Заключительный прием пищи
приговоренных к смертной
казни перед казнью Генри
Харгривза (2017)
Харгривз и его друг-повар
приготовили еду для
фотографирования, но с
трудом ее съели. Съев ложку
мороженого во время одного из
последних приемов пищи,
Харгривз сказал: «Интересно
сравнить блюда с «наследием»
этих преступников. Говорят ли о
них что-нибудь блюда, которые
они просили? Очеловечивают ли
они их или заставляют казаться
еще более ужасными из-за
нормальности своих запросов?»
«В Новой Зеландии (откуда я
родом) и фактически почти в
любом другом развитом мире
смертная казнь просто не
упоминается. Это остатки более
ранней эпохи. Это немного
вежливости: «Эй, мы собираемся
убить тебя, но что бы ты хотел
поесть?» просто соскочило со
страницы. Я чувствовал, что это
может быть действительно
интересной идеей, чтобы
попытаться представить ее
визуально. Изучение этой темы
странным образом
персонализировало этих людей
для меня, и на мгновение я смог
отождествить себя с ними через
общий знаменатель еды».
— Генри Харгривз
приговоренных к смертной
казни перед казнью Генри
Харгривза (2017)
Харгривз и его друг-повар
приготовили еду для
фотографирования, но с
трудом ее съели. Съев ложку
мороженого во время одного из
последних приемов пищи,
Харгривз сказал: «Интересно
сравнить блюда с «наследием»
этих преступников. Говорят ли о
них что-нибудь блюда, которые
они просили? Очеловечивают ли
они их или заставляют казаться
еще более ужасными из-за
нормальности своих запросов?»
«В Новой Зеландии (откуда я
родом) и фактически почти в
любом другом развитом мире
смертная казнь просто не
упоминается. Это остатки более
ранней эпохи. Это немного
вежливости: «Эй, мы собираемся
убить тебя, но что бы ты хотел
поесть?» просто соскочило со
страницы. Я чувствовал, что это
может быть действительно
интересной идеей, чтобы
попытаться представить ее
визуально. Изучение этой темы
странным образом
персонализировало этих людей
для меня, и на мгновение я смог
отождествить себя с ними через
общий знаменатель еды».
— Генри Харгривз