Вредные привычки укоренились в Арктике


РИА выкатило свой «Рейтинг российских регионов по отсутствию вредных привычек». Результаты в арктической части в чем-то ожидаемые.

В топе – Северный Кавказ, там, похоже, вредные привычки отсутствуют как класс (ну или их очень талантливо скрывают). А вот с противоположной стороны списка – как раз-таки наши северные, удаленные и прочие труднодоступные регионы.

На 78-м с начала (и на восьмом месте с конца) – арктический антилидер, Мурманская область. На 76-м – Чукотский автономный округ. Чуть менее плохи дела у ЯНАО – субъект занял семьдесят четвертую позицию. На семьдесят третьем месте – Коми, на 69-м – НАО. Частично арктические Карелия и Красноярский край взяли 66 и 65 места соответственно. В Якутии дела получше, это 49 место. Ну и Архангельская область показала самый хороший в АЗРФ результат – 44 место. Крепкий такой застольный середняк наше Поморье.

Особых сюрпризов тут нет. Севера – штука во всех смыслах экстремальная, поэтому постоянное давление среды (климатической, социальной, техногенной) на человека заставляет его искать разрядки. Каковую ему и дают пресловутые вредные привычки. Плюс все это имеет тенденцию укореняться и становиться частью местной поведенческой культуры, элементом социализации и т.д. Что парадоксально, в таких условиях эксцессам способствует и относительная бедность населения (Мурманская область как пример), и его относительное богатство (тут сразу вспоминается сытый ЯНАО и его статистика по потреблению наркотиков).

Природный климат нам не изменить, но вот социально-психологический – вполне под силу. Тут-то и должны пригодиться все эти спортзалы, беговые дорожки, клубы по интересам, толковое городское обустройство – словом, функциональные и эстетические элементы личного комфорта, позволяющие, с одной стороны, снять часть давления на индивида, а с другой – дать ему вменяемую альтернативу пьянке, куреву и «веществам».

Южная Корея поднимает ставки


В новый 2023 год Южная Корея идет с новым Комплексным планом по арктической политике. Первый такой план страна приняла в 2013 году вскоре после присоединения к Арктическому совету на правах наблюдателя. Второй последовал в 2015 году – он был рассчитан аккурат до конца 2022 года. Ну и, соответственно, к двадцатым числа ноября был подготовлен третий.

Что в документе?

План предусматривает радикальное усиление активности на полюсах. К 2030 году в Антарктике появится третья (!) южнокорейская исследовательская станция – в отличие от первых двух, она расположится не у побережья, а в глубине континента, став первой корейской и шестой вообще материковой станцией в Антарктиде.

Но основной акцент будет сделан на Арктике. В планах – строительство современного ледокола водоизмещением 15 тыс. тонн (на это в бюджете предусмотрено чуть более 200 млн долларов США), а также создание экологичного ледокольного контейнеровоза под грядущие трансарктические грузоперевозки. Еще один важный пункт – формирование сети арктических микроспутников, формально предназначенных для наблюдения за таянием ледников и изменением уровня моря в Арктике (и, как многие уверены, за разными другими вещами).

Отрицать невозможно – Южная Корея намерена всерьез нарастить свое присутствие в высоких широтах. Не надо обманываться общими словами о «научных» и «гуманитарных» интересах страны к Арктике – корейцами движут глубоко прагматичные мотивы. Во-первых, будучи нетто-импортером энергоносителей (поступающих преимущественно из стран Ближнего Востока), они остро заинтересованы в новых источниках поставок. Во-вторых, помимо диверсификации, это поможет Сеулу серьезно оптимизировать логистику: по подсчетам, если страна будет получать всего лишь 10% потребляемой нефти из Заполярья, это позволит ей экономить до 1 млрд долларов в год на транспортных расходах. В-третьих, какой бы сложной не выглядела сейчас транзитная история на СМП, в Сеуле реально проговаривают перспективы трансарктической коммерческой навигации (отсюда и проектирование ледокольного контейнеровоза). Ну и в-четвертых, корейцы хотели бы активнее развивать тему добычи арктических биоресурсов – продовольственная безопасность для этой страны очень важна.

На высоту планки, заданной новым планом, прямо повлияли наши дела – не только и не столько арктические, сколько «вообще». Есть мнение, что изначально, работая над постановкой конкретных задач, авторы документа были скромнее в своих желаниях. Однако уж очень многое в поведении России за уходящий год воспринималось как слабость, неуверенность в себе и своих силах, предвестник дальнейшего геополитического отступления по всем фронтам, в том числе – и за полярным кругом. А это востребовало максимально агрессивную программу, которая должна обеспечить нарастающее физическое присутствие Южной Кореи в Арктике уже в перспективе нескольких лет, чтобы успеть втиснуться в ниши, потенциально освобождаемые слабеющей Россией.

#стратегия

Питерский форум: когда настоящее – ненастоящее


В Питере проходит форум «Арктика: настоящее и будущее». Впечатления от мероприятия смешанные.

В двухдневку постарались втиснуть все что можно, создав впечатление крупного и значимого события, ознаменованного очередными «прорывами». В Питер собрали кучу отечественных говорящих голов, подвизавшихся на арктической ниве, поручив им, собствнно, говорить, говорить и говорить.

Форум стал площадкой для озвучивания каких угодно цифр и прожектов любой степени фэнтезийности. И добро, если речь идет просто об инвентаризации и публичном представлении существующих проектов, но ведь иногда «Остапа несет». Тов. Чекунков вот пугает нас какими-то несусветными прибылями на СМП, триллионами долларов, которые мы там заработаем в светлом будущем. Тов. Панов радует информацией о росте отечественных перевозок на том же СМП в условиях «непредсказуемости» транзита (ну оно и понятно, ведь и тот слабенький транзит, который у нас там был, приказал долго жить благодаря «гиперосторожным» китайцам). Только что там с 2024 годом и 80 млн тонн грузоперевозок, которые на него запланированы майским указом, в этом свете не вполне ясно. Ну и многое другое, не будем углубляться.

Прискорбный факт в том, что какой-то особой практической отдачи от этого шоу не просматривается. По замыслу, это не посиделки в районной избе-читальне, это крупная международная площадка для того, чтобы делать реальные дела. Но дела сейчас в Арктике делать толком не с кем – и уже имеющиеся, и потенциальные партнеры «сдают назад», опасаясь последствий со стороны мирового гегемона.

По итогу получается, что единственная важная практическая функция, которую выполняет форум, заключается в том, чтобы имитировать бурную деятельность, создавая видимость успехов (независимо от того, есть они или нет). Это должно частично разбавить общую негативную повестку, дать населению желаемый информационный позитив. Но как-то нет уверенности, что эта задача форуму по силам.

Вообще, в текущих раскладах форум можно было бы и не проводить. Все бы поняли. Но если и проводить, то сфокусировать его имело бы смысл на сугубо российских темах, сделать из него площадку для честного и открытого разговора о том, какие перед нами стоят вызовы, и как нам в Арктике жить дальше. В теории, что-то подобное от него и ожидалось (плюс столь горячо любимый руководством пиар) – однако вышло так, что пиар задавил все остальное.

#Питер

Кто не курит и не пьет...

...тот у Терека живет.


А вот так в РИА графически отобразили расклады с вредными привычками в России.

Чем насыщеннее цвет — тем лучше. Как видим, Севера и Дальний Восток на общем фоне смотрятся во всех отношениях бледновато.

Ученые научат


Госдума недавно одобрила в первом чтении законопроект, расширяющий права академической науки в области предоставления образования.

На данный момент 273-ФЗ от 29.12.2012 «Об образовании в Российской Федерации» определяет, что научные организации вправе осуществлять образовательную деятельность по программам магистратуры, программам подготовки научных и научно-педагогических кадров, программам ординатуры, программам профессионального обучения и дополнительным профессиональным программам. Если новый законопроект пройдет все этапы, то ученым разрешат обучать желающих по программам специалитета.

Для Арктики это потенциально будет иметь интересные последствия. В принципе, пресловутые арктические компетенции сосредоточены как раз преимущественно у ученых – северных вузов или вузов с конкретно заполярной специализацией не так много, а почти все передовые вещи у нас до сих пор делаются в стенах научных организаций. Поэтому добавление к магистратуре еще и программ подготовки специалистов – это еще один шаг к тому, чтобы эти передовые темы быстрее шли «в массы», т.е. в реальный сектор.

Но в целом, все идет к тому, что если не сейчас, то потом к магистратуре и «спецам» добавится еще и бакалавриат. И это – яркая иллюстрация так и не преодоленной слабости системы высшего образования в России.

…Вспомнить бы тут рубеж «нулевых» и «десятых» – и пришедшиеся на них эксперименты с наукой и образованием. Когда тт. Ливанов и Фурсенко нам с голубых экранов и высоких трибун рассказывали о том, что вся наука в «нормальных» странах делается в вузах, а академии наук – это такие клубы интеллектуалов, осмысливающих планетарное (а не погрязшие в прикладных исследованиях, как у нас, многогрешных). Когда РАН натурально громили, параллельно раскручивая – статусно и денежно – новые вузы-опенспейсы. А вот поди ж ты, теперь не только за наукой, но и за образованием приходится идти к нелюбимым академическим недобиткам.

Арктика? А где это?


Любопытная история – несмотря на околоарктический хайп с уже достаточно давней новейшей историей, народ у нас в массе слабо представляет, где эта самая Арктика находится.

Как выявил соцопрос, проведенный Национальным агентством финансовых исследований, подавляющее большинство россиян (97%) не знают полный состав субъектов Российской Федерации, которые отнесены к Арктической зоне. Каждый пятый (21%) затруднился назвать хотя бы один регион, который относится к Арктике. Две трети россиян (76%) смогли указать правильно несколько регионов, входящих в Арктическую зону, но не все.

Как оказалось, к АЗРФ обычно по ошибке относят ХМАО, Камчатку и Хабаровский край. А вот про то, что Карелия, Архангельская область и Красноярский край тоже частично в Арктической зоне, многие как раз и не в курсе.

Безошибочно все регионы, входящие в Арктическую зону, назвали только 3% россиян. Портрет среднестатистического россиянина, который более других информирован о географических, природных и экономических особенностях Арктики, – трудоустроенный житель Москвы старшего возраста, имеющий высокий уровень доходов.

С одной стороны, такой низкий процент осведомленных людей удивляет, но, если вдуматься, то это вполне закономерно. Указ президента об АЗРФ читали немногие, а медийно раскрученный образ Арктики у среднестатистического жителя России связан, скорее, с такими яркими и оторванными от конкретной географии образами, как Северный морской путь и ледоколы, тундра и мерзлота, полярники и покорение Северного полюса, ну и, очевидно, нефтегаз. А вот регионы оказались нишевой (и малознакомой для материковых россиян) темой.

В общем, есть еще над чем работать нашей центральной и региональной медийке.

На потолок ответим дном


В верхах прорабатываются различные варианты «нашего ответа Чемберлену» образца XXI века – система готовится как-то отреагировать на введение ценового потолка на нефть. К сожалению, ключевое слово тут – «как-то».

Впечатления от проекта президентского указа, курсирующего в кулуарах, крайне неоднозначные.

Коротко о содержании документа. Он предполагает введение запрета на поставки нефти из РФ в том случае, если: 1) контракт на поставку нефти или нефтепродуктов заключается с одним из государств, поддерживающих потолок цен, или 2) если в контракте на поставку прямо или косвенно содержится положение о применении механизмов потолка цен на нефть. Однако при этом данный запрет может быть не применен… решением правительства (!). При этом порядок контроля за применение положений указа поручается разработать самому правительству.

Все это, товарищи, никуда не годится.

Во-первых, сам принцип. Наши меры опять, в который уже раз, носят реактивный характер. Вместо того, чтобы навязывать свою игру, мы отвечаем на чужие шаги. А это значит, что инициатива всегда будет не за нами. Впрочем, уже давно не покидает чувство, что инициатива нашим верхам не особо и нужна.

Во-вторых, по сути. Образно говоря, указ закрывает ворота, но не закрывает калитку. Положение о том, что правительство может не применять запрет, превращает весь документ в правовую фикцию. «Продавать нефть странам, применяющим потолки, строжайше запрещено, но это не точно», как-то так, да.

В-третьих, как ни странно, даже пункт «во-вторых» не так страшен, как то, о чем именно он сигнализирует всему миру. А сигнализирует он о торгашеской готовности руководства создавать «переговорный фон» и «идти на компромиссы», и это в условиях, когда вопрос о защите национальных интересов России становится все острее и острее, и когда противники нашей страны настроены очень серьезно и совершенно не по-торгашески.

В-четвертых, в фактически военных условиях момента он является истинным подарком внутренним и внешним игрокам, «поднявшимся» на схеме «качай и вези», реализованной на наших нефтегазоносных Северах. Все эти не платящие налогов, выводящие прибыли за границу и засубсидированные из бюджета короли нефтянки получат возможность жировать и дальше, делая все то же, что и в 90-е, 00-е и 10-е. И в мирное-то время это необходимо было изживать, а уж в военное продолжение данной практики прямо является преступлением – и преступлением не коррупционным, имущественным, а государственным.

В-пятых, создается впечатление, что этот проект призван прежде всего угомонить внутреннюю аудиторию, которой заряженные публицисты и телевизионщики будут дружно рассказывать, какой решительный мы дали отпор супостату, цитируя «запрещающие» статьи и совершенно не упоминая о «разрешающих». Населению опять будут морочить голову, ведя весьма постыдное торжище.

#нефть

Арктический маршрут снова интересен


Раскатка водного маршрута через Арктику продолжается. Членство в клубе игроков, работающих над организацией самостоятельного плавания судов по торговому пути «Европа-Азия», подтвердил «Норникель».

Компания отправила в круговой рейс между Европой и Юго-Восточной Азией «Мончегорск» – дизель-электрический контейнеровоз ледового класса Arc7. Позавчера он прибыл в Питер с грузом из Китая.

«Мончегорск» был построен на немецкой верфи Aker Yards в 2008 году в рамках норникелевской программы строительства собственного флота, который (флот) в настоящее время состоит из шести судов ледового класса. Будучи оснащенным азиподами, «Мончегорск», по документам, может при движении кормой проламывать лед толщиной до полутора метров.

В Китае «Мончегорск» прошел докование и подтвердил класс морского регистра (это нужно не только для того, чтобы судно могло и далее безаварийно эксплуатироваться, но и чтобы у него вообще сохранялась юридическая возможность работать на маршрутах). А оттуда с контейнерным грузом товаров народного потребления вышел на Мурманск и далее в Петербург. Весь путь до Питера через СМП занял 34 дня.

Это не первый круговой рейс «Мончегорска» через Арктику. В сентябре-ноябре 2010 года он уже ходил по маршруту «Дудинка – Проведения – Пусан – Шанхай – Находка – Дудинка». Тогда было покрыто более 11,3 тыс. морских миль, общее время в пути составило 58 суток (при общем ходовом времени 41 сутки) – рекорд для того момента.

Теперь «Норникель» свой рекорд побил – судно прошло по СМП в декабре. Рейс был ожидаемо непростым: восточный сектор вообще сложен для навигации, и особенно – в конце ноября/начале декабря. Контейнеровоз показал хорошую ледопроходимость – заявлена толщина пройденных льдов до 2-х метров, это больше, чем он гарантированно может преодолевать «по бумагам».

Тогда, в 2010 и далее, регулярными арктические рейсы не стали. Экономическая конъюнктура была другой, перспективы вроде и имелись, но при прочих равных большого коммерческого смысла в запуске перевозок не наблюдалось. Сейчас, в свете новых геополитических реалий, круговой маршрут через Арктику может получить свою логику – хотя бы для Норникеля и его логистических цепочек.

#СМП

Газ – на тормоз


Западные санкции продолжают комплексно воздействовать на российскую экономику – в том числе и в части освоения Арктики.

Со «Звезды» им. тов. Сечина сообщают: сроки строительства первого СПГ-газовоза для новатэковского «Арктик СПГ-2» уезжают вправо. Пока – на год, а там посмотрим.

Причины стандартны. В отличие от предприятий с историей и каким-никаких технологическим бэкграундом, «Звезда» по факту представляет собой огромную сборочную площадку с небольшим процентом локализации. Своих технологий и узлов нет, вместо них есть крупноузловая сборка из заготовок, поставляемых из Юго-Восточной Азии, осуществляемая под присмотром неимпортозамещенных специалистов оттуда же. После начала СВО «Самсунг», являвшийся основным партнером сечинской верфи, послушно взял под козырек и поставил сотрудничество на паузу. Соответственно, на паузу стали и газовозы.

История с газовозами в свое время вышла интересная. Тов. Сечин на своем исключительном админресурсе забрал самые денежные контракты – в том числе и контракт на 15 СПГ-танкеров для Новатэка. А поскольку ценник у «Звезды» был выше, чем за границей, Новатэк упирался: зачем платить больше, когда можно меньше? Но доброе государство просубсидировало разницу между рыночной и «звездной» ценой, чтобы хорошо стало обоим участникам сделки – и тов. Сечину, и тов. Михельсону.

Саму по себе эту историю можно было бы так или иначе оправдать, осиль «Звезда» если не полное импортозамещение, то хотя бы «русификацию» наиболее сложных узлов и ключевых компетенций. Но изначально таких задач, несмотря на то, что установка на импортозамещение была многократно проговорена на самом высоком уровне, бенефициары «Звезды», ориентированные прежде всего на прибыли, перед собой не ставили.

В итоге имеем срыв сроков (и – потенциально – самих контрактов) по газовозам. И это станет еще одним фактором задержки для проекта «Арктик СПГ 2», уже испытывающего на себе последствия западной экономической блокады.

#судостроение #газ #спг

Звездная история


Коллеги дали дельные комментарии на наш пост. Что тут хотелось бы вкратце отметить.

Все верно – новому сложному бизнесу нормально начинаться с простого (грубо говоря, с отверточной сборки), а госсубсидии – это, без дураков, действенный инструмент стимулирования развития, опробованный во всем мире. Тут спорить буквально не с чем, все так.

Но дело-то несколько в другом.

Пресловутая «Звезда» была заложена 13 лет назад, в уже далеком 2009-м. И все эти годы мы наблюдаем – что? А череду скандалов с воровством и сдвигом сроков вправо. Подрядчики на одной только первой очереди там менялись, если не изменяет память, четырежды (ДЦСС, КЭР, «Строй групп», China State Construction Engineering Corporation/«КитайСтрой»), причем довели ее до ума в конечном итоге именно китайцы.

То есть перейти с пресловутой «отвертки» на локализацию надо было существенно раньше, но «что-то» постоянно мешало это сделать. Хотя понятно, что – такой эффективный менеджмент, при котором деньги постоянно уходили на сторону, а дело не делалось. Для проектов тов. Сечина, к сожалению, нельзя сказать, чтобы единичная история.

Вот и вышло, что страна дала карт-бланш и отсыпала денег на то, чтобы заблаговременно получить мощное современное производство, а в итоге получила… ну, нынешние расклады. Сработай эта схема с субсидиями без таких нареканий, претензий к тов. Сечину было бы существенно меньше.

А по срокам «Арктик СПГ 2»… Есть ощущение, что поедут они вправо – по совокупности причин (хотя там, скорее, тема оборудования на первом месте, а не суда), ну или будут какие-то решения на тему понижения мощностей, или и то и другое вместе. Хотя тут мы бы сами не против ошибаться.

#судостроение #спг

Главсевморпути – 90. Что дальше?


Вчера ГУСМП стукнуло 90 лет.

Серьезная дата. И это повод взглянуть на то, чем для России является (и может стать) наш Севморпуть (инфографика подготовлена Российской академией транспорта на основании Плана развития СМП до 2035 года).

Пара комментариев. Сам СМП выглядит иначе – он начинается, грубо говоря, от Новой Земли и заканчивается Беринговым проливом. Огромные цифры в графе "северный завоз" включают в себя и пресловутый транзит, и грузы обеспечения. Да, картинка очень оптимистичная, но в такие дни хочется побыть оптимистами.

#СМП

Арктический гектар: как дела?


КРДВ под конец года решила порадовать «круглой» статистикой по программе арктического гектара.

По их данным, за полтора года с момента старта программы участки в АЗРФ взяли более 4-х тысяч человек. Для чего используются участки? Как правило, их берут под строительство личного жилья, а также для запуска бизнесов, среди которых численно лидируют туристические проекты.

Почти половина этих участков входит в так называемые технические агломерации. Это – кластеры, в включающие в себя 20 и более участков, располагающихся в пределах населенного пункта или на расстоянии не более 20 км от него. Как видим, законы экономики («концентрация капитала и производства») работают в любых климатических условиях – людям проще решать проблемы транспортной и обеспечивающей инфраструктуры сообща, а бизнес объективно тянется к населенным пунктам с логистикой, деньгами и «трудовыми резервами».

Вообще, 4 тысячи – это много или мало?

Зависит от точки зрения. Кто-то может сказать, что в масштабах АЗРФ – мизер. Так, по состоянию на сентябрь, на Дальнем Востоке в целом за пять лет участки получили 111 тысяч человек, на два порядка больше (сюда входит и статистика по АЗРФ, но на цифры она влияет, понятное дело, не особо). Но и условия для работы и жизни в тех местах, которые сделали основную статистику по ДФО, от арктических заметно отличаются.

Не будем забывать и о том, что речь пока что идет о «пионерах». Хотя программа и была в общем обкатана в ДФО, трудностей и «детских болезней» в АЗРФ вылезло в связи с ней немало. Дальше дело пойдет проще – пока не выйдет на свой естественный предел в виде исчерпания наиболее ценного земельного фонда и числа инициативщиков, готовых двигать дело на Северах.

По ощущениям, пока продукт получается нишевый – но при этом социально значимый. Еще один блок (хоть и не большой) в фундамент нашего арктического развития.

Удастся ли консорциуму осмыслить Арктику?


На прошлой неделе состоялось любопытное событие: на площадке МГИМО был создан Межуниверситетский консорциум политико-правовых исследований Арктики.

В отношении состава там пока сборная солянка. Помимо собственно МГИМО, в него вошли Дипакадемия, питерцы из Российского государственного гидрометеорологического университета, Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве, Московский государственный юридический университет. Из реально арктических вузов там (пока) только САФУ. Впрочем, структура позиционирует себя как открытая к присоединению новых членов.

Есть, конечно, соблазн с порога назвать это очередной синекурой для вузовского начальства – тема Арктики хайповая, а с админресурсом «придворных» вузов новому объединению вполне можно рассчитывать на щедрое финансирование. Но не будем сразу настраиваться на негатив.

По факту, формирование собственной школы гуманитарных наук по высокоширотной проблематике нам в стране необходимо. Тем более, что северная проблематика уже давно вышла за рамки страноведения – в Арктике идут очень интересные социальные процессы, прямо воздействующие на экономические, внешние и оборонные политики северных государств. В Арктике складываются свои культурные и этносоциальные повестки, своя геополитика. Есть тут, в общем, что изучать.

Иными словами, объективная потребность в подобном аналитическом центре есть. Некоторые основания для оптимизма по данному конкретному кейсу (например, участие в затее с консорциумом тов. Корчунова) – тоже есть. Но, конечно, существует и ненулевая вероятность того, что проект скатится в формализм и отработку бюджетов – и в системе в целом, и в министерско-вузовском ее сегменте в частности сохраняется большая бюрократическая инерция, способная умертвить что угодно.

Северный завоз… и ныне там?


Пляски вокруг многострадального северного завоза продолжаются. Хотя свет в конце туннеля, возможно, уже виден.

Как мы помним, тема завоза попала в поле зрение широкой российской публики в прошлом году, в памятные дни певекского кризиса. В принципе, сам этот кризис возник на фоне (неумелого и несвоевременного) решения снабженческих задач, связанных с северным завозом. Поэтому урегулирование основных вопросов, имеющих отношение к завозу, и уже давно требующих своего решения, логичным образом стало на повестку дня.

В этом свете, вполне разумно было бы ожидать оперативного закрытия данной темы (мы, каемся, и ожидали). Проблемы завоза абсолютно не новы, схемы их преодоления не один раз обсуждались в недрах системы, даже правовые заготовки были сделаны уже годы назад. Хайп вокруг завоза из-за Певека поднялся такой, что проволочек быть уже не может, пришло время расставить точки над «ё», и они будут расставлены. Казалось бы, что тут может пойти не так?

Но на поверку все вышло не так-то просто. Певек там, не Певек – в дело включились ведомственные, групповые и корпоративные интересы. Миндаль подготовил свой проект и, по благословению тов. Трутнева, внес его в правительство. А там вокруг бюджетов и полномочий началась достаточно муторная грызня, вылившаяся в то, что в этом сезоне Северам (в который раз) пришлось обходиться без долгожданного закона.

В итоге (но это еще не совсем итог, так что расслабляться рано) вроде как утрясенный законопроект из правительства ушел в Главное правовое управление АПэ. Как говаривали бюрократы старой школы, «вопрос еще не решен, но уже предрешен». Теперь тов. Трутнев, гневно хмуря брови, поручает Миндалю обеспечить рассмотрение законопроекта в весеннюю сессию Госдумы. Будем надеяться, что обойдется без новых сюрпризов.

Что хотелось бы тут сказать вместо комментария. Оно понятно, что деньги и прерогативы – это в нашей системе координат «святое». Особенно все эти расклады важны в условиях «арктической семибоярщины», которая, как и годы назад, заменяет нам систему в заполярных наших делах. Однако, товарищи, надо и некое подобие совести иметь.

#завоз

Арктические итоги года. Международная политика и безопасность


В течение этого года Арктика оставалась одной из значимых международных тем – хотя эпицентр событий мировой политики находился далеко за ее пределами.

Очень многое в арктических раскладах определил разразившийся в конце прошлого – начале уходящего года комплексный кризис европейской безопасности. Накапливавшиеся годами противоречия, так и не преодоленные за столом переговоров, вылились в военное противостояние на юго-западных рубежах России.

Афтершоки этих событий в полной мере ощущались в Арктике.

Прежде всего, следует отметить резкую радикализацию международно-политических позиций наших соседей по высоким широтам. Начало СВО запустило конфронтационные сценарии в Арктике – произошла консолидация западных заполярных стран под руководством США и на идейно-политической платформе официального Вашингтона, а альтернативные точки зрения, в рамках которых считалось возможным искать компромисса на основе хотя бы частичного уважения российских интересов, выпали в арктических государствах из политического мейнстрима. На данный момент информационный и политический официоз всех арктических стран Запада выдержан в соответствии с линией, формируемой Соединенными Штатами.

Наиболее ярким проявлением новой реальности в высокоширотной политике стал фактический раскол Арктического совета – между председателем (Россией) и остальными членами АС пролегла линия фронта новой холодной войны. Западные участники совета стали бойкотировать его работу, а Россия по инерции продолжила реализовывать свою программу председательства – но уже в урезанном формате, без участия западных «официалов» и с акцентом на российской проблематике. На повестку дня «арктического Запада» стала тема запуска платформы, альтернативной АС.

На волне конфронтации обострились уже давно наметившиеся тенденции – и в первую очередь речь идет об отказе двух скандинавских государств, Швеции и Финляндии, от своего нейтралитета. Процесс, шедший исподволь годами и выражавшийся в различных формах гибридной интеграции с НАТО, резко ускорился – обе страны официально подали заявки на членство в блоке. Началось увеличение физического присутствия сил и средств НАТО в Скандинавии, вновь актуализировалась тема размещения на полуострове американского ядерного оружия. В свою очередь, на нашем восточном арктическом фланге – на Аляске – продолжилось наращивание американских военного потенциала, выражающееся в том числе в развертывании подразделений, заточенных конкретно на высокоширотные операции.

Все это дает основания для серьезных опасений за будущее Арктики. Не исключено, что она – впервые после Второй мировой войны – может стать ареной вооруженного противостояния.

Арктические итоги года. Международно-экономические аспекты


Западные арктические страны солидарно включились в санкционную политику, направленную против России. В большинстве случаев это прямо противоречит их экономическим интересам, но последние на глобализирующемся Западе играют все меньше и меньше роли, уступая место идеологически мотивированным установкам, «спускаемым» из Вашингтона.

Ряд крупных коммерческих игроков, годами участвовавших в разработке российских богатств за полярным кругом, заявили о своем уходе с российского рынка и свертывании своего участия в наших арктических проектах. Все это заставило задуматься о замещении международных инвесторов и пересмотре перспектив таких проектов на мировых рынках.

В то же время, из боязни вторичных санкций к данной политике были вынуждены присоединиться и многие незападные и неарктические государства – и в том числе такой важный контрагент России по арктическим темам, как Южная Корея, игравшая значительную роль в строительстве судов для заполярного коммерческого флота нашей страны.

В целом, необходимо констатировать, что ограничительные меры прямо повлияли на ряд арктических проектов России – поскольку многие технологии и узлы имеют западное происхождение, реализация этих проектов замедлилась. Те же из них, которые существовали только в планах разной степени детализации, теперь находятся под вопросом.

Особую роль на стыке политики и экономики в Арктике играл Китай.

Занимая в российско-западном конфликте осторожную позицию, КНР пользуется ситуацией для извлечения максимальных выгод. Пекин продолжает быть бенефициаром крупных нефтегазовых проектов в АЗРФ, получая при этом российские стратегические товары на льготных условиях. Однако при этом Китай дистанцируется от России – в том числе и в смысле экономического сотрудничества за полярным кругом. Китайский транзит по СМП остановлен, а компании КНР срывают обязательства по поставкам оборудования для ключевых проектов (таких как «Арктик СПГ 2»).

Деформация процессов развития, хаотичная перестройка планов и перекройка международной логистики – такие тенденции характеризовали наши арктические дела в международно-экономическом измерении.

https://t.me/caparctic/1809

Арктика: милитаризация


Вот так, по данным Международного института стратегических исследований (IISS) выглядела карта военных баз в Арктике по состоянию на ноябрь 2022 года.

Как утверждают в IISS, за полярным кругом российские военные возможности все еще «существенно превосходят» натовские, а натовцам потребуется «минимум 10 лет», чтобы догнать Россию. Оставим это утверждение на совести экспертов IISS.

Российские базы обозначены красными кружками, натовские – зелеными.

#арктикабезопасность

Арктические итоги года. Шпицбергенский кейс


Общее обострение отношений между Россией и Западом развязало руки Норвегии на Шпицбергене. Эта страна уже давно стремится переиначить условия, определенные Шпицбергенским трактатом 1920 года, установив безраздельный суверенитет на архипелаге. Но если раньше в Осло работали над «ползучим» пересмотром международно-правового режима Шпицбергена, то теперь, когда возможности по выдавливании России с архипелага стали качественно иными, в Норвегии решили сделать ставку на радикальное решение «вопроса Свальбарда».

Важным эпизодом российско-норвежских отношений вокруг Шпицбергена стали события, развернувшиеся на фоне решения норвежских властей об изменении процедур, связанных со снабжением российской колонии на архипелаге. Фактически речь зашла о блокаде российских поселений. Однако угроза расторжения Россией договоренностей по разграничению водных пространств в Баренцевом море возымела свое действие, и стороны сошлись на компромиссной модели организации снабжения колонии.

В то же время, вопрос российского присутствия на Шпицбергене остается открытым. Осло гарантированно продолжит свою старую политику вытеснения РФ, пользуясь для этого всеми представляющимися возможностями. Вполне возможно, что нас ожидают новые повторения «Шпицбергенского кризиса» в разных видах и по разным поводам.

На фоне кризиса в системе отношений арктических государств развивался процесс дальнейшего «открытия» Арктики для внерегиональных игроков. В качестве одного из таковых заявилась Турция, рассчитывающая активно включиться в высокоширотные повестки в политическом и экономическом измерениях.

Анкара собирается войти в число держав, работающих на Шпицбергене, с прицелом на дальнейшее участие в арктических раскладах. Она активно наращивает арктические компетенции и готовится к участию в эксплуатации заполярных ресурсов. Особая позиция, занятая этой страной в НАТО, потенциально позволяет Турции выторговывать себе арктические преференции – в том числе на треке переговоров по членству Финляндии и Турции в альянсе.

Относительная слабость объективных возможностей Турции по осуществлению присутствия в высоких широтах отчасти компенсируется ее активностью и оппортунизмом (что, например, заметно отличает ее от консервативного и осторожного Китая, не склонного революционизировать повестку резкими шагами).

С этим новым «соседом по Арктике» нам предстоит иметь дело в уже обозримом будущем.

https://t.me/caparctic/1810

#Шпицберген #Турция #Норвегия

Арктические итоги года. Внутренний контур


Внутрироссийские расклады в измерении арктической политики и экономических процессов в АЗРФ в 2022 году в очень большой степени определялись раскладами внешними.

Как уже упоминалось, важным последствием западного санкционного курса стало замедление процессов, связанных с развитием и запуском новых арктических проектов. Экономика страны оказалась не в полной мере готова к этому вызову – в том числе ввиду фактического саботажа политик импортозамещения со стороны мейджоров в предшествовавшее десятилетие. В свою очередь, сырьевая модель эксплуатации Северов («качай и вези») сформировала ключевую уязвимость отечественной экономики – ее неестественно примитивный, зависимый от внешних рынков характер.

Геополитический кризис и связанный с ним внешнеторговый разворот на Восток востребовали новые решения в транспортно-логистической сфере. С остротой стал вопрос об усилении роли Северного морского пути как магистрали, активно задействованной в процессах как внутрироссийской, так и международной логистики. Дел тут не только в коммерции – как мы неоднократно подчеркивали, СМП является единственным океаническим маршрутом, находящимся под нашим полным контролем, что и определяет его стратегическую ценность. Реализацией этой ценности пришлось заняться вплотную – в авральном режиме и не самых благоприятных условиях.

В этом свете, особую значимость приобретает вопрос дальнейшего наращивания нашего ледокольного потенциала. Важным позитивным событием года стала сдача в эксплуатацию УАЛ «Урал». Строительство атомных ледоколов – нашего ключевого козыря в Арктике – продолжается.

В то же время, сокращение бюджетных возможностей заставило выбирать между проектами арктической логистики. «В долгий ящик» (с неясными перспективами) отправился проект строительства Северного широтного хода, зеленый свет которому дал президент в 2021 году. Деньги СШХ пойдут на Восточный полигон и Мурманский железнодорожный узел.

На внутриполитическом треке в АЗРФ имела место комплексная подморозка. Все заполярные губернаторы остались на своих местах – кредо нашей системы звучит как «лошадей на переправе не меняют» (даже если некоторых пора бы и пристрелить). Парадоксально, но токсичные губеры – важный актив для центральной власти, которая всегда может списать на них неудачи в исполнении делегированных им функций. Это касается в том числе и таких федеральных по определению тем, как проведение мобмероприятий и связанных с ними мер по социальному обеспечению.

И главное. На протяжении всего года официальная Россия вела себя в Арктике максимально пассивно, реагируя на вызовы, но не формируя повестку самостоятельно, в инициативном порядке. А ведь любой кризис – это в том числе и возможности.

В первую очередь это возможность встряхнуть страну, вымести сор, запустить новые треки развития. Нам нужна новая индустриализация и интеллектуализация экономики, отход от роли арктического сырьевого придатка остального мира. Нам нужна новая сильная арктическая политика, строящаяся на отказе от внешнеполитической горбачевщины. Нам нужен устремленный к Северному полюсу «конус» российских границ и отмена никем не одобренных «сделок» вроде «сделки Бейкера-Шеварднадзе». От того, насколько наши власти готовы искать и создавать эти новые возможности, и зависит наш успех (или неуспех) в Арктике в следующем году и гораздо далее.

https://t.me/caparctic/1814

#регионы #СМП #судостроение #ледоколы #стратегия