Увы, всё правда (хотя я эту премию, наоборот, получил, но до сих пор не понимаю, по какому принципу там формируются списки претендентов. Предполагаю, что в последнюю ночь перед публикацией кто-то хватается за голову и набрасывает списком просто всё/всех,кто приходит на ум).
https://t.me/milchin/1276

Новый.

Вместо «Опять с Игорем» услышал «Опять Сигарев»
https://youtu.be/yVgZ81PTF2E

Рубрика «максимальная жиза».

Пушкин в 20 лет:

Ах, младость не приходит вновь!
Зови же сладкое безделье
И легкокрылую любовь,
И легкокрылое похмелье!

Пушкин в 31 год:

Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.

8 июля 1822 года во время шторма тридцатилетний поэт Перси Шелли утонул, его тело обнаружили только десять дней спустя.Шелли опознали по одежде и размокшему томику стихов Китса в кармане.

Тело кремировали, но сердце всё никак не загоралось, в итоге приятель поэта Эдвард Трелони вытянул его прямо из огня и отдал вдове, великой писательнице Мэри Шелли. Та завернула сердце в последнюю рукопись мужа и хранила в ящике стола до самой смерти.

Многие современные учёные считают, что сердце не воспламенилось из-за последствий туберкулёза, которым страдал Перси.

По другой, чуть менее романтичной версии, не слишком разбиравшийся в анатомии Трелони достал из костра не сердце, а поражённую циррозом печень.

Если вам нравится читать бумажные книги, но не хватает возможности, как в читалке, переключаться между несколькими томами, не вставая со стула, вот итальянское изобретение 16 века. Если придумаете, как поместить в квартире эту 270-килограммовую махину, сможете перемещаться между восемью книгами с помощью системы шестерёнок.

мне вот совершенно теперь непонятно, почему Дженет Уинтерсон не использовала эту историю в Frankissstein, о котором я писала выше: отличный был бы штрих к рассуждениям о любви, телесности и замене органов в духе «Потрошителей» *зачеркнуто*

Судя по фразе «The Committed is a blistering portrayal of commitment and betrayal» в анонсе, новый роман Нгуена по-русски, возможно, назовут «Преданный» — оба значения слова подходят.

«Если же говорить о Смерти как о персонаже — наша смертность завораживает меня как единственный универсальный для всех духовный опыт; понятно, что есть и обычный страх за себя и за близких, и боль от потери тех, кто ушел, — но вот это понимание, что у каждого из нас при любой разнице судеб есть как минимум одно общее переживание, — для меня бесценно. И, конечно, мне как верующему человеку «помнить о смерти» в каждый момент вполне важно, в том числе помнить о ней в самом светлом ключе — как учит нас, например, 22-й псалом. Волей-неволей об этом будешь писать».

С днём рождения, Линор!

— Женщин следует приставить к делу, — рассуждает хозяин. — Не могут же они все дни просиживать над книгами! А молодые женщины больше прочих склонны к праздности и непослушанию.

— Дай им только волю, — бормочет он себе под нос, — так и вовсе начнут драться на улицах.

Томас Мор в «Вулфхоле» предсказывает причины заката цивилизации

Женщин вообще хлебом не корми дай какую-нибудь бучу устроить

Все в той же книге:
После переписи 1851 года выяснилось, что в стране на полмиллиона больше женщин, чем мужчин: на 100 мужчин приходилось 104 женщины. Кроме того, 42% женщин в возрасте от 40 до 50 лет были вдовами или старыми девами. Социологи и врачи были очень обеспокоены наличием этих «излишних женщин», «невольных монашек». Многие врачи обсуждали эту реальную опасность: миллионы обезумевших неудовлетворенных женщин на улицах английских городов, — и начали превентивно изобретать разнообразные методы и устройства для лечения нимфомании (все эти массажеры, души и прочая индустриализация в сексуальной сфере).
Именно на этой волне, пытаясь успокоить бурю, доктор Уильям Эктон в 1857 заявлял, что «большинство женщин (к счастью для них) не слишком обеспокоены какими-либо сексуальными чувствами». Забавно, что сейчас цитаты из его книг приводят как пример того, что викторианцы напрочь не верили в женскую сексуальность.

🔪 Вообще то, что «Дни нашей жизни» Микиты Франко стали настоящей книгой, которую можно купить в магазине, кажется невероятным. За это спасибо, как обычно, @popcornbooks.

И дело даже не столько в квир-составляющей, сколько в том, что эта история — не про Италию или Великобританию, а про Россию. То есть это в каком-то смысле документ эпохи, который очень точно фиксирует именно нашу специфику, а не просто переносит шаблоны условного «С любовью, Саймона» в провинциальный российский городок.

Тема книги не просто сложная — она острая, болезненная, и даже в самых приличных и интеллигентных фейсбуках породила холивары. Книга начинается с того, что маленького Мики после смерти мамы усыновляет ее родной брат, который, как выясняется, живет со своим партнером. Понимаете, какая смелость нужна, чтобы открыто заговорить об этом в стране, где выпускают известные агитационные ролики?

Можно представить, что дальше читателя ждут описания ужасов гомофобии и мораль про ущербность нашей культуры, но эта книга намного сложнее — и поэтому настолько хороша, что вызывает бурю эмоций. Недаром в обзорах ее упорно сравнивают с «Денискиными рассказами» Драгунского — это действительно в первую очередь история взросления в тех декорациях, которые у нас сейчас, к сожалению, есть.

Автор как будто решил, что из песни слов не выкинешь — настолько, что мы становимся свидетелями жестоких конфликтов внутри приемной семьи Мики, которые вполне могут дать гомофобам повод говорить: «Вот видите, видите, детей нельзя так растить!»

Удивительно, что самые противоречивые чувства вызывает не гомофобное общество — ханжи-учителя, шутники-одноклассники, от которых приходится прятать семейные фотографии, враждебные родственники — оно как раз такое, как и в жизни, никакой излишней демонизации.

Как ни странно, наиболее непримиримый персонаж тут сам Мики, в уста которого вложены самые отвратительные гомофобные реплики, которыми он припечатывает и своих родителей, и сверстников, решившихся ему открыться (среди таких есть как гей, так и лесбиянка). Никто не относится к нему и к его семье так жестоко, как он сам, и взрослеть ему приходится именно через конфликты с самим собой и с остальными ребятами, уже осознавшими свою инаковость.

В издательской версии «Дней нашей жизни» всё заканчивается хорошо — Мики удается совладать с суицидальными мыслями, а впереди всю семью ждет переезд в Канаду. В интервью Франко признается, что самиздат заканчивался немного не так, поскольку на момент написания его настроение было не столь оптимистичным.

Отдельно стоит сказать, что книга написана потрясающе легким и при этом выразительным языком, я, как человек, травмированный Андре Асиманом, оценила это в полной мере. То есть помимо богатого на эмоции сюжета вас ждет еще и литературно-приятное чтение без натянутого «йоу-йоу, сноубординг, дискета», которыми так часто грешит янг-эдалт.

Я не питаю иллюзий по поводу взрослых консервативных людей — они, скорее всего, просто не возьмут книгу в руки. Но для ребят от 18 лет она вполне может стать стимулом задуматься, прежде чем снимать очередной гомофобный тикток.

#почитать

Довольно точная характеристика Айн Рэнд