1. Получены клинические подтверждения гипотезы о том, что природа будущего материнского отношения к ребенку зависит от опыта взаимо- действия роженицы с собственной матерью в детстве и, в частности, от того, как мать относилась к своей беременности и родам, насколько ей удалось решить проблему сепарации от родительской семьи и построить собст- венную идентичность.
2. На протяжении беременности личность, сознание и самосознание женщины претерпевают ряд закономерных изменений, что подтверждает отношение к данному периоду как к уникальной возможности личностного роста женщины. Важнейшие вехи на этом пути – окончательная сепарация от собственной матери, переживание единства с вынашиваемым ребенком, последующих родов (и тем самым отторжения части себя) и начала сосу- ществования с другим существом.
3. Первая беременность – переход от дочернего состояния к материн- скому – оживляет латентные конфликты предыдущих этапов развития личности женщины. Если роженица не решила задачи окончательной се- парации от матери и построения собственной женской идентичности, если она все еще вовлечена в эмоциональные процессы родительской семьи, то высока вероятность, что для нее будут характерны девиантные стили пе- реживания беременности.
4. Если в детстве девочка отвергается матерью, то пережитая материнская депривация начинает служить фактором, препятствующим осуществлению естественного процесса идентификации с матерью на уровне как психоло- гического пола, так и формирования материнской роли. Весьма вероятно, что молодая женщина воспроизведет отвергающий или игнорирующий стили переживания беременности и отвергающее материнское поведение с младенцем. В подобных случаях характерная для периода беременности динамика сознания и самосознания женщины практически полностью от- сутствует. При повторной беременности и родах ситуация существенно не изменяется. Это позволяет думать, что психологическая неготовность к материнству приводит к резким отклонениям не только в содержании переживаний женщины, но и к более глубоким сдвигам, в том числе на пси- хосоматическом уровне.
5. Если беременная не решила проблему эмоциональной сепарации от матери, если она вовлечена в эмоциональные процессы родительской се- мьи, то она может использовать собственную беременность как возмож- ность уравняться в статусах со своей матерью. В условиях такого рода со- перничающих отношений могут оживать латентные страхи, обуславливая, с высокой степенью вероятности, тревожный тип переживания беремен- ности, страх родов и тревожное или амбивалентное материнское поведение в отношении младенца. Ребенок в данном случае приобретает смысл важ- ного достижения. Если беременность и роды придут к благополучному разрешению, статус молодой матери повысится, в противном случае они станут символом поражения, свидетельствующего о женской несостоя- тельности роженицы. При повторной беременности тревож- но-амбивалентный тип переживания может смениться адекватным, и аде- кватным отношением к младенцу.»(с)
2. На протяжении беременности личность, сознание и самосознание женщины претерпевают ряд закономерных изменений, что подтверждает отношение к данному периоду как к уникальной возможности личностного роста женщины. Важнейшие вехи на этом пути – окончательная сепарация от собственной матери, переживание единства с вынашиваемым ребенком, последующих родов (и тем самым отторжения части себя) и начала сосу- ществования с другим существом.
3. Первая беременность – переход от дочернего состояния к материн- скому – оживляет латентные конфликты предыдущих этапов развития личности женщины. Если роженица не решила задачи окончательной се- парации от матери и построения собственной женской идентичности, если она все еще вовлечена в эмоциональные процессы родительской семьи, то высока вероятность, что для нее будут характерны девиантные стили пе- реживания беременности.
4. Если в детстве девочка отвергается матерью, то пережитая материнская депривация начинает служить фактором, препятствующим осуществлению естественного процесса идентификации с матерью на уровне как психоло- гического пола, так и формирования материнской роли. Весьма вероятно, что молодая женщина воспроизведет отвергающий или игнорирующий стили переживания беременности и отвергающее материнское поведение с младенцем. В подобных случаях характерная для периода беременности динамика сознания и самосознания женщины практически полностью от- сутствует. При повторной беременности и родах ситуация существенно не изменяется. Это позволяет думать, что психологическая неготовность к материнству приводит к резким отклонениям не только в содержании переживаний женщины, но и к более глубоким сдвигам, в том числе на пси- хосоматическом уровне.
5. Если беременная не решила проблему эмоциональной сепарации от матери, если она вовлечена в эмоциональные процессы родительской се- мьи, то она может использовать собственную беременность как возмож- ность уравняться в статусах со своей матерью. В условиях такого рода со- перничающих отношений могут оживать латентные страхи, обуславливая, с высокой степенью вероятности, тревожный тип переживания беремен- ности, страх родов и тревожное или амбивалентное материнское поведение в отношении младенца. Ребенок в данном случае приобретает смысл важ- ного достижения. Если беременность и роды придут к благополучному разрешению, статус молодой матери повысится, в противном случае они станут символом поражения, свидетельствующего о женской несостоя- тельности роженицы. При повторной беременности тревож- но-амбивалентный тип переживания может смениться адекватным, и аде- кватным отношением к младенцу.»(с)
БУНТ УДОБНОГО РЕБЕНКА
Неудобное отсекается, но не исчезает
Удобными становятся дети в семьях очень измученных родителей – измученных их собственными родителями, тяжелой работой, бедностью и выживанием, зависимостями, депрессией…
У них нет сил радоваться ребенку и помогать ему расти и разворачивать заложенные природой возможности. Все, чего хочет такой родитель, – чтобы ребенок не мешал, не отнимал последние капли энергии. Ребенок, между тем, очень хочет жить, а любовь и одобрение родителей ему жизненно важны.
Поэтому неудобные проявления детей отсекаются: сначала родителями, а потом, вырастая, мы начинаем осекать себя сами. Но психика удивительна – пластична и подвижна. Это не структура – это процесс. Неудобное отсекается, но не исчезает. Если дерево подстригают в форме куба, оно не начинает само расти в форме куба. Приходится-таки постоянно подстригать.
Зарисовка из жизни и терапии (образ клиента собирательный, в основных чертах списан с себя):
Лере было десять, когда родился младший брат Вася. Она сразу стала старшей и как будто не нужной. Мама шикала на нее, когда Лера подходила к кроватке малыша («Разбудишь!»), перестала читать ей на ночь вслух. Папе вообще было ни до чего, он много работал, а после работы засыпал перед телевизором.
Перед рождением Васи Леру на все лето отправили к бабушке в деревню. А потом, вместо игр на улице после школы, она часто должна была сидеть с братом. Сердиться было нельзя, в Лериной семье ребенок на это права не имел. В лучшем случае, взрослые высмеивали ее протест («Смотри-ка, ревнует!»), в остальных – пресекали окриком, наказанием, а то и затрещиной. Плакать тоже было нельзя: игнорировали или стыдили («Ой, разнюнилась… ты разве маленький Васенька?»).
Поэтому Лере ничего не оставалось, как стать очень правильной: да, старшей, умной и все понимающей; она не ревнует, не капризничает, почти никогда не плачет, хорошо учится, помогает по дому и всегда достойно себя ведет.
У нее получилось, и она втайне гордится собой такой. Особенно на фоне Васи, младшего, несмышленого, беззаботного, импульсивного, шумного.
Лера благополучно выросла, выучилась, нашла хорошую работу и вышла замуж. Она ценный сотрудник и удобная жена: почти никогда не высказывает мужу недовольства, не плачет, не ссорится. Только иногда молча и глухо обижается.
На терапию Лера пришла с проблемой лишнего веса: за 4 года брака она набрала около 20 кг. Из-за килограммов, которые она считает лишними, Лера ненавидит свое отражение в зеркале, не чувствует себя привлекательной, ее внутренняя сексуальность почти на нуле. Она не хочет детей и постоянно чувствует себя усталой.
Все это парадоксальным образом делает ее не самой «удобной» женой. Запрещенный бунт, выраженный не словом, не действием, а всею собой.
Не знаю, этнографическая байка это или факт, но есть понятие «мордовская казнь» (про других финно-угров и даже китайцев подобные упоминания тоже встречала): повеситься на воротах обидчика.
Как часто мы с собой делаем что-то похожее. Подавленный гнев, с детства не находя выхода вовне, обращается на себя.
…и как люди любят себя по-всякому убивать,
чтобы не мертветь.
(Вера Полозкова)
Кто-то разрушает себя алкоголем и наркотиками, кто-то маскирует свой протест изощреннее: удобность, жертвенность, покорность, перфекционизм, «я всегда справляюсь одна»… Болезни тоже нередко становятся бессознательным способом медленно казнить себя на глазах близких.
Непросто бывает прочесть послание, зашифрованное не в словах, а в характере, образе жизни и в самом теле человека. Послание, в котором так много боли и мести: «Посмотрите, что вы со мной сделали, и ужаснитесь, как мне плохо. Это все из-за вас».
Послание, которое ребенок внутри нас адресует когда-то всемогущим родителям.
В терапии можно прожить эту боль, отгоревать, соприкоснуться с энергией бунта и направить ее на собственное развитие.
Неудобное отсекается, но не исчезает
Удобными становятся дети в семьях очень измученных родителей – измученных их собственными родителями, тяжелой работой, бедностью и выживанием, зависимостями, депрессией…
У них нет сил радоваться ребенку и помогать ему расти и разворачивать заложенные природой возможности. Все, чего хочет такой родитель, – чтобы ребенок не мешал, не отнимал последние капли энергии. Ребенок, между тем, очень хочет жить, а любовь и одобрение родителей ему жизненно важны.
Поэтому неудобные проявления детей отсекаются: сначала родителями, а потом, вырастая, мы начинаем осекать себя сами. Но психика удивительна – пластична и подвижна. Это не структура – это процесс. Неудобное отсекается, но не исчезает. Если дерево подстригают в форме куба, оно не начинает само расти в форме куба. Приходится-таки постоянно подстригать.
Зарисовка из жизни и терапии (образ клиента собирательный, в основных чертах списан с себя):
Лере было десять, когда родился младший брат Вася. Она сразу стала старшей и как будто не нужной. Мама шикала на нее, когда Лера подходила к кроватке малыша («Разбудишь!»), перестала читать ей на ночь вслух. Папе вообще было ни до чего, он много работал, а после работы засыпал перед телевизором.
Перед рождением Васи Леру на все лето отправили к бабушке в деревню. А потом, вместо игр на улице после школы, она часто должна была сидеть с братом. Сердиться было нельзя, в Лериной семье ребенок на это права не имел. В лучшем случае, взрослые высмеивали ее протест («Смотри-ка, ревнует!»), в остальных – пресекали окриком, наказанием, а то и затрещиной. Плакать тоже было нельзя: игнорировали или стыдили («Ой, разнюнилась… ты разве маленький Васенька?»).
Поэтому Лере ничего не оставалось, как стать очень правильной: да, старшей, умной и все понимающей; она не ревнует, не капризничает, почти никогда не плачет, хорошо учится, помогает по дому и всегда достойно себя ведет.
У нее получилось, и она втайне гордится собой такой. Особенно на фоне Васи, младшего, несмышленого, беззаботного, импульсивного, шумного.
Лера благополучно выросла, выучилась, нашла хорошую работу и вышла замуж. Она ценный сотрудник и удобная жена: почти никогда не высказывает мужу недовольства, не плачет, не ссорится. Только иногда молча и глухо обижается.
На терапию Лера пришла с проблемой лишнего веса: за 4 года брака она набрала около 20 кг. Из-за килограммов, которые она считает лишними, Лера ненавидит свое отражение в зеркале, не чувствует себя привлекательной, ее внутренняя сексуальность почти на нуле. Она не хочет детей и постоянно чувствует себя усталой.
Все это парадоксальным образом делает ее не самой «удобной» женой. Запрещенный бунт, выраженный не словом, не действием, а всею собой.
Не знаю, этнографическая байка это или факт, но есть понятие «мордовская казнь» (про других финно-угров и даже китайцев подобные упоминания тоже встречала): повеситься на воротах обидчика.
Как часто мы с собой делаем что-то похожее. Подавленный гнев, с детства не находя выхода вовне, обращается на себя.
…и как люди любят себя по-всякому убивать,
чтобы не мертветь.
(Вера Полозкова)
Кто-то разрушает себя алкоголем и наркотиками, кто-то маскирует свой протест изощреннее: удобность, жертвенность, покорность, перфекционизм, «я всегда справляюсь одна»… Болезни тоже нередко становятся бессознательным способом медленно казнить себя на глазах близких.
Непросто бывает прочесть послание, зашифрованное не в словах, а в характере, образе жизни и в самом теле человека. Послание, в котором так много боли и мести: «Посмотрите, что вы со мной сделали, и ужаснитесь, как мне плохо. Это все из-за вас».
Послание, которое ребенок внутри нас адресует когда-то всемогущим родителям.
В терапии можно прожить эту боль, отгоревать, соприкоснуться с энергией бунта и направить ее на собственное развитие.
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ТРЕВОГИ. ПРАКТИЧЕСКИЕ УПРАЖНЕНИЯ
Как выяснилось, мы тревожимся, когда думаем о будущем. То есть все наши тревожные мысли обусловлены нашей фантазией. Ведь будущего, как известно, ещё нет. А если в настоящем есть какая-то опасность, то мы от неё либо уходим, либо атакуем. Если мы застреваем в тревоге, значит, мы застреваем в своих мыслях о будущем.
Что делать, если вас мучают страхи, тревога за близких, за себя, за детей, вы страшно боитесь каких-то ситуаций, людей и так далее?
1. Есть такое упражнение, которое предложил В. Франкл, называется парадоксальная интенция. Вы прокручиваете свою страшную ситуацию до самого финала.
То есть вы сейчас садитесь и начинайте представлять пугающую вас ситуацию. Задайте себе вопрос: "Что будет, если..." случится то, чего вы боитесь.
"Что будет, если умрут мои родители?"
"Что будет, если умрут мои дети?"
"Что будет, если меня ограбят?"
"Что будет, если я не поступлю в институт?"
"Что будет, если самолёт, в котором я лечу, потерпит аварию?"
...
Самое главное - честно для себя прокрутить пугающую ситуацию до самого дна! Развить сюжет до картины, когда вы совершенно один, голый, голодный, беспомощный, умираете под каким-то забором, и никому до вас нет дела. Это как пример. Вы доведите ситуацию до вашего крайнего предела.
Честно проживите каждую ступень, по которой спускаетесь всё ниже к самому дну вашего страха. Исчерпайте все страхи, которые у вас возникнут во время упражнения. До конца! Проживите все эмоции, которые будут возникать.
Смысл такой, сто пока вы отвлекаетесь от проживания ваших чувств, не присваиваете свои эмоции, не проживаете их, а стараетесь от них убежать, спрятаться, они будут иметь силу над вами и истощать вас.
Если вы правильно выполнили упражнение, то вам станет весело. Смех - это критерий правильно выполненного упражнения.
2. Напишите самый сильный страх на данный момент, то есть ту ситуацию, которая в данное время вызывает у вас самый сильный страх. Такую ситуацию, которая, как вы представляете, развернётся наихудшим для вас образом.
Напишите, какие вы получите плюсы от того, что случится именно так. На первый взгляд кажется, что это невозможно. Однако, это не так. Всегда есть плюсы, которых вы на первых порах не замечаете, не признаёте.
Ответьте себе на вопрос: что хорошего, чего нет сейчас, у вас появится, когда случится такая ситуация?
Это называется поиском вторичной выгоды от реализации вашего страха.
3. Задумайтесь и запишите, что вы можете сделать прямо сейчас, чтобы получить вашу выгоду (из пункта 2) без реализации пугающей ситуации.
Сказать себе: всё, что будет хорошего для меня в случае реализации пугающей ситуации, я дам себе и без этого. То есть самому дать себе эти вторичные выгоды, не прибегая к воплощению пугающей ситуации в жизнь.
Таким образом вы будете меньше напрасно переживать и больше приятнее жить.
Как выяснилось, мы тревожимся, когда думаем о будущем. То есть все наши тревожные мысли обусловлены нашей фантазией. Ведь будущего, как известно, ещё нет. А если в настоящем есть какая-то опасность, то мы от неё либо уходим, либо атакуем. Если мы застреваем в тревоге, значит, мы застреваем в своих мыслях о будущем.
Что делать, если вас мучают страхи, тревога за близких, за себя, за детей, вы страшно боитесь каких-то ситуаций, людей и так далее?
1. Есть такое упражнение, которое предложил В. Франкл, называется парадоксальная интенция. Вы прокручиваете свою страшную ситуацию до самого финала.
То есть вы сейчас садитесь и начинайте представлять пугающую вас ситуацию. Задайте себе вопрос: "Что будет, если..." случится то, чего вы боитесь.
"Что будет, если умрут мои родители?"
"Что будет, если умрут мои дети?"
"Что будет, если меня ограбят?"
"Что будет, если я не поступлю в институт?"
"Что будет, если самолёт, в котором я лечу, потерпит аварию?"
...
Самое главное - честно для себя прокрутить пугающую ситуацию до самого дна! Развить сюжет до картины, когда вы совершенно один, голый, голодный, беспомощный, умираете под каким-то забором, и никому до вас нет дела. Это как пример. Вы доведите ситуацию до вашего крайнего предела.
Честно проживите каждую ступень, по которой спускаетесь всё ниже к самому дну вашего страха. Исчерпайте все страхи, которые у вас возникнут во время упражнения. До конца! Проживите все эмоции, которые будут возникать.
Смысл такой, сто пока вы отвлекаетесь от проживания ваших чувств, не присваиваете свои эмоции, не проживаете их, а стараетесь от них убежать, спрятаться, они будут иметь силу над вами и истощать вас.
Если вы правильно выполнили упражнение, то вам станет весело. Смех - это критерий правильно выполненного упражнения.
2. Напишите самый сильный страх на данный момент, то есть ту ситуацию, которая в данное время вызывает у вас самый сильный страх. Такую ситуацию, которая, как вы представляете, развернётся наихудшим для вас образом.
Напишите, какие вы получите плюсы от того, что случится именно так. На первый взгляд кажется, что это невозможно. Однако, это не так. Всегда есть плюсы, которых вы на первых порах не замечаете, не признаёте.
Ответьте себе на вопрос: что хорошего, чего нет сейчас, у вас появится, когда случится такая ситуация?
Это называется поиском вторичной выгоды от реализации вашего страха.
3. Задумайтесь и запишите, что вы можете сделать прямо сейчас, чтобы получить вашу выгоду (из пункта 2) без реализации пугающей ситуации.
Сказать себе: всё, что будет хорошего для меня в случае реализации пугающей ситуации, я дам себе и без этого. То есть самому дать себе эти вторичные выгоды, не прибегая к воплощению пугающей ситуации в жизнь.
Таким образом вы будете меньше напрасно переживать и больше приятнее жить.
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ТРЕВОГИ. ПРАКТИЧЕСКИЕ УПРАЖНЕНИЯ
Как выяснилось, мы тревожимся, когда думаем о будущем. То есть все наши тревожные мысли обусловлены нашей фантазией. Ведь будущего, как известно, ещё нет. А если в настоящем есть какая-то опасность, то мы от неё либо уходим, либо атакуем. Если мы застреваем в тревоге, значит, мы застреваем в своих мыслях о будущем.
Что делать, если вас мучают страхи, тревога за близких, за себя, за детей, вы страшно боитесь каких-то ситуаций, людей и так далее?
1. Есть такое упражнение, которое предложил В. Франкл, называется парадоксальная интенция. Вы прокручиваете свою страшную ситуацию до самого финала.
То есть вы сейчас садитесь и начинайте представлять пугающую вас ситуацию. Задайте себе вопрос: "Что будет, если..." случится то, чего вы боитесь.
"Что будет, если умрут мои родители?"
"Что будет, если умрут мои дети?"
"Что будет, если меня ограбят?"
"Что будет, если я не поступлю в институт?"
"Что будет, если самолёт, в котором я лечу, потерпит аварию?"
...
Самое главное - честно для себя прокрутить пугающую ситуацию до самого дна! Развить сюжет до картины, когда вы совершенно один, голый, голодный, беспомощный, умираете под каким-то забором, и никому до вас нет дела. Это как пример. Вы доведите ситуацию до вашего крайнего предела.
Честно проживите каждую ступень, по которой спускаетесь всё ниже к самому дну вашего страха. Исчерпайте все страхи, которые у вас возникнут во время упражнения. До конца! Проживите все эмоции, которые будут возникать.
Смысл такой, сто пока вы отвлекаетесь от проживания ваших чувств, не присваиваете свои эмоции, не проживаете их, а стараетесь от них убежать, спрятаться, они будут иметь силу над вами и истощать вас.
Если вы правильно выполнили упражнение, то вам станет весело. Смех - это критерий правильно выполненного упражнения.
2. Напишите самый сильный страх на данный момент, то есть ту ситуацию, которая в данное время вызывает у вас самый сильный страх. Такую ситуацию, которая, как вы представляете, развернётся наихудшим для вас образом.
Напишите, какие вы получите плюсы от того, что случится именно так. На первый взгляд кажется, что это невозможно. Однако, это не так. Всегда есть плюсы, которых вы на первых порах не замечаете, не признаёте.
Ответьте себе на вопрос: что хорошего, чего нет сейчас, у вас появится, когда случится такая ситуация?
Это называется поиском вторичной выгоды от реализации вашего страха.
3. Задумайтесь и запишите, что вы можете сделать прямо сейчас, чтобы получить вашу выгоду (из пункта 2) без реализации пугающей ситуации.
Сказать себе: всё, что будет хорошего для меня в случае реализации пугающей ситуации, я дам себе и без этого. То есть самому дать себе эти вторичные выгоды, не прибегая к воплощению пугающей ситуации в жизнь.
Таким образом вы будете меньше напрасно переживать и больше приятнее жить.
Как выяснилось, мы тревожимся, когда думаем о будущем. То есть все наши тревожные мысли обусловлены нашей фантазией. Ведь будущего, как известно, ещё нет. А если в настоящем есть какая-то опасность, то мы от неё либо уходим, либо атакуем. Если мы застреваем в тревоге, значит, мы застреваем в своих мыслях о будущем.
Что делать, если вас мучают страхи, тревога за близких, за себя, за детей, вы страшно боитесь каких-то ситуаций, людей и так далее?
1. Есть такое упражнение, которое предложил В. Франкл, называется парадоксальная интенция. Вы прокручиваете свою страшную ситуацию до самого финала.
То есть вы сейчас садитесь и начинайте представлять пугающую вас ситуацию. Задайте себе вопрос: "Что будет, если..." случится то, чего вы боитесь.
"Что будет, если умрут мои родители?"
"Что будет, если умрут мои дети?"
"Что будет, если меня ограбят?"
"Что будет, если я не поступлю в институт?"
"Что будет, если самолёт, в котором я лечу, потерпит аварию?"
...
Самое главное - честно для себя прокрутить пугающую ситуацию до самого дна! Развить сюжет до картины, когда вы совершенно один, голый, голодный, беспомощный, умираете под каким-то забором, и никому до вас нет дела. Это как пример. Вы доведите ситуацию до вашего крайнего предела.
Честно проживите каждую ступень, по которой спускаетесь всё ниже к самому дну вашего страха. Исчерпайте все страхи, которые у вас возникнут во время упражнения. До конца! Проживите все эмоции, которые будут возникать.
Смысл такой, сто пока вы отвлекаетесь от проживания ваших чувств, не присваиваете свои эмоции, не проживаете их, а стараетесь от них убежать, спрятаться, они будут иметь силу над вами и истощать вас.
Если вы правильно выполнили упражнение, то вам станет весело. Смех - это критерий правильно выполненного упражнения.
2. Напишите самый сильный страх на данный момент, то есть ту ситуацию, которая в данное время вызывает у вас самый сильный страх. Такую ситуацию, которая, как вы представляете, развернётся наихудшим для вас образом.
Напишите, какие вы получите плюсы от того, что случится именно так. На первый взгляд кажется, что это невозможно. Однако, это не так. Всегда есть плюсы, которых вы на первых порах не замечаете, не признаёте.
Ответьте себе на вопрос: что хорошего, чего нет сейчас, у вас появится, когда случится такая ситуация?
Это называется поиском вторичной выгоды от реализации вашего страха.
3. Задумайтесь и запишите, что вы можете сделать прямо сейчас, чтобы получить вашу выгоду (из пункта 2) без реализации пугающей ситуации.
Сказать себе: всё, что будет хорошего для меня в случае реализации пугающей ситуации, я дам себе и без этого. То есть самому дать себе эти вторичные выгоды, не прибегая к воплощению пугающей ситуации в жизнь.
Таким образом вы будете меньше напрасно переживать и больше приятнее жить.
РОЛЬ ОТЦА: 7 ОТКРЫТИЙ, О КОТОРЫХ ВЫ НЕ ЗНАЛИ
Мы традиционно рассматриваем отца как «родителя № 2», отводя первое место матери. Получается, отец как родитель менее значим? На самом деле его роль в жизни сына или дочери гораздо важнее, чем мы представляем. Вот семь недавних научных открытий, касающихся влияния отца. Они затрагивают все этапы развития ребенка, от зачатия до взросления.
Еще в 1970-х годах психологи и педагоги полагали, что отцовская роль в развитии ребенка не так уж велика. С одной стороны, в то время еще не накопили достаточно исследований, чтобы утверждать обратное, а с другой — данных не было потому, что никто темой не занимался.
Сегодня появились работы психологов, биологов, социологов и нейрофизиологов, изучающих отцовство. В книге «Важны ли отцы?» научный журналист Пол Реберн приводит семь выдающихся открытий, которые меняют привычный взгляд на родительство.
Зачатие: борьба за ресурсы
Биолог из Гарвардского университета Дэвид Хейг обнаружил, что отцовские и материнские гены по-разному ведут себя в эмбрионе. Отцовские гены заставляют плод извлекать максимум питательных веществ и энергии из организма матери, даже в ущерб ее здоровью. Материнские гены, наоборот, стараются ограничить питание ребенка в утробе, защищая мать.
Хейг объясняет это тем, что материнские гены «кровно заинтересованы» в выживании и благополучии матери, а отцовские гены «хотят», чтобы их ребенку уделялось как можно больше материнских сил и ресурсов.
Беременность: снижение рисков
До сих пор считалось, что во время беременности отец никак не может влиять на ребенка. Недавнее исследование, проведенное во Флоридском университете, показало, что это не так. Дети, чьи отцы находились рядом с матерью во время беременности, реже появлялись на свет недоношенными или с недостаточным весом. Риск умереть в первый год жизни у этих детей был в четыре раза ниже. У будущих матерей при отсутствии рядом отца ребенка повышался риск таких осложнений, как анемия и гипертония.
Роль отца: 7 открытий, о которых вы не знали
Роды: присутствие мужчины облегчает муки
Как показывают исследования, если мужчины присутствуют в родильной палате, женщины меньше жалуются на боль и реже требуют обезболивающее. Они даже плачут реже. В свою очередь мужчины, присутствовавшие при родах, говорят о большей привязанности к своим младенцам и активней участвуют в уходе за ними. Как пишет Реберн, допуск отцов в родильные палаты «принес много положительных результатов, которых никто не ожидал».
Послеродовая депрессия: малоизвестный риск
Родительское присутствие рядом с малышом в первые месяцы жизни особенно важно — оно во многом определяет его дальнейшую судьбу. Причем рядом должны находиться и мать, и отец. Если отец страдает послеродовой депрессией — по данным Реберна, каждый десятый мужчина, — это, естественно, мешает установить эмоциональную связь с ребенком. Дети отцов, страдавших тяжелой формой послеродовой депрессии, в 8 раз чаще имеют проблемы с поведением и в 36 раз — в общении со сверстниками.
От 1 до 3 лет: присутствие отца снижает агрессивность ребенка
Исследователи из Оксфордского университета наблюдали за детьми с первого года жизни. Выяснилось, что дети, чьи отцы уделяли им мало внимания, в будущем чаще обнаруживали агрессивное поведение. Причем независимо от того, сколько времени им уделяли матери.
Шведские ученые суммировали данные 24 исследований, касающихся роли отца и матери в воспитании. Вывод: если отцы помогали ухаживать за ребенком, играли с ним, брали с собой в поездки и на пикники, их сыновья и дочери имели меньше проблем с поведением в раннем и подростковом возрасте.
Мы традиционно рассматриваем отца как «родителя № 2», отводя первое место матери. Получается, отец как родитель менее значим? На самом деле его роль в жизни сына или дочери гораздо важнее, чем мы представляем. Вот семь недавних научных открытий, касающихся влияния отца. Они затрагивают все этапы развития ребенка, от зачатия до взросления.
Еще в 1970-х годах психологи и педагоги полагали, что отцовская роль в развитии ребенка не так уж велика. С одной стороны, в то время еще не накопили достаточно исследований, чтобы утверждать обратное, а с другой — данных не было потому, что никто темой не занимался.
Сегодня появились работы психологов, биологов, социологов и нейрофизиологов, изучающих отцовство. В книге «Важны ли отцы?» научный журналист Пол Реберн приводит семь выдающихся открытий, которые меняют привычный взгляд на родительство.
Зачатие: борьба за ресурсы
Биолог из Гарвардского университета Дэвид Хейг обнаружил, что отцовские и материнские гены по-разному ведут себя в эмбрионе. Отцовские гены заставляют плод извлекать максимум питательных веществ и энергии из организма матери, даже в ущерб ее здоровью. Материнские гены, наоборот, стараются ограничить питание ребенка в утробе, защищая мать.
Хейг объясняет это тем, что материнские гены «кровно заинтересованы» в выживании и благополучии матери, а отцовские гены «хотят», чтобы их ребенку уделялось как можно больше материнских сил и ресурсов.
Беременность: снижение рисков
До сих пор считалось, что во время беременности отец никак не может влиять на ребенка. Недавнее исследование, проведенное во Флоридском университете, показало, что это не так. Дети, чьи отцы находились рядом с матерью во время беременности, реже появлялись на свет недоношенными или с недостаточным весом. Риск умереть в первый год жизни у этих детей был в четыре раза ниже. У будущих матерей при отсутствии рядом отца ребенка повышался риск таких осложнений, как анемия и гипертония.
Роль отца: 7 открытий, о которых вы не знали
Роды: присутствие мужчины облегчает муки
Как показывают исследования, если мужчины присутствуют в родильной палате, женщины меньше жалуются на боль и реже требуют обезболивающее. Они даже плачут реже. В свою очередь мужчины, присутствовавшие при родах, говорят о большей привязанности к своим младенцам и активней участвуют в уходе за ними. Как пишет Реберн, допуск отцов в родильные палаты «принес много положительных результатов, которых никто не ожидал».
Послеродовая депрессия: малоизвестный риск
Родительское присутствие рядом с малышом в первые месяцы жизни особенно важно — оно во многом определяет его дальнейшую судьбу. Причем рядом должны находиться и мать, и отец. Если отец страдает послеродовой депрессией — по данным Реберна, каждый десятый мужчина, — это, естественно, мешает установить эмоциональную связь с ребенком. Дети отцов, страдавших тяжелой формой послеродовой депрессии, в 8 раз чаще имеют проблемы с поведением и в 36 раз — в общении со сверстниками.
От 1 до 3 лет: присутствие отца снижает агрессивность ребенка
Исследователи из Оксфордского университета наблюдали за детьми с первого года жизни. Выяснилось, что дети, чьи отцы уделяли им мало внимания, в будущем чаще обнаруживали агрессивное поведение. Причем независимо от того, сколько времени им уделяли матери.
Шведские ученые суммировали данные 24 исследований, касающихся роли отца и матери в воспитании. Вывод: если отцы помогали ухаживать за ребенком, играли с ним, брали с собой в поездки и на пикники, их сыновья и дочери имели меньше проблем с поведением в раннем и подростковом возрасте.
ПОЧЕМУ РЕБЕНОК ПЛОХО СЕБЯ ВЕДЕТ, КОГДА МАМА БОЛЕЕТ КАК РАЗГОВАРИВАТЬ С ДЕТЬМИ, ЕСЛИ ВЫ НЕЗДОРОВЫ
Представьте себе – вы болеете. Температура, насморк, головная боль – в общем, ничего особенно страшного, но в ближайшие дни вы – не боец. Вам бы под одеяло, угреться и спать. Ну или отвлекать себя социальными сетями или сериалом. Но у вас же дети, вы же мать! Хотелось бы, конечно, чтобы они как-нибудь поняли, чтобы поиграли сами. Вот и мультики вы включили, но почему-то все не мило.
«Мама-мама-мама-мама…» И все про то, что вам надо встать с кровати и что-то для своего солнышка сделать. И солнышко как будто не понимает про «мама болеет» и «поиграй сам». Вскоре вы можете обнаружить вашу кровиночку почти в истерике от того, что ее просьбы не выполняются.
Вывод неутешителен: вам вроде бы легче поднять себя и сделать то, что просит ребенок, чем объяснять ему, почему вы не можете, еще раз объяснять, терпеть его капризы, успокаивать, а потом таки брать книжку и читать ее простуженным голосом, или варить гречку вместо картошки, или разнимать братскую драку.
«Он как будто специально плохо себя ведет! Он будто не понимает!» – и это не про двух-трехлеток. Это даже про вполне взрослых шестиклассников. А если детей больше одного, то они вообще как будто с цепи срываются.
И вот в голове уже тяжелые мысли о том, что вы «не так воспитали, не смогли привить, не могут маму пожалеть…». Но успокойтесь, все как в раз в норме (хотя хотелось бы по-другому).
ЭКСПЕРИМЕНТ С РАВНОДУШНЫМ ЛИЦОМ Вспомним про известный эксперимент «с равнодушным лицом». Он проводился с годовалыми детьми и их мамами и потом был повторен еще не раз. В первой части эксперимента мать заходила в комнату, где был ребенок и привычно-ласково с ним общалась. Все это выглядело просто прекрасно: эмоции одного расцветают на лице другого. В этом есть особая гармония.
Но была и вторая часть. Она заключалась в том, что мама выходила из комнаты, а потом входила с безучастным лицом. Ребенок реагировал на мать радостно, старался привлечь внимание, улыбался, заглядывал в лицо. Довольно быстро малыш начинал демонстрировать растерянность. Еще совсем немного продолжал попытки. Мать сидела с «каменным» лицом. И уже через полторы – две минуты малыши начинали безутешно рыдать. В этот момент эксперимент завершался, мама снова становилась «живой» и быстро успокаивала ребенка.
Мне этот эксперимент кажется довольно жестоким, но он ценен для понимания многих моментов взаимодействия. Например, он нам полезен в теме, которую мы обсуждаем.
ЧТО ВИДИТ РЕБЕНОК? Если мама болеет, она становится более безучастной. Вся ее мимика и движения говорят о страдании. Она меньше настроена на ребенка, реагирует не так, как уже стало привычным. Конечно, ребенок сначала пытается вызвать привычную реакцию, а когда это не получается, испытывает стресс и начинает плакать.
Но так как мама с ОРВИ все же хоть как-то, но реагирует, то до сильного плача может и не дойти, а вот капризы в качестве фона почти обеспечены. И не объяснишь малышу! Как ни странно, я вижу похожий механизм и у более старших детей (и даже у супругов!) несчастных кашляющих женщин. Они реагируют тревогой на непривычный вид мамы, который выражается в мимике, слабом голосе, затрудненных движениях. Если ребенку более пяти лет, то можно уверенно сказать, что у него уже актуализирован, но не проработан страх смерти. И видеть лежащую страдающую мать – выше его сил.
ЗАДАЧА – ОЖИВИТЬ! Далее включается привычный механизм: буду делать то, на что мама реагирует. Обычно мамы беспроигрышно откликаются на просьбу «хочу есть». Также в «топ» способов входят: «у меня болит живот», «поиграй со мной», «давай позанимаемся», «он меня обижает». Впрочем, в каждой семье этот набор уникален, и вы его тут же видите, когда заболеваете.
Представьте себе – вы болеете. Температура, насморк, головная боль – в общем, ничего особенно страшного, но в ближайшие дни вы – не боец. Вам бы под одеяло, угреться и спать. Ну или отвлекать себя социальными сетями или сериалом. Но у вас же дети, вы же мать! Хотелось бы, конечно, чтобы они как-нибудь поняли, чтобы поиграли сами. Вот и мультики вы включили, но почему-то все не мило.
«Мама-мама-мама-мама…» И все про то, что вам надо встать с кровати и что-то для своего солнышка сделать. И солнышко как будто не понимает про «мама болеет» и «поиграй сам». Вскоре вы можете обнаружить вашу кровиночку почти в истерике от того, что ее просьбы не выполняются.
Вывод неутешителен: вам вроде бы легче поднять себя и сделать то, что просит ребенок, чем объяснять ему, почему вы не можете, еще раз объяснять, терпеть его капризы, успокаивать, а потом таки брать книжку и читать ее простуженным голосом, или варить гречку вместо картошки, или разнимать братскую драку.
«Он как будто специально плохо себя ведет! Он будто не понимает!» – и это не про двух-трехлеток. Это даже про вполне взрослых шестиклассников. А если детей больше одного, то они вообще как будто с цепи срываются.
И вот в голове уже тяжелые мысли о том, что вы «не так воспитали, не смогли привить, не могут маму пожалеть…». Но успокойтесь, все как в раз в норме (хотя хотелось бы по-другому).
ЭКСПЕРИМЕНТ С РАВНОДУШНЫМ ЛИЦОМ Вспомним про известный эксперимент «с равнодушным лицом». Он проводился с годовалыми детьми и их мамами и потом был повторен еще не раз. В первой части эксперимента мать заходила в комнату, где был ребенок и привычно-ласково с ним общалась. Все это выглядело просто прекрасно: эмоции одного расцветают на лице другого. В этом есть особая гармония.
Но была и вторая часть. Она заключалась в том, что мама выходила из комнаты, а потом входила с безучастным лицом. Ребенок реагировал на мать радостно, старался привлечь внимание, улыбался, заглядывал в лицо. Довольно быстро малыш начинал демонстрировать растерянность. Еще совсем немного продолжал попытки. Мать сидела с «каменным» лицом. И уже через полторы – две минуты малыши начинали безутешно рыдать. В этот момент эксперимент завершался, мама снова становилась «живой» и быстро успокаивала ребенка.
Мне этот эксперимент кажется довольно жестоким, но он ценен для понимания многих моментов взаимодействия. Например, он нам полезен в теме, которую мы обсуждаем.
ЧТО ВИДИТ РЕБЕНОК? Если мама болеет, она становится более безучастной. Вся ее мимика и движения говорят о страдании. Она меньше настроена на ребенка, реагирует не так, как уже стало привычным. Конечно, ребенок сначала пытается вызвать привычную реакцию, а когда это не получается, испытывает стресс и начинает плакать.
Но так как мама с ОРВИ все же хоть как-то, но реагирует, то до сильного плача может и не дойти, а вот капризы в качестве фона почти обеспечены. И не объяснишь малышу! Как ни странно, я вижу похожий механизм и у более старших детей (и даже у супругов!) несчастных кашляющих женщин. Они реагируют тревогой на непривычный вид мамы, который выражается в мимике, слабом голосе, затрудненных движениях. Если ребенку более пяти лет, то можно уверенно сказать, что у него уже актуализирован, но не проработан страх смерти. И видеть лежащую страдающую мать – выше его сил.
ЗАДАЧА – ОЖИВИТЬ! Далее включается привычный механизм: буду делать то, на что мама реагирует. Обычно мамы беспроигрышно откликаются на просьбу «хочу есть». Также в «топ» способов входят: «у меня болит живот», «поиграй со мной», «давай позанимаемся», «он меня обижает». Впрочем, в каждой семье этот набор уникален, и вы его тут же видите, когда заболеваете.