Каждый спецпроект пополняет коллекцию личных лайфхаков новыми примерами.

Например, у каждого продюсера есть свой список действий для поиска героев. В моём списке среди вполне очевидных есть и такой — "запустить идею в пространство"))

Героев для спецпроекта "Жизнь как право" я искала под уже сложившуюся в голове концепцию. В какой-то момент все герои были найдены, кроме одного — не хватало истории человека, который был приговорён к казни в годы Гражданской войны.

В какой-то момент я приехала на встречу к Яну Збигневичу Рачинскому, чтобы пообщаться с ним как с экспертом. В ходе беседы Ян Збигневич упомянул, что оба его дедушки тоже были приговорены к казни.

- Один дедушка, Зигмунд Густавович Рачинский, был расстрелян в 1938-м.
- А второй?
- Второй Павел Степанов, был приговорён в годы Гражданской войны. Он сумел каким-то образом выжить.

Пазл сложился. В этот же день я договорилась с Яном Збигневичем об интервью, которое мы и провели после командировок.

Павла Степанова могли расстрелять, когда он был 18-летним учителем. В этом случае он не стал бы популяризатором науки, заведующим библиотек, художником, лектором, любящим мужем и папой. Хорошо, что ему повезло. А скольким казнённым, в том числе ни в чем не виновным людям, не повезло.

Завтра выйдет второй выпуск спецпроекта "Жизнь как право". Во втором выпуске рассказывается о легализации и популяризации смертной казни в молодом советском государстве в 1920-е годы и о том, как узаконенное убийство лишило жизни двух инженеров и сказалось на судьбах их близких.

Если вы ещё не прочитали первый выпуск и удивительную историю дедушки Яна Рачинского, Павла Степанова, который в хаосе войны смог избежать расстрела, читайте её здесь.

Фото: Ирина Бужор / Коммерсантъ

Сегодня в "Коммерсантъ" вышел второй выпуск спецпроекта о смертной казни "Жизнь как право".

До 1917 года Россия стояла на пороге отмены смертной казни — общество активно выступало против ее применения. Однако с приходом к власти большевиков смертная казнь была узаконена.

Для меня лично как для журналиста особенно интересно было проследить, какую роль в этом процессе играла пресса.

Ведь именно с помощью государственной пропаганды советская власть сумела коренным образом изменить отношение российского общества к казни. Если в 1910-е люди устраивали митинги против применения казни, то в 1930-е оказывались во власти пропаганды и сами выступали с призывами казнить преступников (или тех, кого власть таковым объявила).

Легализованная большевиками в 1920-е смертная казнь применялась в нашей стане вплоть до 1997 года, призывы вернуть этот вид наказания до сих пор звучат, а данные соцопросов показывают, что казнь осуждает далеко не абсолютное большинство граждан.

Как это стало возможно? Об этом можно прочитать здесь.

Также во втором выпуске — история двух казненных инженеров путей сообщения, рассказанная их внучкой Натальей Тахтамышевой.

В 2022 году я училась на втором потоке в Школе документального кино Un/Filmed у замечательных кинодокументалистов Аскольда Курова и Павла Лопарёва.

С сегодняшнего дня школа принимает заявки на новый, уже четвёртый по счёту поток. В этом году в школе впервые вводится платное обучение — 230 долларов в месяц. Но если вы хотите научиться снимать документальное кино и располагаете возможностью оплатить курс, обучение в Un/Filmed того стоит.

Подробнее тут: https://t.me/unfilmed/155

О погружении в тему и в героя

В последнее время этот ТГ-канал напоминает сплошное промо моего спецпроекта о смертной казни "Жизнь как право", который мы с коллегами выпускаем в "Коммерсантъ". Но что делать — считаю, что как человек, который больше года занимался изучением истории смертной казни, могу себе это позволить))

Тем более, что за этот год накопилось много интересного — как по истории смертной казни, так и по журналистской и продюсерской работе над созданием больших мультимедийных спецпроектов.

В профессии журналиста есть одна грань, которую можно сравнить с трудом актёра — тебе нужно погрузиться в тему, в своего героя, настроиться на жизнь другого человека, пропустить её через себя. Иначе материал не получится настоящим (потом, конечно, важно вынырнуть, чтобы проанализировать и объективно изложить информацию — но это уже другая история).

Подготовка спецпроекта "Жизнь как право" подарила мне один из ярких примеров такого погружения.

На этой фотографии — Георгий Тахтамышев, инженер путей сообщения.

К тому моменту, когда мне передали этот снимок, я уже многое знала о Георгии Степановиче. Знала, что в июле 1917-го он исполнял обязанности министра путей сообщения Временного правительства. Что в октябре открыто выступил против большевиков, но решил остаться в России. Что при советской власти работал без отдыха и выходных, желая принести пользу своей стране.

Увидев этот снимок среди других фото из семейного архива, я сразу подумала — на снимке человек, который трудится дома глубокой ночью. Однако когда уточняла детали у внучки Георгия Степановича, Натальи Андреевны Тахтамышевой, выяснилось, что в их семье считается, что этот снимок сделан на рабочем месте.

Только благодаря сравнению этого кадра с другими домашними фотографиями из семейного архива — по оформлению комнаты, фрагментам обоев и карты на стене — удалось установить, что на фото всё-таки сделано дома и на нём запечатлён один из моментов ночной работы Георгия Степановича, о которых Наталья Андреевна так тепло и с большой любовью рассказывала во время интервью.

Снимок сделан в 1920-е годы, за несколько лет до ареста и расстрела Георгия Степановича.

Прочитать историю дедушек Натальи Андреевны — Георгия Тахтамышева и Павла Таллако до и после ареста можно здесь.

А тем, кто интересуется историей ХХ века, рекомендую также книгу Натальи Андреевны Тахтамышевой "Инженеры путей сообщения. Три портрета на фоне времени". Она о трёх инженерах, которые внесли вклад в развитие железных дорог России — Георгии Тахтамышеве, Павле Таллако и Юлиусе Пешеле. Все они — дедушки Натальи Андреевны (Павел Таллако — не родной дедушка). Это очень добросовестный и интересный труд, в котором через судьбы конкретных людей раскрывается время, в котором они жили. Тот случай, когда родство автора-учёного со своими героями идёт книге на пользу.

Через несколько часов выйдет новая часть спецпроекта "Жизнь как право". Следите за обновлениями на ресурсах "Ъ", и, конечно, поделюсь ссылками здесь.

Продолжаю рассказывать о своём спецпроекте "Жизнь как право", над которым мы c коллегами по "Ъ" ведём работу.

Этот пост об одном из героев проекта — 80-летнем крестьянине Александре Воробьёве, который был приговорен к смертной казни в 1937 году.

Начну издалека. В Свердловской области есть село Каменноозёрское. В нём по сей день стоит здание Свято-Никольского храма, построенного в 1856 году. В том же 1856-м году в селе родился Александр Воробьев. Он стал одним из первых младенцев, которых крестили в этом храме.

Александр Воробьёв с раннего детства посещал церковь, ходил на исповеди, в 19 лет был обвенчан в стенах Свято-Никольского храма, а позже стал членом церковного совета. Словом, вся его жизнь проходила при этом храме.

С храмом связана и трагическая гибель Александра Воробьёва. В 1930-е годы, уже будучи очень пожилым человеком, он вместе шестью односельчанами пытался спасти родной храм от закрытия.

Как и почему эта борьба обернулась для него смертным приговором, читайте здесь. Историю жизни и смерти Александра Воробьёва рассказал его праправнук, историк Алексей Мосин.

Свято-Никольский храм пострадал в годы советской власти, но сейчас восстанавливается. Восстановить жизни казненных людей невозможно. На мой взгляд, каждому человеку стоит изучить и осмыслить роль смертной казни в истории нашей страны и сформировать своё мнение о ней. Наш спецпроект "Жизнь как право" помогает это сделать.

На фото — мы с Алексеем Геннадьевичем Мосиным на территории Мемориала жертв политических репрессий в Екатеринбурге, где был захоронен его прапрадед Александр Воробьёв

Фото: Антон Новодерёжкин / Коммерсантъ

Новость для тех, кто спрашивал меня о новых наборах в Международную школу документального кино Un/Filmed.

Школа открыла приём заявок на новый поток. Заявки принимаются до 5 сентября. Правда с этого года обучение для слушателей станет платным.

О том, почему принято такое решение и как изменится программа школы — я поговорила с её основателем, кинодокументалистом Витей Илюхиным. Читайте интервью на REALISTFILM.INFO.

Замечательному изданию "Такие дела" @takiedela нужна помощь читателей.

Вы можете внести свой вклад в поддержку социальной журналистики в нашей стране:

https://t.me/takiedela/21859?single

В сентябре открываем Клуб нормальных.

Для тех, кто хочет заниматься нормальной журналистикой в регионах.

Приходите сами, расскажите о нем коллегам, студентам, журналистам и стажерам вашей редакции. Нам кажется, что Клуб будет полезен в первую очередь фрилансерам, работающим без редакционного тыла, и тем, кто только начинает путь в журналистике или хочет сюда попасть, но двери открыты для всех.

Зачем нужен клуб? Для тех, кто давно в журналистике — чтобы «сверять часы» и напоминать себе базу. Для тех, кто только пришел в профессию или хочет в нее попасть — учиться, прокачивать навыки, обзаводиться связями. У нас свои «шкурные» интересы — мы с помощью этих встреч пишем Учебник нормального журналиста ))

Что делаем? Встречаемся онлайн раз в месяц, обсуждаем всякие прикладные штуки, связанные с профессией (тема задается заранее), можем делиться болями, трудностями, задумками, просить совета (в режиме «свободного микрофона). Также общаемся в чатике.

👇🏻👇🏻
Подробности и анкета тут.

#клуб_нормальных

Cегодня в "Коммерсантъ" вышла история нового героя моего спецпроекта о смертной казни "Жизнь как право" — студента-историка Бориса Слуцкого, расстрелянного по обвинению в подготовке теракта и убийства Сталина

В 1950 году он создал подпольную группу, которая получила название "Союз борьбы за дело революции". Уже через несколько месяцев все участники "Союза..." были арестованы. Однако министр госбезопасности Виктор Абакумов пришёл к выводу, что члены "Союза..." — дети, которые заигрались в подполье и которые не представляют реальной опасности для руководства страны.

Но им не повезло: дети оказались разменной монетой в политической интриге взрослых дядь из МГБ.
В результате — студенты и школьники были обвинены в подготовке теракта, покушения на руководство страны и лично Сталина. В 1952 году трое участников "Союза..." были расстреляны, остальные отправлены в лагеря.

Для создания этого материала я поговорила с двумя людьми. Один из них — племянник Бориса, музыкант, преподаватель консерватории им. Чайковского Максим Пурыжинский. Максим рассказал, как расстрел дяди сказался на жизни всей семьи.

Второй — Алексей Макаров, внук подруги Бориса Сусанны Печуро. Влюблённая в Бориса Сусанна была осуждена вместе с ним и слышала на суде, как её друга приговорили к казни. Алексей с детства знал про Бориса от бабушки, воспринимал его как члена семьи, а когда вырос, стал историком и изучил историю созданного им "Союза…".

Также я предложила дать интервью Михаилу Беркинблиту — учёному, физиологу, который, по воспоминаниям Сусанны Печуро, Майи Улановской и других участников "Союза...", выступил в качестве провокатора и сотрудничал с органами госбезопасности. От подробного интервью Беркинблит отказался, но предоставил "Ъ" комментарий.

Надеюсь, когда-то Михаил Беркинблит всё-таки согласится дать интервью журналистам или историкам — для публичного объяснения и покаяния или опровержения столь тяжёлых обвинений, с которыми сейчас связано его имя.

На фото — мы с Максимом Пурыжинским после интервью.
Фото: Анатолий Жданов / "Коммерсантъ"

Вчера вышла впечатляющая новость. Суд в Японии полностью оправдал Ивао Хакамаду, приговорённого к смертной казни 53 года назад.

Хакамаде вынесли приговор к высшей мере наказания в 1968 году. Его обвинили в убийстве семьи из четырёх человек, поджоге их дома и краже. Во время следствия Хакамада признал себя виновным, но на суде отказался от показаний, заявив, что полицейские выбивали их с помощью пыток.

Из 88 лет своей жизни 46-ть Хакамада провёл в камере смертников. Все это время его адвокаты подавали апелляции и утверждали, что полиция могла сфабриковать доказательства. В результате в 2014 году Хакамада вышел из тюрьмы и получил право на повторное судебное разбирательство. И вот через 10 лет, 26 сентября 2024 года, суд признал дело Хакамады сфабрикованным и оправдал его.

У справедливости нет срока давности.

Сейчас о Хакамаде заботится его 91-летняя сестра Хидэко. По словам адвокатов, годы заключения в ожидании казни сильно сказались на здоровье Хакамады. Но, безусловно, для него и его сестры оправдание сейчас — большая радость. На фото — сторонники Хакамады у здания суда. Страшно подумать, что было бы, если бы его оправдали посмертно.

Правда, я не нашла информацию о том, какую ответственность понесут судья и сфабриковавшие дело полицейские (если они ещё живы). А также о том, как Япония будет компенсировать своему гражданину вред, причинённый действиями представителями госвласти.

Эта история — ещё один аргумент в пользу сторонников отмены смертной казни во всём мире.

*Из стран "Большой семёрки" высшую меру наказания применяют только в Японии и США. Всего казнь действует в 55 государствах (по данным Amnesty International за 2022 год).