Сезон "А если сейчас оплачу, успею до нового года получить?" торжественно объявляется открытым. Традиционно продлится до 30 декабря. 31го по непонятным для меня причинам такого вопроса уже не задают. Возможно, люди просто перестали верить в чудеса.

У вас есть эротические журналы? Я сейчас работаю над подъемом потенции, у меня задача стоит посвежеть и хрен поподнимать. Я прохимиченный весь, а надо контакты зачистить, реакции позапускать. Придумывать самому уже не получается. Это в подростовом возрасте читаешь, ничего не нарисовано, а дымится до потолка. А мне визуализировать картинку надо, а то хуй отвалится. Вот меня последний раз кольнули в жопу, и теперь всё, как веслом по яйцам.
Вон люди смеются, радует их жизнь, молодые, хуйли, им весело. А я старый полуимпотент, борода седая, как у северного оленя или у Хо Ши Мина. Мне стимулятор надо, как сердечникам. Ничего, эти молодые сейчас смеются, а потом начнется – листья желтые над городом кружатся, и мама скажет – сына, выходи скорее замуж, не позорь род. А они уже на пляжах коптятся, витамин Д получают. Ни у кого не торчит, никто не дрочит. Сами себе мозги ебут, а ничего не шевелится. А должно кипеть, шкварчать и ворчать как вулкан Джомолунгма.
И вот так посмотришь – а кругом одни примерные семьянины – этот не пьёт, этот унитаз починил, а тот мусор вынес – социально давят. А я-то знаю, что это за клуб клоунов ада – вурдалаков. Он может и не пьёт, а сам втихомолку покалывается или курит как паровоз. Пить не пьёт, ебать не ебёт. Нахуй такое счастье надо? Правильно, ни к чему. Так есть эротика какая, нет?

Ох уж этот Мамлеев!

- Мне нужна вилочка для моего салатика.
На входе стоит дядя лет 40 с открытым контейнером.
- Мне нужно его съесть. Как вы думаете, он ещё не испортился?
Внезапно бросается ко мне аки лань быстрая, резко останавливается в шаге от стола. Смотрит в глаза:
- Мне кажется, уже начинает.
Отхожу от инфаркта и медленно перевожу взгляд на контейнер, полный подтаявшего снега.
- Маменька готовила на новый год. Я видел, что у вас есть вилочки. Мне нужна. Одна.
Начинает топтаться на месте. Мозг внезапно включается от понимания, что если ничего не делать, то его салатик вполне может прилететь мне в лоб. И хера с два я тебе вилочку дам, наркоман грёбаный!
- Они десертные, не для салата.
- Не подойдут?
- Ни коим образом. Кто же салат десертной вилкой ест? И не заправлен он у вас. Майонеза-то нет. Невкусно же. Без майонеза.
Внимательно рассматривает свой салатик.
- У вас есть майонез?
- Нет, откуда. У меня только вилочки. Да и то не те, что надо. В продуктовый идите. Там есть.
- В продуктовый... Спасибо.
Резко разворачивается и уходит. Я одеваюсь и выхожу следом за ним.
Он некоторое время залипает в свой салат, потом, оглядевшись, бережно прикрывает контейнер рукой от снегопада и трусцой бежит в сторону, противоположную всем местным продуктовым.
Я выдыхаю.

Изначально, вся эта затея с "Буднями" была для тех, кто меня хорошо знает. И я совсем не ожидал, что вас тут так много соберётся. Поэтому решил, что кроме рассказов про психов буду немного говорить о себе и окрестностях. Глядишь и познакомимся. Начну, пожалуй, с окрестностей.
Живу я в Нижнем Новгороде. И если единственное, что вам приходит на ум при упоминании нашего города это "Волги" и "Газели", то могу вас удивить - тут ещё самолёты делают. А если серьезно, то куда ни посмотри, везде сплошные производства - промзона на промзоне, крупнейшие заводы по изготовлению того, мощнейшие по переработке сего, а всё остальное место занимают склады для изготовленного и переработанного. Так сложилось исторически, и город населяют в основном работяги в восьмом поколении. Нет, конечно, интеллигенция тут тоже есть, но исключительно в рамках статистической погрешности.
Мой магазин уютно расположился недалеко от двух неблагополучных микрорайонов. В одном из них я жил до 18 лет. И пока мои сверстники весело принимали наркотики, предпочитал читать книги. В итоге почти все они умерли, а я прочитал половину домашней библиотеки. Наркоманов в округе до сих пор в избытке. Мрут ещё быстрее, чем раньше, полгода-год и всё. Либо сел, либо слёг.
В 15 минутах ходьбы от магазина находится психушка. Но это если идти, психи обычно бегают, поэтому добираются за пять. Из трех имеющихся в городе психиатрических больниц в этой лежат самые адекватные. Их даже погулять выпускают, чем они регулярно пользуются. В детстве я мечтал стать психиатром. Теперь желание поутихло.
Местная интеллектуальная богема живёт на другой стороне реки, ближе к историческому центру. Там спокойнее. Я мало с кем лично знаком из этих (несомненно) замечательных людей. Зато знаю поименно большую часть местных бомжей. Потому что богема до меня почти не доезжает, а бездомные приходят каждый день. Меня даже на девять дней безвременно почившего бомжа Прохора приглашали. Я, правда, не пошёл.
В избытке здесь и алкоголиков. Иногда пьянство сочетается с бездомностью, наркоманией или психическими расстройствами. Некоторые из алкашей в прошлом занимали высокие должности, но что-то пошло не так. Заходят, к примеру, бывший директор завода и пара когда-то начальников региональных отделений нефте- и газодобывающей отрасли. Уважаемые люди были, а теперь приходят телефон подзарядить, потому что дома у них свет за неуплату отключен.
Ну а ещё по соседству находится институт. Нет, студенты там самые обыкновенные и постоянно толпятся возле моего отдела. Потому что рядом через стенку можно распечатать скаченную курсовую. Книг они не читают. Им и так хорошо.

Кафкианский презерватив.
Фото из книги "Аборт и его последствия", 1956 год.

И. А. Крылов как средство борьбы с одиночеством.
Из книги «Басни и притчи разных времен и разных стран», 1899 год.

С цензурой в книгах у нас всё не так плохо, как кажется. Пока что

Самое сложное в работе букиниста - это избавляться от ненужных никому книг. Дело даже не в моральных терзаниях (тут либо ты выкидываешь их, либо «Анжелики» постепенно выселяют тебя), и не в мыслях «Вот снесу сейчас на помойку шедевр советского автора про поднятие целины в отдельно взятом колхозе, и зайдет ностальгатор, которому до жути именно эта книга нужна». Нет, не нужна и не зайдет.
Проблема в следующем.
Вот созрел ты таки. Вот сложил всё бесценное добро. Вот унёс его на ближайшую помойку. А через 10 минут местный алкаш стоит возле твоего отдела с твоими мешками, коробками или куда там всё было свалено и рассказывает о том, как его бабушка долгие годы это собирала. И ты ему - хей, чувак, я вот только их выкинул, какая бабушка?! А он в ответ - ну и ладно. И оставляет книги тебе. Повторять можно до бесконечности, либо научиться закидывать мешки в проходящие мимо мусорные машины.
Особо хитрые несут «бабушкину» библиотеку в соседний отдел. За деньги. «Саня!!! Нам книги принесли, иди смотреть!» Ага, да, отличные книги, сам недавно такие на помойку унёс. Минут пять назад примерно.
Конечно, можно сдать их в макулатуру. Через полчаса жди звонок от владельца пункта «Саня!!! Книги!!!» Респект, ребят, от души спасибо, что бы я без вас делал, золотые вы мои.
Если через полчаса тишина, то к вечеру или утром следующего дня приедут местные скупщики барахла из пунктов. Гордые такие. «Мы тут с таким трудом их добыли, специально для тебя старались. Саня! Ты таких книг вообще никогда не видел!»
Когда получается уговорить их не оставлять тебе старательно отобранную литературу, ждёшь ещё пару дней, отбиваясь от звонков тех, кому они их таки втюхали. «Саня!!!» Да сколько можно!
И вот избавился, отбился, выдохнул, забыл. Звонок:
- Сань, тебе тут возле отдела три коробки с книгами оставили, сказали, что им они не нужны.
- Дюма?
- Дюма.
- …

Книги несут каждый день. Иногда в виде списка, иногда фотографиями, иногда вживую. Также ежедневно несколько человек интересуются, какие книги нужны, почём, как их мне показать и прочее. Как правило, разговор протекает в привычном русле – стандартные вопросы, стандартные ответы.
Но есть три категории людей, которые не хотят играть по правилам. Всех их объединяет одно – некая абстрактная книга, которую они якобы могут достать, если она будет стоить больших денег. Можно им говорить про списки, мол, это надо, это не надо, это по двадцать, то по тридцать – бесполезное сотрясение воздуха, потому что в конце тебе скажут «Да это херня, ты мне объясни, какая книга реальных бабок стоит? Её я тебе и принесу».
В этот момент стоит присмотреться к столь деловитому посетителю. С наибольшей вероятностью им окажется либо наркоман, ещё не сгинувший окончательно в своей зависимости, вечно спешащий – куча дел, море встреч, каждая минута на счету, либо реликтовый быдлоган из 90х с бритой башкой и в кожаной куртке, из тех, которые «да я те чё хошь достану», либо цыган. Цыгане отличаются от наркоманов и реликтов масштабностью. Один экземпляр? Пффф, цыган никогда не будет предлагать тебе одну книгу. Он пообещает целый камаз. Не знаю, с чем связано, что мерой всего у них является шедевр отечественного грузового автопрома, но факт остается фактом.
Если первым двум «искателям» можно попытаться втолковать, что их помощь в поиске раритетов тебе не очень и нужна, то с цыганом ты лишь навлечешь на себя его гнев – он хочет помочь тебе, потратить своё бесценное время, а ты, пёс, отказываешься!
Так что самых упёртых я прошу найти для меня «Некрономикон» Абдула Альхазреда издания Санкт-Петербургского университета 1845 года.
Пока не приносили. Но чем Ктулху не шутит, может просто на целый камаз ещё не набралось.

Первое правило знахаря - пуская шепотки на огонь, не забывай о технике безопасности.

- Продай мне этот гвоздь.
- Он заговорённый.

Топ самых прибыльных видов бизнеса:
5. Торговля человеческими органами.
4. Контрафактная продукция.
3. Работорговля.
2. Незаконный оборот наркотиков.
1. Продажа заговорённых гвоздей.

#ббухчу
- А, так у вас б/у книги! А я думал – новые.
Я тут задумался, а в какой момент книга становится б/у? Когда её прочитали? Когда её купили? А если книгу не распаковывали и и не читали? Поставили на полку, а потом сдали мне. Это делает её бывшей в употреблении? А если распаковали, но прочитали только треть? Книга становится полностью б/у или лишь на 30%? А если она 5 лет стоит на полке в сетевом книжном, то считается всё ещё новой? А если её при этом семь раз уронили на пол? Сколько раз её нужно уронить, чтобы она перешла в разряд б/у? Или она так и будет новой, но с браком? Имеет ли б/ушность книги накопительную природу, и становится ли больше, когда её листают потенциальные покупатели? Нужно ли вводить дополнительный повышающий коэффициент, если некоторые из них при этом слюнявят палец? Почему, если первое издание, которому сорок лет, хрустит при открытии как новенькое, а свеженапечатанное сего года трещит по швам, то одно зовётся б/у, а второе красуется на полке с новинками? И главный вопрос мироздания – зачем покупать книги Мориса Дрюона по 400 рублей, если в любом букинистическом советские издания продаются за 30?

Редкая возможность для советского гражданина посмотреть на фото с обнаженными женщинами. С осуждением посмотреть, конечно же. А ещё говорят, что в СССР маркетинга не было.
- Псс, товарищ, не желаешь ли приобрести новую книгу "Политиздата"?
- Ээээ, нет?
- А если я скажу, что там есть маленькая размытая черно-белая фотография с сиськами?

#10yearschallenge
Из крутейшего книжного в "Пятерочку".

Андрюша запил. Не то, чтобы раньше с ним такого никогда не происходило. Напротив, это случается слишком часто. Настолько, что из-за своих загулов Андрюша не только потерял семью и работу, но даже умудрился поссориться с ЖЭКом, отключившим ему за неуплату свет. Зато завел две собаки и три кошки.
- Не думай, я не суицидник, - говорит он, показывая свои разодранные запястья. - Это меня кошки поцарапали.
Пить Андрюша предпочитает спирт из аптечных фанфуриков. Не закусывая. Начитан. Пишет стихи. Этакий Чарльз Буковски по-нижегородски, хардкор эдишн.
- Хайль Гитлер! - торжественно выдает он, вваливаясь ко мне в отдел, изрядно навеселе. Потом торопливо добавляет: - Но только до 22 июня сорок первого года. А после - уже не хайль.
Пришёл денег просить. Не у меня, я ему в долг не даю, не вернёт. А вот соседи из комиссионки, куда он в своё время сдал коллекцию трепетно собираемого долгие годы фарфора, по старой памяти выручают.
- Я немного запил, - разводит руками.
- Бывает, - отвечаю.
- Это точно, - соглашается Андрюша.
Уходит, через десять минут возвращается, сжимая в кулаке 100 рублей. Задумчиво смотрит на стопки дешёвых покет-буков.
- Опааа! А я как раз сейчас Кафку читаю. «Письма Милене». Ту, что у тебя брал.
Вынимает из стопы две книги культового австрийца, им ещё не читанные.
- И почём?
- Тебе по 30, - говорю.
«Чтоб и Кафку почитать, и на спирт хватило» думаю про себя.
- Не, так не пойдет. Нельзя, чтобы книги так дёшево стоили. Держи.
Протягивает мне свежезанятые 100 рублей.
Молча беру деньги и даю ему полиэтиленовый пакет, чтобы книги завернул. Андрюша мне благодарен. Иначе ему бы пришлось нести их в руках, в свой черный пакет с громыхающими в нем пустыми бутылочками он незавернутые книги класть бы не стал.
- Букинистика – это сила! – говорит мне напоследок и жмёт руку.
Через час возвращается. Глаза опущены, спина сутулая. Как пёс побитый. Принёс книги сдавать.
- Саш, я это… столкнулся с обстоятельствами непреодолимой силы.
Протягивает альбом по искусству Бирмы.
- Мне надо сто рублей. Ты уж извини, что я так.
- Всё нормально, – отвечаю и даю ему денег.
Стоит. Переминается, покачиваясь из стороны в сторону, виновато глядит на сторублёвку.
- Букинистика – это ведь сила?
- Она самая.
- Хорошо, - идёт в сторону выхода. - Спасибо. Давай.
- Удачи.
Выходит понурый. Дошвыркивает до середины коридора. Останавливается. Размышляет. Идёт обратно.
- Саш, слушай, я… Опааа, и почем Кундера?