдёт, ему надо сделать что-то важное. Дрэйн встал на дорогу к своей смерти без лишнего сожаления, ведь он ценил каждый день, каждый подаренный Асмодеусом миг.
И этот миг, в котором он встретил женщину. Дрэйн поднялся и передал женщине сумку с деньгами. Он знал, что она руководит сообществом Детей Асмодеуса, и знал, что ей потребуются эти деньги для чего-то значительного, что хотел сам Асмодеус.
Женщина с любопытством смотрела на мужчину и не знала, что сказать, слова покинули её. Женщина молча наблюдала, как мужчина оделся и ушёл.
Она хотела закричать, чтобы он остановился, но немота не проходила. Женщина открыла сумку и увидела огромную сумму денег. Она поблагодарила Асмодеуса и как в тумане ушла в свою палатку, где, уставшая и обессиленная, уснула.
Утром ей захотелось поделиться о замечательном сне, но сумка с деньгами была реальна, а значит, и мужчина, а значит… Женщина собрала своих друзей и рассказала о подарке, те приняли событие с восторгом, как хороший знак, который дал Асмодеус.
Она хотела найти мужчину, надеясь, что он жив и просто приукрасил свою историю. Но его больше никто никогда не видел.
#Изнанка #жизньпятая #дрэйн
Жизнь пятая |ДРЭЙН| часть 3
Он родился в небольшом городке у подножья горы в семье учёных. У него не было братьев и сестёр. С детства Дрэйна приучали к научной деятельности, и у него хорошо получалось.
Мальчик обладал способностью находить решения сложных, не по возрасту, задач. Хорошо отучился в школе, поступил в городской колледж, где так же получал высокие оценки.
Ему пророчили большое будущее в науке, но Дрэйн знал правду. На самом деле его познания в науках были весьма посредственны.
Все его успехи были связаны с умением, о котором Дрэйн молчал.
Когда-то он пытался рассказать родителям, но они не восприняли мальчика всерьёз.
Немногочисленные друзья так же списали его слова за шутку или фантазию, но Дрэйн знал правду.
Его всегда вёл Асмодеус, он подсказывал правильные ответы, приводил в нужные места и уводил от опасностей. Нет, Дрэйн не был религиозным, сложно стать фанатиком в семье рационалистов с учёными степенями. Но он чувствовал связь с Асмодеусом и мог видеть будущее. Иногда во сне, иногда как вспышки образов, чаще как знание, которое появлялось из ниоткуда.
После колледжа Дрэйн вступил в общество изучения Асмодеуса, чтобы разобраться в себе и в этом загадочном явлении, но не нашёл там ни одного вразумительного ответа. Возможно, познание Асмодеуса требовало иного подхода.
С этой мыслью Дрэйн отправился путешествовать. Он чувствовал, как Асмодеус направляет его к разным людям, ставит в сложные жизненные ситуации, а порой в смешные и нелепые.
Это путешествие продолжалось несколько лет.
И вот не так давно, Дрэйну приснился сон, как он погибает, точнее, он понял, что скоро умрёт.
И прежде чем это произойдёт, ему надо сделать что-то важное. Дрэйн встал на дорогу к своей смерти без лишнего сожаления, ведь он ценил каждый день, каждый подаренный Асмодеусом миг.
И этот миг, в котором он встретил женщину. Дрэйн поднялся и передал женщине сумку с деньгами. Он знал, что она руководит сообществом Детей Асмодеуса, и знал, что ей потребуются эти деньги для чего-то значительного, что хотел сам Асмодеус.
Женщина с любопытством смотрела на мужчину и не знала, что сказать, слова покинули её. Женщина молча наблюдала, как мужчина оделся и ушёл.
Она хотела закричать, чтобы он остановился, но немота не проходила. Женщина открыла сумку и увидела огромную сумму денег. Она поблагодарила Асмодеуса и как в тумане ушла в свою палатку, где, уставшая и обессиленная, уснула.
Утром ей захотелось поделиться о замечательном сне, но сумка с деньгами была реальна, а значит, и мужчина, а значит… Женщина собрала своих друзей и рассказала о подарке, те приняли событие с восторгом, как хороший знак, который дал Асмодеус.
Она хотела найти мужчину, надеясь, что он жив и просто приукрасил свою историю. Но его больше никто никогда не видел.
#Изнанка #жизньпятая #дрэйн
Изнанка
Жизнь шестая| МУРД | часть 1
Доктор Ганцель поправил галстук и открыл дверь. В кабинете было, как всегда, светло. Солнце отражалось от бежевых стен, попадало на светло серые кресла, проходилось по белому ковру, скользило по книжному шкафу, намереваясь заглянуть в умные книги по медицине, психотерапии и в прочие внушительные фолианты, которые Ганцель собирал годами.
Насытившись знаниями, солнечные лучи весело прыгали по золотой ручке, лежащей на песочном столе, по красиво оформленным дипломам, занявшим одну из стен, и только под взглядом нового пациента доктора Ганцеля, который сидел в кресле напротив стола, лучи в нерешительности замирали и беспорядочно рассеивались.
Доктор Ганцель пересёк кабинет и сел в кресло у одного из окон с кремовыми шторами. Пациент повернул голову, похоже, он ожидал, что доктор будет сидеть за столом, но у Ганцеля был план по стремительному формированию доверия, которое невозможно достигнуть в классической ролевой модели «доктор и пациент».
– Здравствуйте, Мурд. Хороший сегодня день, – начал со светской беседы Ганцель. – Меня зовут Ганцель, доктор Ганцель, если хотите, но если вам будет удобно, то можете звать просто Ганцель.
– Здравствуйте, – отозвался Мурд. Он приподнял грузное тело, расплывшееся в кресле, пододвинул кресло так, чтобы быть под более острым углом к собеседнику. «Важен контроль ситуации», – мысленно отметил Ганцель. Мурд какое-то время помолчал, видимо, привыкая к новому ракурсу. – Что вы называете днём, доктор Ганцель?
– Время суток, когда светит солнце, – отозвался Ганцель, сделав очередную пометку в голове о желании пациента сохранить контроль, хотя бы на уровне ролей. – Вы считаете, что у этого понятия могут быть разночтения?
– Что? – нахмурился Мурд. – Нет, просто мне привычнее говорить цикл, ведь в Цимцуме нет солнца, поэтому и нет дня.
– Простите, нравится ли вам этот цикл? – Ганцель подыграл пациенту, поскольку знал о диагнозе, поставленном коллегами, – шизофрения. Мурд уже давно находился на лечении в различных клиниках и остро реагировал, если его пытались переубеждать, выводить на чистую воду, лишать иллюзий.
– Завтрак, таблетки и никакого чая, – буркнул Мурд. – Я бы сказал – паршивый цикл.
– Тогда позвольте угостить вас чаем, Мурд, – вежливо предложил Ганцель, на шаг сокращая дистанцию с пациентом.
– Буду признателен, – ответил Мурд. Из-за густой бороды и пышных усов сложно было сказать с уверенностью, но Ганцель заметил, что губы Мурда дрогнули в улыбке. Замечать микромимику важно, но требует повышенной внимательности и времени для понимания языка тела. Среди любителей бытует мнение, что жесты и мимика говорят больше слов, но это контролируемые действия, настоящие же сообщения тела содержатся в микро мимическом комплексе.
– Позвольте спросить, Мурд, – спросил Ганцель из полукруглого пространства со стеклянным столиком, на котором стоял чайный набор. Ганцель выжидающе замолчал, ожидая разрешения. Пусть чувствует свой контроль, это расслабляет.
– Спрашивайте, – дал согласие Мурд. Ему вновь пришлось передвинуть кресло так, чтобы видеть доктора. – Но прежде скажите, почему у вас нет вращающихся кресел?
– Большинство моих пациентов необходимо ставить в жёсткие рамки, чтобы прийти к результату, и фиксированные кресла помогают в этом, – честно ответил Ганцель.
– И что же это за пациенты такие? – удивлённо воскликнул Мурд.
– Преимущественно люди, потерявшие волю к жизни, – Ганцель приготовил чай, поставил чашки на поднос и вернулся в своё кресло, по пути передав Мурду чашку с напитком.
– Разве для того, чтобы жить, нужна воля? – спросил Мурд, громко отхлебнув чай. На этот раз на его лице отразилась широкая улыбка. Ганцель отметил любопытство пациента и продолжающееся желание контролировать ситуацию. В самом контроле нет ничего паталогического, однако это показатель страха, точнее отсутствие ощущения безопасности.
– Это тема для широкой дискуссии, Мурд. Быть может, мы обсудим её, а сейчас позвольте и мне удовлетворить любопытство, – вернул себе немного контроля Ганцель.
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Жизнь шестая| МУРД | часть 1
Доктор Ганцель поправил галстук и открыл дверь. В кабинете было, как всегда, светло. Солнце отражалось от бежевых стен, попадало на светло серые кресла, проходилось по белому ковру, скользило по книжному шкафу, намереваясь заглянуть в умные книги по медицине, психотерапии и в прочие внушительные фолианты, которые Ганцель собирал годами.
Насытившись знаниями, солнечные лучи весело прыгали по золотой ручке, лежащей на песочном столе, по красиво оформленным дипломам, занявшим одну из стен, и только под взглядом нового пациента доктора Ганцеля, который сидел в кресле напротив стола, лучи в нерешительности замирали и беспорядочно рассеивались.
Доктор Ганцель пересёк кабинет и сел в кресло у одного из окон с кремовыми шторами. Пациент повернул голову, похоже, он ожидал, что доктор будет сидеть за столом, но у Ганцеля был план по стремительному формированию доверия, которое невозможно достигнуть в классической ролевой модели «доктор и пациент».
– Здравствуйте, Мурд. Хороший сегодня день, – начал со светской беседы Ганцель. – Меня зовут Ганцель, доктор Ганцель, если хотите, но если вам будет удобно, то можете звать просто Ганцель.
– Здравствуйте, – отозвался Мурд. Он приподнял грузное тело, расплывшееся в кресле, пододвинул кресло так, чтобы быть под более острым углом к собеседнику. «Важен контроль ситуации», – мысленно отметил Ганцель. Мурд какое-то время помолчал, видимо, привыкая к новому ракурсу. – Что вы называете днём, доктор Ганцель?
– Время суток, когда светит солнце, – отозвался Ганцель, сделав очередную пометку в голове о желании пациента сохранить контроль, хотя бы на уровне ролей. – Вы считаете, что у этого понятия могут быть разночтения?
– Что? – нахмурился Мурд. – Нет, просто мне привычнее говорить цикл, ведь в Цимцуме нет солнца, поэтому и нет дня.
– Простите, нравится ли вам этот цикл? – Ганцель подыграл пациенту, поскольку знал о диагнозе, поставленном коллегами, – шизофрения. Мурд уже давно находился на лечении в различных клиниках и остро реагировал, если его пытались переубеждать, выводить на чистую воду, лишать иллюзий.
– Завтрак, таблетки и никакого чая, – буркнул Мурд. – Я бы сказал – паршивый цикл.
– Тогда позвольте угостить вас чаем, Мурд, – вежливо предложил Ганцель, на шаг сокращая дистанцию с пациентом.
– Буду признателен, – ответил Мурд. Из-за густой бороды и пышных усов сложно было сказать с уверенностью, но Ганцель заметил, что губы Мурда дрогнули в улыбке. Замечать микромимику важно, но требует повышенной внимательности и времени для понимания языка тела. Среди любителей бытует мнение, что жесты и мимика говорят больше слов, но это контролируемые действия, настоящие же сообщения тела содержатся в микро мимическом комплексе.
– Позвольте спросить, Мурд, – спросил Ганцель из полукруглого пространства со стеклянным столиком, на котором стоял чайный набор. Ганцель выжидающе замолчал, ожидая разрешения. Пусть чувствует свой контроль, это расслабляет.
– Спрашивайте, – дал согласие Мурд. Ему вновь пришлось передвинуть кресло так, чтобы видеть доктора. – Но прежде скажите, почему у вас нет вращающихся кресел?
– Большинство моих пациентов необходимо ставить в жёсткие рамки, чтобы прийти к результату, и фиксированные кресла помогают в этом, – честно ответил Ганцель.
– И что же это за пациенты такие? – удивлённо воскликнул Мурд.
– Преимущественно люди, потерявшие волю к жизни, – Ганцель приготовил чай, поставил чашки на поднос и вернулся в своё кресло, по пути передав Мурду чашку с напитком.
– Разве для того, чтобы жить, нужна воля? – спросил Мурд, громко отхлебнув чай. На этот раз на его лице отразилась широкая улыбка. Ганцель отметил любопытство пациента и продолжающееся желание контролировать ситуацию. В самом контроле нет ничего паталогического, однако это показатель страха, точнее отсутствие ощущения безопасности.
– Это тема для широкой дискуссии, Мурд. Быть может, мы обсудим её, а сейчас позвольте и мне удовлетворить любопытство, – вернул себе немного контроля Ганцель.
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Изнанка
Жизнь шестая| МУРД | часть 2
– Да, вы же что-то хотели спросить, – спохватился Мурд, от чего доктор сделал больший упор на любопытстве, а не контроле. Люди с повышенной любознательностью не склонны беспокоиться о безопасности. Надо проверить.
– Почему чай? – спросил доктор. – Я хочу сказать, что мне известно о вашей любви к чаю. Меня всегда интересовало, почему именно этот напиток. Многие люди искусства славятся тем, что потребляют психотропные вещества, алкоголь или кофе, но редко встретишь тех, кто так нуждается в чае.
– Тонизирует, вкусно, восстанавливает эфир, – ответил Мурд, как если говорил о каких-то естественных вещах. – Ничто из перечисленного вами не имеет такого эффекта.
– То есть вы пробовали и другое? – Наркотики могли сильно деформировать восприятие Мурда, подумал Ганцель, хотя в деле об этом ничего не было. Прогресс?
– Нет, просто знаю, – ответил Мурд, разбив свежую гипотезу Ганцеля. – Как вы знаете, что воздух даёт силы, и, если вам предложат дышать воду или какой-нибудь угарный газ, вы же будете понимать, что воздух лучше.
– Многие из моих пациентов, – Ганцель решил отблагодарить информацией Мурда. – Теряют волю к жизни как раз из-за незнания того, что воздух для них важнее, и, нахватавшись лишнего, утопают в безразличии к самому ценному.
– А, вот оно что, – отозвался Мурд. – Тогда не знаю, сможете ли вы помочь. Я точно знаю, что такое воздух, чай и остальное, что для меня важно. Жаль только, меня всего этого лишили.
– Кто вас этого лишил, Мурд? – искренне спросил Ганцель, в мыслях добавляя галочку напротив паранойи.
– Не знаю, – пожал плечами Мурд. – С рождения так. Не тот мир, не то тело, не то имя, не та жизнь, всё не то, чужое, искусственное, даже чай какой-то бутафорский. Не воспринимайте лично, доктор, уж лучше такой, чем совсем никакого, спасибо.
– Хорошо. Мурд, – произнёс задумчиво Ганцель. Симптомы, описанные Мурдом, были явным признаком деперсонализации. Также наблюдалась эмпатия, проявление которой отрицало шизофрению. Шизофреники редко способны адекватно сопереживать чувствам других людей, поскольку тотально находятся в своём вымышленном мире. – Можем ли мы поговорить о других ценных для вас вещах? Например, о ваших картинах.
– А, это, – несколько небрежно отозвался Мурд. – Хотите рассказать о тайном смысле и значении образов?
– Что вы, – возразил Ганцель, который, как и многие его коллеги, уже подвергал анализу картины Мурда. Образы невиданных существ, обрывки кварталов неизвестных городов или города, как утверждал сам Мурд, сцены боёв почти религиозного характера – это говорило только о бурной фантазии художника. Мурд так бы и остался в мире искусства, где психические отклонения распространены, но однажды он появился у психиатра и с тех пор путешествовал от одного врача к другому. Большинство сочли его шизофреником и могли даже изолировать Мурда, но тот никогда не проявлял девиантного поведения. – Мне только хотелось узнать, что именно ценного для вас вы в них отразили.
– Люди думают, что это фантазия, но на самом деле это и есть моя жизнь, – ответил Мурд. – Иногда я её вспоминаю, иногда вижу во сне, иногда она будто происходит сейчас. Но главная проблема в том, что я не помню, кто я такой. Знаю, что я не Мурд, что вся моя жизнь от рождения и до нашей с вами беседы – фикция, иллюзия, которая когда-нибудь развеется. Когда пишу картины, то вспоминаю события, будто вновь оказываюсь там, в Цимцуме.
– Цимцум – это город? – спросил Ганцель.
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Жизнь шестая| МУРД | часть 2
– Да, вы же что-то хотели спросить, – спохватился Мурд, от чего доктор сделал больший упор на любопытстве, а не контроле. Люди с повышенной любознательностью не склонны беспокоиться о безопасности. Надо проверить.
– Почему чай? – спросил доктор. – Я хочу сказать, что мне известно о вашей любви к чаю. Меня всегда интересовало, почему именно этот напиток. Многие люди искусства славятся тем, что потребляют психотропные вещества, алкоголь или кофе, но редко встретишь тех, кто так нуждается в чае.
– Тонизирует, вкусно, восстанавливает эфир, – ответил Мурд, как если говорил о каких-то естественных вещах. – Ничто из перечисленного вами не имеет такого эффекта.
– То есть вы пробовали и другое? – Наркотики могли сильно деформировать восприятие Мурда, подумал Ганцель, хотя в деле об этом ничего не было. Прогресс?
– Нет, просто знаю, – ответил Мурд, разбив свежую гипотезу Ганцеля. – Как вы знаете, что воздух даёт силы, и, если вам предложат дышать воду или какой-нибудь угарный газ, вы же будете понимать, что воздух лучше.
– Многие из моих пациентов, – Ганцель решил отблагодарить информацией Мурда. – Теряют волю к жизни как раз из-за незнания того, что воздух для них важнее, и, нахватавшись лишнего, утопают в безразличии к самому ценному.
– А, вот оно что, – отозвался Мурд. – Тогда не знаю, сможете ли вы помочь. Я точно знаю, что такое воздух, чай и остальное, что для меня важно. Жаль только, меня всего этого лишили.
– Кто вас этого лишил, Мурд? – искренне спросил Ганцель, в мыслях добавляя галочку напротив паранойи.
– Не знаю, – пожал плечами Мурд. – С рождения так. Не тот мир, не то тело, не то имя, не та жизнь, всё не то, чужое, искусственное, даже чай какой-то бутафорский. Не воспринимайте лично, доктор, уж лучше такой, чем совсем никакого, спасибо.
– Хорошо. Мурд, – произнёс задумчиво Ганцель. Симптомы, описанные Мурдом, были явным признаком деперсонализации. Также наблюдалась эмпатия, проявление которой отрицало шизофрению. Шизофреники редко способны адекватно сопереживать чувствам других людей, поскольку тотально находятся в своём вымышленном мире. – Можем ли мы поговорить о других ценных для вас вещах? Например, о ваших картинах.
– А, это, – несколько небрежно отозвался Мурд. – Хотите рассказать о тайном смысле и значении образов?
– Что вы, – возразил Ганцель, который, как и многие его коллеги, уже подвергал анализу картины Мурда. Образы невиданных существ, обрывки кварталов неизвестных городов или города, как утверждал сам Мурд, сцены боёв почти религиозного характера – это говорило только о бурной фантазии художника. Мурд так бы и остался в мире искусства, где психические отклонения распространены, но однажды он появился у психиатра и с тех пор путешествовал от одного врача к другому. Большинство сочли его шизофреником и могли даже изолировать Мурда, но тот никогда не проявлял девиантного поведения. – Мне только хотелось узнать, что именно ценного для вас вы в них отразили.
– Люди думают, что это фантазия, но на самом деле это и есть моя жизнь, – ответил Мурд. – Иногда я её вспоминаю, иногда вижу во сне, иногда она будто происходит сейчас. Но главная проблема в том, что я не помню, кто я такой. Знаю, что я не Мурд, что вся моя жизнь от рождения и до нашей с вами беседы – фикция, иллюзия, которая когда-нибудь развеется. Когда пишу картины, то вспоминаю события, будто вновь оказываюсь там, в Цимцуме.
– Цимцум – это город? – спросил Ганцель.
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Изнанка
Жизнь шестая| МУРД | часть 3
– Да, это город. Большой, я бы сказал, огромный, – кажется Мурд погрузился во внутренний мир, глаза опустели, тело замерло. – Золотой снаружи, вращается вокруг себя, а внутри города районы, и каждый из них больше нашей страны. А жители, их так много и каждый неповторим, заняты общим делом.
– Какое же это общее дело? – с интересом спросил Ганцель.
– Мы что-то собираем, какой-то важный ресурс, – поморщился Мурд. – А потом его перевозим, и… не помню, что-то важное ускользает от меня. Может, вы поможете мне вспомнить, кто я такой и что здесь происходит?
– Мурд, если посмотреть на ваши картины как на фотографии, которые сделал ваш мозг, то даже так о том, кто вы такой и чем занимаетесь в Цимцуме, было бы сложно говорить, – спокойно произнёс Ганцель, который достиг необходимого уровня доверия и приступил ко второму шагу терапии. – На картинах почти нет людей, да и то, что вы называете городом, явно рассчитано на жизнь незнакомых мне существ. Я знаю, что вам проводили гипноз, в котором вы вспомнили какие-то кусочки событий вашей жизни, но не смогли найти ответ на вопрос – кто вы такой.
– Так и есть, – согласился Мурд.
– Будучи врачом, – продолжил Ганцель, – мне не полагается принимать всерьёз бред, простите за грубое слово, шизофреника, и снова простите за ярлык, но именно так типировали вас коллеги, у которых вы были на приёме.
– Оставьте извинения, – улыбнулся Мурд. – Я знаю про этот диагноз, знаю, что болен. Только это не та болезнь, о которой говорят доктора, и не, как её, деперсонализация, о ней тоже твердили, меня эти диагнозы совершенно не волнуют. Я хочу вспомнить кто я такой.
– Да, понимаю. – Ганцель наклонился в сторону Мурда. – Я вам верю. Не должен верить, это не профессионально, но верю.
– Да? – приподнял одну бровь Мурд. – Почему?
– Потому что хочу, – откинулся назад Ганцель. – Наш мир, бесспорно, прекрасен, но также он тесен, мал, ничтожен в сравнении с огромной вселенной, которая нас окружает. Мы так мало знаем, что было бы глупым верить в непогрешимость науки. Когда-то мы верили в Асмодеуса, потом возвели в культ науку, но это, образно, сменяющиеся очки на глазах. Возьмите другие очки, и вот уже мир раскрашен иными красками. Следующие очки, и вот привычный затёртый ковёр под ногами раскроет перед вами целую историю жизни. Я не склонен верить в науку как в единственный способ узнать истину. И я полагаю, что вы тоже смотрите через своеобразные очки, которые по какой-то причине были на вас с самого рождения, и не в моем намерении снимать их с вас. Однако вы хотите знать, кто смотрит, это тоже сложно узнать, остается только пытаться и верить в успех.
– Хорошо, – с улыбкой ответил Мурд. – И какие же попытки надо предпринять?
– В первую очередь, – уверенно произнёс Ганцель, который наконец получил данные, необходимые для завершающего шага. – Хоть вы себя не отождествляете с этим телом, это тот носитель, который помнит вашу настоящую жизнь, и если вы хотите вспомнить, то нам потребуется время, возможно, вся жизнь. Для этого надо обрести здоровье, прийти в хорошую физическую форму. Я помогу вам с этим. Если вы не против, я буду другом на вашем пути вспоминания, но основную работу проведёте вы сами.
– Что значит сам? – уточнил Мурд.
– Это значит, что нет рецепта, но если вы будете прилагать усилия, продолжите писать картины, будете делиться воспоминаниями, чувствами, идеями, то шаг за шагом и правда откроется, – Ганцель звучал уверенно. – Главное, будьте здоровы сейчас, чтобы ваше исследование продолжилось и пришло к своему логическому завершению.
– Хорошо, спасибо, Ганцель, – ответил улыбающийся Мурд и протянул доктору свою пока что толстую руку. – Так и поступим.
Ганцель сдержал обещание.
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Жизнь шестая| МУРД | часть 3
– Да, это город. Большой, я бы сказал, огромный, – кажется Мурд погрузился во внутренний мир, глаза опустели, тело замерло. – Золотой снаружи, вращается вокруг себя, а внутри города районы, и каждый из них больше нашей страны. А жители, их так много и каждый неповторим, заняты общим делом.
– Какое же это общее дело? – с интересом спросил Ганцель.
– Мы что-то собираем, какой-то важный ресурс, – поморщился Мурд. – А потом его перевозим, и… не помню, что-то важное ускользает от меня. Может, вы поможете мне вспомнить, кто я такой и что здесь происходит?
– Мурд, если посмотреть на ваши картины как на фотографии, которые сделал ваш мозг, то даже так о том, кто вы такой и чем занимаетесь в Цимцуме, было бы сложно говорить, – спокойно произнёс Ганцель, который достиг необходимого уровня доверия и приступил ко второму шагу терапии. – На картинах почти нет людей, да и то, что вы называете городом, явно рассчитано на жизнь незнакомых мне существ. Я знаю, что вам проводили гипноз, в котором вы вспомнили какие-то кусочки событий вашей жизни, но не смогли найти ответ на вопрос – кто вы такой.
– Так и есть, – согласился Мурд.
– Будучи врачом, – продолжил Ганцель, – мне не полагается принимать всерьёз бред, простите за грубое слово, шизофреника, и снова простите за ярлык, но именно так типировали вас коллеги, у которых вы были на приёме.
– Оставьте извинения, – улыбнулся Мурд. – Я знаю про этот диагноз, знаю, что болен. Только это не та болезнь, о которой говорят доктора, и не, как её, деперсонализация, о ней тоже твердили, меня эти диагнозы совершенно не волнуют. Я хочу вспомнить кто я такой.
– Да, понимаю. – Ганцель наклонился в сторону Мурда. – Я вам верю. Не должен верить, это не профессионально, но верю.
– Да? – приподнял одну бровь Мурд. – Почему?
– Потому что хочу, – откинулся назад Ганцель. – Наш мир, бесспорно, прекрасен, но также он тесен, мал, ничтожен в сравнении с огромной вселенной, которая нас окружает. Мы так мало знаем, что было бы глупым верить в непогрешимость науки. Когда-то мы верили в Асмодеуса, потом возвели в культ науку, но это, образно, сменяющиеся очки на глазах. Возьмите другие очки, и вот уже мир раскрашен иными красками. Следующие очки, и вот привычный затёртый ковёр под ногами раскроет перед вами целую историю жизни. Я не склонен верить в науку как в единственный способ узнать истину. И я полагаю, что вы тоже смотрите через своеобразные очки, которые по какой-то причине были на вас с самого рождения, и не в моем намерении снимать их с вас. Однако вы хотите знать, кто смотрит, это тоже сложно узнать, остается только пытаться и верить в успех.
– Хорошо, – с улыбкой ответил Мурд. – И какие же попытки надо предпринять?
– В первую очередь, – уверенно произнёс Ганцель, который наконец получил данные, необходимые для завершающего шага. – Хоть вы себя не отождествляете с этим телом, это тот носитель, который помнит вашу настоящую жизнь, и если вы хотите вспомнить, то нам потребуется время, возможно, вся жизнь. Для этого надо обрести здоровье, прийти в хорошую физическую форму. Я помогу вам с этим. Если вы не против, я буду другом на вашем пути вспоминания, но основную работу проведёте вы сами.
– Что значит сам? – уточнил Мурд.
– Это значит, что нет рецепта, но если вы будете прилагать усилия, продолжите писать картины, будете делиться воспоминаниями, чувствами, идеями, то шаг за шагом и правда откроется, – Ганцель звучал уверенно. – Главное, будьте здоровы сейчас, чтобы ваше исследование продолжилось и пришло к своему логическому завершению.
– Хорошо, спасибо, Ганцель, – ответил улыбающийся Мурд и протянул доктору свою пока что толстую руку. – Так и поступим.
Ганцель сдержал обещание.
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Изнанка
Жизнь шестая| МУРД | переход
Ганцель сдержал обещание.
Сначала он помог Мурду восстановить физическое здоровье. Помог с социальным обустройством. Десятки лет они записывали и анализировали воспоминания Мурда, отображенные в рассказах, картинах, сценариях к фильмам и даже в играх.
Доктор Ганцель относился к Мурду по-дружески и никогда не подвергал сомнению его истории. Когда они умерли от старости, мир долго оплакивал творческий дуэт, принёсший так много хорошего и здорового многим миллионам людей.
Первым умер Мурд.
В тот день Ганцель с женой стояли над его кроватью и видели, как выдох за выдохом жизнь покидает Мурда.
В последнюю минуту Мурд открыл глаза и посмотрел на Ганцеля с улыбкой.
– Я вспомнил, – прошептал он. – Меня зовут…
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Жизнь шестая| МУРД | переход
Ганцель сдержал обещание.
Сначала он помог Мурду восстановить физическое здоровье. Помог с социальным обустройством. Десятки лет они записывали и анализировали воспоминания Мурда, отображенные в рассказах, картинах, сценариях к фильмам и даже в играх.
Доктор Ганцель относился к Мурду по-дружески и никогда не подвергал сомнению его истории. Когда они умерли от старости, мир долго оплакивал творческий дуэт, принёсший так много хорошего и здорового многим миллионам людей.
Первым умер Мурд.
В тот день Ганцель с женой стояли над его кроватью и видели, как выдох за выдохом жизнь покидает Мурда.
В последнюю минуту Мурд открыл глаза и посмотрел на Ганцеля с улыбкой.
– Я вспомнил, – прошептал он. – Меня зовут…
#Изнанка #жизньшестая #мурд
Изнанка
Жизнь седьмая| ДРЮМ | 1 часть
– Дрюм! – прозвучал голос Экении по рации. – Капитан ждёт тебя на третьей палубе.
– Сейчас, – ответил Дрюм в рацию. – Через пару минут будет готово.
– Поспеши, она, кажется, не в духе, – старпом Экения редко ошибалась в настроениях капитана Руфии, но и ускорить программу Дрюм никак не мог, значит, придётся срезать путь через второе кольцо, которое он не любил из-за резкой смены гравитации. Идёшь по полу, и вдруг это уже стена или потолок. Антигравы, конечно, помогали не разбиться насмерть, но от дезориентации подташнивало.
- Да, да, уже, – сказал Дрюм, перенося данные на планшет.
– А нет, отбой! – подала голос Экения, когда Дрюм уже одной ногой покинул каюту. – Она сама идёт к тебе.
– Вот яма! – выругался Дрюм и вернулся в каюту. Если бы он работал, как нормальные навигаторы, в рубке, то ему бы не пришлось носиться с данными через весь корабль, но нет же, штатские консультанты должны быть в каютах. Но при этом успевать работать быстрее военных и отчитываться по полной – никаких поблажек.
– Ладно, жду.
– Проверь, чтобы порядок был, – посоветовала всегда доброжелательная Экения. В отличие от капитана, она ценила эмоциональные показатели всех людей на борту, а не только экипажа.
– Да знаю, – Дрюм осмотрел заваленную бумагами и вещами каюту. – Спасибо, что предупредила.
– Пожалуйста, – Дрюм почувствовал, что она сейчас рассмеётся. – Конец связи.
Дрюм судорожно начал собирать бумаги в стопки, параллельно запихивая вещи под койку, а те что покрупнее – в шкаф. Через пятнадцать минут, когда ничего особо не изменилось, в каюту зашла миниатюрная блондинка с аккуратным хвостиком, продетым через капитанскую фуражку.
– Консультант-навигатор Дрюм, – с ходу начала капитан Руфия. – Почему задерживаетесь с отчётом?.. И что произошло с вашей каютой?
– Я, ну, просто, я… э-э-э… заработался, – еле выдавил из себя Дрюм.
– Так не пойдёт, консультант-навигатор, – капитан скрестила руки на груди. – То, что вы штатский, не освобождает вас от обязанности соблюдать порядок и вовремя исполнять свои обязанности. Трое суток дежурства на кухне. Надеюсь, отчёт вы сделали?
– Да, – пристыжённо ответил Дрюм, протягивая планшет с отчётом капитану Руфии. – Есть вариант…
– Говорите громче, – сказала капитан, принимая планшет. – Вас не слышно.
– Я говорю, что есть вариант обхода созвездия Гаульды по пятой траектории, – так же неуверенно проговорил Дрюм.
– Исключено, – отреагировала капитан. – Слишком большой риск.
– Только если мы выйдем в подпространство у разлома Кочевского, – уже уверенней произнёс Дрюм и открыл карту на своём компьютере. – Но при вольном дрейфе на гравиволнах гигантов джи-4 и джи-8, вот здесь и здесь, мы сможем войти в подпространство в десяти световых годах от разлома.
– Хм, – капитан задумчиво потеребила косичку. – Надо проверить. Спасибо за работу.
– Всегда пожалуйста, – расцвёл в улыбке Дрюм.
– К дежурству приступите, как только наведёте порядок в своей каюте, – твёрдым голосом сказала Руфия.
– А как же… – хотел было возразить Дрюм.
– Не обсуждается, – сказала капитан, развернулась и покинула каюту консультанта-навигатора Дрюма.
Дрюм обречённо уставился вслед удаляющейся спине капитана. После этого ещё раз послал всех в яму и принялся исполнять поручение самого главного человека на космическом разведывательном крейсере «Виин-6». Но как бы ни ругался Дрюм, уборка помещения, особенно в котором ты живёшь и работаешь, наводит порядок в мыслях и эмоциях.
Дрюм размышлял о том, как оказался среди твердолобых военных. Дрюм был сиротой, которого вырастила и воспитала община Детей Асмодеуса. Они же помогли ему получить образование, развить способности к ориентированию в пространстве, а главное – вложили в него идею найти Асмодеуса.
На тридцатом году жизни Дрюма мировое правительство объявило о всечеловеческой миссии по поиску Эланды и Асмодеуса.
В миссии могли принимать участие не только военные космонавты, но и гражданские с должным уровнем подготовки. Наступил звёздный час Дрюма.
#Изнанка #жизньседьмая #дрюм
Жизнь седьмая| ДРЮМ | 1 часть
– Дрюм! – прозвучал голос Экении по рации. – Капитан ждёт тебя на третьей палубе.
– Сейчас, – ответил Дрюм в рацию. – Через пару минут будет готово.
– Поспеши, она, кажется, не в духе, – старпом Экения редко ошибалась в настроениях капитана Руфии, но и ускорить программу Дрюм никак не мог, значит, придётся срезать путь через второе кольцо, которое он не любил из-за резкой смены гравитации. Идёшь по полу, и вдруг это уже стена или потолок. Антигравы, конечно, помогали не разбиться насмерть, но от дезориентации подташнивало.
- Да, да, уже, – сказал Дрюм, перенося данные на планшет.
– А нет, отбой! – подала голос Экения, когда Дрюм уже одной ногой покинул каюту. – Она сама идёт к тебе.
– Вот яма! – выругался Дрюм и вернулся в каюту. Если бы он работал, как нормальные навигаторы, в рубке, то ему бы не пришлось носиться с данными через весь корабль, но нет же, штатские консультанты должны быть в каютах. Но при этом успевать работать быстрее военных и отчитываться по полной – никаких поблажек.
– Ладно, жду.
– Проверь, чтобы порядок был, – посоветовала всегда доброжелательная Экения. В отличие от капитана, она ценила эмоциональные показатели всех людей на борту, а не только экипажа.
– Да знаю, – Дрюм осмотрел заваленную бумагами и вещами каюту. – Спасибо, что предупредила.
– Пожалуйста, – Дрюм почувствовал, что она сейчас рассмеётся. – Конец связи.
Дрюм судорожно начал собирать бумаги в стопки, параллельно запихивая вещи под койку, а те что покрупнее – в шкаф. Через пятнадцать минут, когда ничего особо не изменилось, в каюту зашла миниатюрная блондинка с аккуратным хвостиком, продетым через капитанскую фуражку.
– Консультант-навигатор Дрюм, – с ходу начала капитан Руфия. – Почему задерживаетесь с отчётом?.. И что произошло с вашей каютой?
– Я, ну, просто, я… э-э-э… заработался, – еле выдавил из себя Дрюм.
– Так не пойдёт, консультант-навигатор, – капитан скрестила руки на груди. – То, что вы штатский, не освобождает вас от обязанности соблюдать порядок и вовремя исполнять свои обязанности. Трое суток дежурства на кухне. Надеюсь, отчёт вы сделали?
– Да, – пристыжённо ответил Дрюм, протягивая планшет с отчётом капитану Руфии. – Есть вариант…
– Говорите громче, – сказала капитан, принимая планшет. – Вас не слышно.
– Я говорю, что есть вариант обхода созвездия Гаульды по пятой траектории, – так же неуверенно проговорил Дрюм.
– Исключено, – отреагировала капитан. – Слишком большой риск.
– Только если мы выйдем в подпространство у разлома Кочевского, – уже уверенней произнёс Дрюм и открыл карту на своём компьютере. – Но при вольном дрейфе на гравиволнах гигантов джи-4 и джи-8, вот здесь и здесь, мы сможем войти в подпространство в десяти световых годах от разлома.
– Хм, – капитан задумчиво потеребила косичку. – Надо проверить. Спасибо за работу.
– Всегда пожалуйста, – расцвёл в улыбке Дрюм.
– К дежурству приступите, как только наведёте порядок в своей каюте, – твёрдым голосом сказала Руфия.
– А как же… – хотел было возразить Дрюм.
– Не обсуждается, – сказала капитан, развернулась и покинула каюту консультанта-навигатора Дрюма.
Дрюм обречённо уставился вслед удаляющейся спине капитана. После этого ещё раз послал всех в яму и принялся исполнять поручение самого главного человека на космическом разведывательном крейсере «Виин-6». Но как бы ни ругался Дрюм, уборка помещения, особенно в котором ты живёшь и работаешь, наводит порядок в мыслях и эмоциях.
Дрюм размышлял о том, как оказался среди твердолобых военных. Дрюм был сиротой, которого вырастила и воспитала община Детей Асмодеуса. Они же помогли ему получить образование, развить способности к ориентированию в пространстве, а главное – вложили в него идею найти Асмодеуса.
На тридцатом году жизни Дрюма мировое правительство объявило о всечеловеческой миссии по поиску Эланды и Асмодеуса.
В миссии могли принимать участие не только военные космонавты, но и гражданские с должным уровнем подготовки. Наступил звёздный час Дрюма.
#Изнанка #жизньседьмая #дрюм
Изнанка
Жизнь седьмая| ДРЮМ | 2 часть
Общество Детей Асмодеуса, помимо Дрюма подготовило с десяток детей, которые выросли в серьёзных специалистов и многие из них вошли в миссию.
Всего правительство отправило двадцать кораблей, в том числе «Виин-6» с консультантом-навигатором Дрюмом на борту. Корабли разошлись по космическому пространству.
Масштаб операции оправдывался тем фактом, что тридцать лет назад, в год рождения Дрюма, синева исчезла, а потом вновь рассекла небосводы четырёх заселённых человечеством планет. При этом одна из планет – Эланда – была прямо-таки вытолкнута в разорванную ткань пространства и времени, которую люди ранее называли яма.
В религиозных учениях ордена Асмодеуса яма было местом, куда отправляются души неверных, преступников и прочих неугодных людей. Прошли времена тьмы и невежества, но с каким же удивлением встретили прогрессивные люди современности то, что яма действительно поглотила миллионы жизней и даже целую планету.
Дежурство на кухне сродни попаданию в яму, как её описывали древние. Жара от огня, холод морозильных камер, резкие запахи специй, всюду кипящие масло и жир. Сделай неверное движение и наткнёшься на какой-нибудь нож или вилку.
– Яма, ну почему мы, как первые астронавты, не можем есть из тюбиков? – возмущённо процедил сквозь зубы Дрюм, нарезая скользкую картофелину, которая пыталась улететь из-за пониженной гравитации.
– Потому что разнообразие пищи, приготовленной заботливыми руками, создаёт необходимое астронавтам чувство домашней заботы, – невозмутимо ответил младший лейтенант Воржек, стоявший справа от Дрюма. Воржек ловкими движениями выдавливал из петрушки сок, а затем ловил специальной пипеткой парящие над столом зелёные капли. – По этой же причине роботам на астрокухне не место.
– А ведь они могли бы приготовить быстрее и качественнее, – сказал Дрюм, рассматривая угловатые ломтики картофеля, которые были далеки от совершенства, несмотря на то что Дрюм за всю миссию нарезал тысячи картофелин.
– В том-то и дело, Дрюм, – поучительно произнёс Воржек. – Речь не о качестве, а психологии. Астронавтам важно знать, что их еду вырастили и приготовили люди.
– Можно поручить роботу и сказать, что это приготовил человек, – возразил Дрюм.
– Думаешь, хоть какой-то робот сможет повторить это уродство? – с улыбкой вмешалась в разговор капрал Сахиговара, показывая пальцем на истерзанный картофель. – Нет, Дрюм, на такое способен только ты.
Воржек и Сахиговара рассмеялись, а Дрюм сделал вид, что обиделся и с особым рвением принялся обтесывать очередную крахмальную глыбу.
Дрюм хорошо узнал младшего лейтенанта Воржека – талантливого астрошефа. Под его началом ежедневно трудилось три повара и пять-шесть дежурных. Воржек разбирался в кухнях всех четырёх планет. Астрошеф ни разу не повторял блюда, даже когда его просили, даже когда его просила капитан.
К сожалению, приказать она не могла, от чего весь экипаж ностальгировал по некоторым кулинарным шедеврам.
Ещё лучше Дрюм знал капрала Сахиговару, которая намного чаще консультанта-навигатора оказывалась в немилости у капитана за своё дерзкое поведение и за драчливый нрав. Сахиговара любила подраться по любому поводу и с кем угодно. И это не было психологическим отклонением, скорее её способом жить.
Дрюм сначала удивлялся, как такую особу вообще взяли в миссию, но потом узнал, что она один из лучших инженеров-фермеров, да и дралась она настолько умело, что скорее приводила в тонус, нежели наносила серьёзные увечья.
#Изнанка #жизньседьмая #дрюм
Жизнь седьмая| ДРЮМ | 2 часть
Общество Детей Асмодеуса, помимо Дрюма подготовило с десяток детей, которые выросли в серьёзных специалистов и многие из них вошли в миссию.
Всего правительство отправило двадцать кораблей, в том числе «Виин-6» с консультантом-навигатором Дрюмом на борту. Корабли разошлись по космическому пространству.
Масштаб операции оправдывался тем фактом, что тридцать лет назад, в год рождения Дрюма, синева исчезла, а потом вновь рассекла небосводы четырёх заселённых человечеством планет. При этом одна из планет – Эланда – была прямо-таки вытолкнута в разорванную ткань пространства и времени, которую люди ранее называли яма.
В религиозных учениях ордена Асмодеуса яма было местом, куда отправляются души неверных, преступников и прочих неугодных людей. Прошли времена тьмы и невежества, но с каким же удивлением встретили прогрессивные люди современности то, что яма действительно поглотила миллионы жизней и даже целую планету.
Дежурство на кухне сродни попаданию в яму, как её описывали древние. Жара от огня, холод морозильных камер, резкие запахи специй, всюду кипящие масло и жир. Сделай неверное движение и наткнёшься на какой-нибудь нож или вилку.
– Яма, ну почему мы, как первые астронавты, не можем есть из тюбиков? – возмущённо процедил сквозь зубы Дрюм, нарезая скользкую картофелину, которая пыталась улететь из-за пониженной гравитации.
– Потому что разнообразие пищи, приготовленной заботливыми руками, создаёт необходимое астронавтам чувство домашней заботы, – невозмутимо ответил младший лейтенант Воржек, стоявший справа от Дрюма. Воржек ловкими движениями выдавливал из петрушки сок, а затем ловил специальной пипеткой парящие над столом зелёные капли. – По этой же причине роботам на астрокухне не место.
– А ведь они могли бы приготовить быстрее и качественнее, – сказал Дрюм, рассматривая угловатые ломтики картофеля, которые были далеки от совершенства, несмотря на то что Дрюм за всю миссию нарезал тысячи картофелин.
– В том-то и дело, Дрюм, – поучительно произнёс Воржек. – Речь не о качестве, а психологии. Астронавтам важно знать, что их еду вырастили и приготовили люди.
– Можно поручить роботу и сказать, что это приготовил человек, – возразил Дрюм.
– Думаешь, хоть какой-то робот сможет повторить это уродство? – с улыбкой вмешалась в разговор капрал Сахиговара, показывая пальцем на истерзанный картофель. – Нет, Дрюм, на такое способен только ты.
Воржек и Сахиговара рассмеялись, а Дрюм сделал вид, что обиделся и с особым рвением принялся обтесывать очередную крахмальную глыбу.
Дрюм хорошо узнал младшего лейтенанта Воржека – талантливого астрошефа. Под его началом ежедневно трудилось три повара и пять-шесть дежурных. Воржек разбирался в кухнях всех четырёх планет. Астрошеф ни разу не повторял блюда, даже когда его просили, даже когда его просила капитан.
К сожалению, приказать она не могла, от чего весь экипаж ностальгировал по некоторым кулинарным шедеврам.
Ещё лучше Дрюм знал капрала Сахиговару, которая намного чаще консультанта-навигатора оказывалась в немилости у капитана за своё дерзкое поведение и за драчливый нрав. Сахиговара любила подраться по любому поводу и с кем угодно. И это не было психологическим отклонением, скорее её способом жить.
Дрюм сначала удивлялся, как такую особу вообще взяли в миссию, но потом узнал, что она один из лучших инженеров-фермеров, да и дралась она настолько умело, что скорее приводила в тонус, нежели наносила серьёзные увечья.
#Изнанка #жизньседьмая #дрюм
Изнанка
Жизнь седьмая| ДРЮМ | 3 часть
Инженеры-фермеры были незаменимы в астропутешествиях. Благодаря их усилиям на корабле существовали зелёные зоны, где выращивали съедобные и лекарственные растения, где содержали домашний скот и где уставшие от бесконечной тьмы космоса астропутешественники могли насладиться многообразием жизни.
Хотя большинством дел на астрофермах занимались роботы, за которыми следили инженеры-фермеры, такие как Сахиговара, последняя отличилась тем, что могла переделывать и разрабатывать новые фермерские системы. Именно благодаря стараниям капрала Сахиговары на кухне Воржека всегда были свежие продукты четырёх планет.
После вахты Дрюм вместе с Сахиговарой пошли в зелёную зону, где легли на аккуратную лужайку под сенью лохматого куна – дерева с родины Дрюма.
Общество Детей Асмодеуса заботилось об экологии планеты, в их распоряжении были целые заповедники редких деревьев, например, лохматых кунов, которые выделяли тонизирующий кислород и давали питательные плоды – кунийские вязкие орехи, Дрюму было приятно видеть знакомые с детства деревья в путешествии, которое длилось уже семь лет.
И поэтому его можно было часто обнаружить на этом месте с термосом, полным чая, который он смачно прихлебывал.
– Эй, – Сахиговара толкнула в плечо, засыпающего консультанта-навигатора. – Расскажи про Кеним.
– Да я уже рассказывал, – ворчливо отозвался Дрюм. Он действительно поведал Сахиговаре всё, что знал о своей родной планете Кеним. Её моасоформировали в прошлом столетии. Сложные погодные условия были усмирены, связь налажена, по большому счёту отличий от цитадели человечества – планеты Моас – планету Кеним отличал лишь размер.
Да, Кеним был настолько гигантским, что без специального антигравитационного поля вокруг обжитого материка людей бы просто расплющило. Однако при должных тренировках и при помощи специальных экзокостюмов смельчаки и авантюристы отправлялись в путешествия за пределы свободной зоны.
Общество Детей Асмодеуса готовило из Дрюма специалиста по навигации, поэтому его с ранних лет отправляли в неизведанные просторы Кенима, где он исследовал, выживал, создавал маршруты Кенима. Правительство планеты поддерживало такие начинания, поскольку роботы исследователи требовали больших ресурсов.
Дрюм к двадцати годам исследовал столь обширную территорию, что был награждён правительством Кенима и при его же поддержке вместе с обществом Детей Асмодеуса Дрюма отправили на Моас – изучать астронавигацию.
Через десять лет Дрюма взяли в миссию на «Виин-6», а через семь лет он уже раз десять успел рассказать своей подруге с Лутии о родной планете и приключениях на ней. Так что заводить одиннадцатый раз одну и ту же историю Дрюму не хотелось, да и не пришлось.
«Виин-6» сотрясло от мощнейшего удара. Синий свет просочился сквозь защитный барьер, прошёл сквозь металл и заполнил пространство корабля. Сахиговару подбросило и ударило головой о ствол лохматого куна. Дрюма, наоборот, вжало в лужайку с такой силой, что он не смог дышать.
Гравитационное поле нарушилось, и Дрюм, наконец, сделал долгожданный вдох, будучи в трёх метрах над лужайкой. Дрюм смотрел на вмятину в форме человека, пытаясь сообразить, что происходит. Из своей нелепо парящей позы Дрюм оглядел зелёную, но сейчас синюю зону. В воздухе висели тела людей и животных, некоторые ограждения и множество роботов.
Дрюм замахал руками, в надежде подплыть к висящему неподалёку обмякшему телу Сахиговары, но, будто пойманная за невидимые нитки марионетка, Дрюм остался на месте.
Всё закончилось так же внезапно.
Синий свет стянулся со всех сторон в одну точку, и этой точкой был Дрюм. Он почувствовал, как его сознание заполняется лавиной информации, превращая Дрюма, навигатора-консультанта, в соединение всех жизней, прожитых в этом мире, а затем гравитация восстановилась, и на лужайку упал эфирный гуманоид Дрюм.
#Изнанка #жизньседьмая #дрюм
Жизнь седьмая| ДРЮМ | 3 часть
Инженеры-фермеры были незаменимы в астропутешествиях. Благодаря их усилиям на корабле существовали зелёные зоны, где выращивали съедобные и лекарственные растения, где содержали домашний скот и где уставшие от бесконечной тьмы космоса астропутешественники могли насладиться многообразием жизни.
Хотя большинством дел на астрофермах занимались роботы, за которыми следили инженеры-фермеры, такие как Сахиговара, последняя отличилась тем, что могла переделывать и разрабатывать новые фермерские системы. Именно благодаря стараниям капрала Сахиговары на кухне Воржека всегда были свежие продукты четырёх планет.
После вахты Дрюм вместе с Сахиговарой пошли в зелёную зону, где легли на аккуратную лужайку под сенью лохматого куна – дерева с родины Дрюма.
Общество Детей Асмодеуса заботилось об экологии планеты, в их распоряжении были целые заповедники редких деревьев, например, лохматых кунов, которые выделяли тонизирующий кислород и давали питательные плоды – кунийские вязкие орехи, Дрюму было приятно видеть знакомые с детства деревья в путешествии, которое длилось уже семь лет.
И поэтому его можно было часто обнаружить на этом месте с термосом, полным чая, который он смачно прихлебывал.
– Эй, – Сахиговара толкнула в плечо, засыпающего консультанта-навигатора. – Расскажи про Кеним.
– Да я уже рассказывал, – ворчливо отозвался Дрюм. Он действительно поведал Сахиговаре всё, что знал о своей родной планете Кеним. Её моасоформировали в прошлом столетии. Сложные погодные условия были усмирены, связь налажена, по большому счёту отличий от цитадели человечества – планеты Моас – планету Кеним отличал лишь размер.
Да, Кеним был настолько гигантским, что без специального антигравитационного поля вокруг обжитого материка людей бы просто расплющило. Однако при должных тренировках и при помощи специальных экзокостюмов смельчаки и авантюристы отправлялись в путешествия за пределы свободной зоны.
Общество Детей Асмодеуса готовило из Дрюма специалиста по навигации, поэтому его с ранних лет отправляли в неизведанные просторы Кенима, где он исследовал, выживал, создавал маршруты Кенима. Правительство планеты поддерживало такие начинания, поскольку роботы исследователи требовали больших ресурсов.
Дрюм к двадцати годам исследовал столь обширную территорию, что был награждён правительством Кенима и при его же поддержке вместе с обществом Детей Асмодеуса Дрюма отправили на Моас – изучать астронавигацию.
Через десять лет Дрюма взяли в миссию на «Виин-6», а через семь лет он уже раз десять успел рассказать своей подруге с Лутии о родной планете и приключениях на ней. Так что заводить одиннадцатый раз одну и ту же историю Дрюму не хотелось, да и не пришлось.
«Виин-6» сотрясло от мощнейшего удара. Синий свет просочился сквозь защитный барьер, прошёл сквозь металл и заполнил пространство корабля. Сахиговару подбросило и ударило головой о ствол лохматого куна. Дрюма, наоборот, вжало в лужайку с такой силой, что он не смог дышать.
Гравитационное поле нарушилось, и Дрюм, наконец, сделал долгожданный вдох, будучи в трёх метрах над лужайкой. Дрюм смотрел на вмятину в форме человека, пытаясь сообразить, что происходит. Из своей нелепо парящей позы Дрюм оглядел зелёную, но сейчас синюю зону. В воздухе висели тела людей и животных, некоторые ограждения и множество роботов.
Дрюм замахал руками, в надежде подплыть к висящему неподалёку обмякшему телу Сахиговары, но, будто пойманная за невидимые нитки марионетка, Дрюм остался на месте.
Всё закончилось так же внезапно.
Синий свет стянулся со всех сторон в одну точку, и этой точкой был Дрюм. Он почувствовал, как его сознание заполняется лавиной информации, превращая Дрюма, навигатора-консультанта, в соединение всех жизней, прожитых в этом мире, а затем гравитация восстановилась, и на лужайку упал эфирный гуманоид Дрюм.
#Изнанка #жизньседьмая #дрюм
Интуитивный навигатор Дрюм
Дрюм подхватил Сахиговару, отнёс её на себе к роботам, приказал тем доставить тело капрала в лазарет.
Роботы повиновались. Включилась сирена, оповещающая об экстренной ситуации, из динамиков раздался голос старпома Экении, возвещавший о необходимости соблюдать спокойствие, позаботиться о раненых, доложить о статусе зон ответственности, гражданским пройти в каюты, офицерам прибыть в рубку.
Дрюм пошёл в свою каюту. По пути он старался помогать, где это было возможно, – слишком много раненых. Разбирал завалы, тушил закоротивших роботов. Зайдя в каюту, Дрюм оценил иронию.
Его предыдущие усилия были напрасны. Полный разгром. Но эгум уже не поминал яму и не расстраивался, Мелочи по сравнению с тем, что он сейчас осознал. Дрюму срочно нужно было погрузиться в медитацию, чтобы успокоить бурлящий коктейль мыслей в его голове.
Эгум запер каюту, сел на койку, закрыл глаза и медленно погрузился в беззвучную тишину медитативного спокойствия. Когда Дрюм открыл глаза, он знал, что произошло с кораблем. Воспользовавшись его отчётом, капитан направила корабль по пятой траектории, всё прошло успешно, но никто не ожидал, что столкновение с источником Асмодеуса вызовет гравитационную аномалию, которая и послужила причиной того мощного удара.
Дрюм интуитивно ощущал это знание. Ему не требовались доказательства, особенно потому, что он чувствовал, а после сканирования даже увидел мощную пульсацию Асмодеуса.
Дрюм снова закрыл глаза и направил интуитивное внимание прямо на Асмодеуса. Тот откликнулся узнаванием и даже радостью. Это было живое существо. Дрюм хотел было обдумать, что это значит, но Асмодеус не отпускал интуитивные нити эгума.
Дрюм использовал силу воли, чтобы вернуться в тело, не вышло. Асмодеус втягивал Дрюма в себя.
Эфирный гуманоид активировал подзабытый навык интуитивного сканирования, чтобы найти точку опоры, от которой можно было бы оттолкнуться и высвободиться из всепоглощающего магнетизма Асмодеуса. Однако сканирование не помогло, и эфирная сущность Дрюма вместе с гуманоидной оболочкой оказались в бесконечно знакомом пространстве… дома.
Дрюм ощутил раздвоение, как если он осматривал самого себя.
Он был маленьким, неуклюжим, окутанным какими-то помехами. И он же был невероятно большим, вмещающим в себя всё сразу, непостижимым Абсолютом.
Чувство, которое испытал Дрюм, было похоже на благоговение существа, которое посмотрелось в зеркало. Но вместо собственного отражения увидело в нём всех людей, всех существ, все идеи и ситуации, из которых было создано.
Асмодеус не говорил, он лишь ласково звал вернуться к себе, и Дрюм хотел этого больше всего на свете. Все его жизни, все его циклы в Цимцуме, треволнения и даже его пресловутая интуиция были нужны только затем, чтобы произошёл этот момент слияния с собой настоящим.
И Дрюм поддался чувству, ощущая невероятное блаженство, счастье существа, которое только и делало, что пыталось утолить жажду, а сейчас погружалось в источник живительной влаги.
«Как бы мне хотелось разделить эту радость с Селеной», – возникла мысль в почти отсутствующем Дрюме. Остаток личности навигатора зацепился за мысль. Кусочек эфира, естество Дрюма, волнительно затрепетал в тягучей силе Асмодеуса.
Дрюм вновь осознал себя.
Селена, Селена, Селена. Он не может её бросить, она нужна ему, ещё рано.
Дрюм не понимал, то ли это его мысли, то ли он сам Асмодеус, который мыслит Дрюмом и вспоминает в красочных подробностях невероятную близость с другим существом.
Асмодеус понимает, что его творениям нужен наблюдатель, что его могущество бесполезно в бесконечном одиночестве всесилия. Но вернуть себе часть, вернуть потерянное, это так правильно, так приятно, что нет сил сопротивляться. И этот Дрюм.
К его сути примешалось нечто иное.
Он зовёт это Селена. Неужели есть что-то кроме?
Сильный интерес, но как же не хочется отпускать.
#интуитивныйнавигатор
Дрюм подхватил Сахиговару, отнёс её на себе к роботам, приказал тем доставить тело капрала в лазарет.
Роботы повиновались. Включилась сирена, оповещающая об экстренной ситуации, из динамиков раздался голос старпома Экении, возвещавший о необходимости соблюдать спокойствие, позаботиться о раненых, доложить о статусе зон ответственности, гражданским пройти в каюты, офицерам прибыть в рубку.
Дрюм пошёл в свою каюту. По пути он старался помогать, где это было возможно, – слишком много раненых. Разбирал завалы, тушил закоротивших роботов. Зайдя в каюту, Дрюм оценил иронию.
Его предыдущие усилия были напрасны. Полный разгром. Но эгум уже не поминал яму и не расстраивался, Мелочи по сравнению с тем, что он сейчас осознал. Дрюму срочно нужно было погрузиться в медитацию, чтобы успокоить бурлящий коктейль мыслей в его голове.
Эгум запер каюту, сел на койку, закрыл глаза и медленно погрузился в беззвучную тишину медитативного спокойствия. Когда Дрюм открыл глаза, он знал, что произошло с кораблем. Воспользовавшись его отчётом, капитан направила корабль по пятой траектории, всё прошло успешно, но никто не ожидал, что столкновение с источником Асмодеуса вызовет гравитационную аномалию, которая и послужила причиной того мощного удара.
Дрюм интуитивно ощущал это знание. Ему не требовались доказательства, особенно потому, что он чувствовал, а после сканирования даже увидел мощную пульсацию Асмодеуса.
Дрюм снова закрыл глаза и направил интуитивное внимание прямо на Асмодеуса. Тот откликнулся узнаванием и даже радостью. Это было живое существо. Дрюм хотел было обдумать, что это значит, но Асмодеус не отпускал интуитивные нити эгума.
Дрюм использовал силу воли, чтобы вернуться в тело, не вышло. Асмодеус втягивал Дрюма в себя.
Эфирный гуманоид активировал подзабытый навык интуитивного сканирования, чтобы найти точку опоры, от которой можно было бы оттолкнуться и высвободиться из всепоглощающего магнетизма Асмодеуса. Однако сканирование не помогло, и эфирная сущность Дрюма вместе с гуманоидной оболочкой оказались в бесконечно знакомом пространстве… дома.
Дрюм ощутил раздвоение, как если он осматривал самого себя.
Он был маленьким, неуклюжим, окутанным какими-то помехами. И он же был невероятно большим, вмещающим в себя всё сразу, непостижимым Абсолютом.
Чувство, которое испытал Дрюм, было похоже на благоговение существа, которое посмотрелось в зеркало. Но вместо собственного отражения увидело в нём всех людей, всех существ, все идеи и ситуации, из которых было создано.
Асмодеус не говорил, он лишь ласково звал вернуться к себе, и Дрюм хотел этого больше всего на свете. Все его жизни, все его циклы в Цимцуме, треволнения и даже его пресловутая интуиция были нужны только затем, чтобы произошёл этот момент слияния с собой настоящим.
И Дрюм поддался чувству, ощущая невероятное блаженство, счастье существа, которое только и делало, что пыталось утолить жажду, а сейчас погружалось в источник живительной влаги.
«Как бы мне хотелось разделить эту радость с Селеной», – возникла мысль в почти отсутствующем Дрюме. Остаток личности навигатора зацепился за мысль. Кусочек эфира, естество Дрюма, волнительно затрепетал в тягучей силе Асмодеуса.
Дрюм вновь осознал себя.
Селена, Селена, Селена. Он не может её бросить, она нужна ему, ещё рано.
Дрюм не понимал, то ли это его мысли, то ли он сам Асмодеус, который мыслит Дрюмом и вспоминает в красочных подробностях невероятную близость с другим существом.
Асмодеус понимает, что его творениям нужен наблюдатель, что его могущество бесполезно в бесконечном одиночестве всесилия. Но вернуть себе часть, вернуть потерянное, это так правильно, так приятно, что нет сил сопротивляться. И этот Дрюм.
К его сути примешалось нечто иное.
Он зовёт это Селена. Неужели есть что-то кроме?
Сильный интерес, но как же не хочется отпускать.
#интуитивныйнавигатор
Интуитивный навигатор Дрюм | часть 2
Дрюм снова начал осознавать свою отделённость.
Нет, только не это. Быть разделённым так ужасно.
И всё же Селена, Цимцум, тёплый золотистый свет и невероятное множество миров, которые зовут к себе, они нуждаются в нём. Любовь?
Мысли и чувства, огромные потоки информации перетекают от Асмодеуса к Дрюму.
Они то меняются местами, то вибрируют на одной волне или замолкают в тишине,
Дрюм понимает, что всё больше сливается с Асмодеусом. И последним усилием, последними остатками своей молодой сущности, прожившей семь жизней в мирах и полтора года в Цимцуме, Дрюм зовёт на помощь, тянется к тоненькой интуитивной линией, непривычно белой и тянет её изо всех сил.
....
Дрюм открыл глаза. Напротив него стояли, сидели, ходили взад-вперёд шесть ипостасей Мегро.
– Здравствуй, Дрюм, – сказали Мегро. – Как самочувствие?
– Я вроде нормально, – ответил Дрюм, бегло пробежавшись вниманием по телу и сознанию. – Здравствуйте, Мегро. Как, что произошло? Я умер?
– Вроде бы нет, – ответил Мегро. – Успел тебя вытащить. Ещё чуть-чуть, и всё.
– Но как вы нашли меня? – удивился Дрюм. – В далёком космосе, в… я был… в…
– Я присматривал за тобой, ну то есть за миром д-34, – стал объяснять Мегро. – А потом смотрю, от тебя сигнал идёт, такой сильный, ну точно, думаю, вызывает.
Открыл буфер по координатам сигнала, а там ты, но и не ты, я толком не разобрался. Тебя становится меньше и больше одновременно. Но ты явно сопротивлялся, так что я помог и извлёк тебя.
– Спасибо, – отозвался Дрюм, пытаясь переварить, осознать мгновения, когда он чуть не растворился в Асмодеусе. – Это был Асмодеус – причина аномалии.
– Так ты нашёл её, то есть его, – обрадовался Мегро.
– Да…– тихо произнёс Дрюм. – Мегро, кажется, что причина во мне. То, что в том мире называют Асмодеусом, это я… то есть я его часть, и он просто хочет вернуть меня себе. И я тоже хочу вернуться, только…
– Да? – осторожно спросил Мегро.
– Только я, мы с ним, хотим назад в Цимцум, – ответил после паузы Дрюм. – Там Селена, турнир, а ещё в д-34 пропала целая планета… Так много всего, что требует исправления… Я не могу бросить это.
– Понимаю, – ипостаси Мегро приняли задумчивый вид. – Во-первых, спасибо тебе, Дрюм за проделанный путь. Ты узнал причину. Интуитивный навигатор справился со своей задачей. Во-вторых, то, что в мире д-34 назвали Асмодеусом, это необычное явление, я бы сказал, что оно произошло впервые с нашим кластером, поэтому мы сразу и не поняли, в чём дело, и это не твоя вина.
#интуитивныйнавигатор
Дрюм снова начал осознавать свою отделённость.
Нет, только не это. Быть разделённым так ужасно.
И всё же Селена, Цимцум, тёплый золотистый свет и невероятное множество миров, которые зовут к себе, они нуждаются в нём. Любовь?
Мысли и чувства, огромные потоки информации перетекают от Асмодеуса к Дрюму.
Они то меняются местами, то вибрируют на одной волне или замолкают в тишине,
Дрюм понимает, что всё больше сливается с Асмодеусом. И последним усилием, последними остатками своей молодой сущности, прожившей семь жизней в мирах и полтора года в Цимцуме, Дрюм зовёт на помощь, тянется к тоненькой интуитивной линией, непривычно белой и тянет её изо всех сил.
....
Дрюм открыл глаза. Напротив него стояли, сидели, ходили взад-вперёд шесть ипостасей Мегро.
– Здравствуй, Дрюм, – сказали Мегро. – Как самочувствие?
– Я вроде нормально, – ответил Дрюм, бегло пробежавшись вниманием по телу и сознанию. – Здравствуйте, Мегро. Как, что произошло? Я умер?
– Вроде бы нет, – ответил Мегро. – Успел тебя вытащить. Ещё чуть-чуть, и всё.
– Но как вы нашли меня? – удивился Дрюм. – В далёком космосе, в… я был… в…
– Я присматривал за тобой, ну то есть за миром д-34, – стал объяснять Мегро. – А потом смотрю, от тебя сигнал идёт, такой сильный, ну точно, думаю, вызывает.
Открыл буфер по координатам сигнала, а там ты, но и не ты, я толком не разобрался. Тебя становится меньше и больше одновременно. Но ты явно сопротивлялся, так что я помог и извлёк тебя.
– Спасибо, – отозвался Дрюм, пытаясь переварить, осознать мгновения, когда он чуть не растворился в Асмодеусе. – Это был Асмодеус – причина аномалии.
– Так ты нашёл её, то есть его, – обрадовался Мегро.
– Да…– тихо произнёс Дрюм. – Мегро, кажется, что причина во мне. То, что в том мире называют Асмодеусом, это я… то есть я его часть, и он просто хочет вернуть меня себе. И я тоже хочу вернуться, только…
– Да? – осторожно спросил Мегро.
– Только я, мы с ним, хотим назад в Цимцум, – ответил после паузы Дрюм. – Там Селена, турнир, а ещё в д-34 пропала целая планета… Так много всего, что требует исправления… Я не могу бросить это.
– Понимаю, – ипостаси Мегро приняли задумчивый вид. – Во-первых, спасибо тебе, Дрюм за проделанный путь. Ты узнал причину. Интуитивный навигатор справился со своей задачей. Во-вторых, то, что в мире д-34 назвали Асмодеусом, это необычное явление, я бы сказал, что оно произошло впервые с нашим кластером, поэтому мы сразу и не поняли, в чём дело, и это не твоя вина.
#интуитивныйнавигатор
Интуитивный навигатор Дрюм | часть 3
– Что вы имеете в виду? – спросил Дрюм.
– Ты прав, ты часть Асмодеуса, точнее не так. Ты часть мира под названием д-35. Этот мир какое-то время назад созрел, – Мегро подошли ближе к Дрюму. – Ты понимаешь, что значит «мир созрел»?
– Нет, – честно признался Дрюм.
– Это значит, что мир развился до такой степени, что обрел собственное сознание. Стал Абсолютом, – Мегро нервно заходили по пространству. – Ну почти Абсолютом. На самом деле д-35 маленький ребёнок, птенец, который выколупывается из скорлупы. Понимаешь?
– Нет, – Дрюм не мог понять, но Мегро, похоже, говорил сам с собой.
– И вот этот птенец разбивает скорлупу, тянется к свету, он хочет выбраться наружу.
– Мегро махали руками и ногами, пытаясь визуализировать птенца в скорлупе, что было нетипичным поведением для обычно сурового Аспекта. – И пробивает мембрану, которая отделяет миры, оказываясь на обратной стороне кластера, в Цимцуме. Только вот мы залатали мембрану, поэтому частичка новорождённого Абсолюта осталась в Цимцуме. Молодой Абсолют хочет вернуть себе своё. Он молод, но силён, поэтому вокруг его частицы формируются события, которые приведут её назад к своему источнику. И ты возвращаешься. Да, Дрюм, это ты та частица, которую мы нашли в полях антиматерии, отделённый от самого себя. Ты вернулся и почти слился с собой. Понимаешь?
– Д-да, – проговорил Дрюм, слегка оглушённый информацией, но не такой уж и новой для него, он будто всё это уже знал. – И что мне делать?
– Ну, это уже решать тебе, Абсолюты сами себе хозяева, – ответил Мегро и подмигнул всеми шестью лицами.
– Но я пока не он, не Абсолют, – с сомнением произнёс Дрюм. – Что, если я вернусь к нему… к себе… и… Что вообще происходит с Абсолютом?
– Так ты не знаешь? – воскликнул Мегро. – Наш кластер – это Абсолют, он создал Цимцум и миры на Изнанке. Один из миров созрел и готов стать новым Абсолютом, который создаст другой кластер, а в нём появится другой Абсолют и так далее.
– Получается, мне надо покинуть этот кластер, Цимцум… Селену? – спросил Дрюм.
– Когда-нибудь тебе точно придётся, – мягко сказал Мегро. – Но сейчас птенцу надо научиться летать. Лучше всего это сделать в родительском кластере. А заодно и починить то, что ненароком сломал.
– Но я не… – начал было Дрюм, однако Мегро его прервал.
– Шучу, конечно, это не злой умысел, и уж точно не дело рук личности по имени Дрюм, но именно благодаря тебе Абсолют из мира д-35 сможет исправить, что следует исправить, и научиться тому, чему следует научиться, – добродушно, но строго произнёс Мегро. – Однако выбор за тобой. Здесь и сейчас.
#интуитивныйнавигатор
– Что вы имеете в виду? – спросил Дрюм.
– Ты прав, ты часть Асмодеуса, точнее не так. Ты часть мира под названием д-35. Этот мир какое-то время назад созрел, – Мегро подошли ближе к Дрюму. – Ты понимаешь, что значит «мир созрел»?
– Нет, – честно признался Дрюм.
– Это значит, что мир развился до такой степени, что обрел собственное сознание. Стал Абсолютом, – Мегро нервно заходили по пространству. – Ну почти Абсолютом. На самом деле д-35 маленький ребёнок, птенец, который выколупывается из скорлупы. Понимаешь?
– Нет, – Дрюм не мог понять, но Мегро, похоже, говорил сам с собой.
– И вот этот птенец разбивает скорлупу, тянется к свету, он хочет выбраться наружу.
– Мегро махали руками и ногами, пытаясь визуализировать птенца в скорлупе, что было нетипичным поведением для обычно сурового Аспекта. – И пробивает мембрану, которая отделяет миры, оказываясь на обратной стороне кластера, в Цимцуме. Только вот мы залатали мембрану, поэтому частичка новорождённого Абсолюта осталась в Цимцуме. Молодой Абсолют хочет вернуть себе своё. Он молод, но силён, поэтому вокруг его частицы формируются события, которые приведут её назад к своему источнику. И ты возвращаешься. Да, Дрюм, это ты та частица, которую мы нашли в полях антиматерии, отделённый от самого себя. Ты вернулся и почти слился с собой. Понимаешь?
– Д-да, – проговорил Дрюм, слегка оглушённый информацией, но не такой уж и новой для него, он будто всё это уже знал. – И что мне делать?
– Ну, это уже решать тебе, Абсолюты сами себе хозяева, – ответил Мегро и подмигнул всеми шестью лицами.
– Но я пока не он, не Абсолют, – с сомнением произнёс Дрюм. – Что, если я вернусь к нему… к себе… и… Что вообще происходит с Абсолютом?
– Так ты не знаешь? – воскликнул Мегро. – Наш кластер – это Абсолют, он создал Цимцум и миры на Изнанке. Один из миров созрел и готов стать новым Абсолютом, который создаст другой кластер, а в нём появится другой Абсолют и так далее.
– Получается, мне надо покинуть этот кластер, Цимцум… Селену? – спросил Дрюм.
– Когда-нибудь тебе точно придётся, – мягко сказал Мегро. – Но сейчас птенцу надо научиться летать. Лучше всего это сделать в родительском кластере. А заодно и починить то, что ненароком сломал.
– Но я не… – начал было Дрюм, однако Мегро его прервал.
– Шучу, конечно, это не злой умысел, и уж точно не дело рук личности по имени Дрюм, но именно благодаря тебе Абсолют из мира д-35 сможет исправить, что следует исправить, и научиться тому, чему следует научиться, – добродушно, но строго произнёс Мегро. – Однако выбор за тобой. Здесь и сейчас.
#интуитивныйнавигатор