В честь Нила Геймана назвали вот такого симпатичного паучка https://academic.oup.com/zoolinnean/advance-article-abstract/doi/10.1093/zoolinnean/zlaa124/6070718

У Школы литературных практик новый набор: 18 января начинается 10-недельный курс, посвященный проблематизации литературного канона и поиску новых авторских стратегий. На курсе четыре лаборатории (прозы, поэзии, фем-письма и критики), открытые лекции и занятия по литературному проектированию. Делают всё это, как и прежде, Евгения Некрасова, Оксана Васякина и другие прекрасные — в общем, всячески рекомендую.

https://literatice.ru

В новом году — новая Руни

Эталонная формулировка вежливого отказа от автора «Стюарта Литтла» и «Паутины Шарлотты»

Кажется, я дошёл до конца книжного ютуба

Главный музыкальный жанр в современной России — альбом-трибьют. В посвящениях Цою запутались уже и знатоки, ещё под колёса попадали «Аквариум», «Машина времени», «ГрОБ» и «Мумий Тролль», некоторые даже не по разу.

Не остались нетронутыми и поэты: кто-то вспомнит, например, «200 по встречной» на стихи Лермонтова. Теперь на очереди — Мандельштам. Снова два десятка артистов по-своему апроприируют стихи Осипа Эмильевича («Эта ночь непоправима» в исполнении Shortparis неотличима сразу от всех песен Shortparis, и не уверен, что это хорошо), Лагутенко хрипит «Раковину» под истерические синтезаторные запилы, IOWA превращает стихи в обаятельный танцевальный ретропоп, Агутин — в ресторанную версию Стинга. Всё это немного странно (как и в любом трибьюте), но попытка кажется самой осмысленной из возможных — и уж точно самой интересной.

Самое классное — что альбом оказался не чисто русскоязычным. Ещё в трибьюте Лермонтову звучал китайский, но это была скорее шутка, а «Сохрани мою речь навсегда» начинается с украинского (Алина Паш), продолжается грузинским (Мгзавреби) и литовским (Алина Орлова) — и всё это максимально органично и естественно. Пока государство грезит об имперском (русском ли, советском ли) прошлом, попутно насмерть ссорясь с ближайшими соседями, реальные, простите за выражение, деятели культуры берут в этом прошлом одну хорошую вещь — многоголосие, пёстрое и чудесное.

Как будто этого альбома недостаточно, некоторые музыканты выступают ещё и с сольными приветами Мандельштаму: вот «Яуза» поёт «Из табора улицы тёмной» (на альбоме Либерова и ко её же взяли OQJAV) и грозится скоро выпустить ещё три кавера.

Понятно, что это не последние поэтические каверы, которые мы услышим. С ужасом жду, что кто-нибудь решит в 2023 записать рэп-трибьют Маяковскому; с надеждой мечтаю о том, что кто-то положит на стихи Николая Олейникова (Вадик Королёв, я знаю, что ты его тоже любишь!). Главное — помните, что не все поэты это любят, а Бродский однажды разбил голову человеку, который пел его стихи, его собственной гитарой. В общем, берегитесь живых поэтов и держите себя.в руках.

Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчелы,
Что умирают, вылетев из улья

Никогда не думал, что можно танцевать под эти строки — а вот гляди ж ты

ДАП продолжает формировать нашу с вами невесёлую реальность

Завораживает осознание того, что вот прямо рядом с нами живут люди из совершенно другой эпохи. И обнадеживает — вдруг тоже получится дожить до абсолютно непривычного мира.

Такое соотношение точно что-то говорит о наших современниках, но я пока не понимаю, что https://twitter.com/votetokniga/status/1349626878114623489?s=21

В США выпускают марку с Урсулой Ле Гуин — а на фоне сцена из великого её романа «Левая рука тьмы» (моего любимого)

К юбилею было сказано много сладкого, поэтому я добавлю ложку горького

«О. М[андельштам]. мучительно искал, кому бы ему прочесть стихи, — никого, кроме меня и Наташи, не было. Однажды он отправился (со мной) к какому-то воронежскому писателю, кажется, к Покровскому. Нашли его квартиру в деревянном доме под горой. Покровского дома не оказалось, а может, он со страху спрятался, что было вполне естественно <...> Мандельштам кинулся к телефону-автомату и читал новые стихи следователю НКВД, к которому был прикреплен. Тот хотел трубку бросить, но Мандельштам настаивал: „Нет, слушайте, мне больше некому читать!“»

Теперь у Майи Энджелоу есть собственная Барби! https://www.5newsonline.com/article/news/local/barbie-releases-new-doll-honoring-dr-maya-angelou/67-8cbec9a7-90f5-4e54-9042-f6d4c376c0f0

В последние годы в России открылось несколько заметных школ и курсов творческого письма, и Школа литературных практик при «Шанинке» — одна из самых непривычных для нашего литературного ландшафта. Здесь ищут способы преодолеть отсталость в литературе и переформатировать неповоротливый литпроцесс, а ещё работают над коллективными антологиями о важных общественных трендах и политических событиях. «Полка» поговорила с соорганизаторками школы — писательницей Евгенией Некрасовой и поэтессой Оксаной Васякиной — о том, что не так с современной русской прозой, почему молодым авторам трудно быть услышанными и как отразить в литературном каноне замолчанные женские голоса.

https://polka.academy/materials/751

«В свое время мои издатели, не согласовывая это со мной, назвали меня русским Дэном Брауном, что меня возмутило до глубины души. Потому что я начал читать «Код да Винчи» — двадцать страниц, плюнул и сказал: я не могу читать это говно, это плохо написано».

https://daily.afisha.ru/brain/18497-arsen-revazov-ne-nado-skromnichat-nado-sozdavat-vselennye/

С красивым новым бантом
По улице хожу.
Красивый новый бантик
Всем людям покажу.

Играть и петь
Не буду,
Не буду
Есть и пить,
А буду,
Буду,
Буду
По улице ходить!

Наблюдение: если в детских стихах заменять слово «бант» на «бунт», может получиться очень интересно.

Давно хочу узнать, читал ли Пушкин «Франкенштейна»; выяснил, что он как минимум почти наверняка знал о существовании этого романа: он упоминается в одной из книг, имевшихся в пушкинской библиотеке («Разрѣзано; замѣтокъ нѣтъ», — сообщает о ней исследователь).

Сегодня ты книжный критик, а завтра уже освещаешь протесты в России для BBC World News. Такие времена

Литература и жизнь

Не часто публикуем здесь такой контент, но что может быть лучше и актуальнее стихотворения знаменитого шотландского поэта Роберта Бернса в исполнении наших дипломатов. Тем более сегодня мы отмечаем его День рождения.

A Man’s a Man for a’ That

«Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем
И все такое прочее,
А между тем дурак и плут
Одеты в шелк и вина пьют
И все такое прочее.

При всем при том,
При всем при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится трудом,
Таких зову я знатью,

Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.

При всем при том,
При всем при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют
Ум и честь
И все такое прочее!

Настанет день и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте.
При всем при том,
При всем при том,
Могу вам предсказать я,
Что будет день,
Когда кругом
Все люди станут братья!»

🤖 Роботы, слоны и Мандельштам

25 января 1921 года в Праге впервые показали пьесу Карела Чапека R.U.R. — считается, что именно там впервые появилось слово «робот». В первых русских переводах эти механизмы назывались «роботарями». Кто же ввёл «роботов» в русский язык? Похоже, что Саша Чёрный, который уже под занавес жизни сравнил с ними — ни за что не догадаетесь — слона, увиденного в 1931 году в Париже на колониальной выставке, где просвещённой европейской публике демонстрировались привезённые из колоний не только животные, но и люди.

…И вот, как гигантский робот,
Слон встал на цементный вал
И, ввысь закинувши хобот,
С акации гроздь сорвал…

В том же году роботы появляются в его же «Сказке про красного бычка»; через пару лет роботами очаровывается Семён Кирсанов, который за двадцать лет до своего главного хита («У чёрного моря») написал «Поэму о Роботе».

Весь в лучах,
игрой изломанных,
озаренный ясно ―
тянет Робот
из соломинки
смазочное масло.

Отвалился, маслом сытенький,
каракатицей,
в пальцах
шарики в подшипниках
перекатываются.

И окно
в лицо спокойное
от рождения –
бросило
тысячеоконное
отражение.

И светит медный мир в мозгу
катодно-ламповый, стук-стук-тире
стекает с губ,
с холодных клапанов.

Берет газету Робот
с неслышным треском искр,
и буква
входит в хобот,
оттуда в фотодиск,
на пленку,
в хобот снова,
и узкий свет горит,
свет
переходит
в слово,
и Робот говорит:

Лон-
дон.
Лорд
Гор-
дон
Овз-
билль
внес
билль
о уууу...
о утверждении бюджета..

Гремит железная манжета,
и Робот
в злых «аууу!...» стихий,
скрипя, садится за стихи.

По типу счетной машины
в Роботе скрепками тихими
всажены


        в зажимы
комплексные рифмы.

Элемент
        коснется слова
                       «день» –
и выскакивает
              «тень»,
электроды
          тронут слово
                       «плит» –
и выскакивает рифма
                    «спит».

А слова остальные
проходят
         сквозь нитки стальные,
и на бумаге
            строчек линийка –
автоматическая
               лирика:

     «Сегодня дурной
          день,
     кузнечиков хор
          спит,
     и сумрачных скал
          сень
     мрачней гробовых
          плит».

Остановимся на этих строках — если «автоматическая лирика» показалась вам знакомой, то это неспроста. Кирсанов «подарил» Роботу первые строки стихотворения Осипа Мандельштама. В этом многие (скажем, Гаспаров в статье «Семён Кирсанов, знаменосец советского формализма») увидели насмешку, но на самом деле Кирсанов с Мандельштамом дружили. Они жили в соседних подъездах, через стену, в доме в Нащокинском переулке и часто выходили на плоскую крышу почитать друг другу стихи.

По дурной иронии судьбы, когда через несколько месяцев к Мандельштаму пришли, Кирсанов об этом не знал — он слушал пластинку с записями модной в те годы гавайской гитары. Зато при обыске присутствовала Ахматова, которая звуки запомнила — оттуда они прилетели в «Возвращение на Итаку» Галича:

Всю ночь за стеной ворковала гитара,
Сосед-прощелыга крутил юбилей,
А два понятых, словно два санитара,
А два понятых, словно два санитара,
Зевая, томились у черных дверей.