Следим, внимательно следим за выборами в Грузии. Ничто так нас не волнует, как выборы в другой стране.

Недавно у галериста Ильдара Галеева я заметил эту огромную книгу. И весь затрясся. Просто я балдею от Фешина. А этого издания не видел.
Книгу сделали в Казани, на родине художника, четыре года назад.
Там не только живопись с графикой, там даже утварь, он же виртуозно резал по дереву; там статьи о нем, биография, его заметки. Короче, весь Фешин, от казанского подмастерья до американского мэтра.
Но тираж. Всего 500 экземпляров. Обидно. Работа же колоссальная. Фешин-энциклопедия.
Милейший Ильдар договорился с казанцами, и я получил своего драгоценного Фешина в подарок.
Да, страшно радуюсь. И думаю: может, там еще допечатают, ну будет же спрос. 

#людиХ
Надо было кое-что оплатить, меня от регистрации направили в кассу, сказав: «Касса напротив медведя».
Тут я стал озираться – какого нафиг медведя?
И быстро нашел. Огромное чучело медведя на задних лапах. Такой дизайн аэропорта в очень далеком Анадыре. Где я оказался пролетом, из Певека в Москву с двумя пересадками.
Напротив действительно была касса. Нервный, уставший, встал в небольшую очередь. Вот, блин, думаю, еще тут стоять, а так хочется кофе и покурить…
И тут я увидел ее за стеклом этой кассы. Очень красивую девушку, брюнетку с причудливыми губами. А главное – у нее были веснушки. Мне страшно нравятся девушки с веснушками.
И очередь меня уже не беспокоила. Пусть, думаю, а я буду ей любоваться.
Как она здесь оказалась? Анадырь – пусть и столица Чукотки, но город на краю мира, всего 15 тыщ жителей.
Здешний аэропорт – совсем небольшой – это толкучка людей, которым срочно надо на материк. Основной контингент – небритые мужчины средних лет с тяжелым взглядом.
И среди этих мужиков в серых куртках, среди запаха табака, пота, дизеля – вдруг она, худая красивая девчонка с веснушками.
Быть может, родители когда-то давно сюда приехали на заработки, да так и остались, привычное дело на Севере.
Эту красотку посадить в кафе на Малой Бронной, сразу начнут виться чуваки: «Не хотите просекко?»
Но она сидит в кассе Анадыря, вокруг матерятся вахтовики, напротив – огромный медведь.
Она строга, деловита, видно – уже пообвыклась. Но эти веснушки, эти губы.
Ладно, оплатил и свободен, ушел курить.
А дальше я встретил ее в кафе аэропорта. Она забежала за кофе, о чем-то быстро поболтала с тетенькой за прилавком.
Блин, думаю, еще один шанс, надо хоть имя спросить.
Но ведь отошьет сразу: какой-то хлыщ клеится.
Не спросил. Улетел.
Моя красотка с веснушками осталась там, в Анадыре. Где улетают борта на материк, где зима девять месяцев, где ветра и шторма, где работяги с могучими сумками, где все быстро, шумно, нервно, и только огромный медведь застыл в угрожающей позе.

Шутка, повторенная дважды, становится глупостью.
Шутка, повторенная трижды, становится мемом.

Чуть не споткнулся, когда увидел ее на земле. Старенькую, грязноватую.
Аудиокассету в коробочке. Группа Модерн токинг, два юных красавца улыбались мне через тлен и листву. Ю май харт, ю май соул.
Даже непонятно, кто хранил ее до нынешних времен, это ж как надо ценить.
Минут десять ходит вокруг: может, взять? Слушать не на чем, но отмыть, поставить в сервант, красиво.
Не решился.
Ноу харт, ноу соул.

Кстати. В налете Израиля на иранские объекты участвовали и четыре девушки. Пилоты и штурманы.

История эта вроде не совсем про искусство. Но очень люблю ее. В наше дикое время стоит вспомнить.
Был такой художник Пурыгин. Как он сам писал на визитках – «Леня Пурыгин. Художник из Нары. Гениальный».
Гениальность там действительно была, пополам с сумасшествием, Пурыгин был вечным клиентом психбольниц, его называли «русским Босхом».
Он долго мыкался, но в конце 1980-х вдруг пришла слава, его стали покупать коллекционеры. Пурыгин даже уехал в США с женой и дочкой. (Здесь работа «Леня и Дуня», то есть он и дочка, 1986 год.)
В 1995 году один миллионер из Москвы делает Пурыгину очень богатый заказ. Как тут поступает русский художник? Правильно, уходит в запой.
Вытащить его из запоя прилетают жена и дочь. По дороге из аэропорта попадают в аварию. Жена погибает, Дуня цела и невредима.
Кажется, Пурыгин толком не осознал, что случилось. Вскоре он сам умирает от инфаркта.
Дуня одна, ей всего 11. Появляется странная родня с видами на московскую квартиру.
И теперь возникает датский профессор. На самом деле, он никакой не датский, это мы его знаем так по «Осеннему марафону». Норберт Кухинке был немецким журналистом, Данелия просто захотел его снимать. Русский он знал с детства, очень любил Россию, долго работал тут. Дружил с художниками, в том числе с диковатым Пурыгиным («Я алкач?»).
Когда Норберт и его жена узнают о несчастной Дуне, они тут же бросаются в Москву, заполняют все бумаги, удочеряют.
И увозят в Германию.
Дуня становится их младшей дочкой, они и внуков дождались от нее.
Тостуемый пьет до дна.

#людиХ
Он был моим кумиром в отрочестве, я прямо балдел от этих стихов. Потому что другие нам были недоступны, Заболоцкий или Бродский.
А этот казался смелым и лучшим. Андрей Вознесенский.
Однажды с другом мы отправились Лужники, во Дворец спорта. На его поэтический вечер.
Друг прихватил книжку вознесенских стихов, и после концерта мы прошли за кулисы – тогда это было легко, никакой охраны – чтобы взять у поэта автограф.
Друг вдруг струхнул, вручил книжку мне: «Давай ты!».
К поэту уже была очередь, исключительно из миловидных дамочек. Они тоже были с книжками и тоже хотели автографа. И я занял очередь за дамочками. Андрей Андреевич бойко поглядывал на дамочек, спрашивал: «Вас как зовут? Наташа? Прекрасно!» И выводил на книжке: «Дорогой Наташе от Андрея Вознесенского – в памятный день октября…»
И я уже предвкушал: мэтр напишет мне: «Дорогому Леше от Андрея, в память о нашем знакомстве, которое…» ну и так далее.
А эту книжку я оставлю себе, отберу у друга, она же теперь будет моей по праву!
Дамочки закончились. Вознесенский уже стал уходить, но тут я вскрикнул щемящим фальцетом: «Андрей Андреевич, а мне не распишетесь?».
Он посмотрел меня как на вчерашний плавленый сырок, я протянул книжку. Вознесенский на ходу, небрежно чиркнул автограф – размашистую закорючку. И удалился, в своем прекрасном кашне.
Книжка у друга хранится до сих пор, между прочим.

Ну всё. Ди Каприо и Де Ниро поддержали Камалу

Тест на банальность мышления. Как только сообщают, что дроны атаковали очередной спиртзавод – все сразу начинают шутить про Дмитрия Анатолича.

Олицетворение всего антироссийского – на Хелловин нарядиться квадробером

Сообщают: Инстасамка будет солисткой группы Ленинград. В общем, ничего удивительного, пусть только получит разрешение у Мизулиной.

Муки из-за отмены русской культуры Анна Нетребко заедает в Макдоналдсе, нарядившись в версаче

Сегодня Международный день анимации. Мульт – если он настоящий – дело вообще очень долгое, муторное. Аниматоры не могут жить только ими, они же художники. Так что все они рисуют еще и помимо, делают книги, ну или что-то для близких.
Есть такая молодая художница Катя Алдашина-Филиппова, автор нескольких очень симпатичных мультиков. Мне нравятся ее работы – она чаще всего рисует сына Леню.
Здесь прошлогодний рисунок, называется «Полеты».
Всех с этим праздником, дорогие художники, что делают мультики. Вы из тех упрямых романтиков, кто не дает нам упасть окончательно.

#людиХ
Когда я первый раз оказался в Израиле, мы сели с ним в машину, он начал: «Итак, примерно за две тысячи лет до нашей эры…»
Короче, он стал возить меня по стране, от гор до пустыни, и рассказывать всю ее историю.
Мишу знал я с юности, мы даже пытались с ним играть вместе рок.
А потом они с женой Таней и совсем маленькой дочкой уехали в Израиль. Уже больше тридцати лет назад. Хотя Миша жалуется, что до сих пор толком не знает иврит. Даже на работе, в большой айти-компании, они почти все по-русски, ну так получилось.
Но он любит Израиль. Зачастую страшно ругает, но очень любит. (А кто из израильтян не ругает его? – покажите, я первый налью ему водки.)
В феврале 2022 года я понял, что мою Лину надо эвакуировать из Москвы, хоть куда, иначе она тут спятит.
К кому обратился я первым делом? Конечно, к Мише.
«Высылай!» – ответил Миша сходу.
Замечу, Лину он вообще не знал к этому моменту.
Квартира у Миши с Таней небольшая, но они выделили Лине комнату их дочки, та давно уже отдельно.
Три месяца они ее кормили, поили, всячески ублажали, куда-то возили, что-то показывали. Лина пришла в себя, тоже полюбила Израиль.
Всякий раз, когда я теперь пытаюсь Мише что-то сказать про то, как благодарен, он недоуменно хмурится: а что такое вообще?

Вчера Байден голосовал досрочно. Было это в маленьком городке штата Дэлавер. Чтобы проголосовать, он встал в очередь, где было еще человек сто.
Нет, Америке точно кирдык.

Такую цифру вы даже не знаете. Ундециллион. Это единица и 36 нулей, тут и писать ее не буду, а то решите, что клавиша залипла.
Так вот. Целых два ундециллиона требует российский суд от Гугла. По требованию российских каналов, забаненных ютьюбом. (Гугл – владелец ютьюба.) Это Первый, ВГТРК, «Звезда», «Царьград», ну и тд.
Просто там сумма претензий ежедневно возрастает автоматически, так и добрались до ундециллиона.
Фраза «тебя что, в гугле забанили» теперь звучит по-особому.

Зашел к Андранику. Он мастер очень хороший, чинит обувь рядом с домом у нас.
У Андраника на старом ноутбуке идет сериал на армянском. Мелодрама какая-то.
Слушайте, говорю, но вот эта блондинка - она же явно русская.
«Нет! - возмущается. - Это армянка. Очень хорошая актриса. Нам чужих блондинок не надо».

Знаете, что очень бесит? Вот постоянно и так, что вообще уже невозможно. Бесит просто дико.
Всё.