даю себе попытку номер два - буду вести что-то между твиттером и фейсбуком, чтобы не засорять эфир там, где меня потенциально могу читать коллеги. постараюсь избегать имен, меньше ныть о работе, и больше рассказывать о смешном, свиданках и всяком таком.

Мой бывший просит меня сходить с ним завтра на вечеринку. Называется она «Старый Новый Год», а проходит она в огромной мастерской известного художника и дизайнера, который живет в Берлине уже наверное лет двадцать, а то и тридцать. Мастерская находится в Введинге, и попали мы туда по чистой случайности, просто упали на хвост к друзьям, которые тоже туда собирались. Мне показалось что им было неудобно, но это был вечер пятницы и мне по Керуаку на все хотелось сказать да. Когда мы туда пришли, а именно когда все себе взяли по денеру, сняли денег, купили пива и как это обычно бывает когда пытаешься направить в нужное русло неповорачиваему большую компанию, мы обомлели. Там были берлинцы в трех поколениях (в основной массе своей русские), они были разодеты в вечерние платья, их отцы и мамы (а может быть даже бабушки и дедушки) сидели за столами и о чем-то разговаривали, вокруг гуляли дети. Таких разукрашенных девиц я в последний раз видела только в Москве. Музыки не было, но музыканты распечатывали свои гитары, дышать тоже было особо нечем. Я увидела букеты черемши на столе и вспомнила что в рюкзаке есть пиво. Вот и вечер удался, подумала я, уселась рядом с огромным чучелом собаки и начала пялиться на людей под аккомпанемент группы Шкловский. Вокруг тусовался фотограф, видимо лицо у меня было настолько печальное, что кроме него меня сфотографировало еще несколько человек – я была так сказать как Золушка, но с пивом в руке и с черемшой внутри. Наши друзья тем временем разбрелись в разные стороны, но изредка подходили удостовериться, что я не превратилась в своего таксидермичного соседа.
Из глубины русской тоски и немецкого хмеля меня вытащили чьи-то вопли: у меня на глазах довольно внушительного вида грузин (примерными параметрам 2x2) ударил довольно щуплого немца. Бац – смотрю у грузина в руках стеклянная бутылка из под минералки. Кто был на деревенской свадьбе, тот поймет – действовать надо было быстро, кто-то подхватил грузина спереди, а я просто воспользовалась моментом и выхватила у него бутылку из рук. Все это, под песню Племянница, а точнее под кульминационную ее часть. Парень мой сидел довольно охреневший, вот это я понимаю погружение в русскую культуру, даже в Россию ехать не надо. Музыка замолкла, художник напрягся. Грузин видимо протрезвел, поблагодарил и позвал выпить. «Так выглядит незабываемый жизненный опыт,» подумала я и пошла за ним, прикрываясь бойфрендом. Далее мной увиденное показалось мне сном – еще больше людей в вечерних платьях, ставили деньги на настоящих тараканьих бегах. Бывшие жители хрущевки теперь рассекали по пластиковой трассе длинной в бильярдный стол, а весь загон был обклеен маленькими рекламами Дойче Банка, медицинской страховой кассы и еще каких-то «спонсоров». В углу стояла старая ванна, в которой одиноко плавала золотая рыбка. Увидев грузина, бармен объявил, что вино закончилось, и вообще уже время расходиться. Маленькая сестра грузина (боже как же его звали), почти плакала, от того что ее братан чуть не раскрошил голову иностранцу. Сам же почти-пострадавший громко объявил, что собирается вызвать полицию прямо сейчас, и почему-то я с моей приятельницей начали его отговаривать (русская душа mode on). Сам грузин сказал мне, ну ты это у меня тут родственники ресторан держат, приходи, гостем будешь, и все такое. Нет спа-а-а-сиба-а-а, я не голодный, пропела я в хмелю и потащила своего чувака домой, укачиваться на S-bahn.
Так что мне довольно понятно его стремление постигнуть новые вершины русских тусовок, потому что наверное кажется, что все что было до этого только тизер. Нет, это была богатая пародия на деревенскую свадьбу.

Есть в Берлине такая довольно одиозная фигура. Черный чувак из Бруклина, сопрано-саксофон, вечно пьяный, уже не молодой, но все так же с легкостью клеит девок обоянием и игрой. Я как-то раз услышала как он играл в Примитив баре недалеко от Warschauer Strasse, ну и поплелась за ним выяснять где и когда он будет еще играть. Так фактически всю зиму и весну мы таскались в Neue Heimat - если кто помнит это был такой ангар в конце всего этого цирка на Revaler Strasse, окружение там абсолютно жуткое и неуютное, созданно для того чтобы обдирать туристов и бесить местных. В Neue Heimat была довольно приятная, хипстерская атмосфера, обычно весь ангар был заполнен людьми, а чуть дальше была "тайная комната", войти в которую можно было за два-три евро. Проходя мимо большой ржавой кровати и расстроенного пианино, можно было попасть в такой полу-андеграундный (вы уж извините, но он как-то таким и был) джаз-клуб, в котором все было насквозь прокурено и пропито. Сесть - задача выполнимая только для тех, кто пришел к десяти, дальше либо падать на пол, либо примоститься куда-нибудь на деревянный палет. Тусовались мы там до лета, там было довольно тепло, и относительно дешево. Потом Neue Heimat закрыли, и мой джазовый приятель исчез с радаров. Я встретила его случайно около Warschauer Strasse, излюбленное место всех уличных музыкантов, практически золотая жила вечером, потому что все идут немного пьяненькие и довольные, и могут накинуть артисту пару монет, а там глядишь и диск купят, а потом и на Olympia Stadium сольный концерт сыграть позовут. Он меня узнал, но с трудом - говорит, ты мне нравишься, ну и вообще, там у тебя как, парень есть? Я незаметно переложила бабушкино кольцо со среднего пальца на безымянный, дабы удачно отмазаться, и мне удалось. Еще раз пару месяцев, я ехала на велосипеде в библиотеку, как он повстречался мне на автобусной остановке - время было десять утра, день обещал быть жарким, он сидел в своей черной кожаной шляпе и чекушкой водки "Горбачев" в зубах. Говорит, не видел тебя давно, ну как там жизнь, давай на свидание сходим? Я посмеялась конечно и уехала писать диплом. Так мы в общем и видимся с ним раз в три месяца, иногда здороваемся, иногда вокруг него уже пляшут люди. Вот недавно мой друг даже купил у него диск, называется "Похороны моей матери". Ну мы встретились, распечатали бутылочку винца, приготовились слушать, как у них там поминки проходят, а это оказался довольно разудалый джаз-фанк. Нормально у них похороны проходят, подумала я. И через месяц встретила его опять, точнее не его, а звук его саксофона - как ни странно, каждый раз я угадываю по звукам что это он, как только я спускаюсь по ступеням в метро.

Я бы могла завести блог о свиданиях, но реальность такова, что сходить на свидание я не успеваю. Это конечно довольно забавно. Сегодня написал парень из Австрии, который последний раз поздравлял меня с Новым Годом, говорит я только что приехал в Берлин и не пользовался интернетом. Я ему даже позавидовала - вот бы мне просидеть в горах две недели в веб-детоксе. Верится с трудом, но отговорка фантастически классная. Пошла на день рождения к коллеге, выяснилось, что один из чуваков, которого я лайкнула тоже будет на этой вечеринке. Но я его не дождалась, после полуночи я превратилась в тыкву и отправилась домой, превдкушая долгожданный сон. Еще какой-то парень с тремя именами (все могут попасть в топ мужских имен в Израиле в 1987 году), рассказал мне что к 30 годам еще ни разу не работал на полную ставку, а в последний раз он работал в колл-центре впаривая жертвам Холокоста какую-то чущь, немножечко разводя их на деньги (bitter irony detected). Мужик, открывший сегодня у меня дома холодильник издал вздох отчаяния обнаружив у меня вместо завтрака, остатки голландского сыра, голландский хлеб с изюмом и орехами, бутылку кавы и соевый соус. Моя бабушка определенно была бы недовольна моим холостяцким образом жизни, ведь у каждой бабушки второй самый главный вопрос "ну ты же там не сухомяткой питаешься?". В это время мне почему-то снилось, что я наливаю новое шампанское во вчерашнее, и понемножку его пью, а потом c сожалением вспоминаю что через два часа вообще-то уже нужно будет идти на работу.

К счастью у европейских мужчин нет такого понятия "тыжедевочка", поэтому я заварила кофе и вытащила золотой запас голландских вафель. Я хотела сказать что все остальные сыры и соленое масло я оставила на работе, но это все равно бы не спасло завтрак, так как у него аллергия на лактозу.

#изданное

Люблю зиму, потому что наконец-то можно кататься в метро без зазрения совести, и можно кататься в сбане, когда он двадцать минут виляет по бывшему ГДР, а солнце перепрыгивает с альтбау и платтенбау, залезает в торговый центр на Франкфуртер Тор, и в конце концов в глаз уставшему, спящему пассажиру. Пока едем, стараюсь понять - чьи это окна, кто в них живет, где они покупали занавески, что они едят на завтрак, когда они последний раз выходили из дома?

http://telegra.ph/YA-lyublyu-zimu-zima-lyubit-menya-01-15

Вчера сходила на показ молодого русскоязычного кино от берлинских режиссеров - многое было классным, пара фильмов были не очень понятны, но было и страшно, и горько, и даже хохотнули до слез. И было приятно посмотреть на знакомые лица, да и место достаточно занятное. Чем-то это все напомнило мне Дом на Дереве, где я провела практически все лето 2011 года прежде чем ухнуть в самостоятельную жизнь. Все пили чай, принесли печенье и пряники, и даже сумели пообщаться с режиссерами, которые пришли на показ. Один из героев вечера, А. живет со мной на соседней улице. Как-то раз, я пронюхала что он тоже занимается кино и позвала его пить кофе, на улице перпендикулярной нашей. Когда я пришла и встала у стойки, чтобы заплатить за кофе, выяснилось, что кошелек я потеряла. Учитывая, что в этом кошельке была вся моя жизнь - включая дорогущий проездной, всякие важные карты и прочее, я начала тихонько подвывать, и позвонила в бюро находок нашего берлинского транспорта, где мне строгий голос сказал, что про кошелек мы ничего не знаем, но айди мы ваш нашли. У А. был мопед и он любезно предложил мне прокатиться до бюро находок (путь вообще не близкий), плюс еще моросило, но я подумала была не была, и мы поехали. В бюро находок сказали, что да, что-то мы нашли, но к нам еще не привезли поэтому если вы хотите, можете поехать через весь город в автобусный парк (у черта на куличках) и может быть ваш кошелек лежит там. Мы рванули туда - оставался где-то час до начала моей работы. Было холодно, мокро и нервно. Зато А. сохранял поразительное спокойствие. Под морось мы совершили марш-бросок еще на десять километров - и я поняла что катание на мопеде в Нойкельне, это тот еще квест, и тебя на дороге снова все ненавидят.
Удивительным образом, но никому не были нужны ни мои дежурные десять евро, ни даже мой проездной. Дежурный отдал мне мой полупорванный кошелек, который я купила в каком-то секондхенде, и когда я непроизвольно исполнила танец победителя, сказал - вот как мало ей для счастья надо.
Через двадцать минут А. высадил меня у метро, промокшую и счастливую и уехал в экспедицию. Вот мы вчера мы снова случайно встретились. Кофейню эту выселила джентрификация, но все равно неплохо бы выпить кофе со старыми знакомыми и при выходе из автобуса не забывать свои вещи.

Я шесть раз пыталась написать текст - и шесть раз его стирала, но сидя в своей неохотно отапливаемой берлинской хате, я взгрустнула о буржуйке в дачном доме, и вообще вспомнила какой это все-таки кайф.

http://telegra.ph/Dacha-01-19

Рассказываю вчера своему другу, что встретила лису, которая у нас живет на районе. Мы с ней виделись несколько раз - первый, когда я пошла наверное на вторую пробежку в своей жизни, а поскольку тогда для меня второе дыхание была только рюмочная на Новокузнецкой, домой я бежала трусцой и задыхаясь - ну и понятное дело, где-то что-то закололо в боку, я проклинаю себя и спорт, как вдруг вижу - вау эффект для москвички - хромающую лису, которая уверенно бежит в кусты, но оглядывается по сторонам, на машины, на еду, на девок в трениках типа меня. Всем рассказала - чуваки, я сегодня видела лису! Это был мой первый год в Берлине, все из вежливости ахнули на Фейсбуке и разошлись. Второй раз был, когда она за мной погналась. Я уже не знаю почему, но я ехала домой после двух, а то и трех бокалов вина, как мне показалось что рядом с моим великом кто-то бежит, и да, это была она. Улицы в Нойкельне освещаются довольно скупо (в отличие от новостной повестки дня, ну я как-то выдохнула и забыла. И вот наступил мой первый Новый год в Берлине - мы собрались в роскошной декадентской квартире в центре, танцевала луна, я переживала за велосипедистов, которые лавировали между петардами, но самое грустное было то что мне на следующий день нужно было идти на работу, но только к полудню. Надо отметить, что на Новый год Берлин превращается в одну сплошную хлопушку. Во-первых фейерверки можно купить только за три дня Нового Года, и народ начинает отрываться как может уже 29 декабря, ну а во-вторых, запустить петарду это так сказать любимое развлечение нойкельнской (да и не только молодежи). У меня что в прошлом, что в этом году начинается невроз, потому что немного страшно идти по улице так чтобы не спалили искусственную шубу. Первого января, я уже закинулась кофе и кофеином в таблетках, развела себе мисо-суп, сходила в душ, натянула маску человека, нарядилась в похмельного видеоредактора и медленно потекла в сторону метро. У нас есть небольшой парк, в котором собственно вчера все массово и взрывалось, и лисица тоже уныло брела вдоль забора этого сквера, стараясь не наступить в картонные упаковки из под фейерверков. Мы обреченно посмотрели друг на друга, и я почувствовала к ней солидарность, я думаю она просто лежала слегка охреневшая и контуженная в кустах, а я если честно сейчас бы тоже прилегла, но работа зовет. И вот вчера, перебегает дорогу - встречаю друга говорю - ну лиса! Он говорит, не хочу тебя расстраивать, но в Нойкельне живет сотня лис. И тут выясняется секретная жизнь берлинских животных - для уток есть такси, которое отвезет маму утку и ее выводок на пруд или в Шпрее! Лисы чуть ли все не отфотографированы, лебеди подучетны, где-то недалеко от нас есть целый квартал где живут еноты! Но конечно мой первый восторг был когда я увидела зайца скачущего между панельными девятиэтажками буквально через три двора от берлинской телебашни. Как выяснилось, у берлинских животных вообще-то тоже есть государство в государстве, и я думаю что они живут получше чем жители некоторых районов.

Сегодня вечером встретилась со своим университетским приятелем, с которым не виделась сто лет. Я козырнула своими знаниями разговорного немецкого языка, поржали, сыграли в игру – вспомнить все, включая случайный сон между лекциями, курсы голландского языка, он напомнил мне что как-то я скачала Пимслера (аудиокурс для начинающих) и сказала ему что когда я слушаю, что они говорят, создается впечатление, что я учу язык гусей. Обменялись воспоминаниями о выпускном, он правда выпустился на пару лет позже меня. В день когда мне напечатали диплом, я начертила бинго – у меня был двадцать первый день рождения, я только что сходила на первое и единственное собеседование, на которое меня позвали спустя четыре месяца упорного артобстрела резюме по берлинским и не только фирмам, в которую меня собственно потом и позвали, но я еще об этом не знала; на меня легла усталость за тусовку длиной в три дня, а моя лучшая подруга улетала в москву по не самому радостному поводу. Так вечером я подумала, вот тебе и двадцать один год, Вселенная должна подать знак что все не зря, иначе зачем мы здесь все собрались.
У него было чуть веселее, он рассказывает – «в тот момент когда ты гладишь свой диплом в кожаной папке, а потом радостно подкидываешь свою бакалаврскую шляпу; в воздухе развевается ее кисточка, ты чувствуешь себя свободным от четырех лет экзаменов, проектов и диплома, и с облегчением думаешь ну наконец-то это закончилось, я свободен! Но в момент, когда шляпа как в замедленной съемке приземляется на асфальт, ты понимаешь, твою мать, я теперь безработный и вот теперь все действительно только начинается».

Как-то раз я пошла на выставку к еще одному известному художнику, который тоже переехал в Берлин еще при царе горохе. У него огромная квартира в модном районе, туда приходит куча людей, художник и его друзья/близкие родственники, я уж не знаю, разливают всем вино; на подносах лежат морковка, оливки и сельдерей (в Берлине в моде ЗОЖ), а главное можно наткнуться как на какого-нибудь профессора, стайку искусствоведов, на пару художников, политэмигрантов, на студентов мехмата, берлинских бездельников, так и на Владимира Сорокина. Я если честно не фанат Сорокина, но находиться с ним в одной комнате после бокала вина даже для меня стало событием. Я посмотрела на картины, написанные по его работам (много черно-белой графики про вьюгу), а шестилетний мальчик, который встретил меня у входа, сразу предложил мне персональную экскурсию и начал перечислять своих знаменитых родственников и достижения, и как раз дошел до своего знаменитого дедушки. Я нежно поблагодарила мальчика и решила передать его следующему посетителю, но наткнулась на его маму. Мама у него очень красивая, собственно одна из дочерей. Через две комнаты, наткнулась на еще одну дочь Сорокина, которая щебетала с кем-то, я подумала - эта квартира полна красивых женщин. Где-то еще полчаса спустя, я все-таки разговорилась с одной из них, и когда подошла вторая - пазл сложился - я подавила свой нелепый возглас "О, вы так похожи!", и слава Б-гу. Потому что сестры Сорокины двойняшки.

После тяжелого рабочего дня увидела гифку как женщина прикладывает к турникету купюру, но врата в царство Аида ей упорно не открывались. Вспомнила как на восьмое марта, года так четыре назад я спускалась в метро на станции "Китай-Город", и моему взору предстала следующая картина. Не очень трезвая леди лет сорока, вся обвешанная пакетами, методично прикладывала к турникету тысячу рублей, и уже даже вспотела от разочарования (меховая шуба, зима в России девять месяцев). Я к ней приблизилась, думаю вот это праздник у человека удался, завидую, но не очень. Осторожно говорю ей - девушка, у вас не получится так пройти. Ну совсем никак. Пойдемте к кассе, там купите. Она прижала к себе сумку, выдержала мхатовскую паузу и голосом полным страдания спросила меня, "А вы что, [пауза] думаете поможет?". "Думаю, да," выдохнула я, купила ей билет, подержала все ее пакеты, пока она маневрировала между кошельком, билетом и сумочкой. Приложила билетик, ну думаю, сектор приз на барабане. "А вы как домой ехать знаете?" спрашиваю я. Она уверенно отвечает, что знает. "А где вы живете," допытываюсь я? В Аннино отвечает. Спрашиваю как туда ехать, она отвечает еще увереннее "ну прямо".

На мое счастье в Берлине нет турникетов, но приходя домой после тусовок я пару раз пыталась открыть чужую дверь своими ключами, открыть ими вино и погнуть их, расплатиться своим пропуском на работу - паттерн понятен.

А пару лет назад, у моей подруги назад сломался компьютер, и я написала об этом в сообщество "Free Your Stuff Berlin", где какой-то сердобольный финн одолжил нам макбук его бывшей девушки. Я говорю, киитос пальон, братан куда ехать? Он пишет Samariterstrasse - Улица Самаритян.

Хороших вам выходных.

​Вчера Павушка рассказала историю, от которой бы вздрогнула любая будущая мать. Немецкая медицина знаменита тем, что если ты почти не умираешь, то ты должен ехать в больницу сам, в том числе когда ты рожаешь - на машине, такси, общественном траспорте или на своих двоих. Этим летом, у жены ее приятеля начались схват​ки, воскресенье, восемь утра. Нужно ли говорить что поскольку в воскресенье в Германии в принципе ничего не работает, а что работает, делает это очень лениво. Ждут автобус во Фридрисхайне, заползают в автобус, у бедной жены уже подступают схватки - в общем, сами можете себе представить с каким лицом они заходят. В автобусе стоит дед - солнечные очки, гавайские шорты, у человека отличное настроение. Но если у берлинца хорошее настроение, он не может держать его в себе, и он начинается задумчиво смотреть на вот-вот рожающую женщину. На Берлинише (местный диалект) спрашивает - милая, что у тебя с лицом? Что-то выглядишь ты как-то не очень. Тебе наверное нужен кофе? Я не знаю с какой ненавистью женщина со схватками в общественном транспорте может смотреть как доебись-до-ближнего радостного деда, но думаю там плюс-минус лазерный меч. Дед не чует опасности - хахаха - ржет. Кофе у меня нет! Зато есть амфетамины, хочешь?

В чудном городе она родила сына.

Довлатов мой любимый писатель. Пока жила дома, я нашла какое-то странное подарочное издание, которое приземлилось в домашнем книжном шкафу, но так никем и не было прочитано. Книжка началась с "марша одиноких", который я не очень поняла, я пролистала еще, нашла "Хочу быть сильным" и рассмеялась до слез. Сходила в ближайший книжный магазин и купила себе очередную Азбуку Классику. К концу школы я прочитала всего Довлатова и все о Довлатове. Когда я прихожу в дорогой ресторан, я как Фрида читаю меню как Тору, справа налево. Когда в юности кто-то заливал мне про Кафку и философов, я вспоминала легендарное окончание рассказа про русские народные кафки. Мне удавалось флиртовать с мальчиками, рассказывая им литературные анекдоты из "Записок на Ундервуде". Когда я перед выпускным классом поехала в лагерь, я не придумала ничего умнее как подарить мальчику который мне понравился потрепанный томик "Иностранки", но я не думаю, что он его прочитал (привет Коля). Я несколько раз прочитала Заповедник и Чемодан, будучи уже за границей, и в моменты полной темноты, они здоровски поднимали мне настроение. Я перечитывала записки на IBM, так я открыла для себя Вайля; основателей издательства Ардис Карла и Эллендею Пфоферов, какие-то записки Бродского, Рейна и других с кем они провели время до эмиграции.
И даже могла бы добавить, что особенно ничего не меняется, так как был Берлиноград в начале двадцатого, был Нью-Йорк в Анн Арбор, тепле вот ещё что-то выросло и растёт до сих пор, с разницей в том что многие уехали добровольно, а не как Довлатов. В описании здесь стоит что мы все вышли из довлатовского чемодана, для меня как для человека который приземлился в Тегеле три года назад буквально с одним чемоданом, набитым всяким памятным барахлом из серии счастливых ботинок, кучи тряпок, чашки, и россыпи открыток, это особенно актуально.

Сеанс на который я могла бы успеть, а он завтра в 08:30 утра, уже распродан. Моя смена закончилась полчаса назад, так что самым верным способом успеть на него это разбить палатку у кинотеатра, и перечитать Чемодан ещё раз - про эмиграцию, усталость, необходимость иногда делать глупые вещи, и о том что никогда нельзя быть слишком серьёзным. Сегодня он сказал в записи - будучи человеком самонадеянным и полуеевреем, у меня есть искушение высказаться по этому поводу, но он передумал и рассказал историю про тройное ограбление. Я пожалуй тоже ничего не скажу, но если вы когда нибудь встретите Милана Марича, передайте ему, что он очень красив (могла бы встретить даже сегодня).

Я обязательно его посмотрю.

Написала берлинская подружка, что была на вечеринке по случаю премьеры - сказала Маричу что он красив - за меня и за себя. А вы говорите, что чудес не бывает)

выхожу сегодня на улицу, у меня за углом от дома тихая площадь с брусчаткой и активным автодвижением - раньше там была депрессивная булочная времен эпохи застоя, ну то есть серьезно, уже на протяжении двух лет там на витрине лежат три булки, засохший мармелад в креманках и гиперпастеризированное клубничное молоко, в котором от молока осталось только название, а остальные витрины были либо заклеены скотчем либо просто забиты досками. за пару лет район преобразился – появился сюрреалистичный театр размером с небольшой бар, социальный центр для подростков увешанный палестинскими флагами, где кажется по вечерам танцуют хипхоп, вьетнамский цветочный магазин, бар с крафтовым пивом и линди-хопом по пятницам, угловая будка с лото, пивом и газетами – газета бильд пишет что какому-то бюргеру урезали пособие за его пустой холодильник, два модных ресторана, в котором довольно часто сидят не безработные творческие нойкельнцы, а прилично выглядящие люди среднего возраста и коворкинг, на котором уже рассерженные леваки нацарапали - хорош уже открывать ваше хипстерское говно, чертовы капиталисты. я жду пока на районе откроется не депрессивная и не сюрреалистичная булочная, а просто место куда можно съесть пирожное и пошуршать газетой. и все это в месте куда еще пару лет назад ваших друзей было бы невозможно затащить ни линди-хопом, ни пирожными не то что зрелых людей в пальто с курфюрстендамма. и вот, хипстеры лениво завтракают и ежатся от морозца, румяные соседи играют в пинг-понг, дети в углу лопатками машутся, велосипеды в спячке сгреблись в кучу; над площадью стоит густой февральский морозец кусающий лицо, приятное солнце, на часах полвторого дня, мне вот через час на работу. смотрю, по диагонали пересекает площадь мой длинновязый британский приятель, само собой разумеющееся в распахнутом вощеном темно-зеленом барбуре, с воробьиным гнездом на голове, в солнечнозащитных очках, и промаслившимся пакетом в руках. я говорю, привет чувак, давно не виделись! за секунду он сканирует меня взглядом, распахивает свои бесконечные руки, прижимает к себе и шепчет мне "я в говно", отпускает меня, фокусируется на пакете и уверенной походкой устремляется в свой хмельной день, где он с шести до двенадцати дня работает, а остальное время уже свободен. думаю, он либо писатель, либо бармен в круглосуточном баре, в котором с утра собираются пожарные, врачи скорой помощи, журналисты и просто алкоголики. какая-то нойкельщина – отличный термин, где средний класс, грустная булочная, пьяный британец в барбуре и я встречаемся у театра абсурда.

Эта тачка стояла на этой площади пару лет назад, когда никого не волновало что происходит вокруг.

Фотография посвящена берлинскому раздолбайству - хотя впрочем и водитель берлинского трамвая может согрешить в городе бесконечного искусства просматривая арт-хаус на рабочем месте.