В жизни каждого международника наступает момент, когда приходится написать текст о Китае в Арктике.
Я долго ходил вокруг да около. Участвовал в научных школах североведов, ездил в Мурманск, пил зубровку с капитаном ледокола. И вот написал для "Профиля": зачем Китаю в теории нужна Арктика, почему Китай настаивает, что Арктика — это "достояние всего человечества" и как с помощью языка, которым описываются международные отношения, меняется геополитическая реальность.
Россия — это великая арктическая держава, а Китай — великая "близарктическая". И разве кто-то будет с этим сейчас спорить?
https://profile.ru/abroad/drakon-za-polyarnym-krugom-kak-knr-obosnovyvaet-svoi-pretenzii-na-arktiku-1472683/
.
Я долго ходил вокруг да около. Участвовал в научных школах североведов, ездил в Мурманск, пил зубровку с капитаном ледокола. И вот написал для "Профиля": зачем Китаю в теории нужна Арктика, почему Китай настаивает, что Арктика — это "достояние всего человечества" и как с помощью языка, которым описываются международные отношения, меняется геополитическая реальность.
Россия — это великая арктическая держава, а Китай — великая "близарктическая". И разве кто-то будет с этим сейчас спорить?
https://profile.ru/abroad/drakon-za-polyarnym-krugom-kak-knr-obosnovyvaet-svoi-pretenzii-na-arktiku-1472683/
.
Профиль
Дракон за полярным кругом: как КНР обосновывает свои претензии на Арктику
Самая северная точка Китая находится на 52-м градусе северной широты, то есть на уровне Брянской и Самарской областей, а самая южная точка (согласно
Отставить истерику!
Давайте спокойно и по пунктам.
Что у нас есть? Колонка сотрудника Пекинского университета Фэн Юйцзюня с его личным, субъективным мнением о конфликте России и Украины и влиянии этого конфликта на российско-китайские отношения.
Колонка с желтушным заголовком "Россия обязательно проиграет на Украине, считает китайский эксперт".
Вот с заголовка и начнём.
1. Все заголовки в СМИ придумывают редакторы. Чаще всего без уведомления авторов. А зачастую даже и вопреки их мнению.
2. Если убрать дебильно-хайповый заголовок, есть ли в статье что-то, что могло бы нас удивить?
Взгляды Фэн Юйцзюня по поводу отношений "Москва — Пекин — Вашингтон" давно и хорошо известны всем, читающим китайскую экспертизу. Если не углубляться в подробности, профессор Фэн — будучи очень компетентным русистом — относительно России придерживается взглядов русофобских, а относительно Запада вполне себе комплиментарных.
Китайским властям это все равно; им важнее, придерживается ли профессор Фэн патриотических взглядов. Видимо, придерживается, так как в научно-экспертном поле занимает достаточно видное место.
Да, не в "Экономисте" и без таких громких заголовков, но легко нагуглить с десяток материалов этого автора с теми же тезисами, как 2014-2022, так и 2022-2024 годов.
Единственное, что вызывает вопросы, так это то, почему он действительно ещё редактирует совместные доклады о российско-китайском сотрудничестве. Но это вопрос к китайским партнёрам. Доклады пишутся не с конкретными авторами, а с институтами, и в то, кого выбирает китайская сторона, российская стороны ранее не вмешивалась. Видимо, пора. Как минимум, на уровне консультаций. Впрочем, переход Фэн Юйцзюня в Пекинский университет — это не выдумка "Экономиста", а реальный, пусть и пока не отражённый в официальных сайтах университетов, факт. Так что, возможно, в ближайшее время он действительно будет работать на другой ниве.
3. Тезисы, которые доводятся в колонке, могут быть нам неприятны, но опять же в них нет ничего нового с точки зрения доведения Китаем направленной информации до США.
Китаю важно не принимать на себя риски, связанные с тем, что на Западе в стиле техасских рейнджеров вообще не любят разбираться в нюансах и склонны всех мазать одной (чёрной) краской.
Китаю важно показать, что мы сотрудничаем и с Россией, и с США, и вообще со всем "сообществом единой судьбы человечества", но не надо ставить знак "равно" между Россией и Китаем.
Китаю важно подчеркивать, что он "не нарушает антироссийские санкции". (Тысячи бизнесменов по обе стороны границы говорят товарищу Фэну "сесе" за то, что ему удалось продвинуть этот тезис на страницах центральной лондонской печати).
4. Текст, конечно, направлен на американскую (и только американскую!) аудиторию. То, что его прочитали в России (и Китае) — неизбежный, но не имеющий критического значения побочный эффект.
А чтобы этот текст напечатали на Западе, пришлось, конечно, сгустить краски, и основные акценты сделать покондовее, подоступнее (на чьей это совести, редактора или автора — не разберёшь). Для американской аудитории, для которой, что Россия, что Китай, что Иран, что КНДР, всё одна axis of evil, сам факт того, что "а Китай-то, оказывается, сам по себе", это действительно откровение.
Вряд ли оно окажет влияние на китайскую политику — что администрации Байдена, что будущего президента США. Но если Фэн Юйцзюнь представляет интересы китайской пропаганды, то кто-то в высоких кабинетах может уже сверлить себе маленькую дырочку для маленького ордена. А если же русофобствующий русист действует из собственных представлений о благе родины — ну что ж, "пусть расцветает сто цветов, пусть соперничают сто школ".
Но нам-то чего удивляться? Мы что, не знаем, что сотрудничество (а оно есть, и немаленькое) сосуществует с ограничениями? Мы что, сами не хотели бы "дружить, но держать дистанцию"? Или кто-то из нас действительно думает, что в эту игру можно играть только в одну сторону?
Поэтому, повторюсь, отставить истерику. Работаем дальше. "Самые лучшие отношения в истории" сами себя не разовьют.
Давайте спокойно и по пунктам.
Что у нас есть? Колонка сотрудника Пекинского университета Фэн Юйцзюня с его личным, субъективным мнением о конфликте России и Украины и влиянии этого конфликта на российско-китайские отношения.
Колонка с желтушным заголовком "Россия обязательно проиграет на Украине, считает китайский эксперт".
Вот с заголовка и начнём.
1. Все заголовки в СМИ придумывают редакторы. Чаще всего без уведомления авторов. А зачастую даже и вопреки их мнению.
2. Если убрать дебильно-хайповый заголовок, есть ли в статье что-то, что могло бы нас удивить?
Взгляды Фэн Юйцзюня по поводу отношений "Москва — Пекин — Вашингтон" давно и хорошо известны всем, читающим китайскую экспертизу. Если не углубляться в подробности, профессор Фэн — будучи очень компетентным русистом — относительно России придерживается взглядов русофобских, а относительно Запада вполне себе комплиментарных.
Китайским властям это все равно; им важнее, придерживается ли профессор Фэн патриотических взглядов. Видимо, придерживается, так как в научно-экспертном поле занимает достаточно видное место.
Да, не в "Экономисте" и без таких громких заголовков, но легко нагуглить с десяток материалов этого автора с теми же тезисами, как 2014-2022, так и 2022-2024 годов.
Единственное, что вызывает вопросы, так это то, почему он действительно ещё редактирует совместные доклады о российско-китайском сотрудничестве. Но это вопрос к китайским партнёрам. Доклады пишутся не с конкретными авторами, а с институтами, и в то, кого выбирает китайская сторона, российская стороны ранее не вмешивалась. Видимо, пора. Как минимум, на уровне консультаций. Впрочем, переход Фэн Юйцзюня в Пекинский университет — это не выдумка "Экономиста", а реальный, пусть и пока не отражённый в официальных сайтах университетов, факт. Так что, возможно, в ближайшее время он действительно будет работать на другой ниве.
3. Тезисы, которые доводятся в колонке, могут быть нам неприятны, но опять же в них нет ничего нового с точки зрения доведения Китаем направленной информации до США.
Китаю важно не принимать на себя риски, связанные с тем, что на Западе в стиле техасских рейнджеров вообще не любят разбираться в нюансах и склонны всех мазать одной (чёрной) краской.
Китаю важно показать, что мы сотрудничаем и с Россией, и с США, и вообще со всем "сообществом единой судьбы человечества", но не надо ставить знак "равно" между Россией и Китаем.
Китаю важно подчеркивать, что он "не нарушает антироссийские санкции". (Тысячи бизнесменов по обе стороны границы говорят товарищу Фэну "сесе" за то, что ему удалось продвинуть этот тезис на страницах центральной лондонской печати).
4. Текст, конечно, направлен на американскую (и только американскую!) аудиторию. То, что его прочитали в России (и Китае) — неизбежный, но не имеющий критического значения побочный эффект.
А чтобы этот текст напечатали на Западе, пришлось, конечно, сгустить краски, и основные акценты сделать покондовее, подоступнее (на чьей это совести, редактора или автора — не разберёшь). Для американской аудитории, для которой, что Россия, что Китай, что Иран, что КНДР, всё одна axis of evil, сам факт того, что "а Китай-то, оказывается, сам по себе", это действительно откровение.
Вряд ли оно окажет влияние на китайскую политику — что администрации Байдена, что будущего президента США. Но если Фэн Юйцзюнь представляет интересы китайской пропаганды, то кто-то в высоких кабинетах может уже сверлить себе маленькую дырочку для маленького ордена. А если же русофобствующий русист действует из собственных представлений о благе родины — ну что ж, "пусть расцветает сто цветов, пусть соперничают сто школ".
Но нам-то чего удивляться? Мы что, не знаем, что сотрудничество (а оно есть, и немаленькое) сосуществует с ограничениями? Мы что, сами не хотели бы "дружить, но держать дистанцию"? Или кто-то из нас действительно думает, что в эту игру можно играть только в одну сторону?
Поэтому, повторюсь, отставить истерику. Работаем дальше. "Самые лучшие отношения в истории" сами себя не разовьют.
Китай. 80-е и не только
Дискуссия с канадским китаеведом Тимоти Бруком. Вопросы и ответы даются в сокращённом виде и с моей литературной обработкой. За то, что суть передаю верно, ручаюсь, но на дословное цитирование не претендую: В: Ваша книга посвящена истории империи Мин и развитию…
Если бы фильмы "Брат" и "Брат-2" снимали в Золотой Орде
— Астрахань... Красивый город, но провинция. В Сарай-Бату двигать надо. Там вся сила.
— А Новгород хитрый. Сам не пришёл: Александра Ярославича вместо себя послал.
— А до Перекопа довезёт?
— Довезёт до Кафы и обратно! Мы, монголы, не обманываем друг друга.
— Малай, араки нам принеси, мы домой скачем.
— Вы ушкуйники?
— Нет, мы русские.
— Не, хан Батый мне не нравится. Басурманин он какой-то, кочевой весь, в халате как баба… Одно слово — кипчак.
— Так он монгол.
— Да? Какая разница?
— В чем сила, кунак?
— В туменах вся сила, кунак, и у кого туменов больше, тот и сильнее!
— Ну вот будет у тебя много туменов и что?
— До последнего моря дойду, весь Мир покорю!
— И меня покоришь?
— Мать писала, на войне был, к Последнему морю ходил?
— Да не... Возле кошмы хана там отсиделся, писарем...
— Слышь, земляк, где тут русские живут?
— Московиты мне не земляки!
— Хазары, что ль??
— Чивоо??
— Да скоро всей вашей Золотой Орде кирдык!...
— Что ты к нему пристал? Он вообще сельджук.
— Скажи мне, половчанин, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и Мамай говорит, что деньгах. Я думаю, что сила в Ясе, кто чтит Ясу - тот и сильней.
Взято у "Доброго московита"
— Астрахань... Красивый город, но провинция. В Сарай-Бату двигать надо. Там вся сила.
— А Новгород хитрый. Сам не пришёл: Александра Ярославича вместо себя послал.
— А до Перекопа довезёт?
— Довезёт до Кафы и обратно! Мы, монголы, не обманываем друг друга.
— Малай, араки нам принеси, мы домой скачем.
— Вы ушкуйники?
— Нет, мы русские.
— Не, хан Батый мне не нравится. Басурманин он какой-то, кочевой весь, в халате как баба… Одно слово — кипчак.
— Так он монгол.
— Да? Какая разница?
— В чем сила, кунак?
— В туменах вся сила, кунак, и у кого туменов больше, тот и сильнее!
— Ну вот будет у тебя много туменов и что?
— До последнего моря дойду, весь Мир покорю!
— И меня покоришь?
— Мать писала, на войне был, к Последнему морю ходил?
— Да не... Возле кошмы хана там отсиделся, писарем...
— Слышь, земляк, где тут русские живут?
— Московиты мне не земляки!
— Хазары, что ль??
— Чивоо??
— Да скоро всей вашей Золотой Орде кирдык!...
— Что ты к нему пристал? Он вообще сельджук.
— Скажи мне, половчанин, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и Мамай говорит, что деньгах. Я думаю, что сила в Ясе, кто чтит Ясу - тот и сильней.
Взято у "Доброго московита"
"Железный лев из Цанчжоу" 沧州铁狮子. Фото 1980-х годов.
Железная (строго говоря, чугунная) статуя льва является главной достопримечательностью города Цанчжоу в провинции Хэбэй в 200 км от Пекина. Она отлита методом фигурного литья в Х веке и является не только самой древней, но и самой большой (5 метров в высоту, 6 метров в длину) подобной статуей в Китае.
Нашёл эту фотографию, когда подыскивал материал для одного страноведческого поста. Интересно было покопаться.
Железная (строго говоря, чугунная) статуя льва является главной достопримечательностью города Цанчжоу в провинции Хэбэй в 200 км от Пекина. Она отлита методом фигурного литья в Х веке и является не только самой древней, но и самой большой (5 метров в высоту, 6 метров в длину) подобной статуей в Китае.
Нашёл эту фотографию, когда подыскивал материал для одного страноведческого поста. Интересно было покопаться.
Вышел новый номер журнала "Российское китаеведение".
Меня больше всего заинтересовали три материала:
Во-первых, это подробная статья известнейшего историка-китаеведа Александра Панцова и специалиста Российского государственного архива новейшей истории Никиты Пивоварова о секретных переговорах Хрущёва и Мао Цзэдуна 31 июля — 3 августа 1958 года. Тех самых, от которых пошёл советско-китайских раскол. С опорой на документы авторы показывают как неверная интерпретация положения в стране-партнёре, помноженная на личностные особенности национальных лидеров, привели к охлаждению отношений сторон. Очень показательный материал. Приложение к нему в виде рассекреченных и ранее неопубликованных стенограмм бесед Хрущёва и Мао из архивов РГАНИ выйдет на страницах "Российского китаеведения" в последующих номерах. Читается как сценарий для захватывающего политического детектива, stay tuned: https://www.rusinology.ru/article/104
Во-вторых, это интереснейший источник — очерк Антона Деникина "Русско-китайский вопрос" от 1908 года. Герой русско-японской войны, будущий лидер "белого движения", он хорошо знал положение на Дальнем Востоке и в своём очерке, который написал в 36 лет, Деникин предугадал многие будущие тенденции и проблемы. Читается увлекательно, но при этом ещё и весьма злободневно: https://www.rusinology.ru/article/109
Наконец, это ещё один очерк из серии посвящений нашим старшим коллегам, недавно ушедшим из жизни. Посвящен памяти Эльвиры Андреевны Синецкой — "мамы" (а потом и "бабушки") для многих поколений китаеведов, участвовавших в конференции "Общество и государство в Китае" и других мероприятиях на базе отдела Китая Института востоковедения РАН. У Эльвиры Андреевны была интереснейшая биография, включившая в себя все вехи, через которое прошло отечественное китаеведение, начиная с 1950-х годов. Она занималась оригинальным исследованием тенденций в китайском обществе 1950-х годов на основе анализа сборника 5412 дацзыбао Шицзиншаньского металлургического завода, изданного Канцелярией Пекинского горкома КПК в сентябре 1957 г.
в ходе движения «за исправление стиля работы партии». А затем посвятила себя изучению становления феминизма в Китае. Наконец, Эльвира Андреевна — это шарм и очарование, и в очерке, который написали Александр Лукин и Андрей Дикарёв, это чувствуется в каждой строке.
Приведу лишь пару цитат:
"...Эльвира Андреевна называла себя «кормящей матерью» конференции, поскольку взяла на себя ответственность за ее фуршетную составляющую. Чтобы накормить всех гостей в ту эпоху продовольственного дефицита, ей приходилось тратить на поиск достойных продуктов немало времени, а иногда и собственных денег. В лихие 90-е, когда с финансированием конференции стало совсем туго, Эльвира Андреевна взяла на себя роль продюсера, год за годом находя разных спонсоров, готовых пожертвовать средства на издание материалов и даже оплату поездки иногородних авторов в Москву. Можно сказать, что во многом благодаря Синецкой конференция "Общество и государство в Китае" сохранилась как регулярное мероприятие.
Она стала душой отдела, создавала и поддерживала в нем неповторимую домашнюю атмосферу, которая складывалась из самых разных деталей, от неформального обсуждения научных и политических проблем до чаепитий с пряниками и бутербродами, во время которых эти обсуждения, как правило, и происходили. Мы, как и многие другие в то время молодые сотрудники, до сих пор помним эту атмосферу гостеприимства, теплоты и откровенности. <...>
«Любите жизнь. А все остальное приложится». Таким пожеланием в адрес коллег и друзей Эльвира Андреевна Синецкая завершила взятое у нее в 2013 г. интервью. Мы стараемся по мере сил следовать в этом отношении ее примеру. В нашей памяти навсегда останутся ее обезоруживающая улыбка, неповторимо ироничная и при этом неизменно корректная манера общения, дружественная готовность помочь и посочувствовать всем коллегам независимо от пола и возраста, охотно делившимися с ней не только производственными, но и личными проблемами. Именно благодаря ее присутствию складывалось то, что принято называть «семейной атмосферой»".
Меня больше всего заинтересовали три материала:
Во-первых, это подробная статья известнейшего историка-китаеведа Александра Панцова и специалиста Российского государственного архива новейшей истории Никиты Пивоварова о секретных переговорах Хрущёва и Мао Цзэдуна 31 июля — 3 августа 1958 года. Тех самых, от которых пошёл советско-китайских раскол. С опорой на документы авторы показывают как неверная интерпретация положения в стране-партнёре, помноженная на личностные особенности национальных лидеров, привели к охлаждению отношений сторон. Очень показательный материал. Приложение к нему в виде рассекреченных и ранее неопубликованных стенограмм бесед Хрущёва и Мао из архивов РГАНИ выйдет на страницах "Российского китаеведения" в последующих номерах. Читается как сценарий для захватывающего политического детектива, stay tuned: https://www.rusinology.ru/article/104
Во-вторых, это интереснейший источник — очерк Антона Деникина "Русско-китайский вопрос" от 1908 года. Герой русско-японской войны, будущий лидер "белого движения", он хорошо знал положение на Дальнем Востоке и в своём очерке, который написал в 36 лет, Деникин предугадал многие будущие тенденции и проблемы. Читается увлекательно, но при этом ещё и весьма злободневно: https://www.rusinology.ru/article/109
Наконец, это ещё один очерк из серии посвящений нашим старшим коллегам, недавно ушедшим из жизни. Посвящен памяти Эльвиры Андреевны Синецкой — "мамы" (а потом и "бабушки") для многих поколений китаеведов, участвовавших в конференции "Общество и государство в Китае" и других мероприятиях на базе отдела Китая Института востоковедения РАН. У Эльвиры Андреевны была интереснейшая биография, включившая в себя все вехи, через которое прошло отечественное китаеведение, начиная с 1950-х годов. Она занималась оригинальным исследованием тенденций в китайском обществе 1950-х годов на основе анализа сборника 5412 дацзыбао Шицзиншаньского металлургического завода, изданного Канцелярией Пекинского горкома КПК в сентябре 1957 г.
в ходе движения «за исправление стиля работы партии». А затем посвятила себя изучению становления феминизма в Китае. Наконец, Эльвира Андреевна — это шарм и очарование, и в очерке, который написали Александр Лукин и Андрей Дикарёв, это чувствуется в каждой строке.
Приведу лишь пару цитат:
"...Эльвира Андреевна называла себя «кормящей матерью» конференции, поскольку взяла на себя ответственность за ее фуршетную составляющую. Чтобы накормить всех гостей в ту эпоху продовольственного дефицита, ей приходилось тратить на поиск достойных продуктов немало времени, а иногда и собственных денег. В лихие 90-е, когда с финансированием конференции стало совсем туго, Эльвира Андреевна взяла на себя роль продюсера, год за годом находя разных спонсоров, готовых пожертвовать средства на издание материалов и даже оплату поездки иногородних авторов в Москву. Можно сказать, что во многом благодаря Синецкой конференция "Общество и государство в Китае" сохранилась как регулярное мероприятие.
Она стала душой отдела, создавала и поддерживала в нем неповторимую домашнюю атмосферу, которая складывалась из самых разных деталей, от неформального обсуждения научных и политических проблем до чаепитий с пряниками и бутербродами, во время которых эти обсуждения, как правило, и происходили. Мы, как и многие другие в то время молодые сотрудники, до сих пор помним эту атмосферу гостеприимства, теплоты и откровенности. <...>
«Любите жизнь. А все остальное приложится». Таким пожеланием в адрес коллег и друзей Эльвира Андреевна Синецкая завершила взятое у нее в 2013 г. интервью. Мы стараемся по мере сил следовать в этом отношении ее примеру. В нашей памяти навсегда останутся ее обезоруживающая улыбка, неповторимо ироничная и при этом неизменно корректная манера общения, дружественная готовность помочь и посочувствовать всем коллегам независимо от пола и возраста, охотно делившимися с ней не только производственными, но и личными проблемами. Именно благодаря ее присутствию складывалось то, что принято называть «семейной атмосферой»".
На Sports.ru вышло моё большое (просто огромное!) интервью.
В нём много разного, про что я обычно (вообще никогда!) не рассказываю.
Про детство во Владивостоке, выезда за "Луч", первую поездку в Китай и интерес к китайскому футболу. Про то, что всегда есть в моём холодильнике, что меня раздражает в китайской повседневности и, наоборот, чему я у китайцев стараюсь учиться.
И, конечно, целая куча вопросов и ответов про современный Китай: про стоимость жизни в крупных городах, часы работы шанхайского метро, любимых писателей Си Цзиньпина и почему русских называют "волосатиками".
...Так что сегодня вечером мой внутренний доктор Хайд выпьет грогу на тёмном ямайском роме, споёт "О-о-о, на мою девушку упал космодесантник" и пойдёт — готовиться к завтрашнему дебюту в качестве телекомментатора на футбольном матче "Наньтун Чжиюнь" — "Шанхай Шэньхуа".
Мастерами кунг-фу не рождаются, знаете ли.
https://www.sports.ru/tribuna/blogs/corobka/3235976.html
В нём много разного, про что я обычно (вообще никогда!) не рассказываю.
Про детство во Владивостоке, выезда за "Луч", первую поездку в Китай и интерес к китайскому футболу. Про то, что всегда есть в моём холодильнике, что меня раздражает в китайской повседневности и, наоборот, чему я у китайцев стараюсь учиться.
И, конечно, целая куча вопросов и ответов про современный Китай: про стоимость жизни в крупных городах, часы работы шанхайского метро, любимых писателей Си Цзиньпина и почему русских называют "волосатиками".
...Так что сегодня вечером мой внутренний доктор Хайд выпьет грогу на тёмном ямайском роме, споёт "О-о-о, на мою девушку упал космодесантник" и пойдёт — готовиться к завтрашнему дебюту в качестве телекомментатора на футбольном матче "Наньтун Чжиюнь" — "Шанхай Шэньхуа".
Мастерами кунг-фу не рождаются, знаете ли.
https://www.sports.ru/tribuna/blogs/corobka/3235976.html
Вот вы сидите и не знаете, а, между прочим, начался ММКФ — Московский международный кинофестиваль.
А так как "Поворот на Восток" у нас везде, не только в торговле, то и китайских фильмов нынче — как в лучшие времена на владивостокских "Меридианах Тихого".
И значит, нужно обязательно на что-нибудь сходить. Когда-то я отпуск специально брал под "Меридианы Тихого" и проводил в кинозале целые дни, но сейчас вряд ли у меня получится выбраться больше, чем на один сеанс. А следовательно, к выбору нужно подойти особенно ответственно.
При этом выбирать фестивальные фильмы — это какцитировать Форреста Гампа доставать конфеты в коробки конфет. Никогда не знаешь, что тебе достанется.
Поэтому, если не ориентироваться на знакомые имена режиссёров и актёров (а тут, кроме "Полноводной красной реки" Чжан Имоу, которую я уже посмотрел дважды), то остаётся только дать волю ассоциациям, которые рождают скупо написанные строчки синопсиса и кадры трейлера.
Что у нас есть:
"Бар Day Tripper“ — cудя по синопсису и тому факту, что режиссёр родом из Пинъяо (а в китайском кино есть такая фишка снимать местную натуру, эдакий 乡土电影 "кинематограф родных краёв"), это будет старая-добрая северная хтонь в стиле Цзя Чжанкэ
"Возвращение на юг" — а тут даже само название (南方南方, то есть "Юг! Юг!") направляет нас в противоположном направлении. В центре сюжета переезд из столицы в родную провинцию Хунань. А это значит, что снова всё та же очаровательная эстетика "возвращения в родные края" 回乡, воспетая ещё поэтами династии Тан, только на этот раз в формате "ешь молись люби". С первым ("ешь") — в Хунани точно всё в порядке.
"Как стать поэтом-песенником" — погружаемся в культуру кантопопа и очарование уходящей натуры Гонконга
"Мэй" — что-то мрачное про зимний Шанхай в стиле ранних фильмов Лоу Е
"Я весь внимание" — этюд на тему "Маленький человек в большом городе". Так как действие происходит в Пекине, сознание сразу оперирует ассоциациями с великим "Пекинским велосипедом" Ван Сяошуая
"Снежный барс" — что-то ландшафтно-этнографическое про Тибет
Можно также ориентироваться на жанр:
"Шаг к мечте: раз и навсегда" — явно что-то молодёжное в стиле.. ну... в общем... в стиле одного из тех американских фильмов про уличные танцы
"Стартовый пистолет" — подростково-спортивная драма
"Четыре маршрута" — что-то про марафоны и преодоление себя
"Брат" — воспитательно-пропагандистское полотно про бандитов и сложный путь к исправлению
"Любовь никогда не заканчивается" (китайское название ещё красноречивее 我爱你!) — что-то очень трогательное про пожилых людей, из серии, когда полфильма сидишь с глазами на мокром месте
"Солнечная сторона улицы" — про тёмные стороны глобализации: мигрантов, трансграничную преступность и судьбы людей на этом фоне
"Между трещинами" — тот редкий случай, когда ни синопсис, ни справочная информация не рождают вообще никаких ассоциаций
Скажу честно: ничего не знаю про эти фильмы. А слишком много копаться в критике до того, как сам посмотришь — значит, испортить себе впечатление. Каждый из этих фильмов может оказаться шедевром. Кто-то больше, кто-то меньше. А значит, нужно просто довериться интуиции (и рабочему графику), делать выбор и ни о чём никогда не жалеть.
А так как "Поворот на Восток" у нас везде, не только в торговле, то и китайских фильмов нынче — как в лучшие времена на владивостокских "Меридианах Тихого".
И значит, нужно обязательно на что-нибудь сходить. Когда-то я отпуск специально брал под "Меридианы Тихого" и проводил в кинозале целые дни, но сейчас вряд ли у меня получится выбраться больше, чем на один сеанс. А следовательно, к выбору нужно подойти особенно ответственно.
При этом выбирать фестивальные фильмы — это как
Поэтому, если не ориентироваться на знакомые имена режиссёров и актёров (а тут, кроме "Полноводной красной реки" Чжан Имоу, которую я уже посмотрел дважды), то остаётся только дать волю ассоциациям, которые рождают скупо написанные строчки синопсиса и кадры трейлера.
Что у нас есть:
"Бар Day Tripper“ — cудя по синопсису и тому факту, что режиссёр родом из Пинъяо (а в китайском кино есть такая фишка снимать местную натуру, эдакий 乡土电影 "кинематограф родных краёв"), это будет старая-добрая северная хтонь в стиле Цзя Чжанкэ
"Возвращение на юг" — а тут даже само название (南方南方, то есть "Юг! Юг!") направляет нас в противоположном направлении. В центре сюжета переезд из столицы в родную провинцию Хунань. А это значит, что снова всё та же очаровательная эстетика "возвращения в родные края" 回乡, воспетая ещё поэтами династии Тан, только на этот раз в формате "ешь молись люби". С первым ("ешь") — в Хунани точно всё в порядке.
"Как стать поэтом-песенником" — погружаемся в культуру кантопопа и очарование уходящей натуры Гонконга
"Мэй" — что-то мрачное про зимний Шанхай в стиле ранних фильмов Лоу Е
"Я весь внимание" — этюд на тему "Маленький человек в большом городе". Так как действие происходит в Пекине, сознание сразу оперирует ассоциациями с великим "Пекинским велосипедом" Ван Сяошуая
"Снежный барс" — что-то ландшафтно-этнографическое про Тибет
Можно также ориентироваться на жанр:
"Шаг к мечте: раз и навсегда" — явно что-то молодёжное в стиле.. ну... в общем... в стиле одного из тех американских фильмов про уличные танцы
"Стартовый пистолет" — подростково-спортивная драма
"Четыре маршрута" — что-то про марафоны и преодоление себя
"Брат" — воспитательно-пропагандистское полотно про бандитов и сложный путь к исправлению
"Любовь никогда не заканчивается" (китайское название ещё красноречивее 我爱你!) — что-то очень трогательное про пожилых людей, из серии, когда полфильма сидишь с глазами на мокром месте
"Солнечная сторона улицы" — про тёмные стороны глобализации: мигрантов, трансграничную преступность и судьбы людей на этом фоне
"Между трещинами" — тот редкий случай, когда ни синопсис, ни справочная информация не рождают вообще никаких ассоциаций
Скажу честно: ничего не знаю про эти фильмы. А слишком много копаться в критике до того, как сам посмотришь — значит, испортить себе впечатление. Каждый из этих фильмов может оказаться шедевром. Кто-то больше, кто-то меньше. А значит, нужно просто довериться интуиции (и рабочему графику), делать выбор и ни о чём никогда не жалеть.
Остался доволен своим точечным выбором китайского фильма на ММКФ.
Посмотрел "Возвращение на юг" 南方南方: очень спокойное, медленное, атмосферное кино — половина сцен в духе моего любимого ютуб-аккаунта 李子柒, где без спешки показывают, как еда растёт, а потом её собирают, а потом готовят и едят.
В основе сюжета — история моей ровесницы, уроженки начала 1980-х годов, долгое время жившей в Пекине, но потом в силу ряда обстоятельств (не спойлерим!) решившейся на эскапизм и дауншифтинг и вернувшейся в родные края, в провинцию Хунань.
А дальше, как я и писал, действие фильма укладывается в триаду "ешь, молись, люби" (в китайской трактовке 温暖 治愈 美食 "забота, излечение, вкусная еда"). Так как девушка открывает в своём крестьянском доме гостиницу, то через истории её постояльцев смотришь и на истории современного Китая.
Два сюжета, связанные с экономической географией современного Китая, запомнились особо:
Во-первых, феномен "нунминьгун" 农民工, "внутренних мигрантов из числа бывших селян". Саму главную героиню в детстве фактически покинули родители, уехавшие на заработки в другие края (переводчик перевёл 在外边打工 как "работать на улице", но это, конечно, неправильно), так что её воспитала бабушка, ставшая ей самым близким человеком, а отношения с родителями совершенно не клеятся.
Во-вторых, феномен "отношений на расстоянии" 远距离恋爱. В современном Китае довольно высокая внутренняя мобильность населения, причём она накладывается ещё и на достаточно глубокую децентрализацию страны (об этом я писал в том числе в своей статье "Китай как нормальная страна"). В отличие от России всё не стремится в одну точку, поэтому ситуации, когда друзья, однокашники и даже влюблённые оказываются раскиданными по разным экономическим центрам, является весьма распространённой.
И вот — изнанка этого феномена. Много пар, в которых парень живёт и работает в одном городе, а девушка — в другом. Оба много работают (естественно), поэтому времени на отношения все равно нет. А когда оно появляется — "золотая неделя" и неделя отпуска — они его проводят где-нибудь в путешествии, приезжая со своими вещами, чтобы почувствовать, что они как будто живут дома, нормальной семейной жизнью.
В фильме "Возвращение на юг" парень работает в провинции Гуандун, девушка живёт в Даляне. Встречаются они в Хунани — как раз посередине. А девушка показывает главной героине коллекцию железнодорожных билетов, оставшихся у неё после таких скоротечных поездок.
Очень по-современному и очень по-китайски.
Фильм достойный. Попадётся где-нибудь в плейлисте — посмотрите. Надеюсь, тоже понравится. Трейлер прилагаю.
Посмотрел "Возвращение на юг" 南方南方: очень спокойное, медленное, атмосферное кино — половина сцен в духе моего любимого ютуб-аккаунта 李子柒, где без спешки показывают, как еда растёт, а потом её собирают, а потом готовят и едят.
В основе сюжета — история моей ровесницы, уроженки начала 1980-х годов, долгое время жившей в Пекине, но потом в силу ряда обстоятельств (не спойлерим!) решившейся на эскапизм и дауншифтинг и вернувшейся в родные края, в провинцию Хунань.
А дальше, как я и писал, действие фильма укладывается в триаду "ешь, молись, люби" (в китайской трактовке 温暖 治愈 美食 "забота, излечение, вкусная еда"). Так как девушка открывает в своём крестьянском доме гостиницу, то через истории её постояльцев смотришь и на истории современного Китая.
Два сюжета, связанные с экономической географией современного Китая, запомнились особо:
Во-первых, феномен "нунминьгун" 农民工, "внутренних мигрантов из числа бывших селян". Саму главную героиню в детстве фактически покинули родители, уехавшие на заработки в другие края (переводчик перевёл 在外边打工 как "работать на улице", но это, конечно, неправильно), так что её воспитала бабушка, ставшая ей самым близким человеком, а отношения с родителями совершенно не клеятся.
Во-вторых, феномен "отношений на расстоянии" 远距离恋爱. В современном Китае довольно высокая внутренняя мобильность населения, причём она накладывается ещё и на достаточно глубокую децентрализацию страны (об этом я писал в том числе в своей статье "Китай как нормальная страна"). В отличие от России всё не стремится в одну точку, поэтому ситуации, когда друзья, однокашники и даже влюблённые оказываются раскиданными по разным экономическим центрам, является весьма распространённой.
И вот — изнанка этого феномена. Много пар, в которых парень живёт и работает в одном городе, а девушка — в другом. Оба много работают (естественно), поэтому времени на отношения все равно нет. А когда оно появляется — "золотая неделя" и неделя отпуска — они его проводят где-нибудь в путешествии, приезжая со своими вещами, чтобы почувствовать, что они как будто живут дома, нормальной семейной жизнью.
В фильме "Возвращение на юг" парень работает в провинции Гуандун, девушка живёт в Даляне. Встречаются они в Хунани — как раз посередине. А девушка показывает главной героине коллекцию железнодорожных билетов, оставшихся у неё после таких скоротечных поездок.
Очень по-современному и очень по-китайски.
Фильм достойный. Попадётся где-нибудь в плейлисте — посмотрите. Надеюсь, тоже понравится. Трейлер прилагаю.
Forwarded from Россия в глобальной политике
А вот и наш первомайский трудовой вклад. Новый номер журнала - все темы, какие только могли изобрести.
https://globalaffairs.ru/issues/2024/3/
https://globalaffairs.ru/issues/2024/3/
Россия в глобальной политике
2024 Май/Июнь
globalaffairs.ru – журнал «Россия в глобальной политике». Общественно-политический журнал о международных отношениях и внешней политике. Главный редактор – Фёдор Лукьянов.
Есть в новом первомайском номере лучшего российского журнала "Россия в глобальной политике" и моя статья.
Выступил в любимом жанре — политического эссе.
Написал про то, насколько обоснованы рассуждения о процветании и идиллических картинках в духе "да возляжет лев с агнцем" при гипотетическом выборе Россией подчеркнуто пассивной, без громких внешнеполитических амбиций политики — по принципу "держаться в тени", как Китай на рубеже веке.
Пришёл к двум простым выводам:
1. Подобная политика для Китая была возможна только в специфических условиях "долгих 80-х", когда и внутренний запрос сводился к банальному насыщению/обогащению, и внешняя среда, охваченная эйфорией "конца истории", максимально благоприятствовала. По мере дальнейшего развития Китая от подобной политики пришлось отказаться, и сейчас возврат к ней невозможен (пусть и рефлексия на эту тему в китайской элите продолжается).
2. Россия даже после развала Союза не смогла в полной мере позволить себе такую же пассивную внешнеполитическую позицию, поскольку, в отличие от Китая, не настолько была интересна победителям в "холодной войне" как экономический партнёр, зато по-прежнему была необходима как "конституирующий Другой". По мере обоюдного возвращения к привычной парадигме противостояния односторонняя готовность Москвы пойти на решительную деэскалацию воспринималась бы как слабость, вызывающая желание «добить», а не пойти на компромисс.
Стремиться к миру и переформатированию международной системы с учётом изменившейся обстановки и на новых, более справедливых для мирового большинства основаниях — нужно. Но тешить себя иллюзиями на тему возможности у такой страны как Россия пассивной внешней политики — вряд ли.
Всё, дальше не спойлерю.
Почитайте лучше саму статью. Перечисление разделов: "28 китайских иероглифов", "Голос Китая и осыпающийся миропорядок", "Россия и грани возможного", в целом даёт представление о её структуре. На этот раз статья не только про Китай. А о китайской внешней политике и её трансформации в последнее десятилетие вообще скоро будет отдельная книга. Но об этом позже.
https://globalaffairs.ru/articles/kitajskaya-model-v-rossii/
.
Выступил в любимом жанре — политического эссе.
Написал про то, насколько обоснованы рассуждения о процветании и идиллических картинках в духе "да возляжет лев с агнцем" при гипотетическом выборе Россией подчеркнуто пассивной, без громких внешнеполитических амбиций политики — по принципу "держаться в тени", как Китай на рубеже веке.
Пришёл к двум простым выводам:
1. Подобная политика для Китая была возможна только в специфических условиях "долгих 80-х", когда и внутренний запрос сводился к банальному насыщению/обогащению, и внешняя среда, охваченная эйфорией "конца истории", максимально благоприятствовала. По мере дальнейшего развития Китая от подобной политики пришлось отказаться, и сейчас возврат к ней невозможен (пусть и рефлексия на эту тему в китайской элите продолжается).
2. Россия даже после развала Союза не смогла в полной мере позволить себе такую же пассивную внешнеполитическую позицию, поскольку, в отличие от Китая, не настолько была интересна победителям в "холодной войне" как экономический партнёр, зато по-прежнему была необходима как "конституирующий Другой". По мере обоюдного возвращения к привычной парадигме противостояния односторонняя готовность Москвы пойти на решительную деэскалацию воспринималась бы как слабость, вызывающая желание «добить», а не пойти на компромисс.
Стремиться к миру и переформатированию международной системы с учётом изменившейся обстановки и на новых, более справедливых для мирового большинства основаниях — нужно. Но тешить себя иллюзиями на тему возможности у такой страны как Россия пассивной внешней политики — вряд ли.
Всё, дальше не спойлерю.
Почитайте лучше саму статью. Перечисление разделов: "28 китайских иероглифов", "Голос Китая и осыпающийся миропорядок", "Россия и грани возможного", в целом даёт представление о её структуре. На этот раз статья не только про Китай. А о китайской внешней политике и её трансформации в последнее десятилетие вообще скоро будет отдельная книга. Но об этом позже.
https://globalaffairs.ru/articles/kitajskaya-model-v-rossii/
.
Россия в глобальной политике
Применима ли в России китайская модель внешней политики?
Значимая часть китайской элиты ещё считает, что с мировым гегемоном можно договориться, убедить его в чём-то. Правда, и там растёт осознание, что возврат к пассивной…
Поздравляем дорогих подписчиков с Праздником Молодёжи, Днём 4 мая!
По этому поводу уместно вспомнить о самом "Движению 4 мая" (ныне ему отмечается 105 лет) и его месту в идеологической платформе КПК.
Дело вот в чём.
Классическая генеалогия коммунистического движения в России выглядит так:
«Декабристы разбудили Герцена — Герцен развернул революционную агитацию — Герцен разбудил разночинцев, начиная от Чернышевского, заканчивая народовольцами — Народовольцы развернули широкое революционное движение, что привело к созданию партии большевиков». (Вольный пересказ статьи Владимира Ленина «Памяти Герцена», 1912 год)
В Китае же подобная «генеалогия» могла бы выглядеть так:
Патриотическое антиманьчжурское движение — Сунь Ятсен — Синьхайская революция 1911 года (быстро сменившаяся контрреволюцией) — Патриотическое антиимпериалистическое «Движение 4 мая 1919 года" — Создание Коммунистической партии Китая в 1921 году.
Таким образом, «Движение 4 мая» — это ключевое звено в эволюции идейно-политического процесса в Китае, непосредственно подготовившее создание Коммунистической партии и, что принципиально важно, выводящее КПК из-под обвинений в том, что партия была "создана на пустом месте эмиссарами Москвы".
Поэтому китайские коммунисты к «Движению» относились по-сыновнему почтительно. По стране стояла куча памятников, каждый год проводились демонстрации, приуроченные к 4 мая — Дню китайской молодёжи. Герои «Движения» служили ролевыми моделями в патриотическом воспитании.
Впрочем, молодым интеллектуалам оно и так всегда нравилось, потому что это был случай, когда именно они, студенты и молодые преподаватели, встали на защиту национальных интересов и относительно преуспели в этом.
Эдакая «Парижская весна 1968 года», но победившая и всеми восхваляемая.
Ниже будет ликбез-минимум по истории движения, который, надеемся, будет полезен — особенно тем, кто только начал изучать историю современного Китая:
По этому поводу уместно вспомнить о самом "Движению 4 мая" (ныне ему отмечается 105 лет) и его месту в идеологической платформе КПК.
Дело вот в чём.
Классическая генеалогия коммунистического движения в России выглядит так:
«Декабристы разбудили Герцена — Герцен развернул революционную агитацию — Герцен разбудил разночинцев, начиная от Чернышевского, заканчивая народовольцами — Народовольцы развернули широкое революционное движение, что привело к созданию партии большевиков». (Вольный пересказ статьи Владимира Ленина «Памяти Герцена», 1912 год)
В Китае же подобная «генеалогия» могла бы выглядеть так:
Патриотическое антиманьчжурское движение — Сунь Ятсен — Синьхайская революция 1911 года (быстро сменившаяся контрреволюцией) — Патриотическое антиимпериалистическое «Движение 4 мая 1919 года" — Создание Коммунистической партии Китая в 1921 году.
Таким образом, «Движение 4 мая» — это ключевое звено в эволюции идейно-политического процесса в Китае, непосредственно подготовившее создание Коммунистической партии и, что принципиально важно, выводящее КПК из-под обвинений в том, что партия была "создана на пустом месте эмиссарами Москвы".
Поэтому китайские коммунисты к «Движению» относились по-сыновнему почтительно. По стране стояла куча памятников, каждый год проводились демонстрации, приуроченные к 4 мая — Дню китайской молодёжи. Герои «Движения» служили ролевыми моделями в патриотическом воспитании.
Впрочем, молодым интеллектуалам оно и так всегда нравилось, потому что это был случай, когда именно они, студенты и молодые преподаватели, встали на защиту национальных интересов и относительно преуспели в этом.
Эдакая «Парижская весна 1968 года», но победившая и всеми восхваляемая.
Ниже будет ликбез-минимум по истории движения, который, надеемся, будет полезен — особенно тем, кто только начал изучать историю современного Китая:
Движение 4 мая 1919 года
Прологом движения стало завершение Первой мировой войны, в которой Китайская Республика участвовала на стороне победителей – Антанты (впрочем, только с 1917 года и ограничилась лишь направкой на фронт рабочих, которые копали окопы, выполняли производственные работы и т.д.).
Несмотря на то, что Китай фактически не принимал участия в боевых действиях, китайское общество рассчитывало, что на Парижской мирной конференции интересы Китая, как одной из стран Антанты, также будут учитываться.
Главным требованием китайского общества была передача Китаю бывших германских владений в Шаньдуне, оккупированных Японией. В широком смысле общество ожидало пересмотра целого ряда неравноправных договоров, поставивших страну в полуколониальное положение.
Однако великие державы, решавшие судьбы мирового порядка, включая Японию, к ожиданиям Китая отнеслись скептически. Китайская делегация была фактически отстранена от обсуждения вопросов принадлежности Циндао. В результате по Версальскому договору, владения в Шаньдуне (Цзяочжоу) передавались Японии.
(Ранее в 1898 году они были взяты в аренду на 99 лет Германией; в 1914 году в ходе военных действий в рамках Первой мировой войны территория была оккупирована Японией).
Также общественности стало известно, что еще в 1918 году правительство Дуань Цижуя подписало с Японией тайный договор о согласии на передачу Цзяочжоу Японии.
Данные известия были восприняты в Китае как очередное «национальное унижение». К тому моменту в студенческих центрах страны уже сформировалась так называемая «новая интеллигенция», с одной стороны воспринявшая многие западные идеи о модернизации и гражданском обществе, с другой стороны болезненно переживавшая то, что Китай находился в состоянии гражданской войны и был марионеткой в руках «великих держав».
4 мая 1919 года, еще до окончательного подписания Версальского договора, около 3 тысяч студентов Пекинского университета и других вузов собрались на площади Тяньаньмэнь, чтобы выразить протест. Демонстранты попытались проникнуть в Запретный город, затем они двинулись в направлении иностранных концессий, не дойдя до туда, подошли к резиденции министра по коммуникациям, который перед этим заключил договоры о крупных займах с японским правительством. Был подожжен его дом. Нападению подвергся также министр по связям с Японией. Начались столкновения с полицией. Около 30 студентов было арестовано, один студент погиб.
Протесты перекинулись на другие города, причем их центром скоро стал Шанхай. В общей сложности в ходе протестов бастовало до 100 тысяч рабочих. Национальная буржуазия также поддержала протесты.
Движение получило название 五四运动 (Движение 4 мая). Оно стало свидетельством значительного изменения в обществе, которое радикализовалось, восприняло многие прогрессивные идеи, связанные с возрождением нации на основе патриотизма и западных идей (социализм, социал-дарвинизм, отказ от конфуцианской догматики, вэньяня в пользу байхуа, популярность идей «движения за новую культуру» Ху Ши и т.д.)
(В Советском Союзе считали, что "Движение 4 мая" во многом зародилось как реакция на революцию в России).
Итогом "Движения" стало то, что ряд наиболее одиозных членов правительства, подозреваемых в симпатии к Японии, был отправлен в отставку. Однако Версальский договор, передающий Циндао Японии, все же был подписан, хотя и без участия китайской делегации, которая отказалась это делать…
(Забегая вперёд скажем, что в 1922 году Япония всё же вернула город Китаю в 1922 году — по условиям другой, Вашингтонской конференции. На Шаньдунском полуострове в те же годы также существовало арендованное Великобританией владение Вэйхай, 1898-1930 гг.)
#политическая_грамота #ликбез
Прологом движения стало завершение Первой мировой войны, в которой Китайская Республика участвовала на стороне победителей – Антанты (впрочем, только с 1917 года и ограничилась лишь направкой на фронт рабочих, которые копали окопы, выполняли производственные работы и т.д.).
Несмотря на то, что Китай фактически не принимал участия в боевых действиях, китайское общество рассчитывало, что на Парижской мирной конференции интересы Китая, как одной из стран Антанты, также будут учитываться.
Главным требованием китайского общества была передача Китаю бывших германских владений в Шаньдуне, оккупированных Японией. В широком смысле общество ожидало пересмотра целого ряда неравноправных договоров, поставивших страну в полуколониальное положение.
Однако великие державы, решавшие судьбы мирового порядка, включая Японию, к ожиданиям Китая отнеслись скептически. Китайская делегация была фактически отстранена от обсуждения вопросов принадлежности Циндао. В результате по Версальскому договору, владения в Шаньдуне (Цзяочжоу) передавались Японии.
(Ранее в 1898 году они были взяты в аренду на 99 лет Германией; в 1914 году в ходе военных действий в рамках Первой мировой войны территория была оккупирована Японией).
Также общественности стало известно, что еще в 1918 году правительство Дуань Цижуя подписало с Японией тайный договор о согласии на передачу Цзяочжоу Японии.
Данные известия были восприняты в Китае как очередное «национальное унижение». К тому моменту в студенческих центрах страны уже сформировалась так называемая «новая интеллигенция», с одной стороны воспринявшая многие западные идеи о модернизации и гражданском обществе, с другой стороны болезненно переживавшая то, что Китай находился в состоянии гражданской войны и был марионеткой в руках «великих держав».
4 мая 1919 года, еще до окончательного подписания Версальского договора, около 3 тысяч студентов Пекинского университета и других вузов собрались на площади Тяньаньмэнь, чтобы выразить протест. Демонстранты попытались проникнуть в Запретный город, затем они двинулись в направлении иностранных концессий, не дойдя до туда, подошли к резиденции министра по коммуникациям, который перед этим заключил договоры о крупных займах с японским правительством. Был подожжен его дом. Нападению подвергся также министр по связям с Японией. Начались столкновения с полицией. Около 30 студентов было арестовано, один студент погиб.
Протесты перекинулись на другие города, причем их центром скоро стал Шанхай. В общей сложности в ходе протестов бастовало до 100 тысяч рабочих. Национальная буржуазия также поддержала протесты.
Движение получило название 五四运动 (Движение 4 мая). Оно стало свидетельством значительного изменения в обществе, которое радикализовалось, восприняло многие прогрессивные идеи, связанные с возрождением нации на основе патриотизма и западных идей (социализм, социал-дарвинизм, отказ от конфуцианской догматики, вэньяня в пользу байхуа, популярность идей «движения за новую культуру» Ху Ши и т.д.)
(В Советском Союзе считали, что "Движение 4 мая" во многом зародилось как реакция на революцию в России).
Итогом "Движения" стало то, что ряд наиболее одиозных членов правительства, подозреваемых в симпатии к Японии, был отправлен в отставку. Однако Версальский договор, передающий Циндао Японии, все же был подписан, хотя и без участия китайской делегации, которая отказалась это делать…
(Забегая вперёд скажем, что в 1922 году Япония всё же вернула город Китаю в 1922 году — по условиям другой, Вашингтонской конференции. На Шаньдунском полуострове в те же годы также существовало арендованное Великобританией владение Вэйхай, 1898-1930 гг.)
#политическая_грамота #ликбез
Forwarded from Желтая книга
Атмосферная фотка. Велорикши за обедом. Пекин, 1957.
Привет каналу "Китай. 80-е и не только" (@china80s).
Привет каналу "Китай. 80-е и не только" (@china80s).
Хочу поделиться цитатой, которая, как мне кажется, хорошо ложится в нить размышлений о неизбежности встраивания России (а сейчас и Китая) в позицию "конституирующего Другого" для "коллективного Запада" (и, прежде всего, США) в постбиполярный период (один из сюжетов моей недавней статьи "Применима ли в России китайская модель внешней политики"):
"<Начиная с середины ХХ века> участие в Мировой войне и продолжение демократизации внешнеполитического дискурса привели к тому, что мировые проблемы вошли в круг тем, обсуждаемых рядовыми американцами. Однако внешняя политика для людей, не вовлеченных в её формирование и осуществление, — это прежде всего структурированная система взглядов на то, "как всё работает". То есть внешняя политика — это дискурсивная структура, объясняющая, как устроен мир, а также борьба вокруг этого объяснения.
Для неспециалистов, то есть для большинства людей, подобные объяснения всегда обладают свойствами мифа. А значит в них доминируют бинарные противопоставления: всегда есть "хорошие" и "плохие" персонажи и страны, "чёрное" и "белое", "мы" и "они".
Конечно, подобные представления о международных отношениях существовали столетия, но до XIX века (а для большинства стран — до второй половины ХХ века) массы участвовали во внешней политике только в периоды войн — в роли солдат. Именно в эти периоды изображение противника упрощалось буквально до лубка. Элиты же (как правило, довольно космополитичные и далёкие от бинарных чёрно-белых представлений о мире) могли проводить внешнюю политику, не оглядываясь на население своих стран. С началом же массовой политики массовые представления о внешней политике и внешних угрозах стали важным фактором поддержания легитимности политических режимов, а элиты уже не могли игнорировать общественное мнение.
В период холодной войны бинарные представления масс об устройстве мира особенно хорошо совпали с устройством мирового порядка. Биполярное устройство мира часто называют уникальным и исключительным, предполагая, будто полицентричность международных отношений является некой "нормой". Однако можно предположить, что именно ситуация холодной войны с её биполярным противостоянием наилучшим образом совпала с мифологическим сознанием масс и именно такое положение воспринимается как "норма". Пропаганда и массовая культура США (как и Советского Союза) воспроизводили эту бинарность многомиллионными тиражами, закрепляя эту мифологию в умах своих сограждан".
(Курилла И. Американцы и все остальные. Истоки и смысл внешней политики США. М., 2024. С. 235-236).
При этом, что касается дифференциации Россия / Китай в западном внешнеполитическом дискурсе хочу поделиться выводом, который я заимствовал у Петра Слёзкина:
"Китай представляет одну потенциальную противоположность Западу. Это бывший противник в холодной войне, мощный геополитический конкурент и уверенная в себе цивилизационная альтернатива. Но Китай слишком далек – географически и культурно, – чтобы выступать в роли понятного антагониста. Кроме того, сильная зависимость западного экономического порядка, и в первую очередь американского доллара, от Китая делают полную демонизацию неприемлемой.
<...> Лучшим оправданием существования западного альянса оказался старый противник времен холодной войны. Россия не угрожает внутреннему единству Запада (в отличие от ислама), оставаясь исторически знакомым противником у самых границ (в отличие от Китая). Она достаточно сильна в военном отношении, чтобы казаться легитимной и возможно экзистенциальной угрозой (в отличие от ислама), но слишком слаба экономически, чтобы сделать враждебную риторику реально опасной (в отличие от Китая). Наконец, Россия действительно заинтересована в разрушении альянса, который был создан для противодействия ей".
Конечно, остаётся ещё вопрос готовности России и Китая быть единым Мы по отношению к декларирующему свою враждебность Они (весь мир на "демократии" и "автократии" не Москва с Пекином делят, знаете ли), но об этом точно нужно писать отдельно. Возможно, именно в их взаимодействии и лежит выход из ловушки биполярности по направлению к полицентризму.
"<Начиная с середины ХХ века> участие в Мировой войне и продолжение демократизации внешнеполитического дискурса привели к тому, что мировые проблемы вошли в круг тем, обсуждаемых рядовыми американцами. Однако внешняя политика для людей, не вовлеченных в её формирование и осуществление, — это прежде всего структурированная система взглядов на то, "как всё работает". То есть внешняя политика — это дискурсивная структура, объясняющая, как устроен мир, а также борьба вокруг этого объяснения.
Для неспециалистов, то есть для большинства людей, подобные объяснения всегда обладают свойствами мифа. А значит в них доминируют бинарные противопоставления: всегда есть "хорошие" и "плохие" персонажи и страны, "чёрное" и "белое", "мы" и "они".
Конечно, подобные представления о международных отношениях существовали столетия, но до XIX века (а для большинства стран — до второй половины ХХ века) массы участвовали во внешней политике только в периоды войн — в роли солдат. Именно в эти периоды изображение противника упрощалось буквально до лубка. Элиты же (как правило, довольно космополитичные и далёкие от бинарных чёрно-белых представлений о мире) могли проводить внешнюю политику, не оглядываясь на население своих стран. С началом же массовой политики массовые представления о внешней политике и внешних угрозах стали важным фактором поддержания легитимности политических режимов, а элиты уже не могли игнорировать общественное мнение.
В период холодной войны бинарные представления масс об устройстве мира особенно хорошо совпали с устройством мирового порядка. Биполярное устройство мира часто называют уникальным и исключительным, предполагая, будто полицентричность международных отношений является некой "нормой". Однако можно предположить, что именно ситуация холодной войны с её биполярным противостоянием наилучшим образом совпала с мифологическим сознанием масс и именно такое положение воспринимается как "норма". Пропаганда и массовая культура США (как и Советского Союза) воспроизводили эту бинарность многомиллионными тиражами, закрепляя эту мифологию в умах своих сограждан".
(Курилла И. Американцы и все остальные. Истоки и смысл внешней политики США. М., 2024. С. 235-236).
При этом, что касается дифференциации Россия / Китай в западном внешнеполитическом дискурсе хочу поделиться выводом, который я заимствовал у Петра Слёзкина:
"Китай представляет одну потенциальную противоположность Западу. Это бывший противник в холодной войне, мощный геополитический конкурент и уверенная в себе цивилизационная альтернатива. Но Китай слишком далек – географически и культурно, – чтобы выступать в роли понятного антагониста. Кроме того, сильная зависимость западного экономического порядка, и в первую очередь американского доллара, от Китая делают полную демонизацию неприемлемой.
<...> Лучшим оправданием существования западного альянса оказался старый противник времен холодной войны. Россия не угрожает внутреннему единству Запада (в отличие от ислама), оставаясь исторически знакомым противником у самых границ (в отличие от Китая). Она достаточно сильна в военном отношении, чтобы казаться легитимной и возможно экзистенциальной угрозой (в отличие от ислама), но слишком слаба экономически, чтобы сделать враждебную риторику реально опасной (в отличие от Китая). Наконец, Россия действительно заинтересована в разрушении альянса, который был создан для противодействия ей".
Конечно, остаётся ещё вопрос готовности России и Китая быть единым Мы по отношению к декларирующему свою враждебность Они (весь мир на "демократии" и "автократии" не Москва с Пекином делят, знаете ли), но об этом точно нужно писать отдельно. Возможно, именно в их взаимодействии и лежит выход из ловушки биполярности по направлению к полицентризму.
С успешной операции "Буря в пустыне" и развала Советского Союза в 1991 году начался своеобразный «золотой век Америки» — период её безусловного доминирования в мировой экономике, науке, культуре, информационном обмене. Вплоть до начала войны в Югославии 1999 года это доминирование, равно как и готовность других стран мира его признавать, не вызывали сомнений.
Лишь югославские события, включая бомбардировку американскими ВВС здания китайского посольства ровно 25 лет назад — 7 мая 1999 года, вызвали отторжение от действий Вашингтона и предопределили запрос на независимую, свободную от влияния Запада политику – как минимум, в двух странах: России и Китае.
И если для России историческим символом недовольства действиями США стал "Разворот над Атлантикой" Евгения Примакова, то для Китая — и это совершенно очевидно — им являются антиамериканские протесты после бомбардировки в Белграде (на фото).
А ведь это была только прелюдия: и казус Косова, и волна "цветных революций", и расширение НАТО за счёт одиннадцати стран Восточной Европы — всё это было потом. Уже в условиях давшего сбой "величия Америки" и начавшегося "осыпания миропорядка". Но, как я писал вчера, иллюзии того, что the future's in the air и we could be so close, like brothers оказались мимолётны, буквально 8-9 лет; а схема, предполагающая противопоставление "Мы / Они" — так понятна и выгодна с точки зрения внутриамериканского политического процесса, что вся американская внешняя политика (а ввиду влияния США и вся глобальная система международных отношений) быстро была втиснута в её рамки.
Постепенно в эту схему был втянут и Китай.
Сегодня Си Цзиньпин прибывает с государственным визитом в Белград, и это настолько символично, что комментарии на этот счёт, по-моему, излишни. Китай не хочет разрывать столь выгодные для него связи с Америкой, но Китай ничего не забыл. И не забудет. И не упустит лишней возможности продемонстрировать это.
Лишь югославские события, включая бомбардировку американскими ВВС здания китайского посольства ровно 25 лет назад — 7 мая 1999 года, вызвали отторжение от действий Вашингтона и предопределили запрос на независимую, свободную от влияния Запада политику – как минимум, в двух странах: России и Китае.
И если для России историческим символом недовольства действиями США стал "Разворот над Атлантикой" Евгения Примакова, то для Китая — и это совершенно очевидно — им являются антиамериканские протесты после бомбардировки в Белграде (на фото).
А ведь это была только прелюдия: и казус Косова, и волна "цветных революций", и расширение НАТО за счёт одиннадцати стран Восточной Европы — всё это было потом. Уже в условиях давшего сбой "величия Америки" и начавшегося "осыпания миропорядка". Но, как я писал вчера, иллюзии того, что the future's in the air и we could be so close, like brothers оказались мимолётны, буквально 8-9 лет; а схема, предполагающая противопоставление "Мы / Они" — так понятна и выгодна с точки зрения внутриамериканского политического процесса, что вся американская внешняя политика (а ввиду влияния США и вся глобальная система международных отношений) быстро была втиснута в её рамки.
Постепенно в эту схему был втянут и Китай.
Сегодня Си Цзиньпин прибывает с государственным визитом в Белград, и это настолько символично, что комментарии на этот счёт, по-моему, излишни. Китай не хочет разрывать столь выгодные для него связи с Америкой, но Китай ничего не забыл. И не забудет. И не упустит лишней возможности продемонстрировать это.
На этой неделе много говорят о первом за последние пять лет европейском турне Си Цзиньпина. До этого активно обсуждали визит в КНР канцлера Германии Олафа Шольца.
В связи с этим довольно востребована информация об отношении КНР и стран Европы. В качестве дополнительного материала рекомендую видеозапись дискуссии о китайско-германских отношениях, которую мы провели с коллегами из Министерства иностранных дел и МГИМО, включая дорогого соседа по кабинету в ИМИ МГИМО Артёма Соколова.
Мероприятие было организовано Клубом германских исследований совместно с "Китайским клубом" Научного студенческого общества МГИМО. Было очень интересно.
.
В связи с этим довольно востребована информация об отношении КНР и стран Европы. В качестве дополнительного материала рекомендую видеозапись дискуссии о китайско-германских отношениях, которую мы провели с коллегами из Министерства иностранных дел и МГИМО, включая дорогого соседа по кабинету в ИМИ МГИМО Артёма Соколова.
Мероприятие было организовано Клубом германских исследований совместно с "Китайским клубом" Научного студенческого общества МГИМО. Было очень интересно.
.
YouTube
VI Модель бундестага: дискуссия «Германия — Китай: конец иллюзий»
22–24 апреля Клуб германских исследований НСО при поддержке кафедры немецкого языка провел VI Модель бундестага. Она объединила более 50 участников, в том числе студентов и школьников из Москвы (МГИМО, РГПУ, МГУ имени М.В.Ломоносова, РАНХиГС, МГЮА, ВАВТ,…
8 мая 1945 года — ровно 79 лет назад — вступил в силу предварительный Акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил, подписанный накануне в Реймсе. Из-за разницы во времени в Москве его действие начиналось 9 мая. Вечером 8 мая в предместье Берлина был подписан ещё один Акт — с уточнёнными и более корректными положениями. Действие его начиналось в то же время — 8 мая в 23.01 по центральноевропейскому времени (и соответственно 9 мая в 01.01 по московскому времени).
Так завершилась война в Европе. Но не мировая война в целом.
Ровно три месяца спустя — 8 августа 1945 года — Советский Союз, верный обещанию своим западным союзникам, данному на Ялтинской конференции, начал войну на Тихоокеанском театре военных действий против Японии. (8 августа вечером по московскому времени японскому послу было объявлено о том, что СССР считает себя в состоянии войны с 9 августа, что, учитывая разницу во времени с Дальним Востоком, означало моментальное начало военных действий).
В ходе войны, длившейся почти месяц — до 3 сентября 1945 года — советские войска внесли решающий вклад в освобождение Китая от японских оккупантов, разгромив элитную Квантунскую армию и заняв территорию Маньчжурии (экономически наиболее развитую и наименее пострадавшую от китайско-японской войны часть страны). Позднее это стало важнейшим фактором победы КПК в Гражданской войне и дальнейшего становления КНР.
Об этом, а также о предшествующих событиях — прежде всего, об истории прояпонского марионеточного государства Маньчжоу-го — рассказывает новый документальный фильм Алексея Денисова "Император без империи. Трон на штыках".
В его основе — уникальная трофейная кинохроника о жизни императора Айсингёро Пуи и двора Маньчжоу-го, а также о японской оккупации Маньчжурии и Северного Китая (включая, например, ранее неизвестные кадры вступления японской армии в Бэйпин — так тогда назывался Пекин).
После 1945 года эта хроника хранилась в запасниках Госфильмофонда и сейчас публикуется впервые.
Мне посчастливилось стать одним из консультантов этого фильма, поделившись своими соображениями по поводу тех важнейших событий, которые происходили в Северо-Восточной Азии в 1930-40-х годах. В качестве коллег с китайской стороны выступили такие известные историки из КНР как Ван Цзяньлан (Пекин), Чжан Шэн (Нанкин), Гао Юйбао (Харбин, Музей доказательств преступлений Отряда 731), Чжан Вэй (Чанчунь, Императорский музей-дворец Маньчжоу-го).
Премьера фильма — 10 мая в 12.00 (по московскому времени) на телеканале "Россия-1": https://smotrim.ru/brand/70713?ysclid=lvw4ookfw917906099
На китайский язык фильм тоже уже переведён. Он будет показан на одном из каналов сети CCTV после премьеры в России.
.
Так завершилась война в Европе. Но не мировая война в целом.
Ровно три месяца спустя — 8 августа 1945 года — Советский Союз, верный обещанию своим западным союзникам, данному на Ялтинской конференции, начал войну на Тихоокеанском театре военных действий против Японии. (8 августа вечером по московскому времени японскому послу было объявлено о том, что СССР считает себя в состоянии войны с 9 августа, что, учитывая разницу во времени с Дальним Востоком, означало моментальное начало военных действий).
В ходе войны, длившейся почти месяц — до 3 сентября 1945 года — советские войска внесли решающий вклад в освобождение Китая от японских оккупантов, разгромив элитную Квантунскую армию и заняв территорию Маньчжурии (экономически наиболее развитую и наименее пострадавшую от китайско-японской войны часть страны). Позднее это стало важнейшим фактором победы КПК в Гражданской войне и дальнейшего становления КНР.
Об этом, а также о предшествующих событиях — прежде всего, об истории прояпонского марионеточного государства Маньчжоу-го — рассказывает новый документальный фильм Алексея Денисова "Император без империи. Трон на штыках".
В его основе — уникальная трофейная кинохроника о жизни императора Айсингёро Пуи и двора Маньчжоу-го, а также о японской оккупации Маньчжурии и Северного Китая (включая, например, ранее неизвестные кадры вступления японской армии в Бэйпин — так тогда назывался Пекин).
После 1945 года эта хроника хранилась в запасниках Госфильмофонда и сейчас публикуется впервые.
Мне посчастливилось стать одним из консультантов этого фильма, поделившись своими соображениями по поводу тех важнейших событий, которые происходили в Северо-Восточной Азии в 1930-40-х годах. В качестве коллег с китайской стороны выступили такие известные историки из КНР как Ван Цзяньлан (Пекин), Чжан Шэн (Нанкин), Гао Юйбао (Харбин, Музей доказательств преступлений Отряда 731), Чжан Вэй (Чанчунь, Императорский музей-дворец Маньчжоу-го).
Премьера фильма — 10 мая в 12.00 (по московскому времени) на телеканале "Россия-1": https://smotrim.ru/brand/70713?ysclid=lvw4ookfw917906099
На китайский язык фильм тоже уже переведён. Он будет показан на одном из каналов сети CCTV после премьеры в России.
.
smotrim.ru
Император без империи. Трон на штыках
Японская интервенция в Маньчжурию началась в сентябре 1931 года. Несмотря на героическое сопротивление китайских патриотов, 7 января 1932 года японские войска вышли к восточному краю Великой Китайской стены, оккупировав северно-восточные территории Китайской…
В честь сегодняшнего Великого Праздника (и отчасти памятуя о завтрашней премьере документального фильма с уникальной кинохроникой Маньчжурии 1930-40-х годов) делюсь жемчужинами фотохроники.
Это фотографии, сделанные Николаем Шкулиным, военкорром газеты "На защиту Родины", принимавшим участие в составе частей 1-й Краснознамённой армии 1-го Дальневосточного фронта в Маньчжурской операции.
Фотографии действительно уникальны. Судите сами.
На первой — вступление советских войск в освобождённый Харбин в августе 1945 года.
На последующих — митинг в том же Харбине 16 сентября. Зацените православного священника, выступающего на трибуне рядом с портретом Сталина, который ещё и оформлен совсем как икона.
А портреты Сталина и Чан Кайши, флаги СССР, Китайской республики и Корейского правительства в изгнании (будущий флаг Южной Кореи) на одной демонстрации — каково, а?!
Ещё больше фотографий со ссылками на собрание Гродековского музея здесь.
С Днём Великой Победы, друзья!
Это фотографии, сделанные Николаем Шкулиным, военкорром газеты "На защиту Родины", принимавшим участие в составе частей 1-й Краснознамённой армии 1-го Дальневосточного фронта в Маньчжурской операции.
Фотографии действительно уникальны. Судите сами.
На первой — вступление советских войск в освобождённый Харбин в августе 1945 года.
На последующих — митинг в том же Харбине 16 сентября. Зацените православного священника, выступающего на трибуне рядом с портретом Сталина, который ещё и оформлен совсем как икона.
А портреты Сталина и Чан Кайши, флаги СССР, Китайской республики и Корейского правительства в изгнании (будущий флаг Южной Кореи) на одной демонстрации — каково, а?!
Ещё больше фотографий со ссылками на собрание Гродековского музея здесь.
С Днём Великой Победы, друзья!