С большим интересом прочитал занимательные факты из описания тура "Маннергейм в Петербурге" некоего Михаила Владимирова:
"На тот момент главной немецкой задачей было взятие острова Сухо. Нужно было высадить десант на Сухо и прочно закрепиться. Тогда немцы смогли бы полностью контролировать перевозки по Ладоге, и по льду, и по воде. Ленинград бы остался без поставок и умер. Запретить генералу Талвела провести операцию Маннергейм не может, но он находит свои методы. Неожиданно финны заболевают непонятным тяжким недугом – перестает действовать ранее работавшая, как часы техника, куда-то пропадает финская исполнительность. Германские моряки удивляются: в срок ничего не делается. Гитлер срочно приезжает на юбилей Маннергейма и забрасывает его дорогими подарками: шикарный «Мерседес-770», 3 военных вездехода, орден Германского орла с большим золотым крестом. Самым главным подарком был собственный портрет рейхсканцлера, написанный художником Труппе. Маннергейм продает дорогой «Мерседес» в Швецию, вездеходы отдает армии, а крест и портрет забрасывает подальше, с глаз долой. Для него встреча с Гитлером – дипломатический ритуал, не больше. Немцы так и не взяли остров Сухо: Маннергейм успел предупредить советское командование, а выбранные им методы, замедлившие наступление немцев, дали свои плоды."
Всерьёз и подробно разбирать это смысла нет, так как правды здесь нет ни в одном предложении. Что мне показалось интересным, это то, как любовно переплелись два мифа: советский и антисоветский. В октябре 1942 года навигация уже заканчивалась, и к тому времени по трассе мимо Сухо перевозилось от 1/4 до 1/5 всех грузов. Ледовая трасса же проходила в 60 км от острова и ни о каком удушении города речи идти не могло. Но так как это была одна из очень редких побед Балтфлота за всю войну, её постарались раздуть до огромных масштабов. Как часто бывает в таких случаях, советский миф элегантно превращается в антисоветский/про-маннергеймовский.
На фото Маннергейм едет по Петрозаводску в одном из тех "вездеходов" Steyr 1500 A/02, июнь 1942
"На тот момент главной немецкой задачей было взятие острова Сухо. Нужно было высадить десант на Сухо и прочно закрепиться. Тогда немцы смогли бы полностью контролировать перевозки по Ладоге, и по льду, и по воде. Ленинград бы остался без поставок и умер. Запретить генералу Талвела провести операцию Маннергейм не может, но он находит свои методы. Неожиданно финны заболевают непонятным тяжким недугом – перестает действовать ранее работавшая, как часы техника, куда-то пропадает финская исполнительность. Германские моряки удивляются: в срок ничего не делается. Гитлер срочно приезжает на юбилей Маннергейма и забрасывает его дорогими подарками: шикарный «Мерседес-770», 3 военных вездехода, орден Германского орла с большим золотым крестом. Самым главным подарком был собственный портрет рейхсканцлера, написанный художником Труппе. Маннергейм продает дорогой «Мерседес» в Швецию, вездеходы отдает армии, а крест и портрет забрасывает подальше, с глаз долой. Для него встреча с Гитлером – дипломатический ритуал, не больше. Немцы так и не взяли остров Сухо: Маннергейм успел предупредить советское командование, а выбранные им методы, замедлившие наступление немцев, дали свои плоды."
Всерьёз и подробно разбирать это смысла нет, так как правды здесь нет ни в одном предложении. Что мне показалось интересным, это то, как любовно переплелись два мифа: советский и антисоветский. В октябре 1942 года навигация уже заканчивалась, и к тому времени по трассе мимо Сухо перевозилось от 1/4 до 1/5 всех грузов. Ледовая трасса же проходила в 60 км от острова и ни о каком удушении города речи идти не могло. Но так как это была одна из очень редких побед Балтфлота за всю войну, её постарались раздуть до огромных масштабов. Как часто бывает в таких случаях, советский миф элегантно превращается в антисоветский/про-маннергеймовский.
На фото Маннергейм едет по Петрозаводску в одном из тех "вездеходов" Steyr 1500 A/02, июнь 1942
Итак, я принял решение сам организовать экскурсию по Ивановскому плацдарму 14 июля. Как я неоднократно писал, это поле боя стало одним из важнейших за всё время битвы за Ленинград и одним из самых недооцененных. В этом году эта дата выпала на воскресенье, и было бы большим упущением не отметить её на месте тех событий. План поездки такой: мы выезжаем в 9 утра на 8 часов, из которых половину займёт дорога. Мы посмотрим всю территорию плацдарма от немецких окопов на южном берегу Луги до Юрков. Если будет оставаться время, заедем в посёлок Беседа и Старые Смолеговицы, где развернулись бои в августе 1941 года.
За два часа пути от "Московской" будет подробный рассказ о состоянии Северного и Северо-Западного фронтов в первые дни войны, рассказ о ленинградском ополчении и конкретно 2-й дивизии, стратегии немцев и контрмерах советского командования в начале битвы за Ленинград, о командующих с обеих сторон. Также будут воспоминания непосредственных участников боёв с обеих сторон, много карт и фотографий.
В ходе прогулки поговорим о многих вещах, простых и сложных. О том, как минуты решают исход сражения, что война - это путь обмана, как маршал превратился на этом поле боя в сержанта, а массы солдат и могучие танки оказались беспомощны перед кучкой военных профессионалов. На этом поле боя не получится рассказов о блистательных победах, хотя о героях мы тоже поговорим. Никто из ополченцев не думал, что без обучения и сходу ему придётся принять бой, и никто не планировал их посылать в самое пекло - но судьба распорядилась иначе. И вот вчера ты делаешь ботинки на заводе или рисуешь стенгазету для политотдела, а сегодня всё, что от тебя требуется - это пройти несколько шагов в сторону врага, чтобы навсегда замереть в болотной жиже у лужского берега. Об этом экзистенциальном выборе и будет мой рассказ не в меньшей степени, чем о тактике сторон.
Аренда 19-местного автобуса на 8 часов стоит 19 000 рублей. Я решил поставить цену 1600 рублей. Если наберётся хотя бы 12 человек, то экскурсия состоится. Запись через личку
За два часа пути от "Московской" будет подробный рассказ о состоянии Северного и Северо-Западного фронтов в первые дни войны, рассказ о ленинградском ополчении и конкретно 2-й дивизии, стратегии немцев и контрмерах советского командования в начале битвы за Ленинград, о командующих с обеих сторон. Также будут воспоминания непосредственных участников боёв с обеих сторон, много карт и фотографий.
В ходе прогулки поговорим о многих вещах, простых и сложных. О том, как минуты решают исход сражения, что война - это путь обмана, как маршал превратился на этом поле боя в сержанта, а массы солдат и могучие танки оказались беспомощны перед кучкой военных профессионалов. На этом поле боя не получится рассказов о блистательных победах, хотя о героях мы тоже поговорим. Никто из ополченцев не думал, что без обучения и сходу ему придётся принять бой, и никто не планировал их посылать в самое пекло - но судьба распорядилась иначе. И вот вчера ты делаешь ботинки на заводе или рисуешь стенгазету для политотдела, а сегодня всё, что от тебя требуется - это пройти несколько шагов в сторону врага, чтобы навсегда замереть в болотной жиже у лужского берега. Об этом экзистенциальном выборе и будет мой рассказ не в меньшей степени, чем о тактике сторон.
Аренда 19-местного автобуса на 8 часов стоит 19 000 рублей. Я решил поставить цену 1600 рублей. Если наберётся хотя бы 12 человек, то экскурсия состоится. Запись через личку
18 мая - день смерти Суворова.
Узнав о смерти друга, Гавриил Державин вернулся домой, где в клетке сидел его ученый снегирь. Птица привычно запела мелодию военного марша. Удручённый таким напоминанием, он написал этот стих
Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов;
С горстью россиян всё побеждать?
Быть везде первым в мужестве строгом,
Шутками зависть, злобу штыком,
Рок низлагать молитвой и богом,
Скиптры давая, зваться рабом,
Доблестей быв страдалец единых,
Жить для царей, себя изнурять?
Нет теперь мужа в свете столь славна:
Полно петь песню военну, снигирь!
Бранна музыка днесь не забавна,
Слышен отвсюду томный вой лир;
Львиного сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами! — что воевать?
Пройдёт время, и другой великий поэт напишет стихи на смерть другого великого полководца
Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы
но возвращались в страхе в свою.
Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
Узнав о смерти друга, Гавриил Державин вернулся домой, где в клетке сидел его ученый снегирь. Птица привычно запела мелодию военного марша. Удручённый таким напоминанием, он написал этот стих
Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов;
С горстью россиян всё побеждать?
Быть везде первым в мужестве строгом,
Шутками зависть, злобу штыком,
Рок низлагать молитвой и богом,
Скиптры давая, зваться рабом,
Доблестей быв страдалец единых,
Жить для царей, себя изнурять?
Нет теперь мужа в свете столь славна:
Полно петь песню военну, снигирь!
Бранна музыка днесь не забавна,
Слышен отвсюду томный вой лир;
Львиного сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами! — что воевать?
Пройдёт время, и другой великий поэт напишет стихи на смерть другого великого полководца
Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы
но возвращались в страхе в свою.
Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
Я уже почти стал забывать о том, что по вечерам немножечко шью вожу ещё и экскурсии по Революции, но внезапно получил очень необычный заказ. Девушка Оксана из Петербурга решила отметить свой день рождения именно такой экскурсией. Учитывая юный возраст экскурсантов, это было вдвойне необычно, но тем не менее маршрут мы прошли очень бодро. А пришедшая на экскурсию мастерица Ольга по такому случаю связала замечательный бюст Ленина, который до сих пор not dead, как видно по причёске.