Сегодняшний пост про Выборг я дополняю несколькими картинами, а точнее - линогравюрами. Мой друг Дмитрий Евменов сегодня навёл меня на случайный пост с одной из них, и я открыл для себя замечательного советского художника-гравера Михаила Владимировича Маторина (1901-1976). Став к 1941 года состоявшимся художником и преподавателям в нескольких училищах по классу гравюры, он участвует в Великой Отечественной Войне с первых её дней. До 1944 года Маторин был курсантом, командиром взвода, затем батареи тяжелых минометов, участником боев под Москвой и на Орловско-Курской дуге, военным художником газеты «За победу» 9-го танкового корпуса Центрального фронта (1943-1944), а затем с 1944 года он был зачислен приказом Главного политического управления Советской Армии в военную студию имени Грекова.
Во время Выборгской операции он по свежим впечатлениям создал несколько картин, которые на мой взгляд удивительно точно передают как дух города: его северный модерн, его сдержанную холодную красоту, его июньские белые ночи, так и стремительный порыв Красной Армии, окончательно и бесповоротно отбросившей врага от стен Ленинграда.
Слева направо:
1. "На Хельсинки!"
2. "У ратуши"
3. "Linnankatu" [Крепостная улица - А.Ш.]
4. "Вечер"
5. "Старый Выборг"
5. "Патруль"
Во время Выборгской операции он по свежим впечатлениям создал несколько картин, которые на мой взгляд удивительно точно передают как дух города: его северный модерн, его сдержанную холодную красоту, его июньские белые ночи, так и стремительный порыв Красной Армии, окончательно и бесповоротно отбросившей врага от стен Ленинграда.
Слева направо:
1. "На Хельсинки!"
2. "У ратуши"
3. "Linnankatu" [Крепостная улица - А.Ш.]
4. "Вечер"
5. "Старый Выборг"
5. "Патруль"
Проспект 25 Октября, май 1941/2022
Из дневника Нины Дятловой (1919 – 2002). Эвакуирована в 1942 году. После войны осталась в Иркутской области, так как все её близкие в Ленинграде погибли.
22.06.1941:
"Раннее утро. Сквозь раскрытые окна врывается в комнату шум большого города: приглушенные трамвайные звонки, гул автомобилей. За окном чистое голубое небо. Над молодой зеленью деревьев празднично сверкает купол Казанского собора. На Невском праздничные толпы людей. Кругом спокойно, мирно...
Несмотря на воскресенье, читальные залы переполнены — завтра у нас экзамены... И тут слышим страшное слово: «война». Прибежала взволнованная Лариса Бойко, позвала:
— Идите быстрее в комнату! Передают важное правительственное сообщение!
По коридорам спешно разбегаются студенты. Слышатся возгласы:
— Молотов выступает! Война!
Затаив дыхание, стоим мы возле черной тарелки репродуктора в комнате студенческого общежития и слушаем страшную весть. Говорит Молотов:
— ...Сегодня утром немецкие войска перешли нашу границу... Фашистские самолеты без объявления войны бомбили города Киев, Минск, Брест, Одессу... Весь советский народ встанет на защиту своей Родины. Фашизм будет разбит и уничтожен. Победа будет за нами!
Нет слов, чтобы передать охватившее всех чувство волнения. Словно невидимый ураган пронесся, сорвал и унес все дорогое, светлое и радостное. Этим светлым и дорогим, что мы сейчас потеряли, была мирная жизнь народа, страны, всех нас. Чутьем угадываем, что надвигается страшное, жестокое, беспощадное, и оно будет молоть наши судьбы и жизни...
Кончил говорить Молотов. Мертвая тишина огромного пятиэтажного здания студенческого общежития на улице Желябова взорвалась шумом, громкими разговорами, топотом ног по коридорам и лестницам. Все спешат на Невский, чтобы подробнее узнать о последних событиях. У каждого — десятки вопросов. Невский все больше наполнялся народом. Люди останавливались, горячо и взволнованно обсуждали ошеломившее всех сообщение о вероломном нападении Гитлера. Всюду возмущение, негодование, боль."
Из дневника Нины Дятловой (1919 – 2002). Эвакуирована в 1942 году. После войны осталась в Иркутской области, так как все её близкие в Ленинграде погибли.
22.06.1941:
"Раннее утро. Сквозь раскрытые окна врывается в комнату шум большого города: приглушенные трамвайные звонки, гул автомобилей. За окном чистое голубое небо. Над молодой зеленью деревьев празднично сверкает купол Казанского собора. На Невском праздничные толпы людей. Кругом спокойно, мирно...
Несмотря на воскресенье, читальные залы переполнены — завтра у нас экзамены... И тут слышим страшное слово: «война». Прибежала взволнованная Лариса Бойко, позвала:
— Идите быстрее в комнату! Передают важное правительственное сообщение!
По коридорам спешно разбегаются студенты. Слышатся возгласы:
— Молотов выступает! Война!
Затаив дыхание, стоим мы возле черной тарелки репродуктора в комнате студенческого общежития и слушаем страшную весть. Говорит Молотов:
— ...Сегодня утром немецкие войска перешли нашу границу... Фашистские самолеты без объявления войны бомбили города Киев, Минск, Брест, Одессу... Весь советский народ встанет на защиту своей Родины. Фашизм будет разбит и уничтожен. Победа будет за нами!
Нет слов, чтобы передать охватившее всех чувство волнения. Словно невидимый ураган пронесся, сорвал и унес все дорогое, светлое и радостное. Этим светлым и дорогим, что мы сейчас потеряли, была мирная жизнь народа, страны, всех нас. Чутьем угадываем, что надвигается страшное, жестокое, беспощадное, и оно будет молоть наши судьбы и жизни...
Кончил говорить Молотов. Мертвая тишина огромного пятиэтажного здания студенческого общежития на улице Желябова взорвалась шумом, громкими разговорами, топотом ног по коридорам и лестницам. Все спешат на Невский, чтобы подробнее узнать о последних событиях. У каждого — десятки вопросов. Невский все больше наполнялся народом. Люди останавливались, горячо и взволнованно обсуждали ошеломившее всех сообщение о вероломном нападении Гитлера. Всюду возмущение, негодование, боль."
Сегодня в очередной раз съездил на Лужский рубеж. Благодаря собранности группы и отсутствию пробок у нас оставалось минут 20 в резерве до конца программы. Совсем недавно я прочитал об одном необычном эпизоде битвы за Ленинград, и на пути в город решил использовать оставшееся время, чтобы посмотреть то самое место, где он произошёл.
После прорыва немцами Лужского рубежа 13-14 августа колонны трёх танковых дивизий неумолимо приближались к Ленинграду. Советская авиация неустанно штурмовала наступающего врага, продвигавшегося вдоль просёлочных дорог на дальних подступах к городу.
В ходе одной из таких атак самолёт командира эскадрильи Николая Свитенко сделал вынужденную посадку на аэродроме Клопицы. Взлётно-посадочная полоса уже находилась на занятой немцами территории, но там ещё не было выставлено охранение. "Я не заметил, что мой ведомый висит надо мной, выискивая возможность сделать посадку. Я поднял кулак и приказал знаком уходить, но 237-й не уходил. Алибек Слонов искал место для посадки. Тем временем, фашисты приближались. Но Алибек все же нашел узкую полоску на изрытой земле и пошел на посадку, выруливая навстречу", вспоминал Свитенко.
Алибек крикнул: "Садись, батя!", и под выстрелы немцев командир вскарабкался на крыло маленького биплана, крепко схватившись обеими руками за его край. Вести постоянно заваливающийся самолёт было нелегко, но за 15 минут Алибек смог довезти своего пассажира до нашего аэродрома. Свитенко тоже держался из последних сил, так как поток холодного воздуха сорвал с его головы шлем, хлестал по глазам и обморозил ему пальцы. Тем не менее, посадка прошла благополучно, командир был спасён и продолжил свою службу в полку. За этот подвиг Алибек был удостоен ордена Ленина. В сентябре 1942 года отважный лётчик погибнет, защищая Дорогу Жизни, а спасённый им командир будет удостоен звания Героя Советского Союза в 1943 году.
К сожалению, на единственном в этом месте мемориале я упоминания об Алибеке не обнаружил, но всё же был рад посетить место этого подвига и рассказать о нём своей группе.
После прорыва немцами Лужского рубежа 13-14 августа колонны трёх танковых дивизий неумолимо приближались к Ленинграду. Советская авиация неустанно штурмовала наступающего врага, продвигавшегося вдоль просёлочных дорог на дальних подступах к городу.
В ходе одной из таких атак самолёт командира эскадрильи Николая Свитенко сделал вынужденную посадку на аэродроме Клопицы. Взлётно-посадочная полоса уже находилась на занятой немцами территории, но там ещё не было выставлено охранение. "Я не заметил, что мой ведомый висит надо мной, выискивая возможность сделать посадку. Я поднял кулак и приказал знаком уходить, но 237-й не уходил. Алибек Слонов искал место для посадки. Тем временем, фашисты приближались. Но Алибек все же нашел узкую полоску на изрытой земле и пошел на посадку, выруливая навстречу", вспоминал Свитенко.
Алибек крикнул: "Садись, батя!", и под выстрелы немцев командир вскарабкался на крыло маленького биплана, крепко схватившись обеими руками за его край. Вести постоянно заваливающийся самолёт было нелегко, но за 15 минут Алибек смог довезти своего пассажира до нашего аэродрома. Свитенко тоже держался из последних сил, так как поток холодного воздуха сорвал с его головы шлем, хлестал по глазам и обморозил ему пальцы. Тем не менее, посадка прошла благополучно, командир был спасён и продолжил свою службу в полку. За этот подвиг Алибек был удостоен ордена Ленина. В сентябре 1942 года отважный лётчик погибнет, защищая Дорогу Жизни, а спасённый им командир будет удостоен звания Героя Советского Союза в 1943 году.
К сожалению, на единственном в этом месте мемориале я упоминания об Алибеке не обнаружил, но всё же был рад посетить место этого подвига и рассказать о нём своей группе.
Ура! Пришёл первый отзыв на мою экскурсию на Лужский Рубеж. Со времён освоения темы Дороги Жизни и боёв за прорыв блокады 15 лет назад я столько времени не посвящал подготовке одного маршрута. При этом скопировать или подсмотреть общую схему его проведения было физически невозможно. Всё, от первичного собирания материала и чтения научной литературы до полевых исследований нужно было делать самому. Я не очень люблю название "авторский тур", так как этим понятием часто злоупотребляют, приклеивая этот ярлык к любой шаблонной экскурсии. Но в настоящий момент методички для тура по Ивановскому плацдарму точно не существует.
В Петербурге военно-исторический туризм развит намного лучше, чем в Москве и почти всех российских городах кроме Волгограда, и вы можете найти гидов и фирмы, которые вас отвезут на поля сражений вокруг города. Но по Ивановскому плацдарму кроме меня водит разве что только ещё один человек из Питера, и то для больших энтузиастов на внедорожниках. Дело, конечно, не в том, что эти бои были столь незначительны - немцы называли их боями за "ворота Ленинграда", а отчасти в том, что у нас до сих пор принято вспоминать только решительные и безусловные победы, отчасти в большой удалённости от города, отчасти из-за простой неосведомлённости о самой возможности поехать в такой тур. Потому мне очень дорог каждый отзыв, каждый новый человек, который решился поехать в эту деревенскую глушь, где лишь стоящий у просёлочной дороги валун да спрятанный в кустах маленький обелиск стоят свидетелями битвы, решившей судьбу Ленинграда в том жарком июле 1941-го.
Следующая моя экскурсия от Серебряного Кольца состоится 16 июля, в годовщину самых ожесточённых боёв на плацдарме. В тот день ополченцам и курсантам-танкистам удалось добиться первого и единственного крупного успеха - выбить немцев из села Юрки, а немцы, израсходовав около 100 000 патронов за сутки, подумывали покинуть плацдарм и уйти на другой берег Луги. Записывайтесь на сайте компании.
В Петербурге военно-исторический туризм развит намного лучше, чем в Москве и почти всех российских городах кроме Волгограда, и вы можете найти гидов и фирмы, которые вас отвезут на поля сражений вокруг города. Но по Ивановскому плацдарму кроме меня водит разве что только ещё один человек из Питера, и то для больших энтузиастов на внедорожниках. Дело, конечно, не в том, что эти бои были столь незначительны - немцы называли их боями за "ворота Ленинграда", а отчасти в том, что у нас до сих пор принято вспоминать только решительные и безусловные победы, отчасти в большой удалённости от города, отчасти из-за простой неосведомлённости о самой возможности поехать в такой тур. Потому мне очень дорог каждый отзыв, каждый новый человек, который решился поехать в эту деревенскую глушь, где лишь стоящий у просёлочной дороги валун да спрятанный в кустах маленький обелиск стоят свидетелями битвы, решившей судьбу Ленинграда в том жарком июле 1941-го.
Следующая моя экскурсия от Серебряного Кольца состоится 16 июля, в годовщину самых ожесточённых боёв на плацдарме. В тот день ополченцам и курсантам-танкистам удалось добиться первого и единственного крупного успеха - выбить немцев из села Юрки, а немцы, израсходовав около 100 000 патронов за сутки, подумывали покинуть плацдарм и уйти на другой берег Луги. Записывайтесь на сайте компании.
Вчера водил экскурсию для группы энтузиастов военной и политической истории. Посетили квартиру Галины Флаксерман, где 10 октября 1917 года ЦК РСДРП(б) принял окончательное решение о подготовке вооруженного восстания (об этом будет отдельный пост), посмотрели дома, где жил и работал Ленин, и зашли на Марсово Поле. Там я прочёл несколько стихотворений, посвящённых самому громкому политическому убийству в Петрограде. Одно из них было из серии "Серебряный Век, которого вы не знали":
Люба мне буква «Ка»,
Вокруг неё сияет бисер.
Пусть вечно светит свет венца
Бойцам Каплан и Каннегисер.
И да запомнят все, в ком есть
Любовь к родимой, честь во взгляде,
Отмстили попранную честь
Борцы Коверда и Конради.
Константин Бальмонт
Люба мне буква «Ка»,
Вокруг неё сияет бисер.
Пусть вечно светит свет венца
Бойцам Каплан и Каннегисер.
И да запомнят все, в ком есть
Любовь к родимой, честь во взгляде,
Отмстили попранную честь
Борцы Коверда и Конради.
Константин Бальмонт
Сегодняшний пост продолжает серию о российских немцах, павших за свободу и независимость своего Отечества
https://telegra.ph/EHrik-Geptner-Geroj-Rossii-i-zashchitnik-Leningrada-07-01
https://telegra.ph/EHrik-Geptner-Geroj-Rossii-i-zashchitnik-Leningrada-07-01
Telegraph
Эрик Гептнер, Герой России и защитник Ленинграда
Сегодня, 79 лет назад, с боевого задания не вернулся Эрик Гептнер, Герой России и участник обороны Ленинграда. Эрик родился в 1907 году в Москве в семье управляющего делами Реформатской лютеранской церкви в Москве. После революции начались гонения на церковь.…
Сегодня, 82 года назад, была создана Ленинградская Армия Народного Ополчения.
Площадь Кирова, 1941/2021
Из дневника актёра Фёдора Никитина, 04.07.1941:
"Когда стали подходить добровольцы из нашего театра, у стола комиссии появился Семен Рухман. Иногда он шептал что-то на ухо председателю, и тот задерживал очередного добровольца. Так случилось и с нашим режиссером Владимиром Петровичем Чесноковым.
— У вас, говорят, не совсем хорошо со здоровьем? — спросил председатель.
— Об этом сейчас не время говорить, — твердо ответил Чесноков.
— Но ваш недуг может помешать вам...
— Разве в армии не болеют? И разве там нет госпиталей?
— Поймите, нам нужны здоровые люди.
— Зачем вы меня уговариваете? — настаивал Чесноков. — Я сейчас прекрасно себя чувствую. А лечиться? Лечиться будем после победы.
Когда его имя занесли в список, он торжествующе отошел от стола и, стиснув руку рядом стоящему товарищу, сказал:
— Хотели прокатить на вороных? Я еще мальчишкой в гражданскую воевал...
Меня уже включили в список. Я стоял у двери и с изумлением смотрел на Чеснокова. Он был в своём непритязательном костюмчике, но куда девалась его всегдашняя сутуловатость, его застенчивость, привычка быть незаметным. Спина выпрямилась, губы сжались в волевую складку. Это был уже военный.
Мы пошли с ним по Владимирскому проспекту. Отблески зари еще пылали в стёклах верхних этажей. Говорить нам не хотелось, слишком волновали впечатления дня.
По мостовой в полном снаряжении шёл пехотный полк. Очевидно, к одному из вокзалов. Шел спокойно, без песен и музыки. Сбоку тянулась цепочка провожающих женщин и детей. Мы остановились у края тротуара. И в первый раз с начала войны я поймал себя на том, что смело и прямо смотрю в глаза этим уходящим на фронт людям. Я тоже солдат. Я тоже пойду вот так, в свою очередь. И на душе стало удивительно спокойно. Должно быть, и Владимир Петрович ощущал то же самое. За несколько лет совместной жизни в театре мы с ним никогда не разговаривали по-серьёзному. Не сближались. Сейчас мы поняли, что стали друзьями"
Площадь Кирова, 1941/2021
Из дневника актёра Фёдора Никитина, 04.07.1941:
"Когда стали подходить добровольцы из нашего театра, у стола комиссии появился Семен Рухман. Иногда он шептал что-то на ухо председателю, и тот задерживал очередного добровольца. Так случилось и с нашим режиссером Владимиром Петровичем Чесноковым.
— У вас, говорят, не совсем хорошо со здоровьем? — спросил председатель.
— Об этом сейчас не время говорить, — твердо ответил Чесноков.
— Но ваш недуг может помешать вам...
— Разве в армии не болеют? И разве там нет госпиталей?
— Поймите, нам нужны здоровые люди.
— Зачем вы меня уговариваете? — настаивал Чесноков. — Я сейчас прекрасно себя чувствую. А лечиться? Лечиться будем после победы.
Когда его имя занесли в список, он торжествующе отошел от стола и, стиснув руку рядом стоящему товарищу, сказал:
— Хотели прокатить на вороных? Я еще мальчишкой в гражданскую воевал...
Меня уже включили в список. Я стоял у двери и с изумлением смотрел на Чеснокова. Он был в своём непритязательном костюмчике, но куда девалась его всегдашняя сутуловатость, его застенчивость, привычка быть незаметным. Спина выпрямилась, губы сжались в волевую складку. Это был уже военный.
Мы пошли с ним по Владимирскому проспекту. Отблески зари еще пылали в стёклах верхних этажей. Говорить нам не хотелось, слишком волновали впечатления дня.
По мостовой в полном снаряжении шёл пехотный полк. Очевидно, к одному из вокзалов. Шел спокойно, без песен и музыки. Сбоку тянулась цепочка провожающих женщин и детей. Мы остановились у края тротуара. И в первый раз с начала войны я поймал себя на том, что смело и прямо смотрю в глаза этим уходящим на фронт людям. Я тоже солдат. Я тоже пойду вот так, в свою очередь. И на душе стало удивительно спокойно. Должно быть, и Владимир Петрович ощущал то же самое. За несколько лет совместной жизни в театре мы с ним никогда не разговаривали по-серьёзному. Не сближались. Сейчас мы поняли, что стали друзьями"
Недавно меня попросили прислать свою биографию и "кредо", что бы это ни значило. Я подумал, почему бы и нет, и написал такой текст, снабжённый фотографиями и даже видеороликом. Коротко о себе, о том, что я делаю, почему это делаю и о целях на будущее.
Добавил ссылку на этот текст в закреплённое сообщение в канале
https://telegra.ph/O-sebe-07-06-6
Добавил ссылку на этот текст в закреплённое сообщение в канале
https://telegra.ph/O-sebe-07-06-6
Telegraph
О себе
Будем знакомиться! Меня зовут Александр Шмидке. Я родился и вырос в Петербурге, начал работать экскурсоводом/гидом-переводчиком более 15 лет назад. В 2008 году окончил факультет философии и политологии СПбГУ по специальности "политология".
Channel name was changed to «Блокада Ленинграда и Великая Отечественная. Экскурсии.»
Сегодня, 78 лет назад - Ленинградский Парад Победы.
Международный проспект, Ленинград, 8 июля 1945 года/Московский проспект, Санкт-Петербург. Июль 2023 года
Командующий 30 гвардейским стрелковым корпусом генерал-майор Афанасий Щеглов во главе колонны 63-й гвардейской дивизии.
В этот день по главным магистралям города прошли колонны 30-го гвардейского стрелкового корпуса в составе трёх гвардейских дивизий, получивших это почётное звание за бои на Ленинградском фронте. Женщины города подготовили тысячи букетов и засыпали ими проходивших по улицам солдат. В отличие от обычных парадов, где солдат и зрителей разделяет ограждение, жители города и колонны войск практически смешались в едином народном гулянии. По воспоминаниям очевидцев, стоявшие по обочинам женщины то и дело срывались с места и набрасывались на гвардейцев, узнавая в них своих отцов, братьев, мужей.
Полковник ехал на гнедом коне...
Полковник ехал на гнедом коне,
на тонконогом, взмыленном, атласном.
Вся грудь бойца горела, как в огне,—
была в нашивках, золотых и красных.
На тёмной меди строгого лица
белел рубец, как след жестокой боли,
а впереди, держась за грудь отца,
сидела дочка — лет пяти, не боле.
Пестрей, чем вешний полевой светок,
с огромным бантом цвета голубого,
нарядная, как легкий мотылёк,
и на отца похожа до смешного.
Мы слишком долго видели детей
седых, блуждающих среди углей,
не детски мудрых и не детски гневных.
А эта — и румяна и бела,
полна ребячьей прелести была,
как русских сказок милая царевна.
Мы так рукоплескали!
Мы цветы
бросали перед всадником отважным.
И девочка народу с высоты
кивала гордо, ласково и важно.
Ну да, конечно, думала она,
что ей — цветы, и музыка, и клики,
ей — не тому, кто, в шрамах, в орденах,
везет её,
свершив поход великий.
И вот, глазами синими блестя,
одарено какой-то светлой властью,-
за всех гвардейцев приняло дитя
восторг людской, и слёзы их, и счастье.
И я слыхала — мудрые слова
сказала женщина одна соседу:
— Народная наследница права,—
всё — для неё. Её зовут Победа.
Ольга Берггольц, 08.07.1945
Международный проспект, Ленинград, 8 июля 1945 года/Московский проспект, Санкт-Петербург. Июль 2023 года
Командующий 30 гвардейским стрелковым корпусом генерал-майор Афанасий Щеглов во главе колонны 63-й гвардейской дивизии.
В этот день по главным магистралям города прошли колонны 30-го гвардейского стрелкового корпуса в составе трёх гвардейских дивизий, получивших это почётное звание за бои на Ленинградском фронте. Женщины города подготовили тысячи букетов и засыпали ими проходивших по улицам солдат. В отличие от обычных парадов, где солдат и зрителей разделяет ограждение, жители города и колонны войск практически смешались в едином народном гулянии. По воспоминаниям очевидцев, стоявшие по обочинам женщины то и дело срывались с места и набрасывались на гвардейцев, узнавая в них своих отцов, братьев, мужей.
Полковник ехал на гнедом коне...
Полковник ехал на гнедом коне,
на тонконогом, взмыленном, атласном.
Вся грудь бойца горела, как в огне,—
была в нашивках, золотых и красных.
На тёмной меди строгого лица
белел рубец, как след жестокой боли,
а впереди, держась за грудь отца,
сидела дочка — лет пяти, не боле.
Пестрей, чем вешний полевой светок,
с огромным бантом цвета голубого,
нарядная, как легкий мотылёк,
и на отца похожа до смешного.
Мы слишком долго видели детей
седых, блуждающих среди углей,
не детски мудрых и не детски гневных.
А эта — и румяна и бела,
полна ребячьей прелести была,
как русских сказок милая царевна.
Мы так рукоплескали!
Мы цветы
бросали перед всадником отважным.
И девочка народу с высоты
кивала гордо, ласково и важно.
Ну да, конечно, думала она,
что ей — цветы, и музыка, и клики,
ей — не тому, кто, в шрамах, в орденах,
везет её,
свершив поход великий.
И вот, глазами синими блестя,
одарено какой-то светлой властью,-
за всех гвардейцев приняло дитя
восторг людской, и слёзы их, и счастье.
И я слыхала — мудрые слова
сказала женщина одна соседу:
— Народная наследница права,—
всё — для неё. Её зовут Победа.
Ольга Берггольц, 08.07.1945
Только что получил новые фотографии из архива (не прошло и 2 месяцев!), и теперь наконец могу приступить к разработке нового тура по блокадному Ленинграду. Причём возможности открываются самые разные: от нового пешеходного маршрута от Витебского вокзала до Звенигородской, заканчивающегося там, где начинается мой нынешний маршрут, до пешеходно-автомобильного тура по искусству блокадного Ленинграда - гигантским плакатам и скульптурным панно. На одном только Витебском вокзале можно провести чуть ли не час, рассказывая об отправлявшихся с него дивизиях народного ополчения и бронепоездах, о подвиге милиционера Винокурцева, о курсантах располагавшейся в соседнем здании танковой школы и многом другом.
Сегодня, 82 года назад.
Совершив за полтора дня стремительный марш в 150 км через леса и болота, в 12.00 14 июля 1941 года авангард 6-й танковой дивизии Вермахта подошёл к мосту через реку Лугу. Впереди колонны ехало подразделение полка специального назначения "Бранденбург-800" с одетыми в советскую форму и отлично говорящими по-русски солдатами. Захватив мост и деревню Поречье, диверсанты открыли танковой дивизии дорогу на Ленинград, до которого оставалось 80 км по прямой.
В этом глухом тыловом районе никто не ожидал появления противника. Единственной воинской частью в радиусе нескольких десятков километров, был первый полк 2-й дивизии народного ополчения Ленинграда, которую направили в считавшийся спокойным район для продолжения обучения. Последовали шесть дней жестоких боёв, в ходе которых дивизия потеряла более тысячи человек убитыми и пропавшими без вести. Выбить немцев за Лугу не получилось, но ополченцы буквально своими телами закрыли дорогу на Ленинград. О своей экскурсии по этим местам я рассказывал ранее здесь и здесь.
Из воспоминаний старшего лейтенанта Николая Богданова, начальника участка оборонительного строительства в селе Ивановском:
"Около одиннадцати часов над селом появился наш самолёт и сбросил вымпел. В записке сообщалось, что в направлении на Ивановское со стороны Гдова движется мотомехколонна противника...
Часа в три или четыре дня на мосту раздались выстрелы [по факту - в 12.00 - А.Ш.]. Я — к телефону (недалеко от моста находилась почта), спрашиваю дежурную телефонистку:
— Что за стрельба у вас?
Она отвечает перепуганным голосом:
— Немцы на мотоцик... — И связь оборвалась.
Я выскочил на улицу. Навстречу мне бежал боец-пограничник. Срывающимся от волнения голосом он рассказал о происшедшем. Их взвод нёс охрану моста через Лугу. Они видели, как к часовому подъехала наша грузовая машина ЗИС. Остановилась. Часовой что-то спрашивал. Из кузова выскочило несколько солдат в красноармейской форме. Кто-то выстрелом убил часового. Своротив шлагбаум, машина двинулась вперёд..."
Совершив за полтора дня стремительный марш в 150 км через леса и болота, в 12.00 14 июля 1941 года авангард 6-й танковой дивизии Вермахта подошёл к мосту через реку Лугу. Впереди колонны ехало подразделение полка специального назначения "Бранденбург-800" с одетыми в советскую форму и отлично говорящими по-русски солдатами. Захватив мост и деревню Поречье, диверсанты открыли танковой дивизии дорогу на Ленинград, до которого оставалось 80 км по прямой.
В этом глухом тыловом районе никто не ожидал появления противника. Единственной воинской частью в радиусе нескольких десятков километров, был первый полк 2-й дивизии народного ополчения Ленинграда, которую направили в считавшийся спокойным район для продолжения обучения. Последовали шесть дней жестоких боёв, в ходе которых дивизия потеряла более тысячи человек убитыми и пропавшими без вести. Выбить немцев за Лугу не получилось, но ополченцы буквально своими телами закрыли дорогу на Ленинград. О своей экскурсии по этим местам я рассказывал ранее здесь и здесь.
Из воспоминаний старшего лейтенанта Николая Богданова, начальника участка оборонительного строительства в селе Ивановском:
"Около одиннадцати часов над селом появился наш самолёт и сбросил вымпел. В записке сообщалось, что в направлении на Ивановское со стороны Гдова движется мотомехколонна противника...
Часа в три или четыре дня на мосту раздались выстрелы [по факту - в 12.00 - А.Ш.]. Я — к телефону (недалеко от моста находилась почта), спрашиваю дежурную телефонистку:
— Что за стрельба у вас?
Она отвечает перепуганным голосом:
— Немцы на мотоцик... — И связь оборвалась.
Я выскочил на улицу. Навстречу мне бежал боец-пограничник. Срывающимся от волнения голосом он рассказал о происшедшем. Их взвод нёс охрану моста через Лугу. Они видели, как к часовому подъехала наша грузовая машина ЗИС. Остановилась. Часовой что-то спрашивал. Из кузова выскочило несколько солдат в красноармейской форме. Кто-то выстрелом убил часового. Своротив шлагбаум, машина двинулась вперёд..."