А тем временем я в целях борьбы с нечитуном, несмотруном, неслуханом, неписюном и матью их апатией завел канал для фиксирования хотя бы некоторой части потребляемого культурного (и не только) разнообразия, нашел в себе силы выкладывать туда по посту в день в течении недели и, в принципе, даже остался собой доволен.
Telegram
Покушал, послушал
Короткие мысли о музыке, кино и книгах, которыми я не планировал ни с кем делиться.
https://t.me/pokushalposlushalchat - чатик
https://t.me/pokushalposlushalchat - чатик
Сегодня я стал немного старее. Я в принципе каждый день немного старее становлюсь, но сегодня официально. Дата не круглая, бывало покруглее и поюбилейнее, но уж как есть.
Желаю себе не унывать, почаще писать тут и там, выпустить книгу (а лучше две) о бравых похождениях Сани-букиниста, десяток музыкальных альбомов, двадцаток сезонов подкастов, прожить до ста лет и всегда оставаться вечно брюзжащим старым дедом, который уродился на свет 36 лет назад.
Всем, кто желает поздравить меня копеечкой в день моего тридцатишестилетия, вот моя карта – 4276 4200 1931 3922 [Александр Сергеевич Ш]
Всем, кто не желает поздравлять меня копеечкой в день моего тридцатишестилетия, но желает сказать мне какой я живучий молодец, вам сюда – @alexsshigaev.
Обещаю все подаренные мильёны потратить на книги не только для магазина, но и для себя самого.
Желаю себе не унывать, почаще писать тут и там, выпустить книгу (а лучше две) о бравых похождениях Сани-букиниста, десяток музыкальных альбомов, двадцаток сезонов подкастов, прожить до ста лет и всегда оставаться вечно брюзжащим старым дедом, который уродился на свет 36 лет назад.
Всем, кто желает поздравить меня копеечкой в день моего тридцатишестилетия, вот моя карта – 4276 4200 1931 3922 [Александр Сергеевич Ш]
Всем, кто не желает поздравлять меня копеечкой в день моего тридцатишестилетия, но желает сказать мне какой я живучий молодец, вам сюда – @alexsshigaev.
Обещаю все подаренные мильёны потратить на книги не только для магазина, но и для себя самого.
У меня есть русские, татарские, чувашские и немецкие корни. Уважаемые сдаватели бабушкиных собраний сочинений Дюмы, Межелайтиса и прочих Пикулей, пожалуйста, перестаньте называть меня евреем! Не дарите мне ложных надежд!
Кстати, Межелайтис крепко держит пальму лидерства как самый сложно вспоминаемый советский автор, а мой личный топ вариаций извращенных фантазий сдаванцев на тему его фамилии - это «Мозжечёкус», «Желатинус» и «латыш в трехтомнике»
Накопилось
«А это библиотека, тут можно книжки воровать?»
«Катя, дочка, иди сюда, тут бабушкой пахнет!»
«Вам платят за то, что вы тут сидите и читаете?»
«А я могу бросить в вас пакетом с ненужными мне книгами и убежать?»
«Я сбился со счёта, это уже третий этаж?»
«А это библиотека, тут можно книжки воровать?»
«Катя, дочка, иди сюда, тут бабушкой пахнет!»
«Вам платят за то, что вы тут сидите и читаете?»
«А я могу бросить в вас пакетом с ненужными мне книгами и убежать?»
«Я сбился со счёта, это уже третий этаж?»
Как Сане книгу оценяли
Попался мне давеча в руки раритет-раритетище. Не в том смысле, что излишне ценный, а в том, что излишне редкий – нигде никем не продавался, и сколько денег стоит – мне неведомо. Я же Саня-букинист, а не какой-то там уважаемый оценщик антиквариата. Поэтому открыл гугл, и всем московским и питерским салонам, кто на первых трех страницах поиска по оценке старинных книг нашёлся, написал. Ведь если они на этих трех страницах что-то забыли, значит в штате своём имеют уважаемого оценщика, которого хлебом не корми, а дай Сане помочь. Рассылку эту я сотворил глубокой ночью и лёг спать в предвкушении интереснейшего нового дня.
Интереснейший новый день начался в девять утра с звонка уважаемого московского оценщика. Невыспаный я, не разлепляя глаза, сгоняю с ног недовольную кошку (животное лениво орёт и тут же укладывается обратно), нащупываю телефон, отвечаю. Уважаемый московский оценщик, памятуя, что звонит самому обыкновенному нижегородскому Сане, мгновенно активирует режим «свой в доску» и, не здороваясь, интересуется:
- Бабку штоле схоронил?
- Простите?
- Да я насчет книги на оценку, откуда она?
- И какое же это для оценки имеет значение?
- Правильно! Сходу к делу! Перекладными в Москву отправишь?
- В смысле?
- Ну через проводника передать. Или водителя.
- Эээ...
- На пятёрину можно расчитывать, я считаю! Я людей знаю, продадим твой раритет! Смотри, полтораху сразу тебе передам, ну с проводником, а остальное потом. Договорились?
- На что договорились?
- На полтораху!
- На полтораху чего?
Воистину, в тот момент я уже ожидал услышать в ответ «пива».
- Рубля!
- Полтораха рубля… Наверное нет, не договорились.
- А чё так?
- Мне кажется, что полтораха рубля не те деньги, которые я хотел бы получить за «свой раритет».
- Так я же говорю – пятёрина! Сначала полтораха, а потом остатки! Я же не могу тебе всё сразу дать! Это ж кто кого обманет? Ты меня или я тебя? Ну в смысле, ты понял. Надо без обмана чтоб! Ага?
- Боюсь, что чтоб без обмана, я лучше тогда сам. Спасибо за предложение. До свидания.
- Ну как знаешь! Запиши мой номер – полтораха сразу, запомни.
- Ага, всего доброго.
Вешаю трубку, сохраняю номер уважаемого оценщика как «Полтораха Сразу», закрываю глаза, пытаюсь доспать. Крепко сплю три минуты.
Входящий вызов от Полторахи Сразу. Кошка в ногах истошно орёт и идёт спать на балкон.
- Это снова я.
- Я не стану никому ничего передавать, до свидания.
- Да постой ты! Я может буду мимо на днях проскакивать и заберу её. Пересечёмся, ну?
- Нет-нет, спасибо.
- Ну ты всё равно подумай.
- Обязательно.
Вешаю трубку, блокирую номер Полторахи Сразу, и, игнорируя блямканье сообщений от других не менее уважаемых проснувшихся оценщиков, отключаюсь. Кошка сердито досыпает на балконе. Через час меня будут ждать три смс «Этот абонент не может до вас дозвониться» от мистера Полторахи. Наверное, хотел двуху предложить. Но чтоб без обмана только. С обманом не надо.
Попался мне давеча в руки раритет-раритетище. Не в том смысле, что излишне ценный, а в том, что излишне редкий – нигде никем не продавался, и сколько денег стоит – мне неведомо. Я же Саня-букинист, а не какой-то там уважаемый оценщик антиквариата. Поэтому открыл гугл, и всем московским и питерским салонам, кто на первых трех страницах поиска по оценке старинных книг нашёлся, написал. Ведь если они на этих трех страницах что-то забыли, значит в штате своём имеют уважаемого оценщика, которого хлебом не корми, а дай Сане помочь. Рассылку эту я сотворил глубокой ночью и лёг спать в предвкушении интереснейшего нового дня.
Интереснейший новый день начался в девять утра с звонка уважаемого московского оценщика. Невыспаный я, не разлепляя глаза, сгоняю с ног недовольную кошку (животное лениво орёт и тут же укладывается обратно), нащупываю телефон, отвечаю. Уважаемый московский оценщик, памятуя, что звонит самому обыкновенному нижегородскому Сане, мгновенно активирует режим «свой в доску» и, не здороваясь, интересуется:
- Бабку штоле схоронил?
- Простите?
- Да я насчет книги на оценку, откуда она?
- И какое же это для оценки имеет значение?
- Правильно! Сходу к делу! Перекладными в Москву отправишь?
- В смысле?
- Ну через проводника передать. Или водителя.
- Эээ...
- На пятёрину можно расчитывать, я считаю! Я людей знаю, продадим твой раритет! Смотри, полтораху сразу тебе передам, ну с проводником, а остальное потом. Договорились?
- На что договорились?
- На полтораху!
- На полтораху чего?
Воистину, в тот момент я уже ожидал услышать в ответ «пива».
- Рубля!
- Полтораха рубля… Наверное нет, не договорились.
- А чё так?
- Мне кажется, что полтораха рубля не те деньги, которые я хотел бы получить за «свой раритет».
- Так я же говорю – пятёрина! Сначала полтораха, а потом остатки! Я же не могу тебе всё сразу дать! Это ж кто кого обманет? Ты меня или я тебя? Ну в смысле, ты понял. Надо без обмана чтоб! Ага?
- Боюсь, что чтоб без обмана, я лучше тогда сам. Спасибо за предложение. До свидания.
- Ну как знаешь! Запиши мой номер – полтораха сразу, запомни.
- Ага, всего доброго.
Вешаю трубку, сохраняю номер уважаемого оценщика как «Полтораха Сразу», закрываю глаза, пытаюсь доспать. Крепко сплю три минуты.
Входящий вызов от Полторахи Сразу. Кошка в ногах истошно орёт и идёт спать на балкон.
- Это снова я.
- Я не стану никому ничего передавать, до свидания.
- Да постой ты! Я может буду мимо на днях проскакивать и заберу её. Пересечёмся, ну?
- Нет-нет, спасибо.
- Ну ты всё равно подумай.
- Обязательно.
Вешаю трубку, блокирую номер Полторахи Сразу, и, игнорируя блямканье сообщений от других не менее уважаемых проснувшихся оценщиков, отключаюсь. Кошка сердито досыпает на балконе. Через час меня будут ждать три смс «Этот абонент не может до вас дозвониться» от мистера Полторахи. Наверное, хотел двуху предложить. Но чтоб без обмана только. С обманом не надо.
Давний знакомый «я уже под сраку лет книгами торгую» букинист копается в стопках нового приноса и моноложничает:
- Вот не понимаю я, Саша, твоего принципа. Как ты книги подбираешь? Неужели такое покупают? Для меня это всё ну не сказать, что уж прям хлам, но катастрофически близкое к неликвиду. Я-то чем торгую? «Рамочками», «Библиотечкой военных приключений», ну ты понимаешь - серийными изданиями! Редкими! За много денег! Сорок лет торгую уже! Но из дома. А у тебя-то магазин! И ты как-то всей этой тряхомудией его окупаешь! Значит, берут? А у меня даже рамочки брать перестали почти... Но как, как всем этим торговать, ну я не понимаю, хоть тресни! Ну кому это может быть нужно? А ты ведь ещё во всём этом разбираешься поди, во всех этих философах... Вот, например, «Речи», автор Лисий! Неужели его кто-то купит? Или купят? Может и мне Лисием начать торговать?
И глядит на меня как буржуин на Кибальчиша, ждёт, сволочь, что я ему военную тайну выдам.
А я растерянно смотрю в ответ и думаю, что вообще-то дорогой сракулетний друг-букинист прав, и знаменитый греческий оратор Лисий действительно в хер никому не упёрся, а главная причина появления его в магазине в том, что я планировал положить книгу на видное место, чтоб каждый раз радостно приговаривать «Лисий, пойди пописяй».
И ещё я понимаю, что подобное объяснение выбора книг на продажу моего почтенного друга-букиниста категорически не устроит. Вот совсем не такой военной тайны он от меня ждёт.
- Дмитрий, дорогой мой, всё просто - мы с вами работаем на совершенно разные категории покупателей. Одним не нужна вся эта философия, а другие не понимают, зачем собирать серийные книги. Так что Лисий и вам, и вашим клиентам, как мне кажется, совершенно ни к чему.
А ну положь обратно, я еще недостаточно над ним покхехекал!
Друг-букинист удовлетворённо ухмыляется, и с видом Фродо «ладно уж, храни свои секреты» Бэггинса расплачивается за стопку уценённой серийной шляпы, идущей у него «влёт», жмёт руку, уходит. Спасённый знаменитый недокхехеканный греческий оратор Лисий почтенно возлегает в поле моего зрения. Книжный мир возвращается в равновесие. Все довольны.
- Вот не понимаю я, Саша, твоего принципа. Как ты книги подбираешь? Неужели такое покупают? Для меня это всё ну не сказать, что уж прям хлам, но катастрофически близкое к неликвиду. Я-то чем торгую? «Рамочками», «Библиотечкой военных приключений», ну ты понимаешь - серийными изданиями! Редкими! За много денег! Сорок лет торгую уже! Но из дома. А у тебя-то магазин! И ты как-то всей этой тряхомудией его окупаешь! Значит, берут? А у меня даже рамочки брать перестали почти... Но как, как всем этим торговать, ну я не понимаю, хоть тресни! Ну кому это может быть нужно? А ты ведь ещё во всём этом разбираешься поди, во всех этих философах... Вот, например, «Речи», автор Лисий! Неужели его кто-то купит? Или купят? Может и мне Лисием начать торговать?
И глядит на меня как буржуин на Кибальчиша, ждёт, сволочь, что я ему военную тайну выдам.
А я растерянно смотрю в ответ и думаю, что вообще-то дорогой сракулетний друг-букинист прав, и знаменитый греческий оратор Лисий действительно в хер никому не упёрся, а главная причина появления его в магазине в том, что я планировал положить книгу на видное место, чтоб каждый раз радостно приговаривать «Лисий, пойди пописяй».
И ещё я понимаю, что подобное объяснение выбора книг на продажу моего почтенного друга-букиниста категорически не устроит. Вот совсем не такой военной тайны он от меня ждёт.
- Дмитрий, дорогой мой, всё просто - мы с вами работаем на совершенно разные категории покупателей. Одним не нужна вся эта философия, а другие не понимают, зачем собирать серийные книги. Так что Лисий и вам, и вашим клиентам, как мне кажется, совершенно ни к чему.
А ну положь обратно, я еще недостаточно над ним покхехекал!
Друг-букинист удовлетворённо ухмыляется, и с видом Фродо «ладно уж, храни свои секреты» Бэггинса расплачивается за стопку уценённой серийной шляпы, идущей у него «влёт», жмёт руку, уходит. Спасённый знаменитый недокхехеканный греческий оратор Лисий почтенно возлегает в поле моего зрения. Книжный мир возвращается в равновесие. Все довольны.
Маленький человек в маленьких очках активно раскачивает стопку книг. Его бабушка, женщина не сильно старше меня (периодически пугаюсь факту, что при должной сноровке у меня могли бы уже быть внуки), не менее активно читает аннотации к детективным покетбукам.
- Бабушка, а что означает «семь прядей на лбу»? - внезапно, явно в продолжение начатого еще до прихода ко мне разговора, спрашивает, не переставая качать стопку книг, маленький человек.
- Что умный, - отвечает, не переставая читать аннотации, бабушка.
Тишина.
- Бабушка, а что такое «пряди»? - не успокаивается маленький человек.
- Волосы, - ещё не осознавая, куда этот разговор их приведёт, на автомате выдает ответ бабушка.
Опять тишина. Маленький любитель раскачивать книги осмысляет услышанное.
- Бабушка, а что, у умных людей волосы на лбу растут?
Теперь услышанное пытается осмыслить любительница аннотаций. Бесконечные секунды раздумий, отступать некуда, позади вера в собственный интеллектуальный авторитет.
- Да.
Маленький человек оставляет книги в покое, осторожно трёт лоб.
- Бабушка, а можно я не буду становиться умным, пожалуйста? Пойдем отсюда скорее!
- Бабушка, а что означает «семь прядей на лбу»? - внезапно, явно в продолжение начатого еще до прихода ко мне разговора, спрашивает, не переставая качать стопку книг, маленький человек.
- Что умный, - отвечает, не переставая читать аннотации, бабушка.
Тишина.
- Бабушка, а что такое «пряди»? - не успокаивается маленький человек.
- Волосы, - ещё не осознавая, куда этот разговор их приведёт, на автомате выдает ответ бабушка.
Опять тишина. Маленький любитель раскачивать книги осмысляет услышанное.
- Бабушка, а что, у умных людей волосы на лбу растут?
Теперь услышанное пытается осмыслить любительница аннотаций. Бесконечные секунды раздумий, отступать некуда, позади вера в собственный интеллектуальный авторитет.
- Да.
Маленький человек оставляет книги в покое, осторожно трёт лоб.
- Бабушка, а можно я не буду становиться умным, пожалуйста? Пойдем отсюда скорее!