...Я заметил, что влюбленный субъект бывает двух типов. Есть тот, что характерен для французской литературы — от Расина до Пруста, — это, так сказать, параноик, ревнивец. Но есть и другой, который практически отсутствует во французской литературе, зато замечательно представлен в немецком романтизме, особенно в романсах Шуберта и Шумана. Это такой тип влюбленного, который не сосредоточен на ревности; ревность не то чтобы исключена из этой любви-страсти, просто такое любовное чувство гораздо больше склонно к излияниям, стремится к «переполнению». При этом главной фигурой оказывается Мать.

Jim Kirkwood – Knight Of A Dark Grail

Electronic Dungeon Synth, Fantasy Ambient, Berlin School

1992

1. The Black Gate Opens/ Elven Smiths/ Narya 00:00
2. Stormbringer (Excerpt) 09:28
3. Lord Of Earth And Mound (Excerpt)/ The Great Wheel 18:36
4. Glorfindel 25:01
5. Sighing Desert/ The Edge of Reason (Excerpt) 30:31
6. Tinuviel 39:05
7. Temple Of Shadows (Excerpt) 42:04
8. Gypsy Nation (Excerpt) 46:16

Добро пожаловать в город шлюх и психопатов

Сложно поверить в чужую боль, ум напитывается материей страха и садизма, пробираясь теоретически в дебрях чужих лабиринтов жизни, слов много, а понимания нет. Мнение о другом само по себе забивается в графу время-место-чувство-персона. Человек – загадка, нам нужно новое значение, но где его взять? Разве когда-нибудь это выискивание, тотальное уточнение и игра в эмпатию перестанут быть? Истинная любовь к другому ускользает, но она обязательно есть...

У жидовки свои уловки

О, наука! Все в ее власти! Для тела и для души – взамен святого причастия – медицина и философия, сиречь снадобья добрых кумушек и народные песни в новейшей аранжировке. И утехи владык, и запретные некогда игры! География, космография, механика, химия!…
Наука, новая аристократия! Прогресс. Мир движется вперед! А отчего бы ему не вертеться на месте?
О видение чисел! Мы близимся к царству Духа. За верность этого пророчества я ручаюсь. Мне оно понятно, но, раз я не могу обойтись без языческих словес, лучше умолкнуть.

Рембо, «Дурная кровь»

Отсиживаюсь. Справа дом с колоннами. Правый висок пульсирует. Отсчитываю секунды. Чувствую себя кукушкой

Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,
На самом деле то, что именуют мной, —
Не я один. Нас много. Я — живой
Чтоб кровь моя остынуть не успела,
Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел
Я отделил от собственного тела!
И если б только разум мой прозрел
И в землю устремил пронзительное око,
Он увидал бы там, среди могил, глубоко
Лежащего меня. Он показал бы мне
Меня, колеблемого на морской волне,
Меня, летящего по ветру в край незримый,
Мой бедный прах, когда-то так любимый.
А я все жив! Все чище и полней
Объемлет дух скопленье чудных тварей.
Жива природа. Жив среди камней
И злак живой и мертвый мой гербарий.
Звено в звено и форма в форму. Мир
Во всей его живой архитектуре —
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Как все меняется! Что было раньше птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком,
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
Вот так, с трудом пытаясь развивать
Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием. О, суеверья наши!

Николай Заболоцкий,
«Метаморфозы»

Me when classical music starts playing

Простите, что долго не постила. Забыла о существовании интернета

На улице ветер ветрится, в пруду лягушки лягушатся, надо и свою голову из дому выкатить, говорят, небрежность нынче в моде

Хочется любить идеализированную фигуру далекого бедного по заветам Славоя Жижека

Нервно истощена. Больше нечего сказать