Два маленьких дополнения про The Smiths вдогонку.

Во-первых, мне тут подумалось, что больше, чем многие более очевидные варианты, на The Smiths похожи American Football. Эмо-группа, которая, выпустив шикарный альбом в 1999 году, развалилась, потом стала легендой, потом собралась и выпустила два чуть ли не еще более шикарных альбома, часто звучала похожим образом: переливистые гитары (только с извилистыми ритмами и всеми мыслимыми видами открытых строев), стенающий голос, жизнь как главный повод для недовольства и тоски.

Кинсела пел про непонимание того, как лучше расстаться, о “некомфортном оцепенении” (отсылка к Пинк Флойд), о том, как раньше обвинял во всем отца, а теперь сам стал отцом и во всем обвиняет выпивку, о том, что то, чего ты хочешь, находится в шаговой доступности, но “знакомая кровать лучше незнакомой”.. Окей, по текстам они все-таки немного ближе к The National. Одиночество нарциссичного изгоя против одиночества тоскующего по выходу из зоны комфорта грустного папаши. Но по манере пения Кинсела мне и правда стал немного напоминать Моррисси.

У The Smiths в I Know It’s Over есть про постель, в которую ты пробираешься один, а в моей любимой песне со второго альбома American Football есть строчка “потому что я знаю, как ты неэээээээээээнавидишь спать один”. И тут два одиночества накладываются друг на друга. А призрак в комнате, в которой кроме тебя никого нет, оставляет тебя и летит в другую комнату — к Йокке Бергу из kent в песню Det kanske kommer en förändring. Но потом исчезает и оттуда.

Во-вторых, маленькая история, о которой забыл написать в основном тексте про Моррисси. У меня был друг, который умер два года назад. Алкоголь там был очень сильно замешан, в последние несколько лет он превратил моего друга в совсем другого человека. Мой друг всегда позиционировал себя публично как человек угара, любитель метала, в особенности индастриал-метала, чтобы качало и все такое прочее, с друзьями и женщинами держался максимально мужественно, влезал в какие-то безумные драки, приводил домой каких-то непонятных людей, обнаруженных им на улице…

Так вот, в 2009 году, когда вышел Years of Refusal, мы много слушали Моррисси. Прям сидели у него вместе и слушали. И однажды во время такого вечера он признался, что ему очень одиноко, что хочется найти девушку, с которой он был бы на одной волне, и это был первый и последний раз, когда он почти плакал при мне. “А ты думаешь, почему меня на такую музыку тянет?”, — добавил он. Вот. Такова сила музыки, такова сила Моррисси, такова сила желания получить то, что не можешь получить.

​​Вторая часть анонса для моих друзей из музыкального движа Camerata. Тем двум подписчикам, которые отпишутся после этого поста —  спасибо, вы были нужны мне и очень добры.

8 июня в Ереване выступит Дельфин. Привезет свой новый альбом “Прощай, оружие”, в меру жизнеутверждающий и как будто пытающийся укрыть от катастрофы красоту, как цветы между каменных плит. Я пока не раскусил этот альбом, а самого Дельфина трудно раскусить уже долгие годы. Интересно вообще, как у него сейчас с эмоциями на концертах. Надеюсь, болезненные хлесткие треки типа “Нечестно” или Joy Stick, а также примиряющие с реальностью “Серебро” или Sunset он тоже включит в сет-лист. Ну, хоть что-нибудь.

Билеты с российской карты можно купить здесь. Для покупки с международной карты вам понадобится приложение Telcell и перейти по этой ссылке. Еще сегодня действует промокод на скидку, за ним можете зайти в телеграм-канал Камераты.

​​В последнее время я в шаге от профнепригодности —  в том смысле, что все сложнее писать о музыке. Количество альбомов, которые я дослушал до конца за последние год-два, можно пересчитать по пальцам двух рук. В целом новая музыка стала каким-то тяжелым вызовом: зачастую я слушаю ее, просто потому что, ну, нужно это делать, приходится, ведь это что-то близкое мне, единственное, чем я занимаюсь так долго, от чего кайфую, вообще-то. Иногда все сводится тупо к самодисциплине: так, выбирай альбом, слушай его сто раз и формируй какое-то мнение, вытачивай эмоции, вытаскивай из глубин чувства, вспоминай истории. С The National вот было так.

К счастью (а может быть, к сожалению), у нас всегда есть прошлое, в котором музыки и любви к ней было больше, и в котором у меня набралось некоторое количество безупречных альбомов.

Собственно, об этом я и хотел вспомнить (навеяно каким-то очередным твиттерским трендом) —  написать про несколько альбомов, которые люблю до последней ноты, идеальных релизов без филлеров, без пустот, с нормальными текстами, с интересным бэкграундом. Следующая серия постов (штук пять, я думаю) будет посвящена этой теме.


Casper —  XOXO (2011)

Одно время я постоянно писал про своего любимого рэпера и, наверное, главный альбом в немецком рэпе. История Каспера не самая простая: мама увезла его и его сестру в США буквально в первые месяцы рождения и там говорила с ним только по-английски. Когда ему было лет 11, они вернулись, и он начал заново погружаться в немецкоязычную среду, за шесть месяцев выучил язык и в итоге стал главным мастером слова Германии.

Ради записи альбома XOXO он бросил учебу и переехал в другой город. Ненавижу клише, но альбом буквально взорвал немецкую музыкальную индустрию и изменил правила игры на локальной рэп сцене.

Это достаточно помпезный инди-рэп (арена-рэп, хех), совсем не ироничный, с живым звуком, хриплым вокалом (Каспер начинал с панка и хардкора, в какой-то момент повредил связки, что в итоге и стало его фишкой) очень серьезный по содержанию (никакой иронии, как же круто, что такие времена еще были, когда в рэпе можно было обходиться без смехуечков этих постоянных тупых).

Работая над одним из треков, Каспер давал музыкантам задание: чтобы это звучало как the xx, но в то же время как Explosions in the Sky и как Wolves In The Throne Room. Вероятно, это все, что вам нужно знать о звуке этого альбома. Критики называли его музыку умными хип-хопом и —  ну конечно же —  эмо-рэпом. Сам он тоже называл себя эмо-рэпером, поэтому неудивительно, что мне хочется ставить его имя в один ряд с золотыми зубами (хотя это и противоположная по своей сути музыка —  там, где у Жени апатичная спокойная наблюдательность, Каспер вгрызается в слова, как бы наносит удары по боксерскому мешку из жизненного опыта).

Треки, мне кажется, не могут не въесться в память, даже если вам не нравится немецкий вообще. Особенно хиты типа Auf und davon, XOXO (спетая с Тэсом Ульманом, ярким представителем немецкого инди-рока), So perfekt (фит с Мартерией, другим крайне популярным рэпером из Германии, позже они запишут с ним вместе довольно занятный альбом), Michael X (с текстом про умершего друга, с которым они когда-то вместе слушали The Smiths и Брюса Спрингстина).

Я же до сих пор мечтаю сочинить что-то типа Kontrolle/Schlaf, депрессивного финала, в котором Каспер, посмотрев фильм “Контроль”, рассказывает о том, что может понять Яна Кертиса и что нет такого пластыря, которым можно было бы залепить некоторые раны. От концовки у меня всегда мурашки, там игра слов в немецком языке (разница в passte и passte dir): “Я всегда хотел писать великие песни, но мой голос никогда не подходил. Я всегда хотел писать великие песни, но ты никогда не любила мой голос, дорогая”. 

Серьезно, мечтаю написать что-то подобное, чтобы все строчки были разными по длине, как бы вылезали из структуры песни, но при этом удерживались бы в бите талантливой читкой и эмоциональным накалом. И чтобы это было про депрессию и страдания по женщине, и чтобы было про кого спеть “ты была всем для меня, моим риталином”. 

​​Продолжу про альбомы, идеальные от начала и до конца. Два сегодняшних лота —  те, что особенно сильно занимают мою разум в последние дни, потому что под них очень приятно одному гулять глубокой ночью по окраинам города. Еще эти два альбома —  одни из последних, попавших в этот спонтанный список.

These New Puritans —  Inside The Rose (2019)

Эти черти меня поразили еще своим первым альбомом, на котором играли истеричный пост-панк, пропитанный влиянием The Fall и Gang of Four. Возможно, это единственный релиз, на котором ритмичность для меня оказалась важнее мелодичности. Потом они еще придумали безумную и страшную We Want War, которую сейчас спокойно слушать вообще нереально. А к четвертому, своему лучшему альбому, они научились звучать одновременно угрожающе и умиротворяюще. Как будто вы вышли с вечеринки, на котором нет ни одного человека, который бы стоил вашего внимания, на улицу в два часа ночи подышать, и в итоге даже не заметили, как через два часа вы оказались на причале у моря, наблюдая вспышки в небе.

Понятия не имею, как описать то, откуда растут уши у альбома Inside The Rose. Среди групп, повлиявших на These New Puritans, были указаны, например, Bark Psychosis (первая группа, по отношению к которой использовали термин “пост-рок”) и Aphex Twin. Звук этого альбома они описывали так: как будто инноватор танцевальной музыки Jlin деконструирует трек Depeche Mode, написанный Стивом Райхом”. Я бы добавил в этот список атмосферу раннего готик-рока и пост-панка, только гитар совсем нет, практически одни синтезаторы и барабаны. И бесконечные вибрафоны.

Жалко, что Inside The Rose остался незамеченным и не попал в списки лучших электронных альбомов хотя бы года своего выхода. Еще я не понимаю, как они вживую такую музыку играют.

В свою последнюю человечную осень 2019 года я после работы иногда бегал от улицы строителей до метро Кунцевская, чтобы ехать к родителям за Одинцово, а недалеко домой в Жуковский. Я бежал под чистым темнеющим небом, смотрел издали на башню, напоминающую башню Шао-Кана, и слушал этот альбом. Лучшие песни с него —  такие, как Anti-Gravity и Beyond Black Suns —  звучат так, словно будущее не сулит тебе ничего хорошего, но ты с этим уже смирился и ничего не боишься. “Разве жизнь не забавная штука? Все эти слова ничего не говорят”.

Финальный трек Six без слов при этом звучал так успокоительно и нежно, словно рай существует и ты сейчас попадешь именно в него. И там не будет скучно.

My Dead Girlfriend —  Hades in the Dead of Winter (2015)

У меня заканчиваются символы для поста, поэтому за подробностями я просто отправлю вас в другой мой текст про этих выдающихся японских шугейзеров, обнаруживших идеальную формулу для своего звука: тонна гитарного шума и высокочастотного кошмара, синтезаторы-феечки, порхающие в этом шуме и размахивающие волшебной палочкой, мужской и женский голос, почти все поющие вместе, и вайб аниме-оупенингов (но без излишней помпезности). Я все еще горю желанием написать большой текст про новую волную японского шугейза (его еще называют блиссрок, и я, если честно, впервые встретил такой термин), и в редкие дни, когда мне хватает усидчивости, я внимательно слушаю группы типа Plastic Girl in Closet или Kenokoteikoku, но пока никого, впечатлившего меня сильнее, чем My Dead Girlfriend, я не нашел. По японски их название звучит “синда боку но канодзю”.

Альбом Hades In The Dead Of Winter — единственный LP (но есть несколько ипих размеров, в общем-то, с альбом). Все песни в нем просто шокирующе красивы,и все без исключения (вроде бы без исключения) —  о смерти, увядании, гниении, о чувстве вины и тоске по умершему, о воспоминаниях о человеке как о ком-то живом, о ржавых струнах и холодном майском дожде. “Ты видел конец, но все еще стоял и махал рукой,смеясь. Я тоже чувствовала это, и я махала вместе с тобой, обманывая собственные слезы”.

Не грех напомнить, благодаря кому я узнал про эту группу. Это автор канала “антидепрессанты и джазовые пластинки”. Кроме него про My Dead Girlfriend на русском не писал, кажется, никто.

​​И снова анонс для друзей. На этот раз для московских. Соня из Панчи Пич (и ее команда!) организует фестиваль «Поддержка», направленный, собственно, на поддержку пространства Склад №3. Это одно из немногих оставшихся в Москве мест, в стенах которого можно безопасно самовыражаться и поддерживать друг друга в самые темные из времен.

Фестиваль кажется логическим продолжением первого Сониного мероприятия «Сор из избы», лайнап почти такой же: Зачарованные (зловещий немелодичный фем-панк) Согласие (не зловещий мелодичный фем-инди-панк, в группе играет Катя Жесть, она работает в фонде “Жизненный путь”, обратите внимание на этот факт и на этот фонд, и кстати Согласие вот-вот выпустит долгожданный альбик), а также новая Сонина группа Заговор против мужчин.

В некотором роде это супергруппа —  Соня из Панчи Пич и Зачарованных, Кирилл из Ямы, Даша из Зачарованных (у нее еще чудесный канал Перефразируй, в основном про всякие книжные штуки). Я имел радость послушать их совсем свежие демки, записанные и сведенные Мишей из Црвениха Цветова.

Музыкально мне это напомнило пост-панк и хардкор-группы 80-х (гитара иногда звучит как у Killing Joke в песнях типа Song and Dance, а я знаю, что Кирилл любит Kiling Joke), но совсем не зашел вокал, потому что я не люблю, когда вокал превращается как бы в элемент перкуссии и слова звучат как удары палочками по чему-нибудь. Надеюсь, у Сони к моменту выхода альбома будет больше вокальных партий, а еще лучше вокальных перекличек с Кириллом. Ну, и я всегда тайно надеюсь на появление мелодий, чего уж там, для меня это главный критерий оценки музыки процентах в 85 случаев.

Лирически там много всего актуального, максимально прямолинейного (и очень смелого, на самом деле) —  что, собственно, неудивительно для такой музыки.

Больше всего в лайнапе мне нравится Богдан Лоуфай, играющий мечтательный психоделический анти-фолк, как если бы Арсений Креститель играл в Crywank, и навевающий приятные воспоминания о питерской группе Ghost Hippies.
А про Музыкальную группу имени Чайковского я ничего не нашел.

Приходите 18-го июня на Склад №3, если вы в Москве. Уверен, все группы очень мощно звучат вживую, ну, и просто подержать коммьюнити, которое продолжает делать все, что в его силах, было бы очень важно.

Уважаемые подписчики, хочу воспользоваться данной мне как автору канала властью и обратиться с одной просьбой и одним предложением.

1) Может, у кого-то есть вписка в Ереване? Еду туда работать в детский городской лагерь. В промежутке с 18 по 30 июня на любое количество дней, хоть на ночь? А если впустите меня ночью на 18-е (я приеду в 2:30), то это вообще особая радрсть!

2) Может, кто-то хочет пожить в это же время в моей комнате в Батуми? С 17 июня по 1 июля примерно. В трëшке. В другой комнате наш басист, добрейшей души человек, а ещё мой кот там тусуется. За 130 долларов сдам.

Если у вас есть кто-то, готовый и желающий отозваться, напишите в личку, пожалуйста!

Непопулярный формат отчета с концерта. Мини-отчета, по моим меркам. Но я просто должен отметить как некую отдельную веху тот факт, что первым концертом зарубежного артиста, на который я пошел после The National в Кёльне в декабре 2019 года (еще не зная, естественно, ни про пандемию, ни про более тяжелые испытания, что меня ждали), окажется концерт Xiu Xiu в Ереване. А в мае этого года я, собственно, тоже еще не знал, что поеду в июне в Ереван работать в детский городской лагерь и что пойду на Xiu Xiu именно здесь, а не, скажем, в Тбилиси. Не знал про то, с кем пойду на концерт. И это был какой-то тотальный дереал, ты вообще не понимал, где ты и что с тобой происходит.

Про самого Xiu Xiu я подробно писал в своем, наверное, лучшем материале за этот год (по крайней мере, над ним я работал дольше всего, он самый выстраданный), думаю, вы его читали. О вещах, о которых пишет Джейми Стюарт, трудно решиться петь. В таких деталях о кошмарах внутренних противоречий, помноженных на безрадостную судьбу, абьюз, пугающий секс и невозможность справляться вообще ни с чем, не писал, кажется, вообще никто (если кто-то это делал и делал это лучше, обязательно мне напишите). Кстати да, отдельно люблю Джейми Стюарта за то, что устрашающе серьезен. Настала пора окончательно забыть об иронии как художественном методе. К счастью, у Стюарта ее никогда толком и не было.

Концерт проходил в клубе, в который, судя по отзывам, в обычный день фэйс-контроль не пускает половину народу.

Публика была разношерстной, разновозрастной, многострадальной и почему-то страшно красивой.

Разогревал Xiu Xiu человек в деловом костюме с юбкой и с электрогитарой, на которой играл незатейливо, но ловко и непринужденно. Голос был небрежным, но приятным. Такой квир-антифолк с приятным ощущением квартирника будущего, жалко, что я не запомнил имя артиста и теперь не могу его нагуглить =(

Весь свой стафф Xiu Xiu на сцену вытаскивали сами. Моя подруга, которой посчастливилось застать их в лучшие времена, говорит, что в Москве, например, такого не было. Барабанщик, 68-летний лохматый седой длинноволосый худой чел, внешне идеально вписывающийся состав — в том смысле, что там ведь никто никуда не вписывается — играл раньше в группах Devo и Sparks, но в последние годы решил, видимо, что лучший способ изобрести себя заново в столь зрелом возрасте — играть громкую и безжалостную музыку громко и безжалостно. Еще не раз в тот вечер я прокляну его малый барабан.

Я не знаю, почему было так громко. В 2012 на Swans я не стоял, зажав уши. Через два дня после этого концерта я пойду слушать грузинскую группу Erbo (с Мишей Ракаевым за барабанами), и мне будет казаться не менее громко. Должно быть, это во мне какие-то изменения. В нас с подругой, мы оба не могли этого вынести. Но это и к лучшему, это усиливает эффект: Джейми привез свою самую невыносимую программу, в которую включил несколько номеров с последней пластинки Ignore Grief, странный песни типа Master of the Bump (Kurt Stumbaugh, I Can Feel the Soil Falling Over My Head) и треки, в которых вся группа фигачит по какой-нибудь перкуссии, а Джейми истошно вопит как резаный (Ian Curtis Wishlist и Girl With Basket of Fruit, и до чего занятной идеей было поставить их почти вконец, спасибо хоть за “хит” I Luv the Valley OH! после этого). Половину концерта мне было больно, а ближе к концу я даже всплакнул, потому что из-за путешествия из Батуми в Тбилиси и далее до Еревана не спал всю ночь накануне, и концерт пришелся на ту часть бессонной двухдневки, когда все заслонки падают.

Лицо Джейми в начале концерта источало напряжение и гнев, потому что его голос не было слышно, и он выражал недоумение, какого хрена на саундчеке с этим все было нормально, а сейчас нет. На одной из ранних песен он, матерясь, пошел поправлять монитор, а беседуя со звукорежем в попытках добиться повышения громкости, сказал: “Комон, чувак, я вообще-то не говорю на своих концертах, что ты вынуждаешь меня делать”?

Из “плавных песен”, во время которых я даже переставал вжимать пальцы в уши, была Falling из саундтрека к Твин Пиксу и блестящая A Bottle of Rum с альбома дивных дуэтов. Тбилиси повезло услышать сольное исполнение Sad Pony Guerrilla Girl, Ереван такой чести не удостоился — вероятно, в силу того, что все шло не совсем так, как хотелось.

Rumpus Room, которая на альбоме мне как-то не очень, превратилась в занятный нойз-дэнс, а кавер на Ceremony Нью Ордер — это просто всегда очень хорошо. В целом, конечно, вообще плевать, с какими песнями к вам едет Стюарт.

Анджела Сео (клавишница Xiu Xiu, давняя коллега и подруга Джейми, редкий человек, не теряющий от него ключи), томно и страдальчески погружалась в образ, и ее резкий взгляд, брошенный на Кендрика, в тот момент, когда он запутался в своих палочках (они у него постоянно вылетали, да и в целом он играл то одними штуками, то другими, то вообще непонятно чем), заставил меня думать, что она, возможно, не самый приветливый в жизни человек. Мнение оказалось ошибочным — после концерта она превращается в самую милую и доброжелательную собеседницу на свете. Когда они собирали свой стаф в резко опустевшем клубе, я спросил ее, можно ли забрать синий воздушный шарик — музыкальный инструмент, на котором Джейми играл в Girl With Basket of Fruit. “Да, конечно”, — улыбнулась она.

Джейми, вышедший после концерта в медицинской маске, тоже оказался приветлив и словоохотлив. Hey, what are you up to?, спросил он мою подругу, и она поблагодарила его, рассказала о том, что собиралась на Xiu Xiu в Ташкенте, но концерт отменили, и сфотографировалась с ним. И даже я потом поблагодарил его и зачем-то рассказал, что накатал недавно про них гигантский текст.

Да и все, собственно. Не знаю, как бы я смотрел на этот концерт, сходи я на Xiu Xiu в прошлом. По большому счету, я ведь полюбил его музыку уже в процессе работы над текстом. И именно поэтому крайне важно, что я все-таки попал на него. Я оказался на одном уровне с Джейми ровно в тот момент, когда он оказался мне так нужен. Когда я наконец-то начал что-то понимать в боли как категории жизни.

Но все равно все это чертовски странно, этого просто быть не может. Непонятно, как это вообще случилось.

Вот песня, которую я бы очень хотел услышать на этом концерте. С первого альбома.

Между тем, количество подписчиков Капибары наконец-то перевалило за тысячу. За последнюю сотню мне следует поблагодарить Константина Сперанского (лучшую рекламу, чем фраза “единственный музыкальный канал, который я читаю”, сложно себе представить), за последнюю дюжину — моего племянника Егора, который уломал подписаться на канал своих друзей-младших подростков, ваххахаха.

Теперь придется о чем-то написать для этих ребят. Понятия не имею, что они слушают. Работая в городском лагере в Ереване, я, например, обнаружил, что группу Король и Шут среди ребят 11-13 лет узнали многие, а Скалли Милано и Лила Пипа никто. Пара человек узнали Инстасамку и Билли Айлиш. А на дискотеке дети на удивление бодро подпевали какой-то удивительно гадкой чуши типа Хабиба или группы Dabro. Сын моего друга Марка слушает Сектор Газа. Я в 12 лет слушал The Offspring и Агату Кристи. Короче, непонятная аудитория.

Но ладно, это не так важно. Празднуем четыре знака и идем дальше. Отметим эту веху занятными ноунеймами, обнаруженными мной на бэндкэмпе по тегу “блиссрок”.

Инди/шугейз/временами напоминающая эмо-группа Спасибо на днях отправится в организованный моими друзьями из CAMERATA мини-тур, состоящий из четырех концертов в трех странах. 30 июня они начнут в Ереване, потом первого июля сыграют а Тбилиси, затем третьего июля - в Батуми, затем пятого июля в Стамбуле.

В Батуми, блин! В последнее время в город, ставший после сентября 2022 моим основным домом, наконец-то стали заезжать не только какие-то совсем очевидные артисты для массового слушателя, но и чуваки, о наличии поклонников которых в этом городе ты вообще ничего не знаешь. Причем Спасибо, известные в том числе тем, что они давали концерты в две барабанные установки (до сих пор, если честно, не понимаю зачем - как дань уважения And You Will Know Us By The Trail of Dead или ради чего?), собираются выступить в местечке под названием Backdoor. Это самый известный местный клуб, в котором выступает большинство артистов, от Сансары и Максима Леонидова до СБПЧ и Кедра Ливанского. Но вот в чем прикол: клуб находится в торце Магнолии, самого знаменитого здания Батуми, в котором, помимо всего прочего, полно жилых апартаментов. Все или почти все концерты, проходящие в Backdoor с октября 2022 года, проходили без живых барабанов, то есть либо в акустике, либо с синтами.

В другом торце Магнолии находится популярная точка схождения батумских музыкантов под названием Music Point - одновременно реп-база, место для проведения концертов, место для проведения киновечеров, место для преподавания музыки, короче, тут все сразу. И там сейчас стоят электронные барабаны. Одно время там стояли живые - буквально один день, их убрали после того, как жильцы начали жаловаться на шум.

Я решил написать в Backdoor на этот счет, отметив оба этих момента - и то, что я там ни разу не видел живых барабанов, и то, что соседи жалуются. "Конечно, будут с живыми! И даже в две установки сыграют, если пропустят обоих барабанщиков и если найдем две установки в Батуми", - ответили мне, добавив, что несколько раз у них все-таки проходили концерты с живыми барабанами и тоже постоянно кто-то жаловался.

Я всё это, собственно, к тому, что, вероятно, впервые я, житель Батуми, все-таки увижу живые барабаны в Бэкдоре =)

Что касается самих Спасибо, я одно время крепко слушал их, когда у них вышел пробивной альбом 2017 года "Навсегда". Он был хорош, хотя лучшей песней с него, по ходу, остается трек "Жираф" на стихи Николая Гумилева. Потом, на одном концерте, я понял, что Спасибо звучали на том этапе один в один как King Gizzard & Lizard Wizard (для большинства людей, которых я знаю, это плюс). Потом вышел одноименный альбом 2019 года, который всем понравился, кроме меня. Я понял, что мне, во-первых, не очень близка вокальная манера Расела Рахмана, а во-вторых, музыка кажется какой-то детской, игрушечной, далекой от реальности. Отмечу, что всегда с большим уважением относился к Раселу Рахману ровно по этой причине - он казался по-детски добрым и теплым человеком, не способным на злой умысел и на хитрый расчет. До сих пор довольно сильно нравится их самый шугейзовый альбом "Норм", в котором голос как раз притоплен назад. Песня "Нежная" у меня в фаворитах до сих пор.

Концерты Спасибо, впрочем, скорее всего оставят хорошее впечатление даже у тех, кто не очень их любит (если только вы не страстный поклонник джаза и советской авторской песни, теплый привет педагогу ЦЛП Саше Водинскому!). Обычно они проходят в лучших традициях эмо-гигов групп типа Hotelier или Penfold: даже если вы не знаете людей, которые присутствуют с вами в зале, все равно есть ощущение, что вы все - большие друзья, готовые полностью отдаться поддержке любимой группы и сопровождающему этот процесс угару. Любопытно, удастся ли добиться этого эффекта сейчас, когда тех, кто мог одновременно оказаться в один вечер в Панк Фикшене или Плутоне, сейчас раскидало по десятку разных стран.

Билеты на все четыре концерта можно найти тут. Ереван уже сегодня!

Склонен считать всех, кто написал, что им понравился новый альбом Sigur Rós, выдающими желаемое за действительное заложниками ностальгической тоски по более спокойным денькам. На мой взгляд, ÁTTA получилась скучнее даже Valtari, до недавнего времени самого скудного, учитывая возможности Йонси и остальных участников группы, альбома в их дискографии.

Вообще практически все, о чем я хотел бы сегодня сказать, идеально изложил в своем недавнем посте Антон из Постмузыки: Sigur Rós бессильны перед вызовами эпохи, и дело как будто не в том, что мы не узнаем знакомое лицо из прошлого, а в том, что этого лица нет.

Сейчас гораздо больше хочется переслушивать Kveikur десятилетней давности — альбом, начало которого звучит так, словно вы стоите на скале у моря и видите, как к вашему дому приближаются вражеские корабли. Неровный, тревожный, выбивающийся из привычных рамок спокойного ангельского запределья и щемящей внеземной тоски, Kveikur как будто вернул Sigur Rós в эпоху первого альбома, когда они временами были шумными, временами напоминали то, чем в итоге (на своих лучших релизах) станет Alcest — короче, еще ничего не знали о себе, не понимали, что дальше, и реагировали на вещи так, как многие реагируют, теряя равновесие — размахивая руками, балансируя и пытаясь не падать, либо, начав падать, сгруппироваться. Kveikur точно опередил свое время.

Ну, а ÁTTA просто подводит очередную печальную черту: чувак, Sigur Rós навсегда остались в прошлом. Как и почти всё то, что тебе было дорого.

Что касается самих Sigur Rós, у меня про них есть два великих впечатления, о которых мои давние читатели знают (был пост года два назад).

Первое — это феноменальный концерт на фестивале Стереолето в 2016 году. Это единственный концерт, на котором я влез в драку — какой-то пьяный молодой щегол ко всем приставал. Йонси на этом концерте на финальной песне — Popplagið — столкнул ногой со сцены огромный монитор, чем изрядно напугал охранника, стоящего к сцене спиной. Сборная Исландии в это время проигрывала сборной Франции на Чемпионате Европы по футболу.

Второе — это сцена из книги Андрея «Слесаря» Оплетаева, экс-басиста Психеи, о том, как его на вписке после концерта попросили поставить любимую музыку, и он нехотя согласился, хоть и понимал, чем это кончится. Последние полторы недели Андрей ничего не слушал, кроме Sigur Rós, поэтому он поставил папку с ними, начиная с первого альбома Von, и засек время терпения. Людей хватило на час, после чего кто-то предложил поменять музыку, поставили ист-кост-хип-хоп, все были счастливы.

Да уж, к сожалению, есть такая музыка, которую в большинстве таких вот загульных компаний особо не поставишь. Хотя я помню, как в компании металхэдов лет двенадцать назад на январских праздниках я поставил какой-то живой альбом Джона Колтрэйна, мы пили самое дешевое пиво, ели жареные макароны с майонезом и прекрасно себя чувствовали какое-то время.

Редкая в этом интернет-журнале рубрика “старая музыка, которая мне сильно понравилась и которую я при этом раньше не слышал”.

Я никогда особо не любил психоделический рок в целом и нео-психоделию в частности — вероятно, потому что не был вхож в соответствующие круги и не употреблял соответствующие вещества (не то чтобы я не хотел, просто как-то не доводилось). Ни одна из знаменитых групп этого жанра, от Animal Collective до King Gizzard & the Lizard Wizard, не вызывала у меня никаких эмоций.

Что же должно было произойти, чтобы подобная музыка все-таки мне отозвалась? Ей всего-то надо было превратиться в дрим-поп. Чего американская группа Candy Claws и добилась на своем альбоме Ceres & Calypso in the Deep Time Forever (которому, если кто-то любит юбилеи и годовщины, пару-тройку недель назад исполнилось десять лет).

Candy Claws — это трио, состоявшее из Райна Ховера, Хэнка Бертхольфа и Карен Ховер. Райан и Карен позже создали группу Sound of Ceres. Что касается Candy Claws, в Википедии про них написано was a group, однако на недавнем переиздании альбома, о котором сейчас пойдет речь, есть одна новая песня.

На обложке Ceres & Calypso in the Deep Time Forever можно увидеть тюленя и девочку. Так и есть — это альбом “про тюленеобразное существо Калипсо, его человеческого патнера, путешествующих через мезозойскую эру”. Мезозой — эра динозавров, и Райан Ховер говорил в интервью что-то типа: “Мы называем себя дрим-попом просто потому что я динозавр из мелового периода и мне снится сон о том, что я — человек, играющей в группе в 2013 году”. Психоделический дрим-поп как он есть.

Тексты песен — это, собственно, история их путешествия. Разные персонажи, разные чувства, разные точки пространства. “От миниатюрного острова до миниатюрного острова гигантская черепаха готова тебя прокатить. Это горячий яркий солнечный свет. Будь смелой, незачем прятаться”. “Сквозь зеленые дистанции мы двигаемся к звуку. Такой ли этот момент, каким кажется? Что-то всегда скрыто от глаз”. А заканчивается всё мел-палеогеновым вымиранием — последним (пока) массовым вымиранием из пяти. “Ты держал свой камень, покрытый мхом, и солнце исчезало, пока я смотрел, как ты возвращаешься с поверхности прибывающей воды”. Я не понимаю, о чем говорю, но немного триппово (я также отчасти цитирую рецензию Пичфорк на этот альбом, простите).

Образы — особенно в сочетании с проваливающимся среднечастотным звуком — кажутся одновременно волшебными и пугающими, что-то вроде книги Ричарда Бротигана “В арбузном сахаре”, в которой приятный на первый взгляд сюрреалистичный мир выглядит как путешествие по психиатрической лечебнице, особенно в моменты, когда герой вспоминает, как его родителей съели тигры, потом вежливо оправдывались перед ним, или когда он объясняет читателю, что они хоронят своих мертвецов в стеклянных гробах на дне рек и кладут в гробы фосфор, чтобы они светились по ночам, напоминая о том, что будет дальше.
Но волшебного все-таки больше. Гуд трип, не бэд. Будьте осторожны, короче.

Хотелось бы отметить еще порой граничащие с гениальностью мелодические решения, теряющиеся в общей атмосфере шугейзового гула — например, то, как неожиданно в Pangaega Girls (Magic Feeling) куплет переходит в припев, или то, как трогательно и нежно звучит диалог героев в припеве New Forests (Five Heads of the Sun).

Еще один околомузыкальный опыт —  вчера поработал продавцом мерча на концерте Anacondaz в Батуми. Впервые в жизни продавал мерч и получил огромное удовольствие. Несмотря на бешеные цены (футболки по 70-100 лари, что в рубли сейчас лучше даже в уме не переводить), люди, приобретающие себе обновки, уходили счастливые. Продал почти все, что было, на самом деле. Да и вообще, не знаю, может это новая фарма начала действовать, но в целом как-то очень приятно было оказаться на большом и громком концерте у моря под открытым небом, тем более долбанный ливень кончился незадолго до начала. И люди совсем не раздражали, хотя еще недели две назад, думаю, меня бы терзало множество мыслей про каждого из тех, кто ко мне подходил. 

Я обнимал знакомых, встретил в том числе людей, которых не видел года три и которых не ожидал тут увидеть, общался и шутил с незнакомцами. Один мужчина в конце подошел и спросил,не осталось ли футболок такого-то размера, после чего весело рассказал, что потерял в слэме свежекупленную кепку. Я посоветовал дождаться, когда все уйдут, и посмотреть, но он сказал: “Да ладно, я кажется, руку сломал. Спасибо”. И ушел. 

Или мужчина и женщина постарше меня из Казахстана, у которых не было налички и возможности сделать перевод на грузинскую карту, и мужчина попросил меня “по братски” отложить несколько вещей, пока он сходит к банкомату. Я отложил, он успел и был как-то ну очень благодарен мне за это проявление человечности, которое мне не стоило никаких усилий. После концерта, когда мы с, кажется, директором группы подсчитывали остаток и заполняли смету, он подошел, расцветая в улыбке —  “чисто поболтать, настроение хорошее” —  и стал спрашивать, не было ли у группы проблем на границе, нормально ли пропустили. Я был не в курсе, а директор терпеливо рассказывал. У мужчины был кофе в руках, я захотел спросить, сколько он стоит, а он мне его просто отдал. Я допил за ним.

Группу Anacondaz я не очень-то жалую, слушал несколько песен ради музыкальных квизов, для меня они входят в один вот этот пантеон современных больших массовых рок-исполнителей типа Порнофильмов, Louna, Операция Пластилин, поздних Animal ДжаZ, Тараканы и прочее, которые как бы пришли на смену разного рода Ариям и Чайфам —  группам, которым, скажем так, не составляет особого труда быть массовыми, и в данном случае это не комплимент (если только это вообще может быть комплиментом). Мне трудно описать, что я имею в виду, но вы, я думаю, прослеживается общий знаменатель этих групп (то, что их все слушает Юрий Дудь, хихихи). Тут и какой-то выкристализованное плотное рок-звучание без единого изъяна, и тексты либо пафосные и “поэтические”, либо “едкие и ироничные” (в зависимости от группы), и читерские гармонии на четырех всем понятных аккордах.  Короче, чаще всего это просто пошлятина какая-то.

Но и тут я, видимо, повелся на курортную атмосферу, смешанную с атмосферой оупен-эйра и получил удовольствие от происходящего в целом, и даже от некоторых песен. Было забавно еще то, что сцена стояла у моря, за танц-партером начиналась какая-то чиловая часть пространства с бассейном и рестораном (это вам не фудкорт на Пикнике Афиши, хех), а справа и слева стоял не очень высокий забор, за которым концерт бесплатно смотрели десятки менее финансово обеспеченных зрителей. Там все было очень хорошо слышно и, кажется, даже видно сцену. 

После концерта я гулял по городу и обнаружил метрах в ста еще одну такую же большую площадку, на которой выступал некий грузинский музыкант, на которого пришло, по-моему, тоже тысяча человек, зрители так бурно реагировали, словно это The Killers (которые приедут сюда в августе). В Батуми существует два параллельных мира, которые почти не пересекаются, и уехав из большой Москвы, я понял, насколько сложно замечать вещи и явления, которые впоследствии могут играть в твоей жизни определяющую роль, но вот ты просто не знал про этот клуб, не знал про эту группу, не знал про паблик про всратые знакомства Вконтакте… Но, сдается мне, это уже не про музыку. 

Не хочу в качестве музыкальной паузы предлагать трек группы Anacondaz, грузинских исполнителей я пока не освоил. Какой же трек тогда поставить вам, дорогие друзья? Что ж… В этот же список нео-батя-рокеров я бы добавил и группу Элизиум, которая, тем не менее, в начале нулевых выпустила достойнейший поп-панк альбом “Космос”, наполняющий мое юное сердце тщетным романтическим оптимизмом. Заглавную песню я люблю до сих пор, мне кажется, она очень неплохо смотрелась бы в трек-листе у Bicycles for Afghanistan с чуть измененной аранжировкой. Так что пусть будет она. 

В нынешних обстоятельств от неё может подташнивать, но я же говорю – кажется, фарма начала действовать.

Сегодня мой день рождения, то есть день, в который все эмоции усиливаются в два раза, и хорошие, и плохие. Поэтому я с удвоенной радостью и удвоенной тоской вспоминаю свою любимую группу Краснознаменная дивизия имени моей бабушки.

Во многом эта группа — история из прошлого. Она стала такой сравнительно недавно.

В постковидный период Дивизия — единственная группа, на концерты которой я постоянно ходил (в Москве, Питере, Новгороде, это было раз пять или шест), приятельствовал с вокалистом Ваней Смирновым (и даже бывал на его дне рождения), работал вместе с вокалисткой Сашей, часто пересекался с гитаристом Сашей, который также играет в джазовом ансамбле Moonberry Jam, состоящем из педагогов Центра лечебной педагогики и людей с особенностями, занимавшихся в этом центре. Барабанщик Леша (уже экс-барабанщик) посоветовал мне в свое время крутого препода по барабанам. Еще один теневой (на самом деле не такой уж теневой) участник группы, их фанат Саша, который ходил на все их концерты, начиная с самого первого, и в итоге даже женился на клавишнице группы Карине, всегда узнавал меня в толпе и встречал улыбкой и объятиями. С саксофонисткой Катей мы весело болтали. Я тот человек, который одним из первых садился на песне «Песочница» и призывал садиться всех остальных на спокойной части, чтобы потом всем вместе вскочить и прыгать под пост-панк бит (интересно, с какого концерта началась эта традиция, потому что первое время ее не было).

Я увлек творчеством Дивизии пару человек (а может, и больше), постоянно играл их песни в лагере и в мастерских, в которых работал, а еще один я один из двух людей, угадавших их трек на квизе "Главные песни о главном" в Батуми (это была песня «Сонник»). Я еще, поймав кураж, сообщил ведущему, что участники группы — мои большие друзья. Второй человек, угадавший их — девушка из Беларуси, которая знакома с басистом Лешей, то есть мы оба повязаны с группой отношениями.

Еще эта группа шла бок о бок с романтической историей, которая длилась чуть менее трех лет и которая закончилась давно и бесповоротно. И это, конечно, основная причина, почему я больше не могу слушать эту группу с теми же чувствами, с которыми мне удавалось раньше (даже несмотря на то, что начал слушать их я задолго до этой истории, году в 2012-2013).

Другие причины в каком-то смысле и больше, и меньше этой. Некоторые участники уехали из страны, но возвращаются время от времени и дают концерты (завтра они сыграют в Питере). Я не могу ходить на эти концерты, потому что я далеко. Красной нитью через все мои посты проходит мысль о безвозвратно утерянной прошлой жизни (и это связано не только с романтической историей), и вместе с ней теряются те музыкальные смыслы и контексты, с которыми ты тогда жил и с которыми ты сосуществовал долгое время.

По этой причине, например, я всего раза два или три раза послушал их недавно вышедший альбом «Знаки любви». Он определенно лучше предыдущей «Катакомбы», про который я довольно лестно отзывался, когда он вышел, но в итоге переслушивать хочется только две песни — первую и последнюю. Со «Знаками любви», кстати, вышло также — больше всего мне понравились первая и последняя песни, «Завтра» («Ничего не будет дальше, кто-то слишком старый мальчик, он не взрослеет, нет такого слова») и «Тайный поход», которая заканчивается криками отчаяния и фразой «но средства от боли нет». Лучшие песни Дивизии — это песни о боли, смерти и невозможности толком жить эту жизнь. При этом такие песни были у них всегда, но у многих почему-то складывалось впечатление о «травоядности» группы.

Возможно, это было связано со сказочность образов первого и некоторых песен из второго и третьего альбомов группы (хотя не заметить окружающей действительности в песнях «Васастан», «Ирис», «Песочница» — это надо постараться). Может быть, еще с пластикой, движениями и веселостью экс-вокалистки Яны Смирновой (да и в целом в тот период от группы было ощущение веселого в хорошем смысле балагана, учитывая, что и участников тогда больше, и танцевал каждый как хотел (это и сейчас, но людей было больше и фон для всего этого был другим), совсем как у Arcade Fire, с которыми их тогда часто сравнивали и на концерте которых я впервые вживую пересекся с Ваней, купив в подарок возлюбленной футболку Дивизии).

В эмиграции мне больше всего помогал именно первый одноименный альбом, который по ряду аспектов до сих пор остается моим любимым у Дивизии. Он действительно сказочный, и мало кто замечает, что ощущение от некоторых из этих сказок — как от сказок Ганса Христиана Андерсена, в которых девочка замерзала и умирала в конце. В песне «Рождество» героиня живет под лестницей и просит Санта-Клауса прислать новых родителей и пару ботинок. В «Астронавтах» люди улетают с планеты перед концом света (мне нравится думать, что события этой песни и «Трубного бита» происходят одновременно), в песне «Нора» происходят абьюзивные отношения между дюймовочкой и кротом. В песне «Себастиан» все хорошо, это самая простая по музыке песня на альбоме, и ее я переслушивал особенно часто, потому что она про человека с аутизмом, а это именно та часть работы, по которой я скучаю больше всего. Да и фраза «Себастиан любит Belle and Sebastian» довольно-таки гениальна.
Остальные песни и правда имеют мало общего с окружающей реальностью, но и это мне помогало тоже. «Тостер» и «Дорога из желтого кирпича» — хиты на века, эти песни в свое время меня поразили, потому что на тот момент я давно не слышал таких мелодий в новой российской музыке (волна англоязычных групп типа Everything is made in China, которые много пеклись о звуке и почти полностью забивали на мелодии, была в самом разгаре). Песня «Армия Ларисы» — лучшая детская песня со времен советских мультиков и фильмов. Англоязычная песня Little Joan — я вообще не понимаю, о чем она, но я мечтаю когда-нибудь, в лучшем из вариантов будущего, сыграть ее с группой на сцене (хотя я сомневаюсь, что Ваня когда-нибудь захочет ее играть), часто-часто тыча пальцем в одну клавишу на синтезаторе и танцуя. Во время прослушивания этой песни я чувствую себя счастливым и тоску одновременно, очень сильные эмоции, очень.

Все это в совокупности дает почти идеальный альбом (только почти все песни на английском звучат как филлеры), сказочность которого, хоть и кажется оторванной от реальности, но далеко не травоядная. Слушая этот кусочек прошлого, я проживаю важные вещи заново. И это дорогого стоит. Послушайте этот альбом сегодня, если вы его никогда не слушали, сделайте это в честь великого праздника дня рождения единственного автора Capybara Tapes.

Ну и по традиции попрошу у вас в свой др донатов. Я понимаю, что просил сравнительно недавно, месяца три назад, и тогда вы очень помогли, но пока менее бедным я, к сожалению, не стал, так что вы очень поможете. Понимаю и то, что торчу некоторым донатерам тексты про группы и релизы, которые они просили (я обязательно напишу),а также тот факт, что такого же сильного текста, как про Xiu Xiu, за этот период не было, но... но зато посты стали чаще, не так ли?)

В общем, буду рад (можете, задонатив, просить о чем-то написать, я напишу рано или поздно). Хотел приделать кнопку, которую, кажется, можно приделать, достигнув тысячи, но пока не нашел, как это сделать, да и, сдается мне, я скоро снова вернусь от четырех знаков к трем. Но пусть это будут три знака любви.

Карта тинькоф: 2200 7001 6855 5141
Карта сбер: 2202 2032 5477 4187
Грузинская карта кредо: 5356 6101 1105 4636, счет GE39CD0360000030422163 Boris Starodubtsev

Друзья, не очень красиво с моей стороны запросить донаты и куда-то пропасть. Но я опять поехал в Ереван работать в детском городском лагере учителем английского и помощником моего друга, блестящего педагога Андрея Каздыма, и чото сил помимо работы хватает на какой-то прожиточный минимум действий. Буду навёрстывать в выходные, обязательно что-нибудь напишу, есть одна странная идея, которая вам понравится, тем более что вы такое точно не слушаете, хихихи.

Когда мне было лет пятнадцать, у меня был шанс в своем музыкальном просвещении пойти по правильной дорожке и начать слушать значительную музыку, но как водится, во все свои увлечения я вползал через вентиляционные шахты, а не через распахнутые передо мной двери. Главными фильмами тогда для меня были комедии с Уиллом Ферреллом, главными книгами — детективные романы Агаты Кристи и что-нибудь общепринятое из школьной программы, вроде “Мастера и Маргариты”. Ну, а главной музыкой на какое-то время для меня стал разнообразный иностранный метал.

Ничего из этого, впрочем, я не стыжусь: Уилл Феррелл — гений, книжки Агаты Кристи с неожиданными концовками — отличное развлечение, а круче голоса, чем у вокалиста Blind Guardian Ханси Кюрша, нет почти ни у кого (плюс я немного перепутал тайм-лайн, и Уилл Феррел был позже, да и не только метал я тогда слушал, и почитывал уже все-таки Оруэлла или Пелевина, но ладно, это я уже оправдываюсь).

В годы, о которых я говорю, уже существовали журналы типа NME и Play (и они у меня тоже были), но почему-то основным музыкальным СМИ для меня был питерский журнал Fuzz, старые и новые выпуски которого я скупал на Олимпийском рынке. Основной упор в нем был на русский рок и иностранный метал, причем метал самых маргинальных жанров — типа того же пауэра, спид-метала, мелодик-дэта и других таких штук.

Почему маргинальных? Я хрен знает, на самом деле. В заметке Афиши Daily про журнал Play Милослав Чемоданов вспоминал тот период, когда в журнал пришли в будущем именитые авторы типа Сергея Степанова, Глеба Лисичкина и Александра Горбачева, и отмечал, что найти обозревателя на новый альбом Radiohead или Sigur Rós труда не составляло, а вот новый альбом Stratovarius или какие-нибудь другие «маргинальные вещи» обозревать не желали.

Новую музыку я тогда доставал редко, потому что мне для этого нужно было накопить денег и поехать на радиорынок (в магазинах города Одинцово выбор был ничтожным) Ючтобы купить mp3-сборник. Я запомнил, как классе в десятом или одиннадцатом я отправился туда, долго что-то выбирал и в итоге купил диск группы Blind Guardian. “Классная группа”, — сказал мне продавец.

Через года два-три после этого в универе я познакомился с двумя девушками-лесбиянками, живущими вместе, которые на много лет станут моими близкими подругами. Их музыкальные пристрастия отличались прочностью и привычностью, редко появлялось что-то новое, что им могло понравиться. Одна из них (которая предпочитала местоимение “он”, и у меня уже тогда не было проблем с тем, чтобы его использовать) была прошарена по Placebo, благодаря ей я открыл для себя множество их би-сайдов и каверов, а другая как раз обожала Blind Guardian и сайд-проект Ханси Кюрша Demons & Wizards.

Это был пауэр-метал, основанный на текстах Толкина и других авторов фэнтези и фантастов (на альбоме 2022 года есть, например, песня, написанная под впечатлением от «Американских богов» Нила Геймана), и я никогда не был ни толкинистом, ни любителем фантастики, за исключением пары текстов Желязны и Азимова (ну и Геймана, да), но что-то в этой группе меня цепляло. Что-то даже продолжает цеплять: песня Thorn с их лучшего альбома Nightfall in Middle-Earth (целиком основанного угадайте на чем), спетая настолько сложно (Кюрш тогда здорово увлекся наложениями и записывал десятки вокальных дорожек), что вживую они рискнули это повторить, кажется, только один раз, вполне соответствует любым темным временам.

Они мне нравились еще и тем, что выступали не в долбанной коже и заклепках, а в стильных черных рубашках, и то, что никогда не были слишком серьезны («Следующая песня будет про эльфов, хоббитов и все-такое, ну, вы поняли», — как-то так представлял Кюрш одну из песен на питерском концерте в далеком 2010 году, после чего шутил, что в его стакане с чаем на самом деле вискарь). Это не долбанные Manowar, басист и основатель которых Джоуи ДиМайо распинался на каждом концерте о том, кто идет на х*й, а кто не идет, и кто там тру, а кто не тру, будучи при этом участником одной из самых клишированных и одноклеточных групп в истории музыки.

В общем, из таких вот непонятных групп Blind Guardian — одна из немногих, уважение к которой я не растерял. Забавно то, что к Blind Guardian и их музыкальным находкам я отношусь как к чему-то серьезному (но не очень - короче, как Антон Образина к группе Kreator, например, к которой я пытался подступиться не так давно — и конечно же, больше всего мне зашли либо наиболее мелодичные, либо наиболее свежие по звуку вещи), а вот к итальянской группе Rhapsody иначе как к кучке детей, играющих в солдатиков серии «Битвы Фэнтэзи» (у кого-нибудь еще были такие?), я относиться не могу.

Мой личный парадокс тут в том, что они прям очень, очень мелодичны, до приторной одури, хуже, чем Катя Лель или Пьер Нарцисс — ну, в каком-то смысле. И почему-то, слушая их, я понимаю, как все это профессионально, как все это увлеченно — и как все это нелепо. Разумеется, никаких объективных критериев у меня для вас нет.

Зачастую нишевая музыка (а ниша пауэр-метала в 2023 году кажется сжатой и высушенной, потому что, ну блин, никто никогда не будет заниматься пауэр-метал-ривайвлом, я надеюсь) сыграна и спета людьми, виртуозно владеющими своим голосом, своими инструментами и своим стилем. И от этого еще более любопытно, как все устроено. Что делает, например, 30-минутный шум и скрежет о Майкла Джиры искусством, а риффовый альт-рока от Tiamat, голос вокалистка которых очень похож на голос Джиры — в лучшем случае подарком для фанатов, в худшем — кичем? Риффовая структура песен? Слишком банальная история жанра? Будет ли в таком случае считаться китчем музыка групп типа Motorhead или AC/DC? При том, что сердцем я понимаю, что Джира действительно круче и важнее, но не могу толком объяснить, почему.

Tiamat, My Dying Bride и Anathema я тогда тоже немало слушал. Мне нравилась отстраненная эротичность первых (группу Him при этом я на том этапе своей жизни считал галимой попсой и не уделял ей внимания), замогильная серьезность вторых и близость третьих по атмосфере и настроению к Porcupine Tree и Стивену Уилсону. Но как группу-эталон в этой категории я сохранил в своем сердце только Type O Negative, о которых я недавно писал.

Еще одной группой, которую я много слушал, потому что в свое время видел что-то про них на МТВ и мне нравилось, была Iron Maiden. Это был второй или третий мой mp3-диск (а может, кстати, и первый), и мне ничего не оставалось, кроме как по многу дней переслушивать альбом за альбомом, вплоть до Brave New World 1999 года. Очень любил, кстати, их самый первый альбом, на котором пел еще вокалист Пол Ди’Анно, судьба которого после его увольнения из Iron Maiden пуста и печальна.

Меня забавляло, что в группе три гитариста, и все по меркам метала играют не очень сложные штуки, явно получая удовольствия от тех возможностей, которые открывает эта легкость (например, можно делать вид, что пизд*шь гитарой огромного монстра Эдди, который является полноправным участником группы на протяжении всей их карьеры), и что у них гитары Фендер, а это не очень часто в метале, и что вокалист Брюс Дикинсон носится по сцене как угорелый, и что он является сертифицированным пилотом, который лично управлял самолетом во время туров Iron Maiden, и что барабанщик Нико Макбрэйн играет в песне с bpm 105 шестнадцатыми по бочке голый ногой — короче, один любопытный факт за другим.

Их я тоже не отношу к guilty pleasure: у них немало отличных песен. Самой любимой, наверное, я бы сейчас назвал антивоенную Afraid to Shoot Strangers с альбома Fear of the Dark, трехчастную композицию, в первой части которой солдат не может уснуть перед боем и, мучаясь страхом и сомнениями, пытается рационализировать войну, во второй начинается не то трагическое, не то помпезное соло, оно же — основная тема песни, главный ее хук, затем начинается бешеная гонка, видимо, символизирующая бой, и над всем этим — простая мысль о страхе стрелять в незнакомцев/чужеземцев, до которого никому из людей, отдающих приказу, разумеется, нет никакого дела (песня о войне в Персидском заливе).